Неправда

— Срочно кто-то запишите номер! У меня сейчас смарт сдохнет.

Впопыхах найденный номер был продиктован Алене. Едва я успела проговорить последние две цифры, мигнула фирменная эмблемка и "бобик" сдох. Мда, похоже скоро придется покупать себе новое средство связи, потому как это явно требовало покупок новых запчастей, а я такие дела не люблю.

— На, — Аленка протянула мне телефон одновременно нажимая кнопку соединения. Я взяла предложенный аппарат, который уже пытался связаться с нужным абонентом.

— Не вырублен. А Марат дозвониться не мог, — задумчиво проговорила я.

Далее я, под взгляды девочек, прослушала десять гудков и соединение прервалось.

— Не берет.

— Дай сюда, — Алене не терпелось сделать что-то самой.

Пока она стояла с трубкой у уха, Полина меня спросила:

— А что, так серьезно поругались?

Я неопределенно пожала плечами.

— Не то, что бы поругались. Поговорили. Серьезно.

— Ты ему все рассказала?

Я резко подняла взгляд на Полину, но потом вспомнила, что она не в курсе относительно "всего". И для нее это "все" несет в себе иной смысл. А вот какой, нужно уяснить.

— Что именно "все"? — невинно спросила я, как бы невзначай бросая взгляд на Алену.

— То, что ты его не любишь?

Вот тут уже Алена резко подняла свой взгляд на меня.

— Ты его не любишь?

— Удивительное рядом, — иронично говорю я, поражаясь Алениной невнимательности.

— Хммм... — Алена сразу меняется лицом и отворачивается.

— Ну? — тыкает в меня пальцем Полина.

— Да, я сказала ему.

Полина сжимает губы.

— Давно пора было. Измучила бедного мальчишку.

Я промолчала в ответ на осуждение-одобрение. Лицо Поли ничего не выражало, собственно, я редко видела какие либо эмоции в ее исполнении, поэтому считала ее наиболее опытной и взрослой. И по той же причине, избегала с ней спорить.

— Алло? — наши взгляды одновременно устремились к Алене, которая тоже с немым вопросом смотрела на нас.

Я сделала подбадривающее движение руками, мол, давай, ты справишься.

— Это Алексей? — спросила она у голоса по ту сторону.

— Включи громкую связь, — шепотом попросила ее Поля.

Просьба была исполнена.

— Да. А, собственно, кто интересуется? — голос был сонный и хриплый, и даже немного пьяный, но он точно был Лешин.

— Собственно, интересуется ваш старший, — она посмотрела на меня, я кивнула. — Старший брат.

— Старший-старший брат? — пьяно переспросили в трубке, похоже, мелкий перебрал. — Как для старшего-старшего брата, у тебя слишком женский голос.

— Я по поручению, — ее глаза сверкнули — проснулась журналистская хватка. — Вы знаете, что своим исчезновением доставили массу неудобств многим людям?

— Исчезновением? — опять переспросил Леха. — А я никуда не исчезал. Вот он я! — воскликнул парень и мы услышали, как по ту сторону телефона что-то грохнулось. — Ой-и-ей-и-ей, — пьяно резюмировал голос.

— Вы можете сказать, где вы находитесь? — перешла в наступление Алена.

В трубке наступила тишина. Потом послышалось какое-то шебуршания, кряхтения и наконец-то Леха выдал:

— На полу.

Алена закатила глаза, мы с Полей переглянулись.

— Можно как-нибудь по-подробнее?

— Хмм... — по ту сторону трубки явно шла активная мозговая деятельность.

Спустя некоторую паузу Леха проговорил:

— Пол белый. Потолок деревянный... Или наоборот, — грустно вздохнул. — Я не знаю.

— Алексей, сосредоточьтесь. Где вы сейчас находитесь? Можете сказать адрес?

— Могу и сказать, — уверенно, но по прежнему пьяно произнес тот. — А могу и не говорить!

Неожиданно связь оборвалась. То ли Лешка не пожелал продолжать диалог, то ли мобильная сеть дала сбой.

— Он пьяный, — заключила Алена.

