Поддельный шотландец

Мистер Ранкилер предложил мне пожить некоторое время у него, но я отказался, ссылаясь на свою занятость в ближайшие несколько дней. Пообещав оформить по всем правилам моё наследство максимум за неделю, стряпчий проводил меня до самой двери, а его клерк любезно довёл меня до самой лучшей в Куинзферри одёжной лавки, где я потратил значительную часть из остававшегося у меня золота на покупку подходящего моему статусу готового платья, а так-же разных костюмов на все случаи жизни и дамских туалетов. Плохо только, что мне не удалось закупить здесь достаточное количество париков, на них у меня тоже были свои отдельные планы. Но и без того одежды оказалось так много, что пришлось нанимать извозчика, который и доставил её на постоялый двор в районе порта, где я тут же снял на двое суток самую большую комнату и вторую, поменьше, по соседству. Вскоре подошла Эйли, которую Алан перенаправил сюда. Сам же он пока не мог появляться на людях, поскольку так до сих пор и щеголял в своём слишком приметном мундире. Поэтому мне пришлось идти на встречу с ним вечером с целым узлом одежды, и только после этого, уже ночью, наше криминальное трио наконец снова воссоединилось. Хотя, если считать и пса Эйли соучастником, а он явно был не против любого безобразия, кроме голодовки — то скорее квартет.

Следующим утром Эйли предстояло найти и купить стоящий на отшибе недорогой домик, расположенный где-нибудь на половине пути между Куинзферри и Глазго. Он занимал одну из ключевых частей в моём главном плане на будущее. Переодевшийся в одежду зажиточного горожанина Алан ещё до рассвета отправлялся покупать лошадей и пару крытых повозок, тратя остаток нашего золота. Я же выдвигался на разведку местности, при этом чувствуя себя очень странно, так как в этот раз не брал с собой оружия кроме маленького стилета, надёжно спрятанного за отворотом сюртука. Но сегодня я изображал из себя небогатого горожанина, и сунь я в карман пистолет, либо же нацепив на пояс длинный кинжал, рисковал бы напрочь выпасть из задуманного образа. Итак, уверенный, что сегодняшний день пройдёт мирно, я на скорую руку перекусил в таверне бобоми со свининой и отправился в путь.

Глазго мне понравился с первого взгляда. Как писал о нём Даниель Дефо, посетивший эти места почти четверть века назад: "Вне всякого сомнения, Глазго — прекрасный город. Город располагается на северо-западном Британском побережье, в 32 километрах от устья реки Клайд. Главные улицы хороши и просторны, а застроены лучше, чем где бы то ни было. Все здания — каменные и отлично сочетаются друг с другом как высотой, так и обликом своих фасадов. Нижние этажи их обычно опираются на квадратные дорические колонны, а не на круглые столбы, что добавляет как прочности, так и красоты зданиям. Своды между ними ведут в разнообразные торговые лавки. Одним словом, это чистейший, красивейший и лучше всего устроенный город Британии исключая разве что Лондон". Могу подписаться под каждым его словом. Особенно впечатляли районы для богатых и деловой район. В последнем располагались отделения двух крупнейших банков Шотландии. Я мало знал о них в прошлой жизни, но в этой заинтересовался больше, поскольку увидел в этом некий практический смысл. По моим впечатлениям, местные банки являлись финансовым выражением идущей столетиями в стране борьбы между католиками-якобитами и вигами-протестантами. Если чуть подробнее, то Банк Шотландии (англ. The Bank of Scotland Plc; гэльск. Banca na h-Alba) который был основан актом парламента Шотландии 17 июля 1695 года с целью поддержки предпринимательства в стране Стюартами, жёстко конкурировал с Королевским банком Шотландии, основанном в 1727 году и всецело поддерживающим нынешнюю власть. По замыслу новоявленных британских властей этот новый банк должен был стать противовесом старому Банку Шотландии, подозреваемому в якобитских симпатиях. В 1728 году Новый банк даже предпринял попытку вызвать банкротство Старого, скупив его чеки и представив их к оплате. Bank of Scotland вынужден был временно прекратить платежи, однако добиться его банкротства Royal Bank of Scotland не удалось. Тем не менее, Королевский банк сейчас находился в гораздо выигрышном положении, был обласкан властями, хотя и не пользовался особой любовью населения, особенно в Хайлэнде. Именно он занимался выплатами вознаграждений за пойманных якобитов и его отделение в Глазго было крупнейшим после Эдинбургского. По слухам в его хранилище постоянно лежало золота в фунтах, гинеях и соверенах на сумму в десятки миллионов фунтов стерлингов. Это несомненно были досужие байки. Миллион даже в гинеях потянул бы по весу больше на девять тонн, а в фунтах почти на пятнадцать! Да и помнится, если ничего не путаю, на конец восемнадцатого века весь банковский капитал Англии составлял всего восемь миллионов фунтов, разделённых на сотни отделений по всей стране (на самом деле 8 миллионов фунтов в то время составлял банковский капитал именно Королевского банка Шотландии). Поэтому я рассчитывал тысяч на 100-150 максимум, и то, чтобы вынести их мне требовалось две большие крытые телеги.

