Книга 5: Сумерки

Малахи.

Вжикающий звук усиков, рассекающих воздух сейчас был гораздо громче. Гораздо ближе. Бонни не хотела оборачиваться и видеть источник этого звука. Этот шум толкал тело Бонни за пределы всех разумных границ. Она не могла не прокручивать в голове снова и снова слова Мэтта: "Как будто мою руку засунули в мусорный контейнер. Как будто мою руку засунули в мусорный..."

Её ладонь и ладонь Мередит были снова покрыты потом. А серая масса явно их догоняла. Оставалась еще примерно половина пути, а вжикающий звук становился всё выше и пронзительнее.

В то же время её ноги стали будто резиновые. Буквально. Она не чувствовала свои колени. И сейчас они были словно резина, растворяющаяся и превращающаяся в желе.

Вжиквжиквжиквжиииииии....

Это был звук одного из них, ближе чем остальных. Ближе, ближе, и затем он был перед ними, его рот раскрылся в форме овала, по всему периметру которого были зубы.

Прямо как говорил Мэтт.

Бонни настолько выдохлась, что даже не могла закричать. Но ей нужно было закричать. Казалось, что у этого существа вообще не было головы, глаз и каких-либо частей лица, а только этот ужасный рот, который развернулся к ним и летел прямо на неё. И её инстинктивное решение — замахнуться на него ладонью — могло стоить ей всей руки. О боже, он приближался к её лицу...

— Вон пансионат! — выдохнула Мередит, резко толкнув Бонни и чуть не сбив её при этом с ног, — Бежим!

Бонни пригнулась как раз в тот момент, когда малах попытался атаковать её. В тот же миг она почувствовала как его усики вжикнули по её кудрявым волосам. Её внезапно отбросило назад, и она больно ушиблась, её ладонь вырвалась из ладони Мередит. Её ноги были в полном изнеможении. Всё внутри неё готово было кричать.

— О, господи, Мередит, он добрался до меня! Беги! Не позволяй кому-то из них достать тебя!

Перед ней, пансионат был освещен, будто отель. Обычно он был темным, за исключением может только окна Стефана и еще одного. Но сейчас он сверкал как драгоценность, только вне досягаемости для неё.

— Бонни, закрой глаза!

Мередит не покинула её. Она всё еще была здесь. Бонни могла чувствовать как похожие на вьющееся растение усики коснулись её уха, затем легко переместились на её порытый испариной лоб, двигаясь дальше по лицу, к горлу... Она всхлипнула.

А затем последовал резкий, громкий треск, смешанный со звуком, похожим на звук лопающейся спелой дыни, и что-то влажное прокатилось по её спине. Мередит отбросила толстую ветку, которую она держала словно бейсбольную биту. Усики уже выскользнули из волос Бонни.

Бонни не хотелось смотреть на беспорядок позади неё.

— Мередит, ты...

— Давай, беги!

И она снова побежала. По усыпанной гравием подъездной дорожке к пансионату, вверх по ступенькам, до двери. И там, на пороге стояла миссис Флауэрс со старомодной керосиновой лампой.

— Заходите, заходите, — сказала она и, когда Мередит и Бонни вошли, судорожно глотая воздух, она захлопнула за ними дверь. Они все услышали звук, который за этим последовал. Он был похож на тот же звук, что и после удара веткой — резкий треск и хруст, только гораздо громче, и повторившийся много раз, будто лопающийся поп-корн.

Бонни всю трясло, когда она оторвала руки от ушей и сползла вниз по стене, опустившись на коврик у порога.

— Ради всего святого, что вы сделали с собой, девочки? — произнесла миссис Флауэрс, поглядывая на лоб Бонни и на опухший нос Мередит, не говоря уж о том, какими вспотевшими и изможденными они выглядели.

— Это слишком долго... объяснять, — ответила Мередит, — Бонни! Ты можешь посидеть... наверху!

Бонни так и сделала. Мередит сразу же подошла к компьютеру и включила его, рухнув на стоящий перед ним стул. Бонни использовала свои последние силы на то, чтобы стянуть с себя топ. Вся спина была в пятнах от жидкости неизвестного насекомого. Она скатала топ в шарик и запустила его в угол.

