Верховный маг крепости Глад

Морозная тишина. Мои воины не смотрят на меня, через прорези шлемов вырывается горячий пар дыхания. Они не отрывают взглядов от врагов, но я чувствую их внимание. Молог ждет ответа. Я даю его:

— Почему же вы прячете лица, последователи Изгну, — презрительно улыбаюсь, — Ваш бог подарил вам вечность. Долгая жизнь, это прекрасно. Но не в виде гниющего трупа. Вернутся к семьям, ты сказал? И отравят их мерзостью! Мы сполна ощутили на себе "благодать" этой ночью. Искаженный эфир — это благодать?

— Вы не понимаете! — вскинул голову Сагбарад, — Я...

Обращаю внимание на черного рыцаря. Жалкий предатель, не собираюсь слушать его крики. Прерываю его горячую, фанатичную речь.

— Ты. Убил трех изгнилов, — медленно хлопаю, — Каков подвиг! Впечатляет.

Слышу презрительные смешки от воинов, ребята не сдержались.

— Гордишься так, предатель. Мы их тут штабелями в погребальные костры укладываем. Молчи, мальчишка, и не встревай в разговоры взрослых.

Сагбарад явно в ярости, весь вскинулся, упрямо задрал голову. Но его взмахом руки прерывает Молог.

— Почему ты так яростно отказываешься, Азидал? Разве Даргал дал вам так много? Тем более обычным людям? Изгну предлагает власть, могущество, бессмертие, наконец! Ты же не фанатик, маги всегда были рациональны. Согласись, и это все будет твоим.

— Ты хоть знаешь, сколько раз я слышал подобные речи? Даже от них, — киваю на верховного шамана, — Даргал дал людям Империи самый важный Дар. Свободу воли. Никаких догм, запретов и заветов, исступленных молитв и жертв. А магам он дал еще больше, свободу действий. Полная свобода. А ты предлагаешь променять ее на тугие цепи Изгну.

— Действительно ли это свобода? — вкрадчивый голос Молога ввинчивается в уши, — Может, Даргалу просто плевать на вас? Подумай, маг.

— Я могу встать на главной площади Даргамара и поносить Даргала перед его Статуей весь день. Знаешь, что мне за это будет? Ничего. А потом попросить Даргала о благословении и толике удачи в каком-нибудь начинании. И он благословит. Только посмеется, как от доброй шутки. Могу я так сделать с Изгну?

По меркам Молога, ужасное святотатство. Молог на долгую минуту теряет дар речи. Не может выкрутиться и вынужден выдавить:

— Нет.

— Молог. Ты должен быть немного младше меня по возрасту. Но похоже, что большинство времени ты провел, гния в каком-то болоте. А я был тут, воевал. Все твои уловки, изгнилы когда-то повторяли, додумавшись самостоятельно. Тебе просто не чем меня удивить. Давай закончим этот фарс и преступим к настоящему сражению. Холодно, знаешь ли, болтать стоять.

— Добрым словам ты внимать не желаешь, — с толикой злобы отвечает Молог, — Тогда смотри. Смотри ты, и твои воины. Что вас ждет, если не покоритесь!

С площадки позади Молога слетает ткань. Семь коротких столбов. Распятые, измученные пытками следопыты патруля. Тут даже у меня зашевелились волосы на затылке.

С ребер содрано мясо, обнажая белые кости. Гортани переломаны, языки выдраны. Сделано все, чтобы они не могли нам ничего сказать. Даже попросить об отмщении. Ноги превращены в черные обугленные культяпки. Ребята пережили море невыносимых страданий. Ни одного живого места от пыток. Целые только глаза, полные боли. И самое страшное... С такими ранами не живут. Они продолжают жить, даже не могут дышать, только извиваются от недостатка кислорода.

— Это будет с вами, — торжествуя, говорит Молог, — Я рассказал вам о милости Изгну. А это — его кара. Все еще не хочешь отступить, Азидал? Желаешь подобного для своих людей? Я знаю, ты о них очень печешься.