Да-да, именно так. Я собирался стать первым в здешней истории грабителем банков. Когда-то, в прошлой жизни, меня слегка заинтересовала эта тема. Интернет выдал мне, что первым крупным ограблением стало ограбление банка в будущих США. Из Нью-Йоркского Сити-Банка 19 марта 1831 года было похищено 245000 долларов. В то время сумма была поистине астрономической. Но некоторое время спустя грабителя задержали и значительная часть денег была возвращена. Из истории известно имя этого джентльмена ? Эдварт Смит, иммигрант из Англии. Порывшись в Интернете далее, я нашёл сведения о ещё более ранней дате. Ограбление банка Пенсильвании в Филадельфии якобы произошло в ночь с 31 августа на 1 сентября 1798 года. Но по зрелому размышлению над прочитанными подробностями преступлений я отчётливо понял, что это всё не то. Ограбления ни в одном из данных случаев по большому счёту и не было. Было просто банальное воровство со взломом, о котором охрана в момент его осуществления даже не догадывалась. Первое же настоящее вооружённое ограбление в прежней истории произошло только в 1863 году, опять таки в Североамериканских Штатах. В этот день некто Эдвард Грин, человек бешеного темперамента, вломился в банк в Мадлене (Массачусетс), выстрелил кассиру в голову и забрал из кассы 5000 долларов. А первое организованное ограбление случилось ещё позже. Прежняя история моего мира гласит, что первое организованное ограбление банка в мирное время произошло в 1866 году в Либерти (Миссури). Его совершила банда безработных, бывших партизан, воевавших на стороне Конфедерации. Во главе банды стояли братья Джеймс — Фрэнк и Джесси. То есть, от сегодняшней даты, это должно было произойти почти через 115 лет!

Но здесь и сейчас я планировал слегка переписать историю. И начал с того, что хорошенько осмотрелся на месте будущего преступления. Всё оказалось не так плохо, как я опасался. Вот если бы планировалось ограбить отделение банка Британского льнопрядильного общества, расположенное в самом центре Ист-Энда, вблизи кафедрального собора, тогда нам бы потребовалось придумывать что-то совсем иное. Но это было даже теоретически совершенно невозможно. Это мне абсолютно всё равно, какой банк грабить и грабить ли его вообще. Для того же Алана простое ограбление только ради одной корысти было совершенно неприемлемым с точки зрения морали, поэтому и пришлось аппелировать к его политическим убеждениям. Ведь я-то помнил, что первый организованный налёт на банк вооружённой банды осуществили братья Джеймс не просто так, а как представители разбитых конфедератов, вскоре после проигранной их стороной гражданской войны, они подвели под своё деяние политическую подоплёку. Иначе это выглядело бы крайне низким поступком в глазах общественного мнения тех времён, а в моё нынешнее время оно было ещё строже!

