История вторая: Самый маленький офицер

— Мало ли, что взбредёт в твою голову... — уже жалея о сказанном, пробормотал Тиль.

— Вы слышали? Он сказал "взбредёт"! — в притворном возмущении воскликнул Леон, и все вокруг зашумели, старательно выражая недовольство. По ощущениям Сифа, Хамелеона здесь почитали, уважали, боялись, но мало кто по-настоящему любил.

Но Леон, похоже, был сегодня в хорошем расположении духа. Он снова закурил и, не дожидаясь какой-нибудь ответной реплики, вернулся к барной стойке. Сиф оглядел уже изрядно задымлённое помещение и чуть не рассмеялся, представляя, что устроит ему командиром, учуяв запах табака на одежде. По меньшей мере, никогда уже не отпустит гулять с Тилем...

Тем временем Тиль пришёл в себя и вздохнул свободнее, когда последние любопытные взгляды исчезли. Может быть, новенький мальчик и интересовал ещё кого-то, но пока все придерживали любопытство при себе. Хотя бы, потому что Леон заговорил, подёргивая сигаретой в опущенной руке.

— Сегодня, понятное дело, никаких особых дел мы обсуждать не сможем, — растягивая одни и глотая другие гласные, протянул он, с небольшими модуляциями, на одной ноте. — Нечего тревожить новичка знаниями, которые ему пока не полагаются.

Крашеный мужчина, тот, что расхохотался, узнав про хиппи, фамильярным тоном выкрикнул:

— Слышь, Леон, а у тебя никак паранойя!

— Когда имеешь дело с русской Лейб-гвардией, помимо воли становишься мнительным, — холодно отрезал Хамелеон. Тон его напоминал тон верховного жреца, в чьём могуществе кто-то из младших посмел усомниться.

— Да что они могут сделать?!

— Ну, например они взломали наш сайт. И успели изрядно набраться информации, не правда ли, наш гений веб-программирования? — уничижительный взгляд Хамелеона остановился на взлохмаченном очкарике лет двадцати пяти, похожем на вечного студента: долговязый, сутулый, с кожей, изрядно сдобренной порцией подростковых прыщей, и неуверенными сиротливыми усиками. Под взглядом Леона парень съёжился и принялся нервно протирать заляпанные очки краем рубашки.

— Я... больше атак не повторялось! Я регулярно проверяю! — поспешил заверить он.

— Вот и умница, Гений, — неожиданно ласково промурлыкал Хамелеон. — Так держать. Ведь они не дураки, чтобы повторно ломать сайт... Так что, как видите, кое-что имперцы делать могут!

— Но мы же сбили одного из них вчера! — снова возразил кто-то из угла. Сиф, чтобы не показаться излишне любопытным, не стал вглядываться. — Уж это-то на них должно подействовать лучше попытки подрыва!

"Никакой попытки подрыва не было", — хотел возразить Сиф, но вовремя сдержался. И так взгляд Леона то и дело возвращался к нему. Подрыва не было, ведь Хамелеон не дурак, чтобы устраивать международный инцидент с убийством самого Великого князя. Это был всего лишь знак, демонстрация силы...

Но свою осведомлённость показывать здесь совершенно точно не стоит. Это собрание — мишура и видимость, в настоящее положение дел вряд ли Хамелеон посвятил хоть кого-то из присутствующих... Нет, наверняка все проблемы Хамелеон решает с каждым в личном порядке. Потому что происходящее выглядело по меньшей мере... несерьёзно. Кружок дореволюционных анархистов какой-то, а не радикально настроенная группировка.

— Да, был ранен один из сопровождающих, — подтвердил тем временем Хамелеон, втянул носом дымок от своей сигареты и огляделся по сторонам: — Но беда в том, что, кажется, это их вовсе не поразило.

Тиль ещё крепче сжал руку Сифа. Ему совсем не нравилось, как произнёс последние слова Хамелеон, но Сиф ничего не мог сказать так, чтобы его услышал один Тиль. Пришлось просто сжать руку в ответ. Художник ойкнул, и Сиф поспешил ослабить хватку.

