Легенда о Вращающемся Замке

Стены — вроде бы сделанные из камня, но гладкие, прямые и ровные, идеально обтесанные. Отсутствует даже намек на кирпичи и блоки, отверстия и стыки. Пол под ногами — с непонятным темным покрытием. Многие предметы обстановки изготовлены из потемневшего металла. По потолку тянулись прямоугольные стеклянные панели, неизвестно зачем туда подвешенные. Царство острых углов, прямых линий. Все это место выглядело холодным и заброшенным, похороненным под пылью веков. Оно было даже более ветхим и забытым, чем Каэр Сейнт. Более древним, чем все на свете.

— Этот ведь уровень не эльфами был построен? — спросил Гледерик Гленана, но тот в ответ только и сделал, что неопределенно пожал плечами. Здесь он явно был первый раз в жизни, и никогда раньше ничего подобного не встречал.

— Не эльфами, конечно, — сказал Эдвард, идя вперед по длинному коридору, делающему порой ответвления в разные стороны.

Товарищи проходили мимо многих дверей, и все они были выкованы из металла. Некоторые были распахнуты, но за ними клубился один лишь беспросветный мрак. То здесь, то там вдоль стен тянулись выцветшие, изрядно стершиеся от времени надписи, нанесенные некогда какой-то стойкой краской. Язык казался незнакомым, хотя и был записан почти привычного вида шрифтом — разве что буквы грубее и более резких очертаний. Гледерик замечал множество странного вида предметов, о чьем предназначении оставалось только гадать. Иногда к стенам крепились замысловатой формы механизмы, уходили в пол какие-то трубы.

Единственным, помимо Эдварда, не выказал удивления Остромир. Он осматривался по сторонам спокойно и внимательно, будто что-то припоминая.

— Вас удивит, — продолжил Фэринтайн, — но еще прежде эльфов в Каэр Сиди обитали люди. Мои предки — тоже лишь гости в этом месте, и отняли его у предыдущих владельцев. Возможно, именно поэтому мы тысячу лет назад так охотно отдали Вращающийся Замок Уайтхорнам. Мы понимали, что смертные пришли вернуть свою старую крепость.

— Да ладно вам, — сказал Дэрри ошеломленно. — Это все построили люди? Я уж думал, гномы или кто-то наподобие. Но если здесь жили люди, когда ж это было?

Герцог, не оборачиваясь, пожал плечами.

— Две тысячи лет назад? Три? До Великой Тьмы, во всяком случае.

Дэрри в ответ лишь присвистнул. Он хоть и интересовался историей, когда жил в родительском доме, но о таких седых временах не знал почти ничего. Семьсот лет назад случилась Война Пламени, опустошившая половину мира. За триста лет до нее люди отобрали северные земли у эльфов. Что было до того — бог весть. Великая Тьма. Времена хаоса. Времена разорения, когда рухнули древние царства.

Оставалось лишь удивляться, как за столько веков все здесь не обратилось в прах.

Они вышли в просторный зал. Вдоль стен тянулись столы, перед ними стояли жесткие, очень неудобные на вид кресле, туго обшитые не то кожей, не то неким напоминающим ее материалом. Всюду здесь были развешаны какие-то темные экраны — словно потухшие оконные проемы, выглядывающие в непроглядную пустоту и вечную ночь. Дэрри с интересом подошел к одному из столов, посмотрел на выступающую из него панель. На ее гладкой матовой поверхности было начертаны все имеющиеся в алфавите буквы, а помимо них также множество непонятных знаков. Гледерик осторожно коснулся подушечкой пальца парочки символов, отпечатанных на полотне странного материала, похожего на темное стекло, а затем оглушительно чихнул.

— Ничего здесь лишний раз не трогай, — сказал ему Остромир. — Я видел такие места. Пару раз. За Полуденным морем, в та-кемских усыпальницах, и еще кое-где. Сначала оно выглядит покойным, как старое кладбище, а потом ты внезапно на что-то нажимаешь, и потолок падает тебе на голову. Или проваливается пол. Или валит ядовитый газ. Еще возможны испепеляющие лучи и механические чудовища. Древние не скупились на выдумку.