К счастью, нужное нам здание банковского отделения находилось на противоположном берегу мелководного Клайда, в Мерчант-стрит, торговом городе. Здесь было несколько спокойнее и малолюднее, чем в центре или дворянском квартале.

Осмотрев всё вокруг, наметив возможные пути подхода и отхода, я затем зашёл в само отделение, чтобы разменять специально припасённый на этот случай фунт стерлингов на шиллинги. Впечатления из этого посещения вынес самые радужные. Единственный охранник, мрачный детина в красном мундире королевского стрелка, вооружённый мушкетом с примкнутым штыком, сидел в прихожей на стуле... за откидной стойкой! В помещении площадью в шесть квадратных метров это выглядело скорее смешно, чем угрожающе. Здесь мне пришлось оставить свою сумку, повесив её на один из ряда специальных крючков, так как проходить дальше с объёмным багажом запрещалось правилами банка. За столами в основном помещении сидело два важных на вид клерка, бумаги которым подносил мальчишка лет четырнадцати. Никаких решёток, отделяющих их от посетителей, ещё не было и в помине. Дверь в хранилище была добротной, дубовой, укреплённой медными полосами, но и рядом не стояла с моими представлениями о элементарнейшем банковском сейфе. Самое смешное, что ключ от неё просто торчал в замке, и когда клерк ушёл отнести туда моё золото, я мельком увидел длинный стол, заваленный высокими столбиками тускло блестящих монет разного достоинства и кожаными кошелями различных габаритов. Не отделение банка, а пещера Али Бабы какая-то. Как их ещё до сих пор не грабят? Ведь сказано же было кем-то очень умным ? не искушайте, а то потом пожалеете.

После разведки запланированного места ограбления я отправился прямиком в деревню Ньюарк, где устье протекающей через город реки расширялось и был оборудован трансатлантический порт Глазго. Именно сюда, судя по слухам, совсем недавно пришёл военный корабль британского флота, 80-пушечный линейный фрегат "Антилопа". Впрочем, это судно меня мало интересовало, в отличие от его капитана, Томаса Мэтью Ванбурга. Именно его Эйли винила в гибели своего мужа и именно ему так жаждала отомстить, а вовсе не королю Георгу, как мне показалось в самом начале. "Это исчадие ада не смеет топтать землю, после того как он без причины отправил моего любимого рыбам на корм" ? как горячо выразилась она однажды, экспрессивно потрясая в воздухе кулаками. Помню как, услыхав об этом, я вздохнул с искренним облегчением. Поскольку цель реставрировать династию Стюартов, убрав правящего короля, представлялась мне практически неразрешимой. Подкараулить же и пристрелить обычного капитана Роял Нави было задачей не простой, но вполне нам по плечу...

По пути мне попался на глаза небольшой стихийный рынок. Ряд с продуктами меня не заинтересовал, а вот у одёжного я немного задержался. Купил за девять шиллингов два нарядных завитых парика, чёрный и седой. Затем за шиллинг отлично выделанный лёгкий плед из овечьей шерсти у разбитной крестьянки. Потом моё внимание привлекла высокая войлочная шляпа с медной пряжкой, которая у меня-Дэвида почему-то ассоциировалась с французскими гугенотами. Купив её за три шиллинга, я тут же заменил ею свою суконную треуголку, мгновенно став похожим на приезжего с далёкого юга. Закончив покупки, медленно, прогулочным шагом, побрёл в сторону порта. По дороге зашёл в припортовую закусочную, где наслаждаясь поздним обедом разузнал о стоящих в гавани кораблях, стараясь не афишировать свой интерес к одному конкретному паруснику.

