— А это — приглашенный специалист! Навигатор первого ранга, Мастер — Универсал! Специалист по компьютерам! — Торжественно провозгласил инженер.
— Вот даже как! — Майор задумался. — Однако, сержант, у вас и связи... Вы понимаете, что работа такого специалиста, в неурочное время, оценивается, минимум, по тройной таксе?
— Лучше — больше! Она — безупречный специалист! — С гордостью согласился, я.
Цифра превратилась в 10.684.593.
— Вот теперь — всё правильно! — Обрадовался майор Кирхоев.
Распечатав накладную, на заранее приготовленном бланке, он, аккуратно свернув его, спрятал в карман.
— Извините, товарищ майор! — Обратился я. — А можно сделать так, чтоб люди премию получили, как можно скорее? А то работали 24 часа, торопились, а когда деньги получат — не известно...
— Сегодня, после обеда — премия будет! Фамилию и звание, привлеченного специалиста, так же, отправьте мне на терминал.
Поглаживая нагрудный карман, Кирхоев развернулся и исчез, словно его и не было.
Пискнул мой коммуникатор, принимая сообщение от Элизабет: "Данн, я все записала. Жду премию."
— Вот гнида, севильская! — В сердцах сплюнул на пол, Орешин, проводив взглядом Кирхоева. — Крыса канцелярская! После обеда — будет! Как же!
— Спорим, что — будет! — Улыбнулся я, протягивая руку.
— И спорить не буду. Сегодня и так, всё по твоему получается. — Рассмеялся инженер. — А если парни премию получат, ох, трясись, Мошна, мы на штурмовку идем!
Так, устроившись на обрывках упаковки и болтая ни о чем, мы с Орешиным, благополучно провалились в сладкий сон.
Разбудил нас бродящие по ангару, техники, собиравшие упаковку и прочий мусор в огромные контейнеры.
Впрочем, мне повезло — я вывалился, из упаковки, едва её потянул на себя, один из техников. А вот Орешина, благополучно скатали и понесли в контейнер. Только мой грозный рык, спас воен — инженера от полёта в мусорный бак.
Элизабет тоже беззастенчиво дрыхла, активировав массажер в кресле пилота и расстегнув китель.
Приборная панель "Терьки", переливалась тусклыми огнями спящего режима, сигнализируя, о штатности происходящих процессов.
— Стучать надо, когда дама спит! — Сообщила Элизабет, дав мне щелбана и застёгивая китель.
Подоспевший Василий Петрович, подхватил её на руки, помогая выбраться из кабины.
— Учись, сержант! — Попеняла мне навигатор, поцеловала в щёчку воен — инженера, заставив того покраснеть до корней волос. — Готов твой штурмовик. Уж и не знаю, кто будет летать на нём, но, я ему не завидую! Особенно — после твоего вмешательства. У него БК — чертов параноик получился! Кроме своих — хрен кого подпустит!
Элизабет гордо продефилировала через весь ангар, открыла калитку и повернувшись, послала воздушный поцелуй, Орешину.
— Да, сержант, вот это мы зверька сделали! — Присвистнул Орешин, заглядывая по тент.
— На полста лимонов, зверёк! — Отозвался, довольный я, заныривая под тент с другой стороны. Очень хотелось стянуть весь тент, к чёртовой матери, и, полюбоваться нашим творением всласть. А ещё лучше — дать на нём кружок — другой, вокруг базы.
Но, увы — первый полет всегда делает техник испытатель. А меня теперь, к "терьке", могут и вовсе не подпустить. Слишком мал опыт и слишком дорога машина.
По вздыхав и плотнее укутав "Терьку", тентом, набрал номер Оберина.
— Товарищ Оберин! "Эпсилон — теро", готов к вылету! — Доложил я, едва услышав сонный голос Анастаса, в трубке. — Милости прошу, на смотрины! Только вы, это, пилота, по дороге захватите, а то, тут кажется, скандал начинается.
Повесив трубку, поспешил на шум и спор.
Техник — испытатель, держал в дрожащих руках ремонтный лист, то бледнел, то краснел, переминался с ноги на ногу и громко орал.
