Кусты для Рояля

Ах, Марина-Марина! Бровки, вах-х-х, — соболиные! Губки, вах-х-х, — вишенки! Попка, вах-х-х, — пэрси-и-ик! Грудки, вах-х-х, — пэр... э-э-э... Нет, мелковато будет... Во! Дыньки! Нет, крупновато. Гранаты! Большие! И не те, что с прощальным кольцом ("вытащи, детка, колечко из этой ребристой штучки и оставь себе на память... недолгую"). Роста не высокого, но и не мелкая. Не худая и не толстая, но вся така-а-ая... соразмерная. Смотришь и облизываешься, хотя на первый взгляд ничего особенного. А глаза лучистые? А улыбка — солнышко? А смех — колокольчик серебряный? Только и сказать: "Ва-а-а-ах-х-х!!".

Это слово обожал дед Рахима. Говорил, что его часто употребляли предки. Теперь правда, трудно определить, каких именно предков он имел в виду, но Рахиму восклицание нравилось.

Если подумать, не такую уж пакость задумал Рахим. У него ведь так и остались сомнения в корректности данных Ромашки и, если был все же сбой, то для отряда дяди Бори и Марины подарок будет не обузой, а ценным приобретением.

Глава 13. 07 сентября 1012 года от Раздела.

Центральная база планеты Прелесть.

Марина.

Транспортер ковылял по степи с редкими рощицами-оазисами и кустиками чахлой низкорослой травы, словно загибающаяся от старости раненая ревматическая утка. За консолью, уверенно и крепко держа джойстик управления, сидела хмурая девушка на вид лет семнадцати. Роста она была вполне себе среднего и обладала крепкой, но в то же время гибкой и ладной фигуркой. На миловидном, пропорциональном и, даже можно сказать, породистом, лице выделялись большие серые с явственно видными прожилками изумрудной зелени глаза. Пышные каштановые волосы немного ниже плеч, в настоящее время были стянуты простым кожаным ремешком в "конский" хвост.

Одета девушка была в комбинезон техника, недавно еще чистый и аккуратно наглаженный, теперь же основательно извазюканный в пыли и грязи.

— Мариночка, нельзя ли все-таки чуть-чуть прибавить? — спросил ее мужчина квадратностью и мощью тела сравнимый с гномами, однако несколько выше самого рослого представителя подгорных мастеров. В то же время его борода и усы, напротив, отличались краткостью и ухоженностью. — Может все-таки подрубишь третью пару?

— Дядя Борис, кто из нас техник четвертого ранга? Я же тебе говорила. Вместо нормального подшипника там установлена пластиковая времянка. К тому же часть оси пришлось наращивать до нужного диаметра с помощью ферропены. Молись всем известным и неизвестным богам, чтобы подшипники второй и четвертой пары выдержали. Думаешь я просто так даю на них половинную мощность?

— Да я понимаю, Мариночка. Просто мы так и до вечера не доползем. Рахим, конечно, парень обязательный, но кто знает, что он там для нас купит?

Столь заискивающе виноватый тон в устах сурового и жесткого командира отряда был большой редкостью. Его подчиненные и даже троюродная племянница слышали такой только тогда, когда Борис ясно осознавал свою вину. Надо отдать должное — свои ошибки он признавал всегда сам, не дожидаясь пока ткнут в них носом, и никогда не пытался переложить вину на кого-то другого.

В данной ситуации он был виноват целиком и полностью. Это он, даже не предложил, а приказал, Марине сократить путь и поехать напрямик через старую проплешину. По его мнению, весь фиборит до мельчайшей крупинки там уже давно выгребли поисковики, следовательно, големов там быть не должно. Разве что какие-нибудь приблудные разведчики, но те редко забирались дальше второго кольца баз, а они уже далеко за третье проехали. Стало быть, плешь, по мнению дяди, была совершенно безопасной. Так ему подсказали логика, здравый смысл и статистика, согласно которой, в среднем, проплешины возрождаются не ранее чем через двадцать лет после опустошения. Если возрождаются вообще.

