Безоблачное небо

— Нет.

— Ирина, вы не оставляете мне выбора, — с сожалением покачал головой он. — Поверьте, я не хочу ни устраивать судилища над вашим спутником, ни угрожать Изабелле, ни давить на вас. Но я должен закончить эту войну. Так или иначе.

— Хорошо, — Ирина сильно побледнела. — Тогда закончим её моей смертью!

Она резко выхватила гранату из расстегнутого воротника платья гранату и, прежде кто-то что-то успел сделать, выдернула чеку и зажала скобу. Дарэт побелел и невольно отступил назад. Лайнец наоборот бросился к княгине, но я вовремя опомнился и встал перед ним.

— Ты смертник? — прошипел он.

— Не двигайся или разожму руку!!! — истерично закричала Ирина.

— Ваше высочество...

— К стене!!! Оба!!!

Лайнец не пошевелился, тогда Ирина сама отошла назад к стене. Я встал рядом с ней, внимательно следя за каждым движением республиканцев.

— Ваше высочество, Ирина, послушайте, — успокаивающим голосом начал Дарэт.

— Заткни пасть, сука!!! — рявкнул Ирина. — Я уже слушала тебя, теперь меня послушай, выродок рахальский*!!! Жалуешься, что репутация пострадала из-за смерти моих родителей?! И теперь ты решил очистить свое имя, мол, не стала бы Ирина Арнельская выходить за меня замуж, если бы я на самом деле убил её родителей!

— Ирина...

— Рот закрой, или клянусь богами, я сейчас засуну гранату себе под корсет! А потом Изабелла постарается, чтобы каждая даже самая вшивая газетенка написала, что Дарэт Гэлловер настолько был одержим идей, убить всех членов семьи Арнельских, что воспользовался служебным положением, погнал за юной княгиней флот, угрозой заставил явиться на флагманский корабль и собственноручно жестоко убил её! И попробуй потом доказать, что это не так!

Дарэт нервно сглотнул. Лайнец вопросительно взглянул на него, но тот еле заметно покачал головой. У меня по спине потекла холодная струйка пота. Умирать мне совсем не хотелось, но было уже поздно. Оставалось только поддерживать Ирину и надеяться на то, что республиканцы уступят.

— И не думай, что я испугаюсь смерти! Я согласилась принять участие в такой операции, что тебе с твоими политическими играми даже и не снилось! Пока ты тут в войну решил поиграть и показать безоружной девушке, насколько крут и силен, я собираюсь отправиться в Запретные земли. И не факт что вернусь оттуда живой! Да плевать я хотела на Северную республику, у меня другие проблемы. У нас у всех другие проблемы!!! И если бы ты вместо угроз предложил нам помощь — да я бы уже юбку перед тобой задрала бы!!! Хочешь так имей, а хочешь политические браки заключай!!!

Ирина орала так, что на шум в каюту ворвались охранники с оружием в руках. Дарэт то бледнел, то багровел, но не успевал даже и слова вставить.

— Так что я сейчас же возвращаюсь на "Изгнанник"! Ирвин вместе со мной! А потом ты начнешь выполнять свои обещания, а я, если вернусь живой из разведки, подумаю, принимать твое предложение или нет! Понял меня?!!

— Я...

— Ты понял меня или нет?!

— Сэр, — вдруг вмешался один из вбежавших в каюту офицеров. — Решайте скорее, флот Облачного города прислал ультиматум. Они грозят объявить войну, если мы немедленно не отпустим княгиню Арнельскую.

Дарэт Гэлловер медленно развел руки в стороны.

— Хорошо. Я принимаю твои условия.

Ирина молча повернулась и пошла к двери.

— Разойдитесь! Я возвращаюсь на "Изгнанник"! И не задерживайте меня, у меня уже рука затекла!

Я молча забрал, свой нож и пошел за спиной Ирины. Охранники пошли рядом с нами, многие из них с уважением смотрели на княгиню. Они хорошо понимали, кого она только что переиграла и из какой ситуации смогла выбраться.

Возле катера нас догнал Дарэт Гэлловер.

