Путешественница во времени

Я кивнула, бессознательно крутя кольцо Артура на пальце. Джеймс задумчиво проследил за моим движением.

— Прошу тебя, будь осторожна, — на этот раз невероятно серьезно заговорил он. — Конечно, неприятности находят тебя сами... Но всё же. И держись подальше от Маргарет Уилфред.

— Почему именно от нее? — растерялась я. — Что с ней не так?

Он ненадолго задумался, словно размышлял, стоит ли мне говорит, но потом признался:

— В недавнее время стало очевидно, что в ковене есть шпион, выдающий наши секреты Путешественникам. Ничего серьезного, но было несколько странных и неприятных совпадений и случайностей не в нашу пользу, которые Путешественники удачно использовали на пользу себе. Никто из магов намеренно выдавать нас не стал бы. А обычных людей, с которыми мы имеем дело, совсем немного. И лично я подозреваю именно эту актрису. Возможно, Майкл рассказывал ей слишком многое...

— Вот почему я застала тебя в ее гримерной. Ты искали доказательства, — задумчиво пробормотала я. Да, Анабелл тоже говорила, что у них есть осведомитель, вероятнее всего связанный с театром. Но Маргарет?.. — В принципе, это возможно. Но виконт Фостер... Впрочем, у многих в постели развязываются языки. Он ведь не знает, что ты подозреваешь его любовницу?

— Знает. Он привязан к ней и не верит мне, но мою теорию он выслушал. Однако доказательств я не нашел, так что вполне могу быть не прав, но всё же будь внимательнее.

Джеймс несколько секунд наблюдал, как я тереблю кольцо на пальце.

— Так что я зашел попрощаться, — добавил он, и по его лицу скользнула тень. — Впрочем, если у тебя есть кто-то еще...

— Что? — опешила я, посмотрела на кольцо на пальце и махнула рукой. — Это был подарок Артура Рассела, который я не успела ему вернуть. Извини, я даже не подумала...

С этими словами я стянула кольцо с пальца и сунула его в карман. Маг же поймал мою руку и надел мне на средний палец массивное кольцо с печаткой в форме буквы "Б". Явно мужское, оно было мне великовато и держалось на пальце еле-еле. Присмотревшись, я вдруг узнала его и вздрогнула — это кольцо я уже видела на пальце самого Джеймса, в 2015-м году, в тот день, когда на нас напали Путешественники. От удивления, а также от ощущения дежа вю — не прошло и суток с того момента, как Джеймс уже надевал мне кольцо на палец — я на пару секунд лишилась дара речи, но мое растерянное выражение лица Джеймс разглядел даже за вуалью.

— Это для защиты, — пояснил он. — Меня не будет рядом, а по Лондону разгуливают два темных мага. Если что-нибудь случится... Оно тебя защитит.

— Но это же фамильная вещь, — выдохнула я. — Я не могу ее принять! Это слишком серьезно! А если я его потеряю?!

— Не потеряешь, — легкомысленно отозвался Джеймс и провел рукой над кольцом. В тот же момент я ощутила, как оно сжалось и теперь плотно обхватывало палец, словно было сделано точно мне по руке.

— Но если его кто-нибудь на мне увидит?! Такую вещь не отдают любовнице!

На последнем слове я запнулась, сообразив, что только что сказала, а Джеймс посмотрел с лукавой улыбкой.

— Значит, любовнице? — с интересом уточнил он, а я, залившись помидорным румянцем, попыталась справиться со смущением.

— В театре и так все считают, что мы любовники, — наконец выдавила я, не зная, куда деться от его слегка насмешливого взгляда. — А увидев твое кольцо на мне, только укрепятся в этой мысли!

— Я отдал его тебе, потому что не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, — Джеймс наконец-то сжалился надо мной и посерьезнел, а я выдохнула с облегчением. — Опасность вполне реальна, и меня мало волнует, что будут говорить другие. Впрочем, вчера ты это, наверное, и так поняла. И я надеюсь... — он на секунду запнулся, а потом коснулся рукой вуали на мне, — надеюсь, что когда-нибудь ты начнешь мне доверять.