На самом деле опытные искатели те, кто ходил в поиск не менее пяти лет, руководствовались не столько статистикой, сколько "нюхом" на опасности, подсказками своей интуиции, которая гораздо вернее математических моделей спасала их отряды. Природа, Боги или иные высшие силы, по их мнению, совсем необязаны следовать человеческой логике, и тем более, придуманной человеком же теории вероятности. Потому-то так высоко ценились искатели старожилы, не погибшие в поиске и не впавшие в безумие.

Хоть и прожил Борис на Прелести почти пятнадцать лет, но опытным искателем не стал и не мог стать. Его отряд имел редкую для планеты специализацию — спасательные операции, ремонт техники, лечение несложных болезней и ран. В общем, в то время, как подавляющее большинство отрядов упорно надеялось поймать за хвост птицу удачу и найти много-много крупного фиборита, отряд Бориса занимался благородным делом спасения неосторожных поисковиков. За хорошие деньги, разумеется. Таким образом, ни сам Борис, ни члены его отряда непосредственно в поиск никогда не ходили. Подъехать по вызову уже после боя, оказать раненым первую помощь, помочь с ремонтом того, что можно отремонтировать на месте, эвакуировать то, что нельзя отремонтировать, и передать в опытные руки старого Гвидо, имеющего седьмой ранг техника по ремонту и обслуживанию наземных транспортных средств и малых генераторов, — именно с этого отряд имел на свой кусок хлеба с маслом еще и большой шмат копченого окорока. Не брезговали в отряде и скупкой фиборита прямо на месте.

Получив помощь и передав спасателям раненых и битую технику, искатели, как правило, не стремились тут же вернуться на базу — им не терпелось продолжать поиск, но при этом иметь в запасе побольше пустых микроконтейнеров для фиборита. А вдруг им повезет найти богатейшее месторождение? Вот обидно-то будет, если контейнеров не хватит.

По правилам, каждый камешек должен храниться в отдельной, изолированной, емкости, изготовленной из дорогого сплава, да еще и зачарованного магами. Понятно, что ящик таких контейнеров никто не мог себе позволить из-за огромной цены. Спасатели всегда имели свой запас и под протокол производили обмен своих пустых, на заполненные искательские.

Зачем такие сложности? Так, поначалу некоторые отряды "искателей", специализирующихся на добыче фиборита не в проплешинах, а прямо у поисковиков, бывало вполне удовлетворялись отобранными микроконтейнерами для фиборита, продав которые имели хорошую прибыль. Некоторые даже специализировались на подобной охоте. Однако со временем контейнеры стали дополнительно "прошивать" идентификационным кодом, что еще больше подняло цены, но отчасти избавило от нападений только ради их добычи. За сдачу найденных контейнеров — если невозможно внятно объяснить, откуда они взялись — тоже платили, но довольно скромную сумму.

Разумеется, не все так радужно, как хотелось бы, и контейнеры остаются привлекательными объектами грабежей, но определенные сложности на пути реализации тем не менее отсекли значительную часть бандитов из тех, кто не мог ими правильно распорядиться.

Что характерно, на спасательные отряды не нападали никогда. Это считалось негласным табу для всех. Сегодня ты разгромишь такой отряд, а завтра ты или твои друзья попадут в беду и кто поможет? Послезавтра тебе понадобится ремонт, а лучшие техники: механики, наладчики, программисты, даже иногда медики, — у спасателей. Спасотряд по определению не может существовать без ключевых специалистов. А их мало. А пригодных к операциям "в поле" еще меньше. Так что, собрать такую бригаду далеко не каждому по силам. Правда бывает, что и спасотряды гибнут, но крайне редко. Бывает, и пропадают, но следов, как правило, не остается.

Потому-то Борис, когда перед ним, распушив хвост, удачливые искатели хвастаются своими победами — добычу показывают, сокрушаются, дескать, камешек попался: "Ну никак не меньше двухсот карат, побольше найденного десять лет назад Счастливчиком Сэмом. Клятые големы помешали взять...", — обычно снисходительно посмеивается и кивает, вот немного деньжат на снарягу соберет и тоже уйдет в поиск. Племяннице же дома наедине не устает внушать совсем другое:

— Богатеют и, главное, остаются в живых не те, кто умеет хорошо искать, а те, кто их обслуживают!

