Служба поддержки

— Это интересная мысль, спасибо, — теперь тон сообщения казался задумчивым. — Попробую изложить ее Артуру. Надеюсь только, что мы не спровоцируем встречный кризис: Улей способен решить, что риск слишком велик.

Холодок пробежал по спине Марка. Да, об этом он не подумал. Что, если гигантские разумные муравьи надумают превентивно зачистить своих потомков? Впрочем, в прошлый раз всю расу Себекх не стали наказывать из-за наличия террористов в их рядах. Может, и тут обойдется.

Подобные мысли нифига не способствовали крепкому и здоровому сну. Молодой человек регулярно просыпался от странных видений: будто бы он стоит на огромном пустыре, на котором ничего не растет. А вокруг только камень, пыль и низкие, свинцовые облака придавливают равнину сверху. И там, на этих просторах, он совершенно один — и надо срочно что-то сделать, но непонятно, что именно.

В какой-то момент вдалеке вырастал холм, похожий на муравейник, с отверстием входа внизу, и казалось, что нужно идти в его сторону. Но ноги отчего-то начинали отказывать, и чтобы сделать шаг, приходилось изрядно потрудиться. От этого напряжения сон развеивался, а когда Марка срубало обратно — он повторялся снова.

Так что утро не задалось еще в зародыше. Впрочем, после пары кружек чая и остатков вчерашних блинов Марк был готов с ним примириться — но не до конца. Телефон молчал, рюкзак потихоньку обрастал пылью в углу, кортик, выглядывающий из бокового отделения, укоризненно поблескивал рукоятью. Мол, где же обещанные дела? Где непредсказуемое?

В глубине души Марк был даже рад. Видимо, Зейна не сожрали Солдаты Улья, Ярослав и Марина не передрались с воинственными Себекх, Баюн не обнаружил на базе Гнева устройство Судного Дня. Во человецех — и не только — благоволение и благорастворение на воздусях.

И все же после бешеного темпа последней пары дней неожиданное бездействие угнетало. Хоть бы с Витькой пообщаться, да с Андрюхой, подумалось Марку. Надо попробовать наладить внезапно рухнувшие отношения, что ли.

Словно по заказу, раздался звонок. Ну вот, мелькнула мысль, бойся своих желаний — могут ведь, сволочи такие, и сбыться. Действительно, номер быть Витькин. Помявшись пару секунд, Марк ответил.

— Здорово, Абрамыч! — голос в трубке был преувеличенно бодрым. Живо представив, как приятель на том конце соединения мнется, жмется и старательно скрывает собственные эмоции, молодой человек понимающе вздохнул.

— Привет, Вить. Рад тебя слышать.

— Взаимно, бро, взаимно, — заметно было, что собеседнику не по себе. Марк решил, что стоит дать товарищу возможность выговориться. — Тут такое дело... В общем, мы с Андреем решили перед тобой извиниться.

Челюсть отвисла как-то сама по себе. Чтобы Витька первым признал свой косяк? Никогда такого не было. Ну все, осталось дождаться, чтобы Гнев Прародителей в полном составе заявился в офис Понимающего и сдался в плен, на условиях трехразового питания и гарантированных койко-мест. Марк закашлялся от неожиданности, а приятель тем временем продолжал:

— Прошлый разговор как-то не задался, и я вижу в том вину обстоятельств. Не дело обсуждать серьезные вещи на бегу. Предлагаю укорениться в парке, в сквере у памятника летчикам — там и народу меньше ходит в будний день, и вообще атмосфера. Идет?

Марк был готов хоть на пруд с крокодилами. Он вдохнул, выдохнул и елико возможно сдержанно ответствовал:

— Да, конечно. Дай мне час — собраться, одеться, добраться... Завещание, опять же... — от неуклюжей шутки на душе стало кисловато. Впрочем, Виктор иронию подхватил.

— Ага, ты еще вооружись. Ну все, через час ждем. С нас пиво — и даже не отбрыкивайся!

Аккуратно положив трубку, молодой человек недоуменно и выразительно развел руками. Мол, 'черт возьми, Холмс, но как?' Как так получилось, что резкий и самоуверенный Витька вдруг решил первым пойти на деэскалацию конфликта? Или это его Андрей надоумил? Чудеса, да и только.