Я несколько раз неловко кивнула, рассматривая подарок и привыкая к его тяжести на руке и вздрогнула, когда услышала следующий вопрос:

— "Бетси" — это от Элизабет?

— Д-да, — с опаской подтвердила я, не понимая, почему его это вдруг заинтересовало, и нервно затеребила кольцо на пальце. Догадался, что ли?..

— А почему ты взяла сценическое имя "Бетси"? Оно слишком... сухое, — я неопределенно пожала плечами, поскольку не объяснять же, что это было домашним именем, которое мне первым пришло на ум! Пока я придумывала, что бы сказать, Джеймс внезапно спросил. — Могу я называть тебя "Элиза"? Мне кажется, это имя тебе подошло бы больше.

Наверное, если бы мне на голову в этот момент упал шкаф, я бы чувствовала себя менее оглушенной. Потом изумленно уставилась на кольцо на пальце. Джеймс видел это движение... Нет, не может быть! Элиза?! Элиза?!!

Пока мой мозг в панике пытался осмыслить происходящее, Джеймс тоже над чем-то размышлял, а потом вдруг махнул рукой, и в ту же секунду плотные шторы на окне закрылись сами собой, создавая в комнате полумрак. Небо снаружи оставалось хмурым и неприветливым, и оттого в помещении стало еще темнее. Всё еще не придя в себя после совершенно безумной, невероятной догадки, я только растерянно моргнула.

— Что ты...

Я осеклась, потому что он повернулся ко мне и откинул вуаль с моего лица, как фату с невесты. И прежде, чем я успела отпрянуть или задать очередной глупый вопрос, поцеловал меня.

Да, он мог меня узнать. За окном всё же царила не ночь, и, присмотрись Джеймс повнимательнее, он вполне мог бы увидеть перед собой свою сбежавшую жену, несмотря на парик. Да, я не имела никакого представления, как всё будет складываться дальше, а ситуация уже закрутилась — хуже не придумаешь. Все эти мысли были очень правильные, рациональные, так что я похвалила себя за такой практичный подход к делу, а затем отпихнула их на задний план вместе со здравомыслием и привстала на цыпочки. Джеймс держал одну руку у меня на затылке, словно боялся, что я попытаюсь удрать, и, наверное, если бы с меня случайно свалился парик, я бы даже не заметила.

Этот поцелуй был... другим. Если в нашем прошлом (и я не имею в виду "свадебный") ощущалась тоска по ушедшему, тому, чего уже никогда не вернешь, то в этом, наоборот, было... обещание. Ожидание. Надежда на что-то большее...

И плевать на всё остальное!

— Этого определенно стоило ждать, — тихо сказал он, когда мы наконец-то отстранились друг от друга.

— Возвращайся скорее, — всё еще с трудом отдавая себе отчет в происходящем, выдохнула я.

Он улыбнулся. Мое сердце пропустило удар.

— Не задержусь ни на секунду, — пообещал он. Затем аккуратно вернул вуаль на место, и шторы снова разъехались, пропуская в комнату тусклый серый свет. — До встречи... Элиза.

— До встречи, Джеймс.

Он ушел, а я медленно опустилась на кровать. Всё случившееся можно было бы назвать фантастическим сном, если бы не массивное кольцо-артефакт на моем пальце. И я, наверное, еще нескоро бы обрела способность соображать, поглощенная целиком мыслями о поцелуе и о Джеймсе, если бы не это имя.

Элиза.

Значит, я ошибалась. История не изменила свой ход, а шла именно по тому пути, по которому и должна была. События развиваются именно так, как мне в 21-м веке рассказывали Майкл и Розмари. И теперь понятно, почему Джейн Эшфорд так сильно напоминала им их предыдущую помощницу-немага. Почему Джеймс несколько раз повторил, как сильно я похожа на его предыдущую возлюбленную. Почему таинственная возлюбленная Джеймса, которая у него должна была быть в 19-м веке, всё никак не появляется на сцене. Не потому, что я действительно так похожа на некую Элизу.

