Завоеватель Шамбалы - Reconstruction

Все-таки три с половиной часа сна этой ночью помогли слабо: голова все равно раскалывалась и была как чужая. Неужели все-таки возраст?.. Мустангу не было еще и тридцати пяти, а он иногда чувствовал себя почти стариком. Старой развалиной, которая ни на что не способна и ничего не умеет... по крайней мере, его часто посещало это чувство. Теперь оно отошло, кануло куда-то в глубины подсознания, чтобы вернуться в самый неподходящий момент. Сейчас было время действовать.

Действовать!.. Что за сладкое слово! После двух лет выжидания, после двух лет смирения обиды и гнева, после двух лет тоски он, наконец-то, получил шанс что-то исправить... сделать что-то по-настоящему важное... Холодная ненависть к Данте и ей подобным, к фюреру и прочим генералам, кружила голову, как молодое вино, но не было нужды вспоминать горькое прошлое, чтобы сохранить спокойствие: настоящее предоставляло достаточно сил в его распоряжение.

Что бы сказал Маэс?..

Маэс сказал бы: "Молодец, так держать, старина! Только не увлекайся".

— Ну как, генерал?.. — встревожено спросил Филипс.

— Отправляемся, — коротко произнес Мустанг. — Все уже готово?

— Да, сэр, только вас ждем.

— Ах эти столичные чинуши! Мой вам совет, Филипс: никогда не становитесь генералом, дослужитесь до майора — и хватит.

— Я, вообще-то, планировал остановиться на капитане, генерал.

— Вот как?.. — Мустанг с удивлением взглянул на своего невзрачного помощника. — Значит, вы умнее меня, Филипс.

Помощник проигнорировал этот вопрос и склонился к своей вечной папочке:

— Кстати, генерал, к вам посетители.

— Как они меня нашли?.. О, черт, ну скажите им, что у меня нет времени... хотя постойте. Кто?

— Майор Фергюсон из отдела снабжения...

— Пошлите этого старого вымогателя к черту.

— И подполковник Хоукай из военной прокуратуры. По личному вопросу, как она сказала.

— И ее... нет. Хоукай, вы сказали?

— Так точно, генерал.

— Пропустите.

Он вошел в кабинет через заднюю дверь и остановился у окна. Кабинет был большой и на диво уютный: Мустангу редко доставались такие. Самый удачный был в Ист-сити, он им пользовался года три. А этот ему выделили на те пару дней, которые он должен был провести в Столице. Зачем — не очень понятно: сегодня Мустанг зашел сюда в первый раз, до сих пор все дела разбирались через адъютанта прямо на ходу.

А вид отсюда открывался превосходный — городской парк, спускающийся к реке, а за рекой — причудливые строения и аттракционы Алхимического парка. Сейчас, конечно, ничего там не работало. Мустанг глядел на серебристый шпиль Обзорной башни и вспоминал себя шестнадцатилетним юнцом, приехавшим в Столицу из глухой провинции... Какими глазами он тогда смотрел со смотровой площадки на все великолепие этого города, стараясь не показать окружающим его празднично одетым горожанам вида, насколько он восхищен и даже подавлен его красотой. Да... если молодой майор отделен от нынешнего генерала пучиной времени, то что говорить о том пареньке, который мечтал заниматься наукой и даже не думал, что, провалившись на экзамене в Политехническую Академию, от отчаяния подаст документы в Военную!

Помнится, одна девушка в родной деревне обещала ждать его... он писал ей каждый день. А потом она написала ему, что выходит замуж за их общего приятеля. Бывает. Теперь Мустанг с трудом мог вспомнить ее лицо, и даже не верилось, что, получив это известие, он самовольно ушел из казармы и бродил часа три под дождем. Если бы Маэс не прикрыл его уход, а потом не разыскал бы его в городе и не вернул бы назад, не миновать бы им обоим гауптвахты...

За спиной кашлянули.

Мустанг торопливо обернулся от окна.

"Черт! Я опять ушел в воспоминания, потому что до жути боюсь этой встречи!"