— Да я, к этому чудовищу, на пушечный выстрел не подойду! Сам летать не буду и добьюсь, чтоб никто не летал! Пусть он лучше сгниет в ангаре, чем на нём кто-нибудь, шею свернёт! Вы что тут пишите! Какие управляемые, поворотные сопла! Какие восемь подвесок! Да еще и захват, на какой — то х... поставили! У вас что, термоядерная установка под капотом?! Какие — такие пулеметы, какая сдвоенная курсовая пушка?! Вы совсем озверели?! Это должен быть "эпсилон — теро", а не летающая крепость! Да он у вас, развалится на старте!
Орешин стоял и откровенно ржал. Техники, собравшиеся полукругом, за его спиной, тоже не прятали улыбок.
— Так значит — вы отказываетесь? — Спросил Василий Петрович, демонстративно разминая кулаки.
— Да! Отказываюсь! — Техник — испытатель, сунул ремонтный лист, в руки инженера и так же демонстративно направился к выходу из ангара.
— В таком случае, пользуясь Уставом и параграфом 9.3, в вашем типовом договоре, вынужден приказать вас арестовать! — Отчеканил Орешин. — Считаю, что ваши действия являются саботажем и уклонением, от Вашей непосредственной работы. Дежурным по ангару — произвести арест, вызвать службу безопасности и передать задержанного!
Испытатель дёрнулся, но через мгновение, пятеро техников, уже пеленали его в обрывки упаковочной пленки, взятой из мусорного бака, рядом. Старательно завернув подарочек, для СБ, техники, нежно и быстро поднесли его к колонне, подпиравшей потолок и примотали его к ней.
— Мля! Два года мечтал это сделать! — Расцвел Орешин. — Как же он нас задолбал!
Техники, дружным одобрительным, гулом, поддержали своего шефа.
— Если, после обеда придет премия — будет вообще, не день, а сказка!
— А что, еще и премия будет? — Удивился пожилой техник.
— Ну, Вообще — то, Данн сильно постарался. Только вы наших бухариков, сами знаете.
Народ печально покачал головами.
"Ну и база!" — Серьезно разозлился я. — "Уроды, своих иметь!"
— Пошли, "конструктор", чайку, что — ли, вмажем? А то до завтрака еще далеко, а ужин, мы благородно проработали.
— Если ваш "эпсилон", полетит, думаю, кое — кто, накормит вас шикарным обедом! — Голос капитана Баханн, за моей спиной, остановил наше движение в сторону комнаты отдыха.
— Если наша "Терька" не полетит, я первый, кто подаст в отставку. — Круто развернулся Орешин, отвечая моему капитану.
— Вот и проверим! — Вклинился в разговор, Оберин.
Экипаж "Сигона", в полной парадной форме службы Дальней Разведки, все со знаками Мастер — Универсал — впечатляли. Нет, не так — Впечатляли, черт возьми!
За моей спиной послышался дружный выдох восхищения.
— Ну — с, сержант Налезенец, продемонстрируйте своё творение! — Потребовала капитан.
Я молча протянул ей ремонтный журнал.
Матильда изучала журнал долгих десять минут. Если кто — то думал, прочесть что — то на её лице, три раза — ха!
— Анастас, пригласи сюда Карсу. — Попросила она и протянула журнал ... Алекс! — Ознакомься, только Оберину не давай — пусть умрет от любопытства!
Оберин и вправду умирал от любопытства. Судя по раздувающимся крыльям носа, действие капитана, не давшего ему ознакомится со списком изменений, его очень сильно задело.
— Да, Анастас, тебе это читать противопоказано! — Вынесла свой вердикт Алекс и отдала журнал Петровичу.
Док, пробежал глазами по первым страницам журнала и потрясенно уставился на меня.
Я пожал плечами.
Док передал журнал Тимуру.
Хлопнула калитка.
— Что, успел — таки! — Вместо приветствия, обрадовано заявил Карса.
— Тим, отдай ему журнал! — Попросила Матильда. — Пусть, на пару с Обериным, читают!
Карса и Оберин встав бок о бок, начали читать ремонтный журнал. Через пару минут, Карса начал морщить лоб, а Анастас — задумчиво тереть переносицу.