— Я приму к сведению, — пообещал юноша. Ему вдруг сделалось неуютно. Здесь и впрямь было спокойно, словно на кладбище, однако спокойствие это казалось весьма недобрым. А окружавшая их тишина, тревожная и гулкая, будто в любой момент могла рассыпаться на осколки. — Сэр Эдвард, зачем мы сюда пришли?

— Сейчас увидите, — сказал герцог и надавил ладонью на выступ в стене.

Помещение, спустя какую-то малую долю секунды, залил яркий свет. Случилось это так неожиданно, что Дэрри едва не вскрикнул. Сначала он на мгновение зажмурился, а когда разлепил глаза и огляделся, то понял, что непонятным образом зажглись некоторые из панелей, крепившихся к потолку. Не все, только треть или четверть — все прочие оставались потухшими. Но те, что зажглись, горели ясным и ровным светом. В этом свете юноша смог осмотреть всю огромную комнату, размерами превосходившую приемный зал эринландских королей, и увидел в ее дальнем конце, у самой стены, серебристую арку, сделанную из какого-то незнакомого металла. Она была в три человеческих роста высотой и в два шириной. Никаких знаков, никаких символов или письмен на ней начертано не было. В глаза бросалась лишь еще одна панель овальной формы, выступающая из стены рядом. На панели имелось углубление, сделанным словно для того, чтобы в него легла и удобно там разместилась человеческая ладонь.

— Мы пришли сюда ради вот этого, — сообщил Эдвард, подходя к арке. — Перед вами ворота. Путевой проход или, как говорится в одной читанной мною старой книге — пространственная дверь. Выберите любое наименование на ваш вкус.

— Это плохая идея, — заявил Остромир. Он-то уж явно понимал, что это за штука. — Ужасно плохая. Вы вообще уверены, что сможете включить эту машину? Источник, что ее питал, наверняка давно иссяк. Да и пользоваться ею смертельно опасно.

— И все же нам придется ею воспользоваться, — возразил Эдвард. — К этому нас призывает здравый смысл. Ехать до Серебряных Лесов — не ближний свет. Особенно сейчас, когда на дорогах так опасно. Идет война, не забывайте. Возможно, гарландцы не остановятся сразу на Таэрверне. Возможно, они попытаются занять всю страну, до самых границ. Разошлют всюду свои отряды. Вы желаете улепетывать от наступающей армии противника? Это подвергнет совершенно ненужному риску все наше дело. А если я смогу открыть пространственную дверь — вы окажетесь прямо на месте.

— Или вывалимся из нее где-нибудь посередине Закатного моря, — проворчал венет.

— Я правильно понимаю, — уточнил Дэрри, — что это какой-то древний магический артефакт, позволяющий мгновенно перемещаться с места на место?

— Совершенно правильно, — подтвердил Фэринтайн. — На то, чтобы вспомнить о нем, меня натолкнули происки наших врагов. Помнишь тот кинжал, который Гилмор таскал с собой? Леди Кэран сказала, что, используя его и пролив древнюю кровь, можно быстро путешествовать в пространстве. Перед Войной Пламени в самом деле создавались такие инструменты. Изящные, удобные в использовании, и завязанные на такой неиссякаемый источник энергии, как колдовская кровь. А вот эта вот вещь... Она старше, более громоздкая. Мастерство Древних тогда еще не было отточено до конца. Талисман, дававший ей силу, и впрямь, наверно, почти совершенно иссяк. Но такие двери делались в расчете на чародеев. На тех, кто способен пробудить их своим собственным могуществом.

— Вы же не маг, — сказал Дэрри. — Сами в этом признались.

— Я не маг, ты не принц, все мы не те, кем могли бы стать. Но должны же мы сделать хоть что-то ради того, чтоб уцелеть? — Эдвард передернул плечами. — Я попытаюсь. Вряд ли это настолько уж сложно.