И, в общем-то, он прав.

Таким образом, развить пресловутый "нюх на опасности" Борису было просто негде, хотя нападений големов и даже зомби избежать никому не удавалось и его отряду, в том числе. Один тяжелый бой с зомби весь отряд, участвующий в той операции, не может забыть до сих пор. Хорошо Марина тогда была совсем девчонкой и с базы ее не отпускали.

В общем, Марина приказ дяди выполнила и свернула к проплешине. Первые два километра все шло хорошо, но затем, ближе к центру, машину внезапно атаковали сразу два песчаных голема.

Два облака песка взметнулись справа и слева от транспортера, живо скрутились в маленькие, но плотные, смерчи, с каждой секундой наращивающие скорость вращения. Басовитый вой скоро перешел в тонкий, пронзительный, визг, и големы ринулись в сторону машины. Сзади и спереди, но значительно дальше стали вспухать новые облачка.

Плутонг правого борта строенных импульсных лазеров среднего радиуса действия со змеиным шипением начал свое стаккато — шших-шших-шших. На счастье автоматика не подвела и обстрел производился по верному алгоритму — лазеры не пытались поразить самого голема, это все равно что туман полосовать саблей, они плавили песок на его пути так, чтобы у того не было возможности обойти опасную зону. В результате песчаный смерч потихоньку-помаленьку терял скорость вращения и свою массу. Таял, словно мороженое на сковородке, присоединяясь к расплаву. Через полминуты голем полностью сплавился с извилистой дорожкой кипящего стекла и плутонг переключился на новые цели.

Жаль, что вместе с телом голема уничтожился и управляющий кристалл фиборита карат так на пятнадцать. Кстати, высокоранговые мечники, имеющие крепкие нервы, твердую руку и не обиженные удачей, при случае могли плоскостью силового клинка вышибить фиборит из голема, уничтожив голем и заполучив таким образом кристалл.

Сейчас не было возможности, да и некому, выпрыгивать из машины и махать клинком. Марина резко рванула транспортер вперед, генераторы взвыли на форсаже, однако оторваться от голема, атакующего левый борт, хотя бы метров на двадцать пять не удалось. Плутонг левого борта молчал, автоматика подвела, а дяде, чтобы достать смерч из сдвоенных зенитных плазмоганов не хватало расстояния — голем для зенитки находился в мертвой зоне. Смерч догнал транспортер, с визгом обезумевшей фрезы ввинтился в колесо третьей пары, быстро прогрыз в нем дыру, буквально сожрал дефицитный подшипник, наполовину диаметра сточил часть оси и, пыхнув на прощание облаком тончайшей пыли, проникшей во втулки колес второй и четвертой пар, благополучно сдох.

Марина остановила машину и с редкостным остервенением стала расстреливать големов из курсовой установки, стараясь попасть под основание смерча. Сдвоенные плазмоганы крупного калибра создали перед транспортером полукруг сплошной завесы огня, сквозь который изредка искрами прорывались останки песчаных смерчей, оседая на землю светящимися каплями.

Дядя сумел включить ручное управление плутонгом левого борта, не прерывая стрельбы из зенитной установки.

Вскоре машина оказалась на островке, окруженном плавленным песком. Воздух струился и потрескивал от жара, а големов не стало. Тишина. От кольца плавленного песка ощутимо тянет жаром — воздух струится и дрожит, искажая перспективу.

Отбились. Можно перевести дух и подсчитать потери.

Следует признать, атака была довольно вялая — видимо, проплешина только-только начала возрождаться. В противном случае количество и разнообразие големов было бы намного больше — уж это-то знает каждый с детских лет — и вдвоем с дядей им пришлось много хуже. Вплоть до вызова коллег спасателей. Если бы вообще пережили бы атаку. Но и такое нападение можно было бы отразить вообще без потерь, если бы Марина с Борисом его банально не прохлопали.