— Да уж. Еще и валяется неизвестно где. Блин, — я раздраженно махнула рукой и отвернулась.

На Аленином телефоне заиграла песня какой-то рок-группы.

— Это он звонит, — удивленно произнесла девушка, заставив повернуться меня обратно.

— Бери быстрее.

— Да, — девушка включила громкую связь.

— Ты, собсно, сама мне звонишь, и сама отключаешься. Старший-старший брат, тебе не стыдно? — пьяно вопрошал Алексей.

— Нисколько. Я не отключалась, видимо что-то с сетью. А вот вам, молодой человек, не стыдно?

— А почему мне должно быть стыдно? — удивился парень.

— Вы пьяный и валяетесь на полу. Вы не знаете, где находитесь. Вас ищет ваш брат.

В трубке послышалось сопение. То ли мальчик думал, то ли обиделся.

— Я знаю, где нахожусь. И Марату передайте, что я вечером буду.

— Хорошо. Алексей, вы в порядке?

— Да, я в порядке. До свидания.

Леха отключился.

Обиделся. Ох, что же ты, малой, вчера делал, раз сейчас находишься в таком состоянии?..

Малой нашелся через час. Марат позвонил Полине и рассказал, как забирал вяло сопротивляющегося брата из квартиры сверху, при этом сильно поругавшись с соседом.

Я даже не хочу знать, как он там оказался. Хотя нет, хочу. Надеюсь, Полина мне потом расскажет, а то вряд ли Лешка захочет продолжать наше общение. Да и Марат ко мне теперь не так относится.

Деточка, а что ты хотела? Что бы после ухода из команды к тебе относились как к ее участнику? Ты же, по сути, сама виновата, что тебя оттуда выперли.

Пусть любовь к спорту постепенно угасла, но мне точно не хотелось никого терять. А оказалось, что по-другому нельзя. Если ты решаешься уйти, то лучше потом даже в гости не заходить, никто тебе рад не будет.

Я наконец-то добралась до своей комнаты. Девчонки меня потащили в СВ, где к нам подошли и Илона с Ритой. И своим утешением чуть не довели меня до бешенства. В то время, как я упорно пыталась стереть образ Стервятника из своих мыслей, они так же упорно втирали его обратно.

— Ну и гад же он! — Алена.

Так-так, хватит.

— Я не понимаю, почему после того, как вы с ним столько грызлись, он распустил такие слухи? — Илона.

— Да, я тоже. Раз уж трепать что-то, так не то, как вы ночь провели. Ведь тогда получается...

— Вы должны хоть немного друг-другу симпатизировать, — завершила Рита Аленину мысль.

Я чувствовала, что моя голова взорвется от подобных разговоров, поэтому молчала на все их комментарии.

— Но вы же ненавидите друг друга!

— Да! — не выдержав, подтвердила я.

Хотя что-то мне подсказывало, что положение дел спустя некоторые события немного изменились, хоть и только с одной стороны.

После моей реплики девушки вздрогнули, словно забыв, что объект рассуждений сидит перед их носом. Таким образом, измучив себя окончательно, я решила покинуть сие заседание.

Теперь я в общаге и не знаю, что мне делать. Завтра начинаются последние весенние выходные, сейчас еще не сильно поздно — нет и четырех. Последняя маршрутка домой отходит в пять. Что-то я давно не видела родителей. Хоть бы они меня там не забыли.

Сумка в дорогу была собрана меньше, чем за сорок минут. Вспомнив о Рите я в последний момент черкнула записку и, оставив ее одиноко лежать на пустой столешнице, покинула свою комнату, а заодно и свои проблемы.

— Далеко собралась?

— Да домой, теть Люб, — я повернулась на оклик вахтерши и остановилась.

— Да уж, больше двух месяцев сидела. Неужто родители не скучают? — она посмотрела на меня с какой-то чисто женской теплотой.

— Не знаю, — я улыбаюсь. — Они у меня молодые, продвинутые. Может, и не скучают.

— А-а, не говори так. Если от тебя родную кровь отрывают...