— А как ее настроить? Чтоб она правда доставила нас в Серебряные Леса, а не в пучину какого-нибудь моря на краю света? Вы должны выкрикнуть заклинание?

— В моей книге говорилось про телепатический интерфейс.

— Про что, прости господи?

— Про такую специальную магию, — терпеливо пояснил Фэринтайн. — Магию, позволяющую читать мысли. Я стану думать про Серебряные Леса — и дверь проведет вас именно туда.

— Безумный план. Вы еще хуже вашего покойного брата, вы знаете? Хуже вашего покойного кузена. Хуже всех людей, которых я в своей жизни встречал.

— И это мне говорит человек, готовый ехать на край света только потому, что поверил пьяным побасенкам, — Эдвард неожиданно ухмыльнулся. — Будем откровенны — мне всегда хотелось опробовать эту машину в деле, а Хендрик мне запрещал, называя это чернокнижием и богопротивным оккультизмом. Теперь я король Эринланда, и кто мне что-то запретит? Ну, приготовьтесь. Сейчас я начну колдовать.

Дэрри поглядел на своих спутников. Остромир казался умеренно недовольным, но продолжать спорить не стал. Похоже, ему тоже было интересно поглядеть, сработает ли вычитанное в древних манускриптах колдовство сэра Эдварда. Гленан, ненадолго было оживившийся, вновь сделался молчаливым и угрюмым.

"Вот и конец моим головокружительным приключениям, — подумал Гледерик мрачно. — Фэринтайн что-то напутает в своем волшебстве, мы шагнем в распроклятую магическую дверь и окажется на дне моря, или в жерле вулкана, или куда он там забросит. И не видать мне Иберлена, как своих неэльфийских ушей".

Эдвард сделал шаг вперед. Положил правую ладонь в выемку на управляющей панели. Склонил голову. Плечи его вдруг сделались напряженными и герцог подался чуть вперед. Его слегка затрясло. Он и в самом деле не произносил никаких заклинаний, ничего подобного — но Гледерик опять, как тогда, в Каэр Сейнте, при появлении волшебницы по имени Кэран, почувствовал, как мир вокруг словно бы преобразился. Сделался каким-то холодным и значительно более опасным. Подчиняясь непонятному инстинкту, юноша сделал шаг вперед, будто приготовившись сражаться с неведомым противником. То ли ему померещилось, то ли свет древних магических ламп на секунду мигнул.

Эдвард Фэринтайн пошатнулся, готовый упасть, но все же остался стоять на месте и не отнял руки от панели. Дэрри не знал, что в точности сейчас делает герцог, но догадывался, что это требует повышенной концентрации и траты немалых душевных сил. Фэринтайн тяжело выдохнул. Мотнул головой из стороны в сторону.

Пространство внутри арки изменилось. Воздух там словно потек и пришел в движение, будто нагретый раскаленным костром. А потом последовала короткая вспышка света — и сквозь ворота уже не получилось разглядеть стену, перед которой они стояли. Теперь в металлическом проеме виднелась одна только аморфная пустота, живая, дышащая и недобрая. Дэрри смотрел прямо в бесформенное, серое ничто, уходящее далеко за пределы ведомой ему реальности. Юноше сделалось страшно.

— Я открыл ворота в Венетию, — сказал Эдвард. Голос его был глухим и каким-то надломленным. — Проходите быстрее, я питаю дверь своей собственной силой. Долго мне не удержать проход.

Гледерик, однако, не решился сделать и шагу. Дверь, распахнутая силой и волей нового эринландского короля, пугала и казалась воротами в ад. Пока юноша колебался, Остромир поправил лямки своей дорожной сумки, потуже затянул ремни на куртке, которую надел заместо доспехов, и двинулся прямо к ждущей его пустоте.

— Если мы вернемся из этого путешествия живыми, — сказал он спокойно, — вы, Эдвард, поставите нам самого дорогого в вашем замке вина.

— Слово чести, поставлю, — пообещал ему Фэринтайн. — Непременно возвращайтесь живыми. И помните, что от успеха вашего предприятия зависит судьба всего нашего королевства. Может быть, даже вообще судьба всего, что есть на свете.