— Ваше высочество, мне жаль, что так вышло.

— Да? А может быть, надо было хоть немного довериться той, кого собрался в жены брать?!

— Вы правы, я поступил опрометчиво и теперь раскаиваюсь в этом. Передайте Изабелле, что я готов предложить ей помощь и что я прошу её подумать над другой кандидатурой для разведки.

— Нет никаких других кандидатур! И вы бы об этом знали, если бы проявили хоть каплю интереса!

— В любом случае мои предложения в силе. Что касается Ирвина Тродсона, то вынужден признаться, что все мои слова были блефом. Еще год назад была объявлена всеобщая амнистия и сняты все обвинения со всех участников войны.

— Хорошо.

— Можете отдать гранату, в любом случаю я вас отпускаю.

Ирина повернулась и пошла на катер. Она встала рядом с бортом, не выпуская из руки гранаты, и никто не решился предложить ей пройти в каюту.

* Рахальцы — народ, проживающий в Северной республике. Официально не имеет никаких преимуществ перед другими национальностями страны, но считается титульной нацией.

За время перелета Ирина не произнесла ни слова. Вскоре катер пришвартовался к борту "Изгнанника". Мы вдвоем перешли по трапу на наш корабль и только тогда девушка с облегчение выдохнула.

— Давай гранату, — сказал я, протягивая руку.

— Я не могу, — испуганно произнесла Ирина. — Рука не разжимается.

Я подошел и взял её руку в свои и начал аккуратно разжимать тонкие пальцы. Девушка стояла молча глядя мне в глаза. Рядом с нами замерли матросы с "Изгнанника" и республиканцы. Все молчали.

Наконец я забрал гранату и, хорошо размахнувшись, бросил её подальше от борта. Через четыре секунды она взорвалась, не долетев до воды сотни метров.

— Так она все-таки боевая, — прошептал офицер республиканцев.

— А какой смысл блефовать с учебной? — презрительно бросила Изабелла.

Ирина покачнулась и упала на меня, я едва успел подхватить её. Вокруг сразу началась суета, но Изабелла быстро навела порядок: выгнала республиканцев, вызвала двух санитаров из лазарета и разогнала всех любопытных.

— Ничего страшного, просто перенапряжение и сильный стресс, — коротко сказала Изабелла. — У самого штаны сухие?

— Сухие, — ответил я. — Хотя идея с гранатой была очень неожиданной. Можно было предупредить меня.

— Я надеялась, что до этого не дойдет, — признала Изабелла. — Это был самый крайний случай.

— Этот умник сказал, что готов предложить свою помощь.

— Ха! Готов он! Небось боится, что все узнают как он в штаны наложил перед девчонкой с гранатой!

Она покачала головой и пошла на капитанский мостик. А я немного постоял, рассматривая республиканские корабли, а потом пошел в ангар. У механиков всегда припрятано немного водки или самогонки, а мне сейчас очень хотелось выпить.

7 глава

Когда Облачный город остался позади, мне сразу стало спокойней. "Изгнанник" бодро шел на юг в сопровождении крейсера и двух фрегатов Небесной стражи. Помощь республиканцев оказалась скорее жалкой попыткой извинений за свои действия и свелась к перечислению некой суммы денег. Я бы плюнул и отказался бы от такой "помощи", а Изабелла взяла деньги. Правда сказала при этом: "С паршивой овцы хоть шерсти клок".

Постепенно жизнь вошла в привычное русло распорядка дня на корабле. Подъем, завтрак, работа, занятия по тактической подготовке, обед, опять работа, дежурство, ужин и вечер в кают-компании. Но вскоре у меня появилось новое дело.

Прежде чем отправиться на разведку, мне нужно было сначала научиться летать на новом самолете, а это оказалось не так уж и просто. Первые дни я просто заучивал расположение приборов и пытался к ним привыкнуть. Помогала мне в этом Рэла. Я сидел в кабине СР-7 "тень", а она стояла рядом и отдавала мне приказы, а я должен был быстро их выполнить. Получалось не всегда.