Затем она упала на кровать Стефана.

— Что конкретно сказал Мэтт? — Мередит уже восстановила своё дыхание.

— Он сказал "Посмотри в резервный файл" или "Найди резервную копию файла", или что-то в этом роде. Мередит, моя голова... мне нехорошо.

— Ладно. Просто расслабься. Ты сегодня итак молодец.

— Это всё потому, что ты спасла меня. Спасибо тебе... опять...

— Не волнуйся об этом. Но я не понимаю, — пробормотала Мередит себе под нос, — Тут резервная копия файла в этой же самой папке, что и сам файл, но они ничем не отличаются. Я не понимаю, что Мэтт имел в виду.

— Может быть, он что-то напутал, — с неохотой произнесла Бонни, — может, ему тогда было очень больно, и он немного помешался.

— Резервный файл, резервный файл...постой! Разве Word не сохраняет копии файлов автоматически в каком-нибудь странном месте, например в папке администратора или еще где-нибудь? — Мередит быстро кликала мышкой по всем папкам. Затем разочарованно сказала, — Нет, тут ничего нет.

Затем она откинулась на стуле, тяжело дыша. Бонни знала о чем она, должно быть, думает. Их долгий и отчаянный бег через опасность не мог быть напрасным. Не мог.

Затем, медленно, Мередит произнесла:

— Здесь есть много временных файлов к одной маленькой заметке.

— Что еще за временные файлы?

— Это просто временное сохранение твоего файла, пока ты над ним работаешь. Хотя обычно они выглядят вообще как какая-то ерунда, — кликанье началось снова, — Но я всё равно должна быть внимательной... ох! — прервала она сама себя. Кликанье прекратилось.

И затем повисла абсолютная тишина.

— Что такое? — взволнованно спросила Бонни.

Ещё тишина.

— Мередит! Поговори со мной! Ты нашла резервный файл?

Мередит ничего не сказала. Кажется, она даже ничего и не услышала. Она заворожено что-то читала, на её лице застыло выражение шока и ужаса.

Глава 23 (Перевод: Your |Nice_Doll|? Cigarette-Smoke)

Холодная лихорадочная дрожь прошла вниз по снине Елены, очень слабая дрожь. Дамон не просил поцелуя.

Это неправильно.

— Нет, — прошептала она.

— Всего один.

— Я не собираюсь целовать тебя, Дамон.

— Не меня. Его, — Дамон уточнил кого "его", кивая головой на Мэтта. — поцелуй между тобой и твоим верным рыцарем.

— Чего-чего ты хочешь? — глаза Мэтта открылись, он выпалил слова, подобно взрыву прежде, чем Елена успела открыть рот.

— Ты же хочешь этого, — голос Дамона опустился до самого мягкого, вкрадчивого тона. — Ты бы хотел поцеловать ее. И сейчас тебя никто не останавливает.

— Дамон, — Мэтт отталкивал руки Елены. Казалось, он не полностью восстановился, возможно, всего на восемьдесят процентов, но Елена могла услышать его трудящееся сердце. Елена задавалась вопросом, как долго он лгал, симулируя бессознательное состояние, чтобы восстановиться. — Последняя вещь, которую я помню — это то, что ты пытался убить меня. Это точно не выставляет тебя в хорошем свете. И еще, люди не подходят и не целуют девушек, просто потому, что они симпатичные, или их парни взяли выходной.

— Да ладно? — Спросил Дамон, в удивлении приподнимая одну бровь. — А я именно так и делаю.

Мэтт только ошеломленно покачал головой. Казалось, он пытается удержать какую-то мысль в его мозгу.

— Не уберешь ли ты свою машину с дороги, чтобы мы могли уехать? — спросил он.

Елена чувствовала себя так, как будто смотрела на Мэтта издалека и он был посажен в клетку с тигром, не зная этого. Пробуждение было в очень красивом, диком и опасном месте — и Мэтт этого тоже не знал.

"Кроме того, — с беспокойством подумала она. — Он насильно заставляет себя встать. Нам нужно уехать — и быстро, пока Дамон еще что-нибудь не сделал ему."

Но какой был выход?

Что на повестке дня у Дамона?

— Вы можете идти, — сказал Дамон. — Как только она поцелует тебя. Или ты ее, — добавил он, словно это была уступка.

Медленно, как если бы он понял, что это означает, Мэтт посмотрел на Елену а затем снова на Дамона. Елена попыталась шепотом поговорить с ним, но Мэтт был не в настроении. Он посмотрел Дамону в лицо и сказал:

— Никогда.

Пожимая плечами, как будто говоря: "я сделал все, что мог", Дамон поднял неотесаный сосновый прут.

— Нет! — закричала Елена. — Дамон, я сделаю это.

Дамон улыбнулся Елене и на секунду задержался, пока Елена не отвернулась и пошла к Мэтту. Его лицо было все еще бледным и холодным. Елена прижала свою щеку к его щеке и почти беззвучно зашептала на ухо:

— Мэтт, я и раньше имела с ним дело. И ты не можешь бросить ему вызов. Давай сделаем это — только сейчас. Тогда мы, возможно, сможем уйти, — А потом она заставила себя сказать. — Ради меня. Пожалуйста.

Правда была в том, что она слишком много знала об упрямых мужчинах. Слишком много о том, как управлять ими. Это была черта, которую она ненавидела, но сейчас она была слишком занята, пытаясь думать о способах спасти жизнь Мэтту, чтобы обсуждать этику давления на него.

Она хотела бы, чтобы вместо Мэтта здесь были Мередит или Бонни. Не то, чтобы она желала им испытать ту боль, но у Мередит были бы уже на подходе планы C и D, когда у Елены были бы планы A и B. А Бонни уже растопила бы слезами лед сердца в карих глазах Дамона...

Внезапно Елена подумала о единственной красной вспышке, которую она видела под Лучами Запрета и она передумала. Теперь она не была уверена, что хочет видеть Бонни рядом.

Из всех парней, что она знала, Дамон был единственным, которого она не смогла сломить.

О, Мэтт был упрям, а Стефан порой почти невозможен. Но у них обоих были ярко горящие кнопки где-то внутри них, на которых было написано: "НАЖМИ МЕНЯ" и ты всего лишь должна поиграть немного с этим механизмом — ну хорошо, иногда больше чем немного — и даже с самыми сложными мужчинами можно было справиться.

Кроме одного...

— Ладно, детки, время кончилось.

Елена почувствовала, что Мэтт вырывается из ее рук и держалась за него — она не знала с помощью чего, но он стоял. Что-то держало его на месте, вертикально, но это точно не были его мускулы.

— Ну так что? — Дамон прогуливался вперед-назад с сосновой веткой Вирджинии в его правой руке, ударяя ей по левой ладони. — О, точно, — сказал он, как будто сделал большое открытие. — Девушка и ее верный рыцарь собираются целоваться.

В комнате Стефана Бонни сказала: — Мередит, нашла ты, наконец резервный файл для записки Стефана или нет?

— Нет, — сказала Мередит плоским голосом. Но, так как Бонни собралась упасть в обморок снова, Мередит сказала:

— Я нашла абсолютно новую записку. Фактически, письмо.

— Другую записку? О чем она?

— Можешь встать? Я думаю, тебе лучше самой взглянуть на это.

Бонни, которая только что выровняла свое дыхание, поковыляла к компьютеру.

Она прочитала документ на экране — абсолютно отличающийся от первого, кроме последних слов и задохнулась.

— Дамон что-то сделал со Стефаном! — сказала она и почувстовала как ее сердце ухнуло вниз, а за ним последовали и остальные органы. — Значит, Елена ошиблась. Дамон — абсолютно злой. И сейчас, Стефан, может, уже...

— Мертв, — сказала Мередит, очевидно, поняв это одновременно с Бонни. Она посмотрела своими темными глазами в глаза Бонни. Бонни знала, что ее глаза были влажными.

— Сколько прошло времени, — спросила Мередит. — с тех пор как ты в последний раз звонила Елене или Мэтту?

— Не знаю. Я не помню, сколько было времени. Но я звонила дважды после того, как мы покинули дом Кэролайн и один раз в доме Изабель; и когда я еще раз попыталась, мне пришло сообщение, что их почтовые ящики полны и с ними вообще невозможно соединиться.

— Что-то в этом роде получила и я. Если они рядом со Старом Лесом — ну, ты знаешь, что там нет мобильной сети.

— И теперь, даже если они уже ушли из Леса, мы даже не можем оставить им сообщение, потому что переполнили их голосовую почту.

— Электронная почта, — сказала Мередит. — Старый добрый e-mail; с помощью него мы сможем оставить Елене сообщение.

— Да! — Бонни ударила кулаком воздух. Но потом ее уверенность поколебалась. Она заколебалась на мгновение, а потом почти прошептала:

— Нет.

Слова из настоящей записки Стефана отдавались эхом в ее мозгу: "Я доверяю Мэтту с его инстинктивными попытками защитить тебя, реальным взгдялом на вещи Мередит и интуиции Бонни. Скажи им запомнить это."

— Ты не можешь рассказать ей, что сделал Дамон, — сказала она в тот момент, когда Мередит начала деловито печатать. — Возможно, она уже знает — а если нет, это только добавит проблем. Она сейчас с Дамоном.

— Мэтт сказал тебе это?

— Нет. Но Мэтт был не в своем уме от боли.

— Может это от тех...насекомых? — Мередит посмотрела вниз, на лодыжку, где несколько красных рубцов все еще виднелись на фоне гладкой оливковой кожи.

— Это возможно, но это не так. Я также не чувствую себя как деревья. Это была просто...чистая боль. И я, конечно, не знаю, откуда узнала, что Дамон сделал это. Я просто...знаю.

Она видела, как несосредоточены глаза Мередит и знала, что она тоже думает о словах Стефана.

— Ну, мое решение — довериться тебе, — сказала она. — Кстати, Стефан произносит "решение", предпочитая произносить его по-американски. Дамон произносит это слово с "эйн". (*judgment — решение, так вам будет легче увидеть, куда втыкать это самое "эйн":-)*). Это, возможно было тем, о чем беспокоился Мэтт.

— Как будто Стефан действительно бросил бы Елену одну бороться со всем тем, что творится, — с негодованием сказала Бонни.

— Ну, Дамон одурачил нас и заставил так думать, — сказала Мередит. У Мередит была привычка указывать на такие вещи, как это.

Бонни внезапно начала:

— Интересно, украл ли он деньги?

— Сомневаюсь, но давай проверим, — Мередит отодвинула кресло-качалку и сказала. — Дай мне вешалку.

Бонни взяла одну из шкафа и заодно взяла один из джемперов Елены и натянула его на себя. Он был ей большой, и кстати это был джемпер Мередит, который она одолжила Елене, но, по крайнй мере, в нем ей стало теплее.

Мередит тыкала крючковатым концом вешалки в половицу, которая выглядела наиболее подходящей. Как только она попыталась приподнять ее, раздался стук в дверь. Девушки подпрыгнули.

— Это всего лишь я, — сказал голос миссис Флауэрс из-за огромной туристической сумки и подноса с бинтами, кружками, сэндвичами и сильно пахнущими марлевыми повязками, похожие на те, которые она повязывала на руку Мэтта.

Бонни и Мередит обменялись взглядами, а затем Мередит сказала:

— Заходите, и давайте мы Вам поможем.

Бонни уже забирала поднос у нее из рук, и миссис Флауэрс опустила туристическую сумку на пол. Мередит продолжала поднимать половицу.

— Еда! — сказала Бонни с благодарностью.

— Да, сэндвичи с индейкой и помидорами. Они помогут вам. Простите, чтотак долго, но я не могла поторопить припарку для опухолей, — сказала миссис Флауэрс. — Помню, много лет назад, мой младший брат всегда говорил — "о моя милостивая добродетель!".

Она уставилась на место, где не было половицы. Пустота приличного размера была заполнена стодолларовыми банкнотами, аккуратно завернутые в банковские ленты.