Воин. Часть вторая

— Карин! — позвали меня.

Обернулся на голос. Ко мне приближался запыленный с ног до головы Дараг. На лебединой шее красовался приличный рубец, а доспехи — исполосованы так, будто побывали в мясорубке, и из-под них слегка сочилась кровь. Коня он потерял еще при сражении. Бедняга отбросил копыта, когда ему вонзили копье в грудь, а хозяин махал мечом, буквально утопая в стане врага. В ход шло все и зубы, и руки, и ноги, и оторванные конечности противника, и даже щелкающие челюстями голые черепа. Челюсти можно использовать как опасный кусающий снаряд! У них хватка бульдога, главное чтобы нос тебе самому не откусили! Потерял меч? Не беда! Отрывай у скелета-воина ребро и орудуй им как дубинкой, пока не пробьешься к мечу, главное свою голову сохранить. Противно стало? А то война, выжить-то надо. Я сам, потеряв меч в ходе сражения, отбивался от нежити обглоданной сгнившей ногой, придется руки отмачивать в отваре из трав неделю, чтобы избавиться от смрадного запаха! Нет, некроманты все-таки придурки, все поголовно! А Ера у них главная!

— Карин, — дядька подошел ко мне вплотную, — мне доложили, что солдаты видели детей, и знаешь на кого, они были похожи?

Ноги подкосились, в глазах потемнело. Мне хотелось орать во всю мощь своих легких, но из глотки вырывались бессвязные звуки. Глазами искал то, что могло опровергнуть слова Дарага... Мои дети... не может быть, почему они?.. упал на колени, и закрыл руками лицо, зарыдал. Мне плевать, что на меня смотрят тысячи темных эльфов, и что я проявляю перед ними слабость. Пускай смотрят мне-то что?! Я наплевал на них! Дорогие мне существа могли погибнуть, а я... да какой я вообще отец, если не уберег собственных детей?!.. Наверное, хорошую картину представлял: черноволосый воин, в черных доспехах, недавно проявлявший чудеса мужества, стоял на коленах и банально рыдал.

— Карин!

На смену горю пришел гнев. Я возненавидел все вокруг и готов уничтожать всех на своем пути. Мне показалось, что отделился от своего тела и направился к телепорту. Он по неизвестной мне причине сломался. Я вновь провел канал и увидел могучее войско. Среди них мало трупов. Они прорывались к нам, чтобы добить нас.

Я закричал и страшен тот крик. Дарага отнесло от меня как порывом урагана, удивленные эльфы разбегались в разные стороны. Вся моя ярость, вся сила, мощь стихий обрушилась в портал, до того как он взорвался... я убивал, лишал жизни не только мертвую плоть, но и живую. Глаза затмило красной дымкой, сознание дурманил адреналин. Они визжали и слаще не найти музыки. Они пришли убивать, но сами стали жертвами. Их маги пытались сопротивляться мне, но сила стихий им не по зубам. Никого не осталось в живых, и я искал новых противников, чтобы излить на них, свою неутолимую ярость.

— Карин!

Эльф ударил меня кулаком по лицу, приводя меня в чувство. На лице у Дарага появилась глубокая царапина, последствия встречи с камнями.

— Что ты сделал?!

Эльфы обступали нас плотным кругом.

— Говори же, Карин! Портал взорвался, что ты сделал?! — тряс меня за плечи.

Я не отвечал, мне стало вдруг безразлично. Он говорил что-то еще, но я его не слышал.

От толпы эльфов отделилась полупрозрачная тонкая фигура, васильковые глаза и знакомая улыбка. Привычно холодная рука коснулась моего лица. Его никто не видел, может мне кажется? И я сошел с ума.

— Твои дети живы, — произнес призрак.

— Я убил их, я всех их убил.

Он покачал головой, прекрасно поняв о ком я.

— Нет, не ты убил их, они сами погубили себя, выбрав свой путь. Только наши поступки определяют нашу судьбу. Ты поступил правильно, так как должен был поступить.

— Я не лучше ее.

— Ты защищал целый народ, — отец кивнул на эльфов, — теперь их дети могут вырасти на родине. Они живы благодаря тебе.