— Данн, это что, такая шутка? — Не выдержал Андрей, отдавая журнал Оберину.
— Всё серьезно. "Терька" готова к вылету. Только техник — испытатель, отказался на ней летать, скотина. — Ответил вместо меня Орешин. — Может, Вы, товарищ подполковник, рискнёте? Или разрешим сержанту первый вылет сделать?
— Ну, нет! — Решился Карса. — Снимай тент! Глянем на вашу "Терьку", да я за костюмом поеду!
Торжественно прибавив верхнего освещения, я, Орешин, пожилой техник и молодой, "броньщик", потянули с "Терьки", тент.
Яркий, матовый, бело — голубой камфляж, смотрелся в ангаре, просто потрясающе. Штурмовик, "похудев" на считанные сантиметры, приобрел очертания дикой, хищной птицы, стремительно расправившей крылья, что бы, вот, прямо сейчас, сорваться в полет.
"Терька" — удалась.
Экипаж "Сигона", сделал вокруг штурмовика, пару оборотов.
— А мне — нравиться! — Заявила капитан Баханн.
— Нам бы эту птичку, на "Сигон"... — Расстроено вздохнул я, зная, что это невозможно.
— А что, у нас и место под неё есть! — Задумчиво заметил Тимур. — Даже под парочку...
— Губы закатайте!— Рассмеялся Карса. — Я за костюмом! Без меня не улетайте!
— А мне, вот это понравилось больше всего! — Стэлла ткнула пальцем на картинку, украшавшую оба борта самолета. — А то, я всё никак понять не могла, почему — "Терька"?
"Странно, а почему Я не помню никаких рисунков?" — Промелькнуло в голове. Я озадачено посмотрел на Орешина. Тот пожал плечами и покачал головой.
— Пошли, посмотрим!
На борту штурмовика, под изгибом брони, прячущей импульсники, красовалась лохматая морда терьера, золотистого окраса. Под мордой, шла надпись — девиз, сделанная ярко красной краской: "Давить, как крыс!"
— Ну, это же — "Терька"! — Пожал плечами Василий Петрович. — Штурмовик. Значит, всё правильно— "Давить, как крыс!"
* * *
"В кабинете начальника базы, сегодня собралось много народа. Прибывшая на "Байкал" "Большая Тройка", сам комендант базы — генерал Мирзоев Махмуд Абдулкадырович, Майор Кирхоев, Азат Мамедович — от бухгалтерии и Пшеляшин, Марек Андросович — от кадров и, по совместительству, кладовщиков. И девять человек вооруженной охраны.
— Я понимаю, Ваше желание, Азат Мамедович, премировать работников, за честный труд. Желание, прямо скажу — похвальное. Только, Вам не кажется, что премиальные рядовому техническому составу, в сумме по 180 тысяч, каждому, это, мягко говоря — перебор? — Скад Фьюреческу, представитель Европейского сообщества, по прозвищу "Лопата Большой Тройки", улыбался красиво и открыто. От этой его улыбки, дрожь Кирхоева, становилась видимой, а пот, струившийся по его лицу, уже не поддавался платку. — Инженерный состав получил по 250, а что это за "Привлеченный специалист"?
Скад, увлеченно начал изучать записи на планшете главбуха.
— Хм, весьма серьёзный специалист, привлечение таких — дело нужное и важное, но что ж, Вы, господин Кирхоев, поставили ей в премию всего 450 тысяч? Это не порядок! Могли и округлить. Или, вот еще — "Организатор работ", он же — главный конструктор, правда, в чине сержанта, да ещё и приписан — к "Дальразведке", что, снова, таки, странно — получил меньше специалиста! Всего 380. Не порядок! А вы, Азат Мамедович, внимательно изучили дело, этого вашего, конструктора? Ай — яй, а ведь у вас в ведомости, указано, что он "универсал — 7", а это — совсем другие расценки! — Фьюреческу, улыбнулся ещё шире. — Значит так, господин Кирхоев. Ваше последнее, перед арестом, поручение: 180, превратить в 200, 250 — в 300, 450 — в 500, а 380 — в миллион. Все документы, проведёте тем же временем, до прилета комиссии. И, проследите, чтоб все суммы, пришли на счета получателей, полностью, желательно, как вы и обещали, в обеденный перерыв. Надеюсь, вы помните, что премиальные — налогом не облагаются?