— Высота! Слева, мать твою! Когда ты уже запомнишь?!

— Сбрось газ! Рукоять справа!!!

— Да запомни ты уже, температура масла слева от датчика давления!

В полете важна каждая доля секунды и порой некогда искать, где находится тот или иной датчик или переключатель. А если замешкаться, особенно в бою, то...

И только потом я поднял "тень" в первый полет... и он едва не стал для меня последним. Сложно перечислить все ошибки, которые я совершил за полчаса вылета. Этот самолет после "касатки" был слишком легким и вертким. Я по привычке резко дергал за штурвал, с силой давил на педали, и вместо плавного поворота "тень" резко швыряло в сторону, да так что самолет едва не срывался в штопор.

А про посадку я вообще лучше промолчу... Одно радовало, что летал я один, так что случись что, только бы я и погиб.

Меня в этом самолете раздражало буквально все! Непривычное кресло, другое расположение приборов на доске, даже двигатели звучали не так, и из-за этого я постоянно нервничал, мне казалось, что они глохнут и надо добавить газу.

— Слушай, Курьер, ты что никогда не летал на других самолетах? — нахмурившись, спросила Рэла.

Я молча мотнул головой. Для летчика это большой минус, поэтому обычно я об этом не говорил, но тут уже деваться некуда было.

— Однако... Ладно, лишим мы тебя самолетной девственности, не переживай.

Уже в следующий вылет мне стало проще. А еще через пару дней я худо-бедно освоился и уже не боялся, что перепутаю что-нибудь или сорвусь в штопор. Хотя привыкнуть к "тени" у меня все равно не получалось. Это была не моя "касатка". Не мой самолет и все тут.

Когда мы летели на север, то с каждым днем становилось все прохладней, а сейчас наоборот. Я много раз пересекал экватор, но на самолете-то это было быстро, а на корабле... Да еще и погода не радовала.

В полдень солнце висело прямо над головой, палуба раскалялась так, что жгла ноги даже через подошвы сапог. А если неосторожно прикоснуться рукой к металлу, то сразу получишь ожог. Внутри было не лучше, вентиляция гнала в коридоры не прохладный морской воздух, а жаркую и липкую духоту.

От попыток выключать днем вентиляцию лучше не становилось, потому что много тепла шло от двигателей "Изгнанника". Да еще и на корабле довольно быстро начинало вонять потом, машинным маслом и топливом.

Но работу никто не отменял. Единственную поблажку получили от старпома матросы и техники, им разрешили не работать днем на верхней палубе. Механики в ангаре раздевались до пояса. На кухне повара готовили больше холодных блюд, чтобы не приходилось включать печи. А летчики во время вылета сразу старались подняться как можно выше, где было прохладней.

А по вечерам бывали сильные грозы с ливнями и резкими порывистыми ветрами. Это было серьезным вызовом для рулевых и матросов корабля, но зато свежий воздух после грозы приносил облегчение.

Кроме освоения нового самолета, я также был занят дежурством на наблюдательных постах. Хотя старпом назначил меня на второстепенные посты и составил для меня гибкий и щадящий график. Впрочем, таких как я, дежуривших от скуки, на корабле всегда хватало.

Во время этих дежурств я учился работать с секстантом и учил расположение звезд южного полушария. Конечно, работе штурмана я был обучен. Но, во-первых, секстант я последний раз брал в руки лет пять назад, если не больше, а во-вторых, знал звездное небо только северного полушария, потому что именно там я и учился всему. А моя мама даже не предполагала, что судьба может занести меня южнее экватора.

Алисия с радостью согласилась помочь мне. Я дежурил в "вороньем гнезде" — самом высоком наблюдательном посте корабля. Несмотря на то, что солнце уже клонилось к закату, жара и не думала спадать. Я стоял с биноклем в руках в легкой рубашке с короткими рукавами, да еще и расстегнутой, и в коротких шортах. Все это было настолько не по уставу, что Брюгге, увидев меня, разорался бы на полкорабля, но к счастью он по наблюдательным постам не ходил.