— Мои руки в крови.

— Мои тоже.

Я удивленно всмотрелся в васильковые глаза.

— Смерть за жизнь Карин, так было всегда. Ты убил мерзавцев, они сами принудили тебя поступить так, когда-нибудь ты поймешь сказанное мною.

Он исчез так же как появился, а я вновь встретился взглядом с Дарогом, кажется, меня сейчас буду убивать.

— Карин, что ты сделал? — вновь услышал его голос.

— Уничтожил подкрепление, — тихо ответил.

У него отвисла челюсть...

* * *

Сидел за столом полуразрушенной, но не лишенной своего былого изящества эльфийской резиденции. Мне нравилось ее так называть, да и темные эльфы не против. Они меня считали героем и еще больше стали уважать, после того как выяснилось что мои сорванцы, попав в портал, отрезали мертвое войско от подкрепления. Как у них получилось, не знаю. А потом вмешался я и войско того... отправил на тот свет.

Вокруг меня переговаривались главнокомандующие темных эльфов. Я пока в разговор не встревал, да и не было у меня необходимости вставлять свои пять копеек. Рядом сидел хмурый дядька, молчал, внимательно вслушиваясь в речь своих сородичей. Недавно он изготовил новую партию снадобий и вздумал меня учить темноэльфийскому языку, я общеобразовательные еле пилил! Но он оказался настырный!

Мне пришлось опереться подбородком на кулак, голова закружилась и из носа пошла кровь. Так удивился, что даже чуть не поперхнулся.

За столом наступила тишина, все уставили на меня.

— Разговаривайте дальше, ничего страшного, — виновато улыбнулся, вытер рукой кровь.

Изаха встала со своего места и подошла ближе.

— Ваш сын использовал силу, — обрадовано произнесла.

— Значит, ты можешь определить, где он использовал ее? — спросил ее Дараг.

— Да, у вашей семьи особый почерк, его отыскать очень легко, но одновременно очень сложно. Вам повезло, что вы неразрывно связаны с детьми, и через вас можно узнать, где последний раз ваши дети использовали магию.

— Вот паршивцы, найду выпору!

Изаха в кулак улыбнулась и почему-то посмотрела на Дарага, что навело меня на подозрительные думы. Дараг, привыкший читать мои мысли, побелел и сглотнул слюну, слегка скосив на меня взгляд. Похоже, у моего дяди больше тайн, чем того хотелось ему самому. Сыну Изахи много десятков лет, а о возрасте его мамы вообще молчу. Эльфы медленно растут и медленно стареют, а вот я, почему-то принял сторону матери и по эльфийским меркам вырос быстро.

— Мы должны немедленно отправляться в путь, искать их, — проговорила серьезно эльфийка.

Меня, разумеется, никто не спрашивал, я стал уважаемым ветераном, и эльфы старались вернуть мне долг за сотни спасенных жизней, как умели, как могли.

Пока мы собирались, не постеснялся разглядеть сына Изахи, прямо с балкона. Пацан, игравший во дворе вместе со своими остроухими друзьями, меня не замечал. Он выглядел где-то лет на двенадцать. В его внешности заметил странное и подозрительнее сходство с Дарогом, даже глаза не мамины — малиновые, а фиолетовые.

— Карин, — Дараг встал сзади меня, — я знаю, о чем ты думаешь.

— Неужели? — спросил с плохо скрываемым сарказмом.

— Карин, он действительно мой сын.

— Ну, признаваться в этом я тебя не просил.

— Молчи.

Оторвал взгляд от мальчика и всмотрелся в напряженное лицо Дарага.

— Он знает, что ты его отец?

Он пожал плечами.

— Он может мне и не помнить.

— Почему?

— До того как ты родился, с ухода твоего отца с Викторией прошла не одна сотня лет.

— Ни хрена себе! А почему они тянули с моим рождением?

— Не знаю, спроси у матери, может она ответит.

— Спасибо, Дараг! Очень мило с твоей стороны, если еще учесть что моя мать умерла, когда я был еще карапузом и навещает меня не так уж часто.