У входа стояла Лиза. Он не видел ее почти два года, до вчерашней встречи на крыльце штаб-квартиры... тогда ему показалось, что она почти не изменилась. Теперь он видел, что она похудела, побледнела, а под глазами появились тени, но понадеялся, что все это — результаты напряжения последнего времени. А может быть, это от неудачного освещения.

— Здравия желаю, генерал Мустанг, — четко произнесла она.

— Добрый день, подполковник. Вы сказали моему секретарю, что пришли по личному делу?..

Голос Мустанга был спокоен, но в груди что-то словно сдавило. По личному делу... он невероятно боялся этого разговора, но ведь и не принять Лизу тоже не мог...

— Это не совсем так, генерал. Дело, скорее, служебное, но деликатного свойства. Здесь можно говорить спокойно?

Служебное?..

— Понятия не имею, подполковник.

— Извините, генерал, я должна быть абсолютно уверена в конфиденциальности нашей беседы.

— В таком случае, может быть, спустимся вниз?..

Он гостеприимно приоткрыл дверь, в которую зашел сам, и вежливо пропустил Лизу вперед себя. За дверью начиналась узкая лестница вниз, которая вела к одному из многочисленных служебных ходов, через который и зашел Мустанг. Еще одно достоинство этого кабинета...

Штаб-квартиру со всех сторон окружала кирпично-чугунная ограда, и позади здания, куда и вел служебный ход, оставался довольно широкий газон и небольшая аллейка — идеальное место для неспешных прогулок. Сейчас, однако, она пустовала: в последние дни работы у всех было невпроворот, и молодые секретари-лейтенанты уже не назначали здесь свидания телефонисткам в обеденный перерыв.

— О чем вы хотели поговорить?.. — задумчиво спросил Мустанг.

— Вчера вечером мне позвонил майор Димитрус Ши. Вы знаете такого?.. — голос Лизы был сух и деловит.

— Честно говоря, нет.

— Он был моим первым начальником, и, когда я пошла на повышение, каждый раз заходил меня поздравить. У нас установилось что-то вроде дружеских отношений. Он человек старой школы, если вы меня понимаете... начинал службу еще при фюрере Аямате. Сейчас он находится на посту начальника — фактически, заведующего — исследовательским институтом номер 34158. Вам это о чем-то говорит?

Мустанг на секунду задумался.

— Я знаю, о чем речь. Совместный проект, который затевался с год назад, когда опять поднялась волна пропаганды о необходимости единения армии с народом.

— Да-да, именно. Тогда май... то есть бывший майор Армстронг воспользовался этим, чтобы протолкнуть свою идею. Вы, вероятно, знаете, что до сих пор институт развивался достаточно успешно, но пять дней назад он очень сильно пострадал в уличных боях. Там сейчас по вполне понятным причинам творится полный бардак. И вот в этом бардаке к ним явилась женщина по имени Данте, предъявила бумаги, обязывающие к сотрудничеству, заявила, что вы с ней работаете над одним проектом, и завезла в институт пять грузовиком, нагруженных ящиками. Ящики разгрузили и поставили на склад, и, перед тем, как пришла Данте и ее помощники и что-то с ними сделали, Ши удалось сунуть в один из них кончик носа.

— И?..

— Там были доспехи. Тщательно упакованные стальные музейные доспехи.

— ?..

— Я скажу вам больше, генерал. Ши ничего не понимает в алхимии, равно как и я, но, когда я была там, мы наблюдали странное свечение над складом с доспехами. Могу поклясться, что там шла алхимическая реакция — на нее-то уж я насмотрелась.

— Вы хотите сказать, что...

— Да. Помните ту историю с пятой лабораторией три года назад?.. И то, что рассказал потом Эдвард Элрик?.. Тогда лабораторию охраняли пустые доспехи, к которым была прикреплена душа. Вероятно, идея показалась кому-то плодотворной.

Мустанг побледнел.