Первым желанием было отдать приказ стрелометам прервать страдания ребят. Но это лишь причинит им еще больше боли. Внутри я ругался, ярился, орал и брызгал пеной изо рта, грозя всеми карами. А также просил прощения у страдающих следопытов, что не уберег, что позволил. Но снаружи... О, мой голос был спокойным и размеренным, не угрожающим. Я просто оповестил:

— Молог, моя сила для тебя невыносимый яд. Ты это уже прочувствовал. Когда я тобой займусь, ты будешь страдать в сто крат сильнее, чем они.

— Пустые угрозы, — махнул он рукой.

Но я чувствую его неуверенность и опаску. Вперед неожиданно выходит верховный шаман. Он встает ровно у границы барьера. Поднимает руку, когтистые, длинные пальцы плавно скользят вперед, похожие на змей.

Пальцы касаются барьера. Там, где он проводит рукой, проявляется золотые искры, жалят едкими молниями вторженца. Он с трудом продавливает стену. С шипением отдергивает руку. Прячет дымящуюся конечность в широких рукавах балахона.

— Действительно, работа Мастера, — на прекрасном имперском, с рычащим акцентом, молвит он, — Сними его, и я позволю им умереть.

Шаман никак не усиливал голос. Он говорил тихо, спокойно, но его голос слышали все. Как будто он стоит совсем рядом, шепчет на ухо.

Я обращаю на него внимания меньше, чем на пролетающую мимо муху. Кажется, его это задело.

— Молог. Здесь падешь ты, твой Орден, и эти выкидыши Изгну. Проваливай к войску, разговор окончен.

— Я еще ни разу не познал поражения, — издевательски хвалится он.

— Значит, познаешь. Я все сказал.

Под конец своих слов я призвал в руку посох. Короткая формула рун проносится в сознания. На площадку со страдающими воинами с неба обрушиваются толстые золотые молнии из эфира. Ровно по одной на столб. Они оставляют за собой пепел. Остатки площадки горящими головешками разлетаются в стороны.

Пусть я потратил большую часть сил на это. Пусть. Они не заслужили подобных мучений. Я уверен, они не выдали ни слова из секретов крепости. Не перешли на сторону врага, как Сагбарад. Это была достойная служба. Они заслужили избавление.

Молог лишь раздраженно дернул головой. Шаман досадливо цыкнул. Сагбарад за все время так и не отвел от меня злого взгляда. А изгнилы рухнули в землю, прикрывая головы. Страшно им, тварям, помнят еще такую магию.

Верхушка вражеской армии повернулась назад. Они готовятся к решающей битве. В крепости же все настроение можно выразить парой слов. Жажда битвы. Желание мести.

Взгляды воинов обжигают. В эфире их эмоции буквально горят, эфир бурлит и бушует. Никогда на моей памяти они не рвались так в бой. Молог нанес смертельное оскорбление их гордости.

Даже Торуг молчит. Не находится слов. Да и не нужны они. Настало время битвы. Пусть говорят мечи.

Однако, сначала в битве взяла слово магия. Магия шаманов. Над крепостью сгущается туман, в огромную, черную тучу. Туча быстро опускается на крепость. Она явно магического происхождения, барьер удерживает черный туман на своих границах. Туман не успокаивается, кружит вокруг крепости, вьется. Резко темнеет. Глаза быстро привыкают, факелов не зажигаем. Еще не хватало лично давать наводку камнеметам. За пределами барьера не видно ничего, кроме черного тумана.

— Старая фишка, — говорю я, — Как бороться против такого мы знаем.

В моих руках расправляет крылья золотой ястреб. Вешаю на "Вестника" заклинание "Разведчика" и беру под прямой контроль. Ястреб резко взмывает к небесам, прошибает темную завесу и парит над ней. Я смотрю его глазами.

Купол тумана повторяет очертания барьера, различаю в нем толику красноты. Значит, шаманы усиливают свои ритуалы искаженным эфиром. Раньше они так не умели. Плохо.

Смотрю на позиции врага. Все резко становится еще хуже. Гнорлы заряжают камнеметы снарядами. Первый залп. Грубый кусок камня, будто оторванный с мясом от скалы, летит на крепость. Рухнул не долетая. А вот следующий... Срочно нужен маг земли.

— Фрес! Летящие камни тормозить умеешь?!