Услышав стук, я оглянулся и увидел, как по лестнице поднимается Алисия, держа в одной руке сверток с чем-то. Я протянул девушке руку и помог ей подняться. Ветер сразу взъерошил её недлинные волосы.

— Я тебе пару бутербродов принесла, — сразу сказала Алисия, разворачивая сверток.

— Давай, — я взял бутерброд и сразу откусил большой кусок, а потом через бинокль оглядел весь горизонт. — Мостик, это воронье гнездо, горизонт чист.

— Воронье гнездо, вас понял.

Перекусив, я занялся работой. Секстант штука очень удобная и полезная, но чтобы его правильно применять, надо знать множество деталей и уметь пользоваться специализированными справочниками для штурманов. В частности, надо помнить, что истинное положение звезды может искажаться из-за атмосферы, если она уже низко у горизонта. Хватало и других тонкостей. Хорошо еще, что Алисия была хорошим учителем, а я не все успел забыть.

— Правильно?

— Не совсем, — покачала головой Алисия. — Но точных расчетов сейчас не сделать, солнце уже слишком низко, а так ты все правильно делал. Надо будет завтра днем попрактиковаться.

Я невольно поморщился, перспектива жариться на палубе меня совсем не радовала. Отложив в сторону секстант, я взял бинокль, навел его на горизонт и прямо по курсу корабля увидел темное пятно. Присмотревшись, я понял, что это такое.

— Мостик, это воронье гнездо, на два градуса слева по курсу грозовой фронт! — я передал примерное расстояние до него и высоту облаков.

— Воронье гнездо, вас понял.

Из-за жары Алисия вспотела, но расстегнула только верхнюю пуговицу рубашки. Как обычно, стеснялась. Мы доели бутерброды, а тем временем темное пятно на горизонте превратилось в широкую черную полосу. "Изгнанник" взял вправо, следовавшие за нами корабли Облачного города сделали тоже самое.

— Иди вниз, — сказал я. — Сейчас гроза начнется.

Алисия на мгновение замялась и неуверенно взглянула на меня.

— А можно я здесь побуду? Тут ведь не намного опасней, чем внутри?

— Как хочешь, — я равнодушно пожал плечами.

Через пару минут меня вызвали с мостика и приказали приготовиться к шторму. Как будто я сам не видел, что гроза быстро приближается...

— Точно не хочешь уйти вниз? — еще раз спросил я.

— Нет.

Я опять пожал плечами и закрыл люк, ведущий вниз, чтобы вода не стекала вовнутрь корабля. Гроза тем временем быстро приближалась.

— Красиво...

Действительно, зрелище было завораживающе красивым. Внизу под кораблем тихо плескался безмятежно синий океан, большая часть неба оставалась чистой и голубой, солнце медленно опускалось к горизонту, а на юге все выше поднималась черная стена облаков. Среди туч уже сверкали яркие разряды молний и доносился приглушенный рокот грома.

Матросы быстро и привычно проверили палубы корабля, задраили всю иллюминаторы и люки, а потом и сами скрылись внизу. "Изгнанник" плавно опустился на более низкую высоту. Нам нечего было, и пытаться подняться выше грозы, не каждому самолету это под силу, так что оставалось прятаться внизу. Точно также к шторму готовились на других кораблях.

Гроза быстро приближалась и вскоре закрыла большую часть неба. Алисия с интересом любовалась зрелищем, а я достал из специального ящика плащ и накинул ей на плечи.

— Надень плащ, а не то промокнешь до кожи.

— А ты?

Вместо ответа я снял с себя рубашку и убрал её в ящик, положил сверху секстант с биноклем и плотно закрыл его. Вскоре кромка облаков была практически над нами, а еще через пару минут солнце скрылось за тучами и сразу потемнело. Непрерывно сверкали молнии, глухо рокотал гром, и тянулись к воде нити проливного дождя. Я видел, что грозовой фронт такой широкий, что обойти его "Изгнанник" не смог бы никак. Вместо этого рулевые снизились до пятисот метров и дали полный ход, чтобы как можно быстрее прорваться под грозой.