Скад улыбнулся и обернувшись к другим представителям "Большой Тройки", демонстративно "умыл руки".
Сообразительная охрана, подхватила майора и вывела за дверь.
— Следующий, у нас — комендант базы "Байкал", генерал Мирзоев. Слово имеет представитель "Большой Тройки", от Германии, Отто Канцин. — Сообщил Фьюреческу.
— Повесить. -Спокойно и веско сказал Канцин. — С полной конфискацией. Сейчас.
Комендант, мешком рухнул на пол.
Канцин, также, "умыл руки".
Веселящиеся силовики, подхватив, не подающую признаков жизни, тушку коменданта, выволокли его за дверь.
— Следующий -господин Пшеляшин. По его вопросу — Афанасий Бродь, представитель России.
Пшеляшин, поняв, что ему достался "Мрак", тихо завыл.
— Спасибо, Отто Генрихович! — Афанасий, как всегда, безукоризненно вежливый и аккуратный, положил на стол перед собой толстую, кожаную папку, украшенную золотым российским орлом. Он, единственный, кто не признавал новомодных штучек, вроде планшетов и голоэкранов. — Марек Андросович, Вам известно, что происходит с людьми, после открытия этой папки?
Дождавшись утвердительного ответа, Бродь начал медленно развязывать темно — бордовые тесёмки, не глядя на стоящего напротив человека.
— У меня есть чистосердечное признание! — Воскликнул кадровик.
— Поздно. Папка — открыта. — Афанасий поднял взгляд.— Пшеляшин, Марек Андросович! Вы обвиняетесь в заговоре против ЕИВ. Как начальник кадровой службы, вы нарушили предписание "О комплектовании удаленных баз". Как начальник службы материально — технического оснащения — саботировали предписание "О модернизации и перевооружении". Члены вашей семьи уже арестованы и дали показания. Всем, достигшим 6 летнего возраста, придан статус спец поселенцев. Всем, достигшим возраста 13 лет — присвоен статус — "предатель Родины". Скоро, Вы их всех, увидите на рудниках спутника Фобос. Особым Рескриптом ЕИВ, вся ваша родня, не признанная виновной, переселяется на вновь открытую планету, в качестве принудительных колонистов. Всем отказывается в дополнительных процедурах омоложения. Так же, всем запрещено, ведение любых коммерческих дел, сроком на одно поколение. Сроком на два поколения — запрещено занимать государственные и выборные должности, вступать в политические партии и общественные объединения, выступать на собраниях, митингах и прочая. И, последнее, обвинения по статьям "Шпионаж", "Сепаратизм" и "Терроризм", с отягчающими факторами, в виде привлечения членов семьи, а также, сотрудников подведомственных вам служб, подтверждены показаниями арестованных. Охрана! Уведите, арестованного.
Афанасий Бродь закрыл папку.
— Уважаемые коллеги, у меня — всё.
"Умыв руки", Бродь довольно откинулся на спинку кресла.
— Что ж, осталось допросить главу Службы Безопасности и главу контрразведки, базы. — Удовлетворенно подытожил Скад. — Думаю, мы обойдемся, словесным порицанием.
Его коллеги дружно кивнули головами.
— Тогда — на обед. — Фьюреческу широко улыбнулся. — Мне, тут, по секрету, сообщили, что на базе появился совершенно фантастический повар!"
"... Цветы пахли отвратительно. Изменили свой цвет, на блёкло — серый, словно подёрнутый пылью. Листья вновь прижались к стеблям. От запаха — болела и кружилась голова.
Она бы давно вынесла их на помойку, но... Сделать это, для неё казалось, равноценным предательству.
"Да что же это такое!" — Стана встала и распахнула окно. Ворвавшийся морозный воздух, освежил воздух в комнате. Дышать стало легче.
"Холодно! Как же холодно!" — Измученно подумала Кейт, кутаясь в тёплый халат. — "Как же я не люблю зиму!"