— Что? — не понял друг, отвлеченный от фляги с вином.

— Я говорю... А, млять! Ложись!

Булыжник, с два моих роста, разрывает завесу тумана. С гулким свистом летит прямо на нас. Торуг, Фрес и я падаем на пол площадки, практически целуем родную крепость. Снаряд пролетает над головами с таким гулом разрываемого воздуха, что душа уходит в пятки. Бух! Рухнул на площади, прокатывается и замирает.

— Не мог сразу сказать?! — орет Фрес, флягу он уронил.

— Я и сказал!

Пол содрогается.

— Бух! Бух! — два камня, один за другим, врезаются в стену справа, чуть дальше привратной башни.

Ну все, прощай стена. А нет! Обновленная крепость держит удар, только пара зубьев откалываются. Воины на стенах зорко вглядываются в туман, готовы отпрыгнуть в сторону или залечь. Даже стыдно на мгновенье стало. Маги так испугались, а воинам хоть бы хны.

Я потерял контроль над "Вестником", повторяю все заново. Жаль подлететь ближе не могу, шаманы быстро развеют заклинание. Но хоть так. Теперь мне видна вся картина. Три камнемета бьют практически в одно место. Надеются проломить стену. Боюсь, что если дать им время, то получится. Но Молог быстро показывает мне, что не об этом сейчас надо беспокоится.

Скрывающий полог шаманов был не один. Немного в стороне от основного войска исчезает навеянная картина. Еще два камнемета, только мощнее. Они выдают залп, на крепость стремятся горящие камни. Огненными кометами они пронзают туман и барьер, падают внутри крепости. Один попадает в конюшню, здание мгновенно вспыхивает, по двору мечутся испуганные кони.

— Азидал! — отвлекает Фрес, — Чувствуешь? Что они делают? Там!

Фрес показывает рукой. Я слежу через "Вестника" Фрес показывает справа от крепости. Но там ничего нет. Из этого "ничего" вырывается волна искаженных тварей. Несется на крепость. А потом с противоположной стороны. Направляю "Вестника" над ними. Золотой ястреб летит над спинами тварей. Узнаю тварей. Рамалаки. Подобия медведей, только без шкуры, истощенные и синие. Когти и пасти мутированы, лапы длиннее. Да размеры превосходят милых добрых медведей. Десятки, почти по сотне с каждой стороны.

Две стаи опоясывают крепость, чтобы напасть одновременно со всех сторон. Их ведет чья-то воля.

— Рамалаки, — говорю Торугу, — Много!

Торуг вскидывает двуручник на плечо.

— Готовься! Атака тварей!

Воины, без лишней спешки, достают зеленые пузырьки, зубами выдергивают пробки, вязкая зеленая жидкость льется на лезвия клинков. Мечи наливаются мертвенным зеленым светом. Обычным оружием шкуру твари не пробьешь, а раздать всем оружие из вербиума не потянула бы и Небесная Империя в лучшие годы. На сцену тут выходит алхимия. Только мечи через сутки можно будет выкинуть. Насколько эффективно, настолько же затратно. Развеиваю "Вестника", сейчас лучше не отвлекаться.

Только сейчас я понимаю, зачем столько искаженного эфира в тумане шаманов. Рамалаки, пробегающие через него, напитываются мерзостью. Твари почти без ущерба прорываются через барьер. Только шкура дымится, подпаленная молниями. Им здесь явно больно и неприятно. Но боль лишь подстегивает ярость неразумных тварей. Их ведет вечный голод и чужая воля. Прямо на нас.

Я надеялся, что обновленные камни не позволят им забираться на стену по-прежнему. Я ошибался. Одно хорошо, больше не чувствую давления мерзости на барьер. Остался простой колдовской туман.

Твари срываются, не в силах иногда вцепится острыми когтями в стыки камней. Лучники пытаются помешать, но стрелы бессильно отскакивают от синих, облезлых шкур.

Надо мной с гулом пламени пролетает очередной булыжник. Нет, только не туда! Камень метеоритом разбивает огромные узорные стекла, залетает внутрь Зала Командования. Наружу вырывается пыль, стекла и дым.

— Сука!