— Сколько вы сказали доспехов?.. Пять грузовиков?.. Если в одном, предположим, умещается штук двадцать, то... Лиза! Скажи, не было последнее время массовых казней или чего-то подобного?!

— О-ох... — как-то очень по-женски Лиза прикрыла рот рукой. — Да... вы думаете...

— Разумеется, — сухо произнес Мустанг. — Если она собралась использовать доспехи именно таким образом, о котором мы подумали, то ей необходимы для них души. Много душ.

— Нет, я ничего такого не припомню... Скажите, это правда, что вы сотрудничаете с Данте?!

— Мне приказали. Собственно, в своем роде это даже хорошо... если бы она не оказалась у меня под рукой, я, вероятно, ничего бы и не знал. И не смог бы повредить ее планам.

— Да, но... — Лиза крепко сцепила пальцы, — почему вы должны что-то делать?! Почему не кто-то другой?.. Если бы не случилось этой Данте, вы бы...

— Если бы не случилось Данте, — чуть улыбнулся Мустанг, — то все равно война никуда бы не делась, — он сунул руки в карманы. — Если бы когда-то я не поехал в городок под названием Ризенбург, я не встретил бы Эдварда Элрика, и история двухлетней давности прошла бы мимо меня. И кто знает, чем она закончилась бы?..

— Возможно, мы были бы счастливее.

— Да, — он сунул руки в карманы брюк, посмотрел на небо над рекой, чуть приподняв голову. — Возможно, счастливее. Или, напротив... все кончилось бы таким пшиком, который нам с тобой даже и не снится.

Странно... он так боялся этого разговора, потом испытал облегчение, когда выяснилось, что говорить они будут по делу, потом испугался вновь... а сейчас чувствовал только необычную легкость. Ему вдруг показалось, что, пока они обсуждали эту Данте и ее странные интриги, они успели сказать друг другу о чем-то неизмеримо более важном.

— Ты второй раз назвал меня на "ты", Рой, — тоже улыбнулась Лиза.

— Правда?.. Я даже и не заметил. Ладно, мне надо действовать. Давно пора отправляться. А вы... ты остаешься здесь?..

— Да, пока меня оставляют при прокуратуре. Но если я чем-то смогу помочь тебе... может быть, связаться с Армстронгом?..

— Нет, Лиза. Дальше уже мое дело. Данте отправится со мной, и я найду способ помешать ей, не волнуйся.

— Но все же...

— Просто останься в живых, ладно?..

— Это я должна говорить, Рой.

— Генералов на войне не убивают.

— Таких, как ты, еще как.

Несколько секунд они просто стояли и смотрели друг на друга. Потом каждый сделал шаг навстречу другому. Теперь они стояли совсем близко.

— Эта война не перетряхнула тебе мозги?.. — спросила Лиза, улыбаясь.

— Немного. Немного есть. Знаешь... это страшно звучит в такой ситуации... но, кажется, я начинаю выздоравливать.

Он наклонился и на секунду прижался щекой к ее щеке.

— Когда я вернусь, — прошептал он, — я больше не буду таким идиотом.

— И никаких разговоров о том, что я буду с тобой несчастлива и что ты выжжен до дна души?..

— Ты действительно будешь со мной несчастлива. Но я такой эгоист, что, кажется, все равно не смогу от тебя отказаться.

— Ну вот и славно. Ваша беда, генерал Мустанг, что вы всегда чересчур заботитесь о своих подчиненных.

Они негромко рассмеялись.

— Что, черт возьми, творится в этой лаборатории?! — прорычал Армстронг, распахивая двери склада. — Это что еще за чертовщина?!

Солнечные лучи яркого утреннего солнца, проникающие в помещение, освещали ряды разнокалиберных музейных доспехов. Доспехи стояли рядочком, начищенные и готовые, так сказать, к эксплуатации... если бы их можно было эксплуатировать.

— Сюда нельзя! — крикнула Данте, пытаясь (несколько запоздало, впрочем), — преградить ему ход. — Это совершенно секретный объект!

— Этот совершенно секретный объект — институт, половиной которого я владею! — прорычал Армстронг, низко наклонившись к Данте. — Так что попробуйте только выставить меня!