— А это правда, что имперцы взяли нашего снайпера? — спросил сидящий с Тилем за одним столиком молодой человек в кожаной бандане. В данный момент он с одержимостью фанатичного противника курения давил окурок в щербатой пепельнице, поэтому лишь мимолётно поднял взгляд на Леона.

Зато остальные тут же взглянули на Хамелеона, подтверждая свой интерес к данному вопросу.

— А ты не смотришь телевизор? — усмехнулся Леон, которому, Сиф был готов дать "честное офицерское", было приятно внимание десятков глаз.

— А что, этому ящику нужно верить? — с насмешкой поинтересовался человек в бандане.

— Иногда там показывают правду. Снайпера взяли, но ведь он ничегошеньки не знал! Пришли люди, заплатили деньги, дали цель, ушли люди. Что за люди — непонятно. Всё! Какое разочарование! — Леон проглотил чужую насмешку, посчитав ненужным отвечать на такое. — Особенно разочаровалась имперская охрана, ведь они даже подняли на уши милицию!

Члены КМП расхохотались. Сиф тоже неуверенно улыбнулся, но, правда, по другому поводу. Знал бы этот самодовольный Хамелеон, что, вот, среди присутствующих прямо-таки настоящий агент Лейб-гвардии!.. Самовольный, правда.

Левое ухо заранее обречённо заныло, осознавая, что с ним будет, когда командир узнает.

— В общем, недооценивать Россию не стоит. Она упряма в желании подчинить Забол и сделать его своей пешкой в очередной военной игре. Посол не обратил внимания на угрозу жизни своих сопровождающих, не правда ли... — взгляд Леона пробежал по присутствующим и надолго остановился на Сифе. Мальчик беспокойно заёрзал, стараясь вновь вернуть себя в состояние расслабленно-созерцательное, но скрывающее в глубине искру вызова, задора. Состояние, свойственное Спецу, задумчивому юному хиппи. Оно было для Сифа естественным, как дыхание... как чёткая офицерская собранность.

По лицу Леона промелькнула череда мимолётных выражений, словно он спорил сам с собой и взвешивал, как поступить, но затем взгляд сместился на Тиля.

— Не правда ли, Уйленшпигель?

— Откуда я могу это знать? — поразился художник и часто заморгал, словно у него внезапно заслезились глаза.

— Да ниоткуда, в общем-то, — уже равнодушнее отмахнулся Леон. — Предлагаю считать, что с официальной частью покончено. Сегодня мы ничего не обсуждаем и продолжаем праздновать великую победу одной армии над другой, которую с таким восторгом и размахом все отметили вчера. Эй, как ты там назвался... Спец! Ты выпьешь со мной за великую смертоносную армию?

Сиф застыл, мучительно колеблясь. За Победу выпить он был просто обязан, как офицер. Но ведь он хиппи и категорически не может принять тост за армию, не перевоплотившись в офицера окончательно! А ещё и попробуй отговориться аргументом, что дома его за выпивку будет ждать трёпка... Это будет самое ужасное.

— Я... — он на подозрительно деревянных ногах подошёл к Леону, понимая, что оставаться на месте совсем не стоит.

— Неужто хиппи не выпьет, потому что он маленький? — рядом неведомым образом оказался тот крашеный с чёрной щетиной и опустил свою тяжёлую руку на плечо мальчика.

— Хиппи — не выпьет, потому что он не пьёт за смертоносную армию! — решился Сиф, отчаянно цепляясь за формулировку отказа.

— Какие принципы! — Леон благодушно засмеялся. — Где же тебя откопал наш тихоня-художник?

— Мы с ним давным-давно знакомы. Просто встретились, поскольку меня занесло в Горье, — осторожно ответил мальчик, помня, что есть люди, чувствующие в словах ложь.

— Слушай, Спец, — неожиданно принял заинтересованный вид Хамелеон и расстегнул ворот клетчатой, как у ковбоев в фильмах, рубашки. На "шариковой" цепочке, вроде такой, на которую вешают на шею бэйджи, болталась тщательно закрытая плоская коробочка, которую Леон взял на ладонь и легонько подбросил. Под коробочкой и цепочкой ненадолго показались шрамы, каких Сиф просто не смог спутать ни с чем другим: шрамы от пуль.