— Они не прекращают огонь! — Торуг тоже злится, плюет на пол, — Срать им на тварей.

Рамалаки добираются до верха. Лучники отходят назад. Вперед выходят воины в полной броне. Их мечи светятся рунами, а не от зелий. Остальные отходят на шаг назад, дают элитным воинам простор для боя. Твари забираются наверх.

Забираются и к нам. Показывается уродливая башка рамалака.

— Р-р-а-а! — рев вперемешку со слюнями.

Я отвлекаюсь на другую, пинком в морду сбрасываю со стены.

— ... на! — отвечает своей Торуг, раскалывая мечом башку твари пополам.

Когда-то именно такая тварь заставила его упасть со стены. Торуг рамалаков ненавидит чистой злобой.

Тварей все больше. Ползут наверх по всей стене. Прорываются мимо элитных воинов. Там их встречает слитный ряд щитов и зеленых клинков, ядовитых для них. Время в битве то привычно растягивается, врезая долгие секунды в память, то мчится минутами за миг.

Все постепенно превращается в свалку. Сражения по стене начинают идти беспорядочно. Слишком много тварей. Рамалок передо мной встает на задние лапы, огромная пасть стремится вперед, желая откусить голову. Конец посоха смачно врезается в нижнюю челюсть, сворачивая зубы и захлопывая пасть. Позади крик, оборачиваюсь.

Рамалок надел на когти воина крепости. Он прикрыл своим телом меня. Протягиваю руку, рывком за плечо снимаю воина с когтей, он мешком падает под ноги. Вспышка эфира, тварь лишь качнулась. Прыгает на меня, снова пытаясь укусить. Но клыки кусают лишь посох. Пытаемся пересилить друг друга. Воин под нами хватает меч, из последних сил привстает, острое лезвие вспарывает твари кишки. Тварь ослабла, выдираю посох из жадных зубов. "Эфирный меч" сносит голову.

Воин с хрипами дышит, лежа на спине. Опускаюсь на колено, останавливаю кровь. Больше не могу тратить силы.

— К лекарям внизу, ползи если жить охота. И спасибо.

Воин вяло улыбается. Лицо заливает кровь твари. Ползет вслепую, переваливается за край, падает. Там лестница, слышу, как гремят доспехи по ступенькам. Радикальный способ добраться до лекаря. Больше не могу отвлекаться, новые твари алчут моей крови. Фрес прорывается ко мне. Стоим спина к спине.

В какой-то момент слышу крик:

— Изгнилы!

Под шумок сражения через туман пробираются изгнилы. Лестницы гремят, ударяясь о зубцы стен. Твари их не трогают, словно и нет никого кроме нас. С нашей стороны помогает Фрес. "Содрогающее Копье" встряхивает землю, лестницы валятся вместе с изгнилами, что налипли на них виноградинами. Маг бросает взгляд вниз, кричит:

— Азидал! Внизу!

Тоже подхожу к краю. Огромная толпа врагов стремится из тумана, вижу, как рожи кривятся от боли, движения замедляются. Внутри барьера им не нравится. Высматриваю, что так всполошило Фреса.

Таран. Таран на колесах, качается в цепях странной конструкции. Сам таран выглядит как прямой ствол дерева с наконечником из дрянного металла. Его вручную тащат два десятка изгнилов. До ворот недалеко осталось. Я хотел плюнуть, но тут ощущаю мощь магии шаманов. Сволочи умудрились заговорить целый таран. Внутри я чувствую огромное количество мерзости, магия шаманов не дает ей рассеется внутри барьера.

Они вполне могут вынести ворота. Один удар таким тараном и меня отправит к Даргалу. Какую бы защиту я не выставил. Ладно, есть одна идея.

Вспрыгиваю на сломанный зубец над воротами. Воздеваю руки. Пусть это заклинание не так используется, а на земле, но я попробую по-своему.

— Агбарад Игнис!

(Горящая земля)

Слепящий шар пламени рвет огнем воздух, волосы трещат от жара. Опускаю руки, шар огня падает. Разбивается о землю перед вратами. Землю окутывает покрывало яркого огня. Сразу светлеет в округе. Таран останавливается перед горящей землей. Пятый уровень магии огня.