"Антилопу" заметил ещё издали, среди нескольких бригов и угловатых торговых парусников она смотрелась как лебедь в стае гусей. Помню в первой жизни, когда я ещё совсем пацаном побывал на Каче, подобное впечатление на меня произвёл вертолётоносец "Севастополь" проплывающий в окружении эсминцев и прочих судов классом поменьше, во время военного парада к празднику Победы.

Порт представлял из себя большую, мощённую потёртыми деревянными плашками площадь, с идущими от неё в сторону залива длинными рядами деревянных же пирсов. Вроде как ладонь с растопыренным десятком пальцев. "Антилопа" стояла у самого дальнего от меня пирса. Я медленно пошёл вдоль ведущих на пирсы мостков, вслушиваясь в разговоры многочисленного тут разношерстого люда. Здесь встречались не только просоленные матросы и бедно одетые грузчики, какие-то местные морские чиновники, торговцы, но и множество праздно шатающегося народа, одетого вычурно и пёстро, либо наоборот, щеголяющего неописуемыми лохмотьями. Подойдя к началу пирса "Антилопы", я опёрся на канатную бухту, сделав вид, что смотрю на порт, без зазрения совести прислушиваясь к разговору двух стоящих здесь колоритных персонажей. Оба, без сомнения, бывшие просоленные морские волки, оба преклонных годов. У одного из них не хватало левой ноги и он щеголял деревянным протезом и грубым костылём с металлическим наконечником ? вылитый Джон Сильвер, только не настолько упитанный. У второго на голове была пёстрая бандана, кольцо в ухе и неопрятная седая борода лопатой, как у настоящего пиратского боцмана. Вот он-то и рассказывал в данный момент о том, что "Антилопа" с вечерним приливом собирается отчаливать в новое долгое плавание.

— Даже команду не отпустили на берег, — возмущённо жаловался он, — а мне их юнга должен был проставить выпивку. Проиграл пари ещё в прошлый заход в порт, до сих пор расплатиться не может.

— Забудь, — отвечал ему его более флегматичный собеседник, — на этом корыте капитан натуральный зверь, уж я то знаю, у меня на нём племянник помощником конопатчика одно время ходил. О, кстати, лёгок на помине — вон его самого несёт нелёгкая.

— Кого, племянника?

— Да не, ты дурень, капитана Ванбурга!

Я резко обернулся. От линии табачных пакгаузов по направлению к нам сквозь толпу пробиралась троица военных моряков. Впереди важно шествовал коренастый краснолицый крепыш в белом парике, на нём был одет парадный капитанский мундир — и до этого мундира старой алановой одёжке было как лимону до Луны. Синий китель на белой подкладке со стоячим воротником; синие же лацканы с золотым галуном, девять пуговиц на каждой стороне; синие обшлага и карманы с тремя золотыми пуговицами на каждом. Белый жилет, бриджи, чулки, чёрные блестящие туфли со сверкающими пряжками. Красные эполеты и плоская широкая треуголка с красными же перьями и шитым золотом кантом. Капитанские пуговицы франтовато сияли золотом в свете заходящего солнца.

Следом шёл долговязый человек, скорее похожий на аптекаря, чем на морского офицера. Он был тоже одет в мундир, но не такой вычурный как у капитана. Синий однобортный китель на синей подкладке без лацканов, стоячий воротник с белой нашивкой, с одной пуговицей с краю, девять маленьких равномерно расположенных пуговиц спереди; синие обшлага с тремя пуговицами. Белый жилет, бриджи, ботфорты. Эполетов у него не было. Кортик болтался на ремне из черной кожи. Я решил, что это лейтенант или помощник капитана (судя по форме — это был мичман).

А третий наверняка был простым матросом. Рыжий, похожий на ирландца, он нёс в обеих руках небольшой, но явно тяжёлый сундук. Одет был в вязанный камвольный жилет, длинную парусиновую куртку, доходившую почти до колен, поверх узких бриджей и чулок, плоский чёрный берет, похожий на горскую шапчонку, и чёрный же шейный платок дополняли его облик.