— Всегда мечтал о чем-то подобном, — пробормотал венет. И шагнул в пустоту.

Он исчез мгновенно, будто под лед провалился. Просто сделал один шаг и пропал. Серое ничто проглотило его без следа. Дэрри и Гленан переглянулись. На лице у приятеля юноша увидал те же самые сомнения, что одолевали сейчас и его самого.

— Ладно уж, — проворчал Гледерик. — Пошли, чего утруждать твоего короля. Привет вашей прекрасной невесте, лорд Эдвард! — крикнул он Фэринтайну. — Леди Гвенет очаровательна и мила, так ей и передайте! А леди Кэмерон скажите, что я отныне ее горячий поклонник, и желаю ей отправить на тот свет своим мечом всех гарландцев, что придут по вашу душу! И вот еще пожалуйста, отвалите мне кучу золота, когда я притащу вам ту штуковину, за которой мы намылились!

Ему было очень страшно, и потому он кривлялся как мог. Иначе Гледерик просто не умел. Или веди себя как шут гороховый — или корчись на полу от страха.

— Дэрри, да пошли уже, — скривился Гленан и за руку потянул Гледерика прямо в распахнутую в бесконечность дверь. — Иначе оно сейчас закроется. И тогда все пропало.

В пустоте перед ними словно сверкнул огонь — подобно голодному пламени, загоревшемуся где-то в бесконечной межмирной бездне. И тогда они сделали шаг вперед. Каждый с правой ноги. Одновременно. И Дэрри что было сил сжал при этом руку друга, надеясь не разораться от ужаса самым позорным манером.

Если бы Гледерика потом спросили, на что был похож совершенный им переход сквозь пространство, он бы никак не смог внятно это описать. Слишком много всего, и для большей части этого "всего" у него просто не нашлось бы хоть сколько-нибудь подходящих слов.

Тьма. И свет. И снова тьма. Очень жарко и очень холодно сразу. Звезды, горящие где-то вдали — как чьи-то холодные злые глаза. Ощущение, что он летит — широко раскинув руки летит в темном ночном небе, и мир людей остался далеко внизу. Гледерика со всех сторон окружала тишина. Протяжная всесильная тишина вечности, и эта вечность была одинокой.

Пока Дэрри находился там, его посетило чувство, что он видит все прошлое и будущее сразу — и не только свое собственное. К счастью, когда переход закончился, ему не удалось восстановить в памяти открывшие тогда картины. К счастью — потому что ему совершенно не хотелось ничего вспоминать.

Вновь начав осознавать реальность, Дэрри обнаружил, что находится в каком-то тесном городском переулке, совершенно обыденном на вид. Вокруг нависали двухэтажные каменные дома, каменная мостовая холодила задницу, а над головой раскинулось темное небо. Наступала ночь, и загоревшиеся в этой ночи звезды показались ему удивительно родными и знакомыми. Это были нормальные звезды человеческого мира. Не демонские светила той бездны, через которую он только что прошел.

Гленан сидел рядом, тяжело привалившись к каким-то деревянным ящикам, и тяжело, хрипло дышал. Выглядел он — краше в гроб кладут. Дэрри, впрочем, подозревал, что и сам сейчас смотрится не лучше. Может быть, даже хуже.

— Это что же, — пошевелил Гледерик ставшим вдруг непослушным языком, — мы, выходит, остались в живых?

— Не накаркай, — предостерег Гленан. — Может, мы еще там, но сошли с ума, и эта улочка нам только мерещится?

— Тогда и мне мерещится вместе с вами, — вмешался в разговор Остромир.

Он тоже был здесь и тоже был жив, и Дэрри едва не вскрикнул от радости при виде седовласого венета. Хуже всего было бы, сработай машина Древних неправильно. Их всех могло разбросать на выходе в какие-то совершенно разные места. Может, даже в разные части света. От одной подобной мысли мороз пробежал по позвоночнику.