Тут он вдруг выпрямился, отвернулся от нее... шагнул к одному из доспехов и резко откинул нагрудник. Внутри, закрепленная на задней стенке туловища, алела крохотная яркая капля.

Армстронг развернулся к Данте. Вся его медлительность крупного, сильного человека, который старается быть осторожным, чтобы никого не задеть и ничего не разбить, куда-то исчезла. Он двигался почти со звериной грацией.

— Что вы затеяли, леди?! Отвечайте!

— О господи, так я вам и сказала! — Данте жестом крайней усталости прижала кончики пальцев ко лбу. — Впрочем, счет уже на часы... пожалуй, проще всего вас убить...

И она хлопнула в ладоши.

— Куда вы собрались опять идти?! — возглас Уинри застал нас у самой двери на улицу.

Брат обернулся и неловко улыбнулся ей.

— Если я скажу, что просто прогуляться, ты ведь не поверишь?..

— Я видела в окно, как вы разговаривали с генералом Мустангом! А потом зашли в дом собираться... кстати, Эдвард, что это на тебе?!

— Вообще-то, моя запасная одежда, — пожал печами я. — Как выяснилось, мы примерно одного роста, так что...

— Тебе двенадцать, а мы одного роста! О боже! — это, конечно, комментарий брата.

— Я не знала, что у тебя два красных плаща...

— Вообще-то, действительно, два... Один — тот, который брат забыл у мастера Изуми, но он стал мне чуть-чуть узковат в плечах, и я заказал еще один...

— Узковат в плечах! Еще раз скажешь что-то в этом роде, и я тебя убью!

— Но если это правда...

— Ррр!

И тут брат замолчал и посмотрел на Уинри. Я проследил за его взглядом... Уинри плакала. Плакала, по-детски вытирая слезы кулаком. И не так, как вчера вечером, а совсем по-другому... без истерики, но когда слезы текут и текут, и их не остановить.

— Уинри... — Эд подошел к ней, неловко попридержал за плечи. — Ну, опять ты плачешь... что мы не так сделали?..

Вдруг она крепко обняла брата, прижалась к нему всем телом, поцеловала в губы... кажется, для нее это было такой же неожиданностью, как для него — я видел их лица. О, всего долю секунды... потом я развернулся, да так резко, что хвостик хлестнул меня по глазам. Надо же... я ошибся. И зачем всю ночь просидел в саду?.. Можно было смело возвращаться в ту комнату, которую отвели для нас с Эдвардом (Уинри предназначалось спать с Элисией), все было бы в порядке...

За спиной я услышал шепот.

— Только возвращайтесь... Обязательно возвращайтесь... Почему я должна всегда ждать?! Мне это так надоело... Это так больно...

— Уинри... только и ты пообещай мне кое-что.

— Смотря что...

— Не плачь больше из-за меня, ладно?.. У меня каждый раз сердце разрывается, когда ты плачешь.

— Я сделаю все, что угодно! Только возвращайся! Пожалуйста...

Я подумал, что самое время мне тоже что-нибудь сказать. Посему я развернулся, подошел к ним и сжал плечо брата.

— Не волнуйся, Уинри! Я о нем позабочусь.

— Что?! Это кто о ком позаботится?! — возмутился Эдвард.

— Будет здорово, если вы просто позаботитесь друг о друге.

Уинри крепко обняла меня, поцеловала в щеку.

— Ал, я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю, Уинри. Все будет хорошо.

— Почему-то я боюсь, что могу вас потерять... — всхлипнула она.

— Мужчинам нельзя такое говорить, — раздался голос миссис Хьюз с верхней площадки. — Даже если в самом деле так чувствуешь — все равно нельзя. А то они и в самом деле могут не вернуться.

— Но мы-то вернемся. Правда, брат? — сказал я, может быть, с несколько наигранным весельем.

— Правда, — он кивнул и улыбнулся. — Обязательно вернемся. И ты не будешь плакать.