А потому, что я и есть эта Элиза. И была ей с самого начала.

Черт подери всё на свете.

* * *

В целом, следующие две недели прошли вполне мирно и спокойно, и никаких невероятных открытий больше не было. Жить только в образе актрисы оказалось намного проще. Больше не надо было соблюдать дурацкие правила и можно было оставаться собой в полной мере. Я неплохо обжилась в гостинице, а до театра теперь доходила пешком, хотя обратно всегда возвращалась в кэбе — представление заканчивалось поздно, и мне не хотелось найти лишних приключений в лице ночных грабителей или кого похуже. Темные маги пока тоже никак не давали о себе знать, но кольцо я продолжала носить, и, как я и предполагала, в театре мое новое украшение истолковали самым простым способом. Я не спорила, поскольку мой статус "любовницы графа Блэквуда" давал свои преимущества — в частности, помогал отшивать новых поклонников. Конечно, мою гримерную после выступлений они не осаждали целой толпой, но время от времени появлялись.

Спокойствие оказалось нарушено примерно через полторы недели после отъезда Джеймса. Еще по дороге в театр мне показалось, что вокруг творится что-то не то — на улице снова бушевал сильный ветер, а в пекарне, куда я зашла, чтобы купить булку к обеду, дама солидного возраста что-то обсуждала приглушенным голосом с соседкой — продавщицей из бакалейной лавки напротив. Вторая поглядывала зорким взглядом в сторону бакалеи, чтобы не пропустить покупателей, и в то же время умудрялась что-то возбужденно рассказывать. Обе были так увлечены разговором, что едва обратили на меня внимание. Больше по дороге я никуда не заходила, но мне показалось, что даже прохожие на улице были чем-то подавлены. Неподалеку от театра и вовсе обнаружился какой-то проповедник, громко на всю улицу вещавший о важности спасения души и о том, что мир захватывают демоны, которых послал сатана. Вокруг него собралась небольшая толпа, хотя проповеднику приходилась прилагать большие усилия, чтобы перекрикивать ветер.

В театре я сбросила плащ и вошла в зрительный зал. Здесь было холодно, и я пожалела, что оставила в гостинице шаль. Репетиция еще не началась, но абсолютно все актеры уже сидели здесь и тоже взволнованно переговаривались. Даже Сара уже пришла, хотя она регулярно опаздывала, а МакКинли выглядел подозрительно трезвым. Гровер был единственным, кто сидел в отдалении, не принимал участия в беседе, а с мученическим видом глядел в окно. Маргарет выглядела непривычно мрачной и напряженной. Лилиан перешептывалась с Анной точно так же, как булочница с бакалейщицей. Мастерс постоянно тянулся к трубке, торчавшей из внешнего кармана его сюртука, но в последний момент вспоминал, что Хогарт категорически запрещал курить в зрительном зале, и одергивал сам себя. Все актеры были в сценических костюмах, и выглядело это гротескно — словно в конец 19-го века перенеслась группа людей прямиком из Средневековья.

— Что произошло? — спросила я, садясь рядом.

— А ты еще ничего не слышала? — поразилась Сара. — Весь Лондон только об этом и говорит...

— В Эйлсфорде вчера поздно вечером провели какой-то сатанинский ритуал, — морщась, поведала Маргарет. — Целых десять человек в нем убили, представляешь?

— Пресвятая Богородица, — пробормотала Анна и перекрестилась.

МакКинли же, поймав мой взгляд, чиркнул себя ладонью по горлу, раскрыл рот в немом крике и выпучил глаза. Пантомима весьма напомнила тот труп, который мы нашли в Кранли в 21-м веке, и меня затошнило.

Вот вам и жертвоприношение с десятью трупами. Значит, с одним уже было, оно как-то прошло незамеченным — как и говорил Майкл. Осталось еще одно... И потом темный маг достигнет своей цели.

Мое появление словно прорвало какую-то плотину, потому что все вдруг заговорили одновременно.