— Так ведь третий год уже заканчивается. Привыкли без крови. Ладно, я побежала, — я улыбаюсь напоследок, что бы оставить свой благодушный образ в памяти женщины, и выхожу из здания.

До автовокзала топать минут двадцать, а еще нужно купить билет. Значит, пора поспешить. По дороге, спускающейся вдоль трамвайных путей, встречается несколько небольших ларечков, где я решаюсь купить себе чего-нибудь на долгий путь. Оглядев товар в одной будке, осталась недовольной. Что произошло и после следующей. Все эти орешки, сухарики, спрайты и пепси гробят желудок, что я не понаслышке знаю, умудрившись в восьмом классе попасть в скорую с острым гастритом.

Меня забрали прямо из школы. Любимая математичка, заметив на уроке неладное, точнее меня, скорчившуюся буквой зю, позвонила в ближайшую поликлинику и сообщила о случившемся. Все симптомы, по описанию, сходились с аппендицитом. Вот там то я и наревелась всласть, пока меня довозили до местного отделения. Тут и так крючит, что сил нет, а как представила, что порежут, чуть от страха в обморок не грохнулась. Нет, крови и подобного я не боюсь. Но огромный шрам, который мог остаться после, меня не радовал.

Довезли меня быстро, довели до лаборатории, где я сдала анализы, и раз меня немного попустило, отправили на осмотр и сказали ждать результатов. Врач — женщина лет тридцати пяти, с белесыми волосами-пружинками на голове, что-то у меня спрашивала, измерила температуру, положила на кушетку, отдавила мне все внутренности при этом ехидно (мне тогда так казалось) спрашивая: "Больно?". Короче, она мне дала гарантию в семьдесят процентов, что у меня не аппендицит, и я на эти самые семьдесят процентов успокоилась. А когда пришли анализы, добавилось еще тридцать, и я перестала переживать за сохранность животика.

Фельдшер скорой помощи выписала мне какие-то запредельно дорогие лекарства и составила диету на ближайший месяц. И посоветовала не злоупотреблять подобного рода лакомствами, как чипсики, газировочка и тд. Впрочем, дабы впредь избежать подобный встречи, я была готова на все.

Когда встревоженные родители приехали в райцентр за своим дитем, оно одиноко сидело на лавочке возле больницы, наблюдая за нахальными воробьями, которые лазили под лавкой, и тревожно поглядывая на гуляющего неподалеку мужчину. Фиг его знает, что он там делал, но мамины страшилки о маньяках и прочей лабуде, как никогда тревожили мою душу. А я еще, ко всему, была больна, и убежать не смогла бы.

Вернувшись домой, просидела дома пару деньков, а потом вышла на учебу. Я не из прогульщиков. Болеть перестало? Значит, вперед, за новыми знаниями! Тем более, все одноклассники изнывали от интереса: а не подохла ли я часом? Подтвердив своим приходом, что я живее всех живых, я влилась в дружный коллектив, и что бы больше не попадать в такие ситуации, отреклась от всей съедобной гадости.

Повторять такие трюки мне не хотелось и сейчас. Поэтому я грустно проходила мимо очередного ларька, понимая, что останусь голодной в ближайшие три часа. На автовокзале что-то покупать — Боже упаси. Это сродни самоубийству.

О, бананы! Я подлетела к небольшому навесу и посмотрела на фрукты. В ящиках тут и там стояли яблоки, хурма, гранаты, груши, киви, ананасы, бананы и много всякой всячины, но меня привлекло последнее в виду своей сытности и вкусности. Я попросила одну связку — повезу своим домой, пусть тоже полакомятся.

— Подождите, я принесу другие, — неожиданно молодой продавец ретировался, а когда вернулся, в его руке были точно такие бананы. Так, что-то я не поняла.

Парень взвесил их и огласил сумму. Я с подозрением на него посмотрела и протянула деньги. Вот интересно, чем же отличаются эти бананы от тех?

Когда сдача и покупка оказались в моей руке, я бросила продавцу спасибо и поспешила дальше. Эти торговцы — чокнутый народ. Надеюсь, он не решил меня отравить. Хотя, как это возможно с фруктами в кожуре?