И мы вышли за дверь, помахав руками миссис Хьюз — Элисия еще спала, убегавшись вчера вечером.

На крыльце брат сердито произнес:

— Ха! А мне она этого не сказала!

— Чего?..

— Ну, этого про любовь...

— Дурак ты, братец, — я двинул его локтем под ребра. — Потому и не сказала, что... короче, сам догадайся.

— Я знаю... — произнес он с какой-то мягкой задумчивостью на лице. — Я знаю.

И поднял глаза к великолепному сентябрьскому синему небу.

А в небе вспыхнуло тусклое в дневном свете, но все же ясно различимое алое алхимическое зарево.

— Это что за фигня?! — ахнули мы едва ли не хором... во всяком случае, я не понял, кто это сказал, брат или я.

Это было... это было в той части города, где располагался институт Армстронга!

Кажется, я произнес это вслух.

— Какой еще институт?! — удивился брат.

— Тот, где меня чуть не убили! Ладно, потом расскажу, надо быстрее туда!..

— Вроде как, нам надо к Мустангу... мы же должны с ним на вокзале...

Тут брат внезапно рассмеялся.

— Кажется, мы меняемся местами, Ал! Я становлюсь чересчур послушным! Действительно, там может происходить что-то гораздо более важное. И даже наверняка.

Мы выбежали за калитку. У меня было чувство, будто что-то явно начинается... что-то совсем близко. Что-то, что может быть окончанием наших суматошных приключений... в том или ином смысле. Я только боялся, что Эда может опять унести куда-нибудь... Но нет! Второй раз я его не отпущу! Еще первый раз я мог совершить такую ошибку, а теперь — нет. Я просто не дам ему умереть, чтобы не пришлось умирать мне самому. Потому что теперь-то я наконец настроился жить.

Даже странно... Идет война, гибнут люди, и мы опять оказались втянуты в какую-то странную историю... а все равно мне кажется, что так хорошо мне не было никогда. Я теперь верю в будущее. Не то, чтобы я не верил раньше, но сейчас эта вера приобрела крепость закаленной стали. Теперь, когда у меня есть все воспоминания, даже самые горькие и печальные, когда я прожил два года без Эдварда и все-таки вернул его... Когда мое отношение к нему, самому близкому мне человеку, избавилось от всяких темных пятен... Я знаю, что смогу наконец-то дорасти до этих несчастных пятнадцати лет, которые так упорно ускользают от меня... я смогу найти хорошую девушку, влюбиться, прожить интересную жизнь... Я смогу все. Только надо приложить все усилия, чтобы это наше приключение закончилось благополучно.

И тогда, если повезет, у меня скоро появятся племянники! Было бы здорово...

Брат хлопнул в ладоши и приложил их к мостовой. Мостовая взвилась на дыбы, заставив ехавшую по ней машину резко притормозить. Он сделал все слишком быстро, я даже не успел его остановить.

— Простите, мне придется временно позаимствовать вашу машину! — крикнул он.

— Брат, ты с ума сошел! — ахнул я. — Ты же не...

— Дубль два, Стальной?.. — послышался насмешливый голос.

Дверца машины распахнулась. Рядом с ней стоял генерал Мустанг. Он тоже явно наслаждался ситуацией.

Немая сцена. И что брата так поразило?.. Логично было предположить, что, если генерал увидит знакомое зарево над институтом, он туда поспешит... хотя бы потому, что так неприкрыто и масштабно алхимичить в черте города способен только человек, у которого есть санкция фюрера или парламента на возмущение общественного спокойствия... а кто же ее даст, да еще во время войны! А вот Данте это могла быть запросто... В общем, что генерал может как раз ехать сюда, это нормально... конечно, то, что Эд из всех машин затормозит именно его — это совпадение, случается раз в жизни. Но раз-то может случиться!

— Подозреваю, что нам снова по пути, — усмехнулся Мустанг. — Полезайте-ка в машину, парни.