— С ухода моего брата произошло многое, я уже об этом говорил. Изаха являлась невестой Дараха, не только по политическим соображениям, но и по ее собственным чувствам. А он, едва с ней познакомившись, ушел с Викторией. Мог разразиться скандал, который повлек бы за собой разногласия между двумя кланами. Я с Изахой не был знаком, это брат ее пару раз видел. Она ему не понравилась, но он являлся отпрыском влиятельного среди Адриэль эльфа. Ему навязали женитьбу. Кто мог знать, что она его полюбит? А он взял и ушел в изгнание вместе с другой женщиной. Некоторые поговаривали, что Изаха чуть не сбросилась со скалы...

— И что дальше?

— Козлом отпущение стал я. Свадьбу не стали переносить. Жениха заменили. Я помню этот день, как будто он произошел вчера, — снова посмотрел на двор, — Изаха была красивая и счастливая как никогда, я же копия своего брата. Ты ведь знаешь, Карин, что мы с Дарахом единственные за многие тысячелетия близнецы, родившиеся в один день. Одно отличие у нас все же было — глаза.

— Ребенок, когда родился?

— Ребенок, можно сказать, родился сразу. Он заменил мне брата, я очень любил и люблю своего сына, — грустно вздохнул, — но потом началось восстание, мое изгнание. Мой брак с ней разорвали, а ребенку запретили говорить кто его отец.

— Неужели сейчас не хочется вернуть былое?

— Хочется, — честно ответил дядя, — но как я представлюсь своему сыну? "Здравствуй, я твой папа!" Ты представляешь весь абсурд ситуации? Он ведь старше твоих малюток! Ему больше ста!

— А что лучше как я? Без роду, без фамилии родной. У моих родителей между прочим алиби есть, а у тебя его нет. И почему ты мне раньше не рассказывал?

— А зачем? Неужели тебе приятно слушать мои амурные дела?

— Какая разница? Ты мог бы рассказать мне! Сам мои мысли читаешь, зараза остроухая! Я о тебе практически ничего не знаю! Ладно, попозже поругаемся, сейчас надо найти моих стервецов, пока они не смылись куда-нибудь еще, а ты обязательно поговори с Изахой!

— Где это видано, чтобы яйцо курицу учило?! — возмутился Дараг.

— У яйца больше мозгов, чем у курицы!

Дядя фыркнул и не ответил.

* * *

Издали виднелся большой черной кляксой город на склоне пустыни. Четверо детей с опаской оглядывались по сторонам и с еще большей тревогой смотрели вперед. Город не вселял им доверия, вряд ли в таком темном мире как этот живут добропорядочные граждане. Приближаясь ближе, они отчетливее понимали, что безопасность им не мог гарантировать никто, кроме них самих. И любимого папы нет рядом, что защитит и кулаки на обидчиков начнет распускать.

Воины, что расхаживали взад и вперед по улицам, навевали ужас, большинство из них — наемники и вампиры, а некоторые являлись демонами. Изредка встречались воры и отбросы общества, вроде маньяков и убийц-психопатов.

Вход в город свободный, ни ворот, ни стен, одни дома и сомнительные заведение общего пользования, главное, чтобы деньги водились. Темные полностью уверенны в своей неприкосновенности, тем более городок считался нейтральным, и правили в нем в основном заезжие торговцы. Темные же приходилив город запастись редкими товарами и поживиться деликатесами, предлагаемыми многочисленными барами и ресторанами, а также навестить местные бордели. В общем, бизнес процветал. Торговцев и контрабандистов в темных мирах не принято трогать, иначе, откуда брать необходимые вещи из светлых миров? Посмевшего убить торговца ждала жестокая расправа.

На детишек удивленно оглядывались. Но сразу теряли к ним интерес, как только замечали их острые уши. Эльфов любых мастей хватало, кроме, пожалуй, светлых. Но отпрыски Карина долго время пробыли среди темных эльфов и пропитались их "запахами". Эльфов признавали непревзойденными войнами. Нарываться же на неприятности себе дороже.