Все оказалось гораздо проще. Когда я вытаскивала деньги на кассе, что бы расплатиться за билет, вместе с разноцветными купюрами на моих руках лежал небольшой клочок бумаги с именем и номером телефона. Серьезно? У меня тут жизнь через жопу, а он подкатывает? Я фыркнула и засунула бумажку в самый дальний карман. На всякий случай.

Дорога выдалась несладкой. Лихой водитель гнал переполненную маршрутку по трассе, заставляя пассажиров тихо бранится и хвататься за все подряд. Я сидела на самом последнем сидении прямо возле правого окна. Ну, сидела, это мягко сказано. Было не мягко, а откровенно больно. Знаете шутку про наши дороги: "Сел в машину и поскакал"? Вот и мне пришлось побывать наездницей ретивого скакуна. Точнее одной из.

Вывалившись через три часа из этого аттракциона, я похвалила Господа за свое спасение и едва ли не целовала землю под ногами. Но на долгое воспевание сил не хватило, я была сонная (несмотря на "американские горки") и смертельно уставшая. Собрав все силы, пошла знакомой дороге, догрызая очередной банан. И тут началось.

Кого я только не встретила! Видно, у всех заканчивался рабочий день, и каждый спешил домой на хозяйство. И председатель сельсовета, и все его бухгалтера, и тетя Наташа — фельдшер, и работники фермерских хозяйств, и почтальоны, и лесничии, и еще много-много других интересных и не очень личностей. И всем надо говорить "здрасте" или "привет". Как же это утомительно.

Мама копошилась в палисаднике и не сразу меня заметила, стоя вверх ногами над каким-то цветком. Я с пол минуты понаблюдала, подкравшись, буквально, под нос. Не выдержав, кашлянула.

— Ой! — мама чуть ли не подпрыгнула на месте, хватаясь за сердце. — Напуга... Доча?

Я рассмеялась.

— Сюрприиииз!

— Ох и сюрприз! — улыбнулась она и заграбастала в объятья.

Когда мы вместе прошли в дом, папа был удивлен не меньше. Он с радостью оставил свой телевизор, газеты, и отправился со мной в экспедицию по родному двору.

— Забыла ты своих стариков.

— Паа, — протянула я с укором.

Я, например, не считаю их возраст ни старостью, ни даже приближенно напоминающую о ней цифру. Наверное, в городе легче считать себя молодым.

— Что, "паа"? Хоть бы раз в день звонила, мать волнуется, — он с укором на меня смотрел.

— Я с учебой еле успеваю, это просто из головы вылетает.

— А ты там себе молодого человека не завела, случайно?

— Ты издеваешься? — я закатила глаза и пошла к лавке.

— Ты рассеяна, бледная. Вот я и подумал, что влюбилась в кого-то.

— В сессию, пап.

Я залезла на сиденье с ногами, как в детстве, а папа неодобрительно за этим пронаблюдал. Но сел рядом, ничего не сказав.

— У тебя проблем нет никаких? Ну, как в тот раз?

— Нет, слава Богу.

— А тот парень, с которым проблемы были, нормально себя ведет? — что за допрос?..

— Да, — ага, нормально. — Мы с ним даже не пересекаемся, — соврала я не моргнув.

Не буду же папе рассказывать, о том, как мы то в душе, то в каморке...кхм... ссорились.

— Ну и хорошо. А то от тебя ни звука, дома последний раз в марту была. Звонишь редко.

— Ладно-ладно! — я подняла руки вверх. — Буду исправляться.

— Смотри мне! — отец шутливо помахал пальцем у меня перед носом и ушел по хозяйственным делам.

Я осталась сидеть, наслаждаясь последними лучами солнца, прятавшегося за соседним домом. А вокруг жужжали пчелы, шумела листва, пахло черешневым цветом и чабрецом. Когда мама позвала ужинать, накрыв стол во дворе, меня волной накрыла ностальгия. Я так сильно люблю свой дом! У меня просто не хватает чувств описать этом место. Мое детство. Моя юность. Мой покой. Ужин протекал под легкую беседу.