Мы послушно залезли: я на переднее сиденье, Эд на заднее. Почему-то меня совсем не удивило, что водителем оказалась подполковник Хоукай. Выходит, они опять вместе... кстати, теперь, когда я увидел в них, ассоциативный ряд в моей голове быстро сомкнулся, два куска памяти соединились, и я подумал: "А почему же они вообще были не вместе?"... Ведь всякий, кто хоть немножко был с ними знаком...

Черт его знает. Я себя к взрослым не причисляю. Но даже мне ясно, что у них часто могут быть самые сложные побуждения, которые базируются на самых удивительных причинах и порождают самые удивительные следствия. Да вот хоть нас с Эдвардом возьми... фактически, мы очень хотели быть рядом, но только и занимались тем, что бежали друг от друга... по крайней мере, с моей стороны, а я подозреваю, что и с его тоже. А уж что они с Уинри делают... ведь, кажется, так несложно сказать друг другу, чтобы все было ясно и четко... но не говорят, хоть тресни!

— Ну, что вы узнали новенького?.. — сзади деловито спросил Эд у Мустанга.

Тот начал рассказывать.

— Доспехи! — я почувствовал себя как-то даже уязвленным. — Мне даже... неловко, что ли?..

— Между прочим, идея-то моя! — фыркнул Эд. — Правда, не скажу, что я ее слишком долго обдумывал... Надо было с Данте еще раньше содрать штраф за плагиат.

— Но зачем ей эти доспехи, я уже окончательно не понимаю! — возопил я. — Ей же, вроде, нужна только Шамбала! Зачем она возится еще и с этим?..

— Доспехи — идеальные солдаты, — покачал головой Мустанг.

— Ну и пусть, все равно, зачем они ей?! Мы же уже это обсуждали!

— Вот сейчас у нее и спросишь, — фыркнул Эд снова. — Ого! Тормозите, лейтенант Хоукай!

Подполковник начала тормозить еще до того, как брат отчаянно заорал: прямо перед нами упала огромная каменная статуя. Едва мы остановились, как статуи посыпались вокруг крупным градом, или скорее как спелые яблоки. Да... а ведь сейчас как раз самая яблочная пора. Старая яблоня возле нашего дома сгорела и едва ли принесет еще плоды, а Рокбеллы никогда не выращивали ничего в своем саду... у них просто на это времени не оставалось. А вот у наших соседей Браунов росли совершенно роскошные яблони... они всегда нас угощали, когда поспевал урожай. А мама, пока была жива, всегда давала им помидоры... у нас росли отличные помидоры, крупные и алые...

Боже, о чем я думаю?..

Я выскочил следом за братом из машины и сразу перекатился, стремясь не попасть под каменный дождь. Так... закрыть голову руками... перебежать... Камни сыпались беспорядочно из-за забора института, будто там шла ожесточенная схватка... да нет, почему "будто", наверняка и шла! И статуи, и их обломки имели какие-то очень знакомые очертания.... Эти лепные мускулы, эти усы... ну конечно, майор... бывший майор Армстронг! Как я мог забыть! Это же его любимый фокус!

— Брат, там пролом в стене! — крикнул я, показывая на то место, напротив которого мы вели тогда битву. Надеюсь, его до сих пор не заделали.... Нет, слава богу! Когда мы забежали за угол, пролом там еще оставался... ну, оставался, хотя из широкого прохода осталась хорошо если половина. Нам с братом еще протиснуться, а вот, скажем, Мустангу — никак уже.

Мы рванули внутрь, не задерживаясь.

А когда попали во двор...

Мистера Армстронга я увидел сразу же: он валялся в стороне, раскинув мощные мускулистые руки. Над его телом стояла Данте. А со двора вверх взмывали доспехи... и исчезали в огромной дырке в небе. А как еще это назвать?.. Во всяком случае, имело место какое-то розовое сияние, меньше всего похожее на алхимическую реакцию.

Данте обернула к нам ликующее лицо.

— Шамбала! — со смехом воскликнула она. — Шамбалу надо завоевать! Она дается в руки только самым сильным!

Глава 27. Завоевание Шамбалы