— Раз уж ты тут такой крутой хиппи, тебе знакомы вот эти штучки? — Леон откинул крышку, и Сиф застыл, как будто на краю обрыва. Сантиметр вперёд — и пропасть. Синевато-белые капсулы равнодушно поблёскивали разноцветными бликами, сохраняя при этом свою холодную белизну.

— А ведь это сильная штука, — словно извиняющимся тоном выговорил Сиф, про себя досадуя на севший голос. Никогда ещё шалящие связки его так не раздражали.

— Ну, бывает слабее. Тебе, выходит, знакомо? Ай да хиппи!

Сиф сглотнул, глядя, как свет от цветных ламп рассеивается в табачном дыму, раскрашивая серые клубы синим и красным. Люди рассредоточились по залу кафешки, негромко и вполне буднично переговариваясь, как давно знакомые люди. Некоторые, правда, садились или вставали поближе к Леону, чтобы видеть продолжение истории с новеньким, но и любопытство их было самым обыденным. "Вот вам и вселенское зло", — озадаченно и даже разочарованно подумал мальчик. На улице такие люди не вызвали бы особых взглядов.

— Леон, ты обещал мне, — жалобно попросил Тиль, подходя к Хамелеону и не сводя глаз с коробочки. Хамелеон рассмеялся, вновь закрыл коробок и потряс, слушая, как гремят внутри капсулы со знаменитым психостимулятором.

— Между прочим, психиатрам подобное этому, — он постучал ногтём по пластмассовой крышечке, — отпускают в малых количествах, как препарат для лечения и обследования. Так что мои руки, можно сказать, законно-чисты.

— Леон! — тихо повторил просьбу Тиль. Внутри человека-наброска почти погас огонёк, став вяло алеющим углями. Леон с наслаждением встретил просящий взгляд и с показной медлительностью вновь открыл коробок.

— А ты разве заслужил, Уйленшпигель? Вот новенький хиппи... — командир КМП с видом вселенского провокатора поднёс коробочку буквально к носу Сифу. На несколько ударов сердца мальчик ощутил старый давящий голод, мир устремился в бесцветие, и смертельно захотелось послушно протянуть руку.

Он уже поднёс пальцы к коробку под одобрительным взглядом Хамелеона, как по толпе прокатилось испуганное и отчего-то морское: "Полундра!".

— Что? — рефлекторно захлопнув крышечку, спросил Леон.

— Утекаем, — ёмко ответил крашеный, пробираясь к выходу в хозяйственные помещения.

— Вот болваны, навкины дети, — выругался Леон и прибавил несколько слов покрепче. Сиф же решил последовать совету крашеного и устремился к выходу. На несколько минут воцарилась возмущённая кутерьма, поскольку на пороге показались представители милиции — не то, чтобы особо рьяные, но "довольно недовольные". Пока они, полные профессионального интереса после праздника, пытались разобраться, что за подозрительный шум в кафе, которое, согласно объявлению, закрыто с восемнадцати ноль-ноль до двадцати трёх тридцати и почему-то на обеденный перерыв, на улице каким-то чудом оказался Сиф. Оглядевшись, он с радостью заметил рядом Тиля и с испугом — продолжающего как ни в чем не бывало улыбаться Леона.

— Куда это ты заторопился, хиппи? — полюбопытствовал тот.

— Дышать свежим воздухом, — упавшим голосом ответил Сиф. Под бинтом напомнила о себе спина, так что захотелось скривиться и зашипеть — мальчик резко дёрнулся, когда поднимался по ступенькам.

— Да, в кафе действительно душновато, — согласился Хамелеон, бодро шагая рядом с Сифом. За ними потащился Тиль, робко напоминая, что Леон обещал кое-что дать ему.

— А ты разве заслужил? — строгим родительским тоном повторил вопрос Леон и остановился как вкопанный. Остановились и два друга, хотя больше всего Сиф сейчас хотел схватить Тиля за руку и дать дёру.

Хамелеон постукивал пальцем по коробочке и выжидающе глядел на мнущегося Тиля, который, как зачарованный, не сводил с его пальца взгляда. Сиф поёжился и невольно сделал шаг назад. Повадки Хамелеона странным образом напомнили ему привычку командира останавливаться и вот так вот ждать ответа.