— Какой монстр мог это совершить?

— И ради чего? Вызывал дьявола?

— Господи, помилуй нас всех!..

— Что за черная магия в наше прогрессивное время?

— Да когда уже репетиция начнется? — последний вопрос принадлежал Гроверу и разом оборвал всю дискуссию. Актеры замолчали и посмотрели сперва друг на друга, потом — на ведущего актера.

— В тебе вообще осталось хоть что-то человеческое? — резко осведомилась Маргарет. — Ты можешь думать хоть о чем-то, кроме своей прекрасной персоны?

— А зачем? — лениво уточнил Гровер.

Маргарет задохнулась от возмущения.

— Затем, что погибли люди! Причем их убили совершенно бесчеловечно! Или тебе их ничуть не жаль?

— Милая Маргарет, — актер улыбнулся без малейшего тепла. — Ты спрашиваешь, жаль ли мне тех, кто подставил горло под нож и сдох, как скотина под топором мясника? Пожалуй, что нет. Если они позволили сотворить с собой такое — значит, они заслужили свою смерть.

Актриса поперхнулась каким-то заготовленным ответом и беспомощно посмотрела на остальных. Прочие вполне разделяли ее мнение, одна Сара смотрела на своего кумира задумчиво, словно осмысливала его слова. Ну, она известная его почитательница и соглашается со всем, что он говорит... Вслух же я, не выдержав, протянула:

— Ну и мразь же ты, Гровер.

— А наша новая звезда осмелела, — ласково отозвался тот. Мой выпад совершенно не застал его врасплох — значит, Гроверу хотелось поскандалить. — Как завела нового любовника, решила, что всё можно, да, Бетси?

— Имеет на это право, — хмыкнула Маргарет.

— А ведь это как удобно, — продолжил Гровер, не обратив на ее реплику никакого внимания. — Жена Блэквуда пропала, и ты теперь самая любимая, Бетси? Как удачно, не так ли?

— Ты на что-то намекаешь? — уточнила я. Ведущего актера я не боялась — человеком он был премерзким, но, как мне казалось, не способным причинить большой вред.

— Да ты небось с его женой что-то и сделала, — всё так же благодушно отозвался он. — Ну признай, Бетси, а? Неспроста же и ты на этой свадьбе была? Может, ты ее отравила? Или прирезала?

— И то, и другое, — мрачно сказала я. Вступать в полемику не было никакого смысла, хотя Гровер и здесь бы нашел, к чему прицепиться. Но на пару секунд он всё же растерялся, и тут, к счастью, в зал вошел Хогарт. Актеры, судя по лицам, были не против и с ним обсудить убийства, но режиссер объявил о начале репетиции, и все переключились на спектакль.

Глава 20

Эта сцена с Гровером оставила неприятные воспоминания, но не имела никаких последствий. Прочие обитатели театра были привычны к поведению ведущего актера и предпочли пропустить его обвинения, как обычно, мимо ушей, не восприняв их всерьез. Спектакли шли своим ходом, и жизнь текла вполне размеренно, хотя в городе продолжали обсуждать ужасное убийство. О нем шептались везде — на рынке, на улицах, в любых общественных местах. От Анабелл мне уже было известно, что все десять погибших были Путешественниками, и что в их число входили те, кто должен был сопровождать меня. Выходит, их заранее схватили в день моего предполагаемого побега...

Единственный плюс, который можно было обнаружить во всем этом кошмарном событии — исчезновение новой графини Блэквуд отошло на второй план, и о нем теперь мало кто вспоминал. Я же поняла, что мне пора действовать. Жертвоприношение состоялось, а это значит, что маги далеки от того, чтобы наконец-то вычислить и остановить колдуна. Мне известно, где и когда случится последнее, но вот как сообщить об этом ковену? И кому там можно было бы довериться? Получалось, что только Джеймсу. Розмари сейчас настроена по отношению ко мне весьма недружелюбно. Оставались еще Алан и Майкл... Но начать всё же следовало с Джеймса.