Впрочем, дразнить судьбу не стоило. Марк быстро натянул джинсы, порылся в поисках свежей футболки, сцапал куртку и рванул к двери. Кортик снова блеснул из угла, будто о чем-то предупреждая. На мгновение возникли сомнения... И были энергично посланы по известному адресу. Действительно, вот он еще по городу с холодным оружием не бегал. Мама, встреченная в коридоре, была наскоро предупреждена, что 'мы с народом в парк' — и успела разве что дежурно потребовать звонить, ежели что.

До парка топать было — не ближний свет, но Марк решил пройтись пешком. В конце концов, сборы заняли не так много времени, а в запасе есть еще около часа. Вполне возможно совершить некоторый моцион.

Нет, ну какие же молодцы, восхищался он по дороге. Интересно, кто родил эту дивную идею? Неужели действительно Витька? А может, все-таки Андрей? Тихоня и параноик, тот иногда становился страшно упрямым — когда дело касалось вопросов безопасности. Ну, или когда нечто казалось ему неэтичным, вот как сейчас, кстати. Не хватало их общему другу моральной гибкости Марка или целеустремленности Виктора.

Строго говоря, в их тесной компании Андрей всегда был 'темной лошадкой'. Вроде бы совершенно ясный типаж: очень осторожный, не очень умный, довольно внушаемый. К тому же рыжий. Но Марк слышал истории о том, как однажды этот робкий и совершенно не агрессивный парень настучал по лицу старшекласснику, мучавшему котенка. Поступок, несомненно заслуживавший уважения — и внимания.

В парке действительно было безлюдно. Ну, почти — иногда вдалеке чинно проплывал женский силуэт с коляской или с пешим потомством. Солнце светило сквозь редкие облака, дул легкий, теплый ветерок, шумели сосны — парк был куском старого леса, оставшимся после натиска цивилизации. Интересно, подумалось Марку, а нет ли под городом каких-то старых строений Улья или Себекх? Может, именно к ним и копают злосчастные сектанты? Хотя, при чем тут тогда временные потоки и молчанка 'жуков'? Загадки, загадки... Он любил загадки, но сейчас от них уже голова пухла.

Наконец, показался памятник. На сером граните мемориала проступало темное лицо отважного пилота. Раскинувшиеся по бокам центральной стелы гранитные же 'крылья' несли на себе напоминание о страшной войне, прокатившейся по миру уже почти век назад. Марку вспомнились истории старших.

Дедушка Николай застал последний год сражений: он родился за восемь месяцев до победы, на оккупированных территориях. Его родителям пришлось прятаться среди болот и лесов, дожидаясь, когда утихнут бои и можно будет вернуться в чудом уцелевший дом. Дедушка Соломон был на два года старше — он появился на свет в эвакуации. Его память сохранила постоянно напряженные лица старших, обычай плотно зашторивать окна и скудные тыловые пайки. Оба знали о событиях того времени с рассказов непосредственных свидетелей. Оба жили в послевоенное лихолетье. Марк содрогнулся: не дай нам все боги мира, выдуманные и настоящие, новых всепланетных конфликтов!

За памятником действительно был сквер, чистый и аккуратный. Появился он там недавно, когда муниципалы решили облагородить местность. Если идти по главной аллее — даже и не поймешь, что он там есть, пока не обойдешь мемориал.

Витька высунулся из-за 'крыла', махнул рукой. Выглядел он беспокойно. Ну да, естественно, догадался Марк, все-таки себя не переломишь — за один раз. Сейчас будет краснеть, бледнеть и мычать. Андрею, к слову, извинения давались проще.

Молодой человек помахал в ответ и прибавил ходу, огибая постамент. Приятели уже ждали его возле скамейки.

— Салют бандитам! Не ждали? — успел произнести Марк. Внезапно в мире что-то изменилось. Из тела словно выдернули скрепляющую нить, движущую силу, основу. Марк с удивлением понял, что ноги под ним подламываются, а небо запрокидывается и напрыгивает сверху, через затылок. Он еще успел разглядеть, как чей-то чужой силуэт вплывает в поле зрения — а потом стало темно.

Очень темно.

-14—

Однажды Марку довелось пережить наркоз. В организме каждого человека обитает такой неприятный атