Когти окружили мико, целясь ей в шею и туловище, уже изготовились сомкнуться, но вдруг прозвучал резкий свист и в защитный кокон Фландре ударил обломок кирпича. Не остановившись, лишь существенно замедлив свой полет, камень прошел сквозь барьер и весьма болезненно тюкнул девчонку в висок. Фландре вскрикнула и схватилась за пострадавшее место. Призрачные лапы развеялись.
— Ой, прошу прощения. — прозвучал ехидный голос справа от вампирши. На груде битого камня, под угрожающе наклонившейся колонной, стояло костлявое серое чудовище. — Я просто раскрутился и выпустил обломок с интересом узнать, куда он полетит. Люблю искать в случайности закономерность! Еще разок попробую...
Подхватив у себя из-под ног увесистый кусок кирпича, демон завертелся на месте и разжал пальцы, центробежной силой запуская примитивный снаряд в полет. Камень со свистом пронзил толщу воздуха и, врезавшись в магический барьер вампирши, прошел сквозь него. Фландре дернулась, получив удар в плечо. Демон расхохотался.
— Вам сегодня не везет, юная леди! Немного выше и в сторону, я бы в кровь расшиб этим камнем ваше милое личико! Даже боюсь пробовать в третий раз!
Кровь тоненькой струйкой скользнула по виску Фландре, но вопреки расчету демона, неуравновешенная особа не набросилась на него с безумной яростью. Она замерла на месте и демон заметил дрожь, тронувшую ее хрупкое тело, измученное бесконечным заточением. Неотрывно, широко открытыми в изумлении глазами, она смотрела на серого злыдня.
В чем дело?
Андрон уделил Фландре чуть больше внимания и без труда уловил ее мысли:
"Папа... папочка"...
Серый демон нахмурился и проник во всплывающие в памяти девчонки картины прошлого, своим касанием делая их еще ярче и отчетливее. Зазвучали голоса, послышался топот ножек и детский смех.
* * *
Высокая, стройная фигура в платье служанки преградила путь.
— Ремилия, Фландре, папу сейчас беспокоить нельзя. Он очень занят.
— А мы и не будем его беспокоить, Сакуя. — отозвался на слова девушки звонкий девчоночий голосок. — Мы только покажем ему наши рисунки! Он обещал их посмотреть! Правда, Ремилия?
— Да, да! Он обещал!
— Позже, юные леди. Немного позже. У него важный гость.
— Ты нас обманываешь! Во дворе нет ни одного экипажа! — голос юной Ремилии был полон возмущения. — Просто папа грустит от того, что мама отправилась в долгое путешествие! Он не хочет чтобы что бы мы видели на его глазах слезы! Папа вытирает их, когда приходит к нам, но запах все равно остается!
— Мы не хотим чтобы папа плакал, — поддержала сестру Фландре. — И потому нарисовали для него много красивых картинок! Смотри, Сакуя! Мы и маму нарисовали, и нас, и тебя тоже! Если у папы будут эти рисунки, он будет вспоминать, как мы все его любим, и ему стает легче, правда?
— Да, конечно. Но давайте покажем ему эти рисунки чуть позже? Через час, или два...
— Нет! — Фландре топнула ножкой. — Мы не будем ждать! Никакого посетителя не было, и папа сейчас плачет! Ремилия! Держи Сакую, а я отдам папе рисунки!
Но прорваться мимо верной служанки было не так-то просто. Потребовались усилия обеих малолетних вампирш, чтобы скрутить отцовского шикигами и заткнуть ей рот кляпом. Сакуя яростно отбивалась, пыталась звать на помощь другую прислугу и в любой момент могла освободиться.
— Я ее подержу! — крикнула Ремилия сестре. — А ты зови папу!
Фландре быстро кивнула и, крепче сжав листы со смешными детскими каракулями, устремилась в темный коридор, освещаемый рядом тусклых электрических ламп. Особняк был большим, но она знала здесь каждый закоулок и каждую комнату, в которых было весело играть в прятки с сестрой или служанками. Еще пара поворотов и видна будет тяжелая дверь с высокой аркой, украшенная изображениями мечей и щитов. За той дверью — рабочий кабинет папы, в котором он беседует с гостями и работает над документами, принимая важные для всей семьи решения. Его дочери иногда прибегали сюда, чтобы посидеть у папы на коленях или полюбоваться величественной обстановкой кабинета. Папа никогда не сердился на них. Наоборот, он всегда радовался их приходу. Магические схемы должны предупредить папу о том, что Фландре бежит к нему и, если бы подходить действительно было нельзя, он бы уже предупредил ее и прислал навстречу дочери маленькую дочь ночного народа, свою секретаршу, помешанную на работе с бумагами и отчетами. А раз никто ничего не говорит, значит можно!
Поэтому Фландре не сомневалась, поворачивая дверную ручку до щелчка в замке и толкая тяжелую деревянную плиту плечиком. Она не могла видеть ни рассеченных силовых схем защитного барьера, ни помощницу отца, забившуюся от ужаса в самый дальний и темный угол коридора. До самых последних мгновений юная дочь ангела Тьмы не подозревала опасности. До того момента, пока жгучий белый огонь, пылающий за медленно открывающейся дверью, не бросил блики на ее лицо.
— Нет никакого значения в том, собирались ли вы оставлять своих детей в наших мирах, или намерены были подбросить их еще кому-либо, амонарх Рихард. — услышала девочка слова, от звучания которых содрогалась ткань мироздания. — Факт нарушения договора налицо. Принимая нашу защиту и поступая в услужение ордену, вы отреклись от возможности рождения детей, наследующих вашу, меченную Тьмой, кровь!
Посреди разгромленной комнаты стоял узорно расписанный доспех, сияющий ярким белым светом. Всполохи призрачного белого пламени текли по пластинам металла, а внутри, под изумительно красивой броней, не было ничего. Только чистая магическая энергия.
Рихард Скарлет, высокий широкоплечий мужчина с большими перепончатыми крыльями за спиной, стоял перед пылающим доспехом на коленях и, низко склонив голову, касался обгорающего ковра сжатыми кулаками. Кровь текла по его бледной коже, но даже с разбитым лицом ветеран множества войн не выглядел жалко. Склоняясь пред более сильным, он оставался гордым воителем и не ронял свое "Я" в грязь.
— Освободите мою жену, хатронарх Таргул, смиренно прошу вас! — твердо сказал Рихард, обращаясь к своему жуткому и величественному собеседнику. — Паладины ордена славятся милосердием к смертным, проявите же сострадание к моей несчастной Сесиль! Она ничем не заслужила гнева высших!
— Милосердие? К таким гнусным порождениям Тьмы, как вампиры? — в сиянии белого света появились проблески золота. — Ваш друг, лорд Амалор может говорить что угодно об отсутствии разницы между детьми ночи и дня, но я в это не верю! Меня сводит с ума сама мысль, что подобные вам были приняты в орден! Вы — наши вечные враги! Мы шестьдесят тысячелетий сражались за наши миры против суккубов и инкубов, но конечно же, не для того, чтобы позволять свободно плодиться здесь другим... — доспех повернулся, уставившись на зачарованно замершую у приоткрытой двери, маленькую девочку. — ...Детям Тьмы...
— Фландре? — отец обернулся к дочери следом за гостем и лицо бывалого ветерана стало белее полотна. — Фландре, уходи отсюда! Сейчас же!
Окрик заставил девочку очнутся и она шарахнулась в коридор, пытаясь закрыть за собой дверь, но доспех, грозный бог Таргул, не удержал ярости и ринулся следом за ней, одним рывком руки вырвав дверь из стены вместе с косяком и большим куском кирпичной кладки. Золотое пламя, разгоревшееся за смотровыми прорезями шлема, распространилось по всему его доспеху, когда беспощадный убийца жителей Тьмы шагнул в коридор и склонился к полумертвой от ужаса девочке, упавшей и сжавшейся у стены. Латный сапог наступил на бумажные листы, беспощадно сминая забавные, красочные рисунки, которыми хотели порадовать папу две маленькие девочки, по давнему договору, не имеющие права на жизнь.
Фландре зажмурилась, повернулась к чудовищу спиной и закрыла голову руками. Ужас переполнил ее и многие остановились бы, не решившись причинить вред ребенку, но только не Таргул, пламенем своей ненависти дотла сжигавший целые миры обитателей ночи.
— Как ты посмела взглянуть на меня, грязная тварь?! — в бешенстве взревел он и пятерня бога сжалась на том, что больше всего отличало Фландре от привычных Таргулу людей. На перепончатых крылышках, дразнящее трепещущих за спиной девчонки.
Фландре закричала от немыслимой боли, огонь объял ее тело и душу. Каждую клеточку ее плоти пронзило смертоносное сияние солнца, и, вдруг, крик девочки утонул в бешенном вое Таргула.
Клинок, целиком состоящий из сине-зеленого льда, проломил броню бога, пронзил его тело насквозь и, толкнув вперед, пригвоздил к стене. Боги, презирая безответных и покорных рабов, скованных цепями абсолютного подчинения, порой забывали, что даже ангелы способны восстать против своих владык. Если на то будут веские причины. Настолько значимые, что защитник сферы миров без колебаний обречет на гибель свое тело и душу. У каждого из падших эти причины были свои. Часто, почти всегда, восставших вела в бой ненависть. Но иногда причиной были и другие чувства. Страх потери, стремление защитить и, понятная множеству рас, простая человеческая любовь.
Таргул еще корчился на истощающем холод небытия клинке, еще выл и жег все вокруг угасающим светом, но ангел Тьмы, амонарх Рихард, уже выпустил эфес меча и склонился над обожженным тельцем своей маленькой дочки.
— Папа... — Фландре попыталась протянуть к нему ручки, но силы совершенно оставили ее. — Па... па...
За ее спиной слабо трепыхались тонкие косточки, обвитые нитями обугленных мышц. Все, что осталось от ее мягких крылышек.
— Я здесь, Фландре. — содрогаясь от рыданий, старый вампир обнял своего ребенка и целебная багровая тьма окружила их. На остатках крыльев девочки начали формироваться разноцветные магические кристаллы, призванные утолить ее боль и поддержать жизнь в умирающем, слабом тельце. — Не бойся. Папа обо всем позаботится.
* * *
Дальше просматривать прошлое Фландре, Андрон не стал. Лишь еще одна картина мелькнула перед его глазами — закрывающийся портал, плачущие девочки, тянущиеся руками к оставшемуся по ту сторону отцу и последняя просьба воина Тьмы к его верным слугам:
"Позаботьтесь о моих дочерях, Сакуя, Коакума".
Там, за тонкой гранью разрыва пространства, Фландре увидела выныривающие из взвихрившегося багрового тумана фигуры в доспехах. Враги, устремляющие себя вперед уверенными взмахами могучих крыльев из белых перьев. Крепко сжимая в руках магические мечи, убийцы со всех сторон набросились на ее отца, тоже поднявшего оружие для своей последней битвы.
Еще мгновение, и... пространственное искажение сомкнулось.
Перебросив особняк в Генсокье, отец Фландре не мог последовать за своей семьей. Соратники погибшего бога не могли оставить преступление неотомщенным, а Юкари, при всей ее силе, еще не была готова к началу новой великой войны.
Амонарх Рихард мертв уже почти пять столетий, но эхо той трагедии до сих пор не оставляет его дочерей в покое. Надежда, что папа и мама все еще живы, мучает их. Особенно младшую. Не удивительно, что почуяв в Андроне силу, которую раньше чувствовала в отце, Фландре замерла и в ее душе ожили события тех далеких дней. Может ли этот серый ящер знать, что случилось с ее папой?
Андрон растянул губы в печальной усмешке. Ох уж эти смертные! Думают что все высшие знают друг друга как лучшие друзья или близкие родственники! Но как же сильно ее пробрало! Как бы в обморок не упала. Надо привести девочку в чувство. То, что ее отец — падший, как и Андрон, ничего не меняет.
Демон ухмыльнулся еще шире и клыки его обнажились. Срывая с себя все маски, он открыл взгляду Фландре свою истинную суть и девчонка в одно мгновение переменилась в лице. Она чувствовала силу той же природы, что и у ее отца, но... вместо успокаивающей тишины прохладной ночи, испепеляющее бешенство солнца! Это чудовищное порождение дня! Такое же, как тот ужасный бог, пытавшийся убить ее в детстве! Такое же, как те убийцы, что напали на отца. Белокрылый! Враг! Проклятый, ненавистный враг!
Фландре протянула руку в сторону и, сметая со своего пути груды битого кирпича, в руки вампирши сам собой метнулся кривой жезл из черного железа. Артефакт? Творение Рихарда, не иначе. Амонарху, воину семнадцатого ранга, доступны несравнимо большие силы, нежели кватарху Андрону. Не прожившему еще и тысячу лет, рабу-мусорщику первого ранга. Если эта девчонка сможет раскрыть весь потенциал жезла, куски серого ящера верным конструктам придется по самым дальним углам Генсокье собирать!
Вампирша сорвалась с места и, одновременно с ней, в атаку ринулся Андрон. В руке падшего ангела вспыхнул яркий белый свет, в одно мгновение сформировавший клинок бесплотного, но преисполненного силы, меча. С рычанием и гневным воплем, двое монстров сошлись и нанесли встречные удары. Силовой щит, развернувшийся над жезлом, столкнулся со световым мечом и грохот разнесся над притихшим островом. Противников швырнуло в разные стороны. Фландре кувыркнулась через голову и вонзила в землю призрачные когти, гася инерцию движения. Тройная глубокая борозда потянулась по полу искалеченного подземелья. Андрон же, ударив хвостом об пол, швырнул себя вверх и врезался спиной в потолок подвала. Сильнейший магический импульс расколол особняк надвое. Рухнули стены и крыша, а через мгновение второй удар швырнул тонны кирпича, плит и черепицы на сотни метров в воздух. Поднялось громадное облако пыли, из которого в затянутое алым туманом небо вырвались две крылатые фигуры.
Андрон, поднимаясь все выше, оглянулся на попятам преследующую его Фландре. Лицо девчонки было жутко искажено безумным бешенством.
"Несчастное дитя". — подумал серый ящер, снова формируя световой клинок в руке и, с переворотом в воздухе, устремляясь на преследующую его вампиршу. — "Твоя душа слишком много страдала. Клянусь, если проживу еще хоть немного, я подарю тебе покой"!
Новое столкновение обратилось ослепительной вспышкой белого света, озарившего алые облака, но оружие выдержало его. С чудовищным грохотом, противников лишь швырнуло прочь друг от друга и, очертив в полете ровные дуги, они вновь, без страха и сомнений, начали стремительное сближение. Однако удар не прошел для Андрона совершенно бесследно. Из располосованного бока серого демона ручьем лилась кровь. Отразив удар меча жезлом, Фландре рубанула сквозь магический щит призрачными когтями. Демон лишь улыбнулся, игнорируя боль от раны. Били и резали его довольно часто. Ничего не поделаешь. Мусорщиков никто не учит сражаться и умение, обретаемое выжившими, было исключительно боевым опытом. Андрон побеждал в боях или спасался бегством после поражения, но ни одна из серьезных стычек не закончилась для него без ранений. Под серой чешуей скрывались десятки шрамов, а от такой раны, как он получил сейчас, не останется даже шрама! Фландре придется очень постараться, если она хочет убить демона. Даже сотни ударов призрачными когтями будет ничтожно мало!
Противники, снижаясь чуть ли не до поверхности воды туманного озера, вновь сошлись в череде кратких столкновений. Вспышки следовали одна за другой и завершились, когда Фландре отпрянула с грозным и злым рычанием, разбавленным нотками сильной боли. Призрачные когти, которыми она попыталась вновь рубануть Андрона, были перехвачены световым клинком и бессильно повисли. Фландре чувствовала, как немеют ее пальцы. Одно касание. Всего одно касание, и рука потеряна.