— Ну? Не заслужил...

— Ну... Я, вот, Спеца привёл... Он неплохо в оружие разбирается... — неуверенно возразил Леону Тиль.

— Наконец-то я это услышал, — немедленно объявил Хамелеон, забрасывая коробочку под воротник рубашки. — Хотя странно было бы, если бы он не разбирался...

С этими словами резким движением командир КМП рванул за Сифов ворот, с треском отрывая несколько верхних пуговиц. Под гавайкой в свете уличного фонаря хорошо стал виден бинт. Сиф дёрнулся вбок, уходя от захвата — на одних рефлексах, к этому его ещё Кондрат приучил — но не преуспел, потому что спина взорвалась болью, и стало не до того: застыл, хватая ртом воздух и давя жёгшие глаза слёзы.

— Ты, Тиль, не заслужил, — Леон не выпускал ворот, глядя, как с жёлтого в свете уличного фонаря лица хиппи-офицерика сходит вся краска, а плотно сжатые губы пытаются подавить скулёж.

Борясь с собой, Сиф стоял неподвижно — до него с трудом долетали слова Хамелеона.

— Не заслужил! — продолжал тот громче и яростнее.

— Но...

— Потому что привести Лейб-гвардейскую ищейку мог каждый дурачок, вроде тебя, за дружбой не видящий погон и офицерского удостоверения на имя Иосифа Бородина! — на одном дыхании выговорил Леон, смешно завышая голос и становясь от этого похожим на истерящую женщину. Цепкие пальцы выцарапали из внутреннего кармана, нашитого на Сифову гавайку, белую — гвардейскую — офицерскую книжечку. — Ого, фельдфебель! У тебя влиятельные покровители? Больно молод и глуп!

Сифа само собой бросило вперёд, предостерегающих рук Тиля он даже не заметил. Опять говорили рефлексы военного времени.

— Я сам дослужился!

Сиф не раздумывал, не рассматривал противника насчёт весовой категории, не просчитывал нужную траекторию атаки. Он просто выхватил белую корочку и тут же ушёл в сторону, как некогда в драке с Гавом. Вторая рука ухватила за что-то и, по сигналу шестого чувства, сжалась в кулак. Натянувшаяся цепочка впилась в ладонь... А потом Леон тоже отскочил, на цепочке выскочил зажим, и, когда Сиф потерял равновесие и упал, по пустынному тротуару покатились белые горошины. Тусклый блеск Сифом был замечен тоже на рефлексах, только поэтому, наверное, мальчик и успел откатиться в сторону, а пуля надёжного русского "макара" с забольским глушителем не обрела ожидаемой жертвы. Тиль глядел на происходящее широко распахнутыми глазами, не пытаясь издать ни звука или отойти. Впрочем, даже с забольским глушителем выстрел прозвучал достаточно громко для пустынного переулка, и все трое услышали, что к ним кто-то бежит... Два следующих выстрела раздались почти одновременно.

Сиф почувствовал мощный удар в грудь, так что перехватило дыхание. Будто молотком всмятку разбили грудную клетку. "Ранен?" — мелькнула неуверенная мысль, в то время как тело заученно откатилось в сторону, вскочило и без сил рухнуло обратно, вниз. Кислород в лёгкие не проходил. Мир мерцал, скрываясь в красных пятнах. Кашляя — во рту появился солёный привкус, Сиф поднялся на четвереньки — вслепую — пошатнулся и встал. "Для убитого я двигаюсь слишком... просто двигаюсь", — радостно заключил он, в перерывах между попытками вдохнуть, и, не раздумывая, бросился вдоль по улице. Ну, ему показалось, что бросился — на деле удавалось неловко хромать. Он ещё успел заметить, как баюкающий руку Хамелеон свернул в переулок, но тут сбоку раздался крик, и принадлежал он точно не Тилю:

— Си-иф! Подожди!

Из-за угла выбежала Алёна. Сиф уставился на неё так, как если бы девушка на его глазах спустилась с неба. Мелькнула мысль, что это с чего-то пошли галлюцинации — вон, Алёна мерцала, то исчезая в заволакивающей мир темноте, то снова появляясь...