Дети встали перед небольшим зданием, откуда доносились крики и визг.

— Хотите зайти, повеселиться? — спросил стоящий рядомс вывеской паренек с красными глазами и седыми волосами.

Они смотрели на него во все глаза. Сомнений нет, перед ними стоял вампир. И принять его предложение мог разве что псих, которому надоело жить и не терпится расстаться со всей своей кровью. Хотя дело вовсе в другом. Некоторые желали острых ощущений, платил деньги вампирам за то, чтобы они впились в их шеи. Укус любого вампира приносил огромное удовольствие, сравнимое с сексом. Превращение можно не бояться, если не пробовать вампирской крови. Укушенного ждало море удовольствия, а затем головокружение и "отходняк". Вампиры охотно шли на сделку, для них была двойная выгода: и деньги заплатили, и поесть дали. Вампир выглядел сытым, в недостатке клиентов, он не страдал.

— Нет, мы еще не доросли до заведений вашего уровня, нам еще нет тысячи лет, — бойко ответил Саша.

Упырь гоготнул и присел.

— Мне тоже нет тысячи.

— Но мы ведь темные эльфы, — улыбнулся Саша.

Вампир поднял бровь.

— Мне казалось, что у темных эльфов другая форма ушей.

— Мы полукровки, мог бы, и догадаться, — улыбаясь, ответил мальчишка. — Извини, мы бы еще поболтали с тобой, но где-то в таком же заведении, затерялся наш папаня, хотелось бы его найти.

Он пожал плечами, встал, опирайся на стену дома, мол, как хотите, и стал дальше высматривать клиентов.

Дети проскальзывали между ног народа. Им нечего бояться, в людных местах никто не решился бы напасть, где могут оказаться собратья того на кого напали, и отомстить нападавшим.

Нашли бар, зашли в него. Нетрезвые постояльцы не обратили на них и копейки своего внимания. Сели. К стойке подошел бармен с черными раздраженными глазами и с шелушившейся кожей болотного оттенка, недоброжелательно взглянул на детишек.

— Чего вам? — грубо спросил их.

— Медовухи, — не церемонясь, ответил Саша, рядом сидящий человек змеевидного происхождения ухмыльнулся и тут же икнул.

— Еще чего! — возмутился бармен. — Я вам наливай, а потом приходит дядька и бьет меня по рылу! Ты по что моим детям наливать спиртной скотина?! Нет! Даже не надейтесь, сок и точка!

— Ну, давай сока, — обрадовался мальчик.

Бармен удалился и принес четыре стакана сока, по вкусу напоминавшего гранатовый, по цвету — апельсиновый.

Сашка повернулся и увидел, как один из посетителей заглотнул живую крысу. Позеленев, паренек отвернулся.

— Ветраз, спрячь Марусю.

Брат поспешил выполнить просьбу, спрятал в рубахе синюю крысу.

— Влетит нам от папы, — пробурчала Драконида, шмыгнув носом.

— Лучше уж пусть влетит! Я на все согласен, лишь бы выбраться из этого мира! — начал Ветраз. — Отсюда надо выбраться! Чем дольше я здесь пребываю, тем меньше мне нравиться этот мир, здесь демонов и вампиров больше чем у меня на голове волос.

— Лучше молчи, пока не заподозрили, что мы боимся их, — шепнула Жемчужина.

Остались сидеть за стойкой. Сам бар вместе с нервным барменом находился в углу, не слишком смущая посетителей, внезапно учинивших драку. Дети поспешили удалиться, но кто-то схватил за шкирку Ветраз.

— Что ты там прячешь, малец? А нука покажи! — протянул когтистую руку к кофте мальчика, как сзади с завидной поспешности на его голову опустился тяжкий деревянный предмет мебели. Разгневанная тучно фурия огненно-рыжая сестра не стала церемониться с верзилой и, точно кошка, взобравшись на стол, подняла тяжелый стул. Результат бурной агрессии девочки, можно наблюдать по растянувшейся туши на полу. Никто не удивился, будто так и надо. В баре каждые двадцать секунд кто-нибудь получал ботинком по романтике, остальным же веселее.