Девушка до сих пор дулась на дядю за то, что тот задумал купить ей раба для интимных услуг, и во время движения демонстративно смотрела только вперед, прямо по курсу, хотя на ровной, как стол, проплешине никаких препятствий не ожидалось. Она язык стерла, убеждая дядю не выбрасывать деньги на ветер. Все бесполезно. Борис был непоколебимо уверен в верности народной статистики, согласно которой женщины, регулярно сбрасывающие напряжение с мужчинами, не подвержены "безумию Прелести". Можно, кстати, этим заниматься и с подругами, и вовсе даже с игрушками, но эффект все же не тот, хотя почитателей такого варианта хватало и на Прелести. А где их нет?

Благотворно действует на здоровье также... немного истерики. Совсем чуть-чуть. Поорать, поплакать, побить пару-тройку сервизов и столько же физиономий, может, пострелять немного, куда ни попадя. Однако подобный способ, мягко говоря, не поощряется населением баз.

Самое печальное, что столь же благотворно, как на женщин, на мужчин секс не действует. Кто знает почему? Почему секс перед соревнованиями повышает результативность девушек на пару процентов, а парней — на столько же понижает? Другой же способ, то есть с помощью истерики, у сильного пола популярностью не пользуется. Так что, в данном случае пониженная, по сравнению с женщинами, эмоциональность и негибкость психики сказываются весьма негативно. Есть и среди мужчин женоподобные экземпляры (как и у женщин мужеподобные), однако такие, "тонко организованные" субъекты в бою еще менее эффективны, чем обычные, нормальные, женщины. Надеяться на то, что они в бою прикроют товарищу спину лучше не стоит. Скорее наоборот, могут в панике и по своим шарахнуть. А кому такие напарники нужны?

Единственное, что может помочь мужчинам в профилактике болезни — это качественный... запой. Однако любители подобного метода долго не живут уже по другой причине.

"Безумие Прелести" или "прелестное безумие" (второе название почему-то не прижилось) поражает, что людей, что не совсем людей (вампиров, например), одинаково тихо и жестоко. Сегодня твой партнер — веселый, улыбающийся парень, а завтра или даже уже ночью — коварный и хитрый зомби. Воинское мастерство остается с ним в полном объеме и вроде как возрастает, физические параметры тела солидно повышаются, а мозги начинают работать только на одну цель — убить разумных и разрушить технику. Самое интересное в том, что и физиологически и анатомически зомби ничем не отличаются от обычных людей. Во всяком случае, ученые мужи, как ни копали, так ничего и не накопали. Даже магов за о-о-очень большие деньги приглашали, но те лишь руками развели и быстренько смылись с планеты. Что-то у них с магией странное стало происходить.

Болезнь поражает особенно сильно в первые пять лет пребывания на Прелести. Потом — гораздо реже. Именно на эти пять лет приходится самый пик смертности мужчин. В гораздо меньшей степени болезни подвержены те, кто родился здесь или прибыл на планету в нежном возрасте.

Марина к примеру, мало помнит о жизни до Прелести. Самое яркое и, можно сказать, единственное воспоминание о прошлом — она сидит на красивом резном детском стульчике, вокруг нее носится толпа квохчущих от беспокойства нарядно одетых женщин, потом сильные руки дяди подхватывают ее и несут куда-то в неизвестность длинными, запутанными, переходами с редкими светильниками по стенам. Затем они садятся в скучную и некрасивую капсулу и очень быстро едут в трубе. По стенам плавно струились разноцветные линии, заглядевшись на которые, девочка быстро заснула. Потом каюты, станции, снова каюты и снова станции, пересадки-пересадки-пересадки...новых игрушек нет. Скучно, маятно. Побегать и то не дают... пугают страшными тиграми, которые бродят вокруг каюты и дожидаются маленькую девочку, чтобы ее съесть. Потихоньку к дяде присоединялись новые люди, которые в последствие стали членами отряда на Прелести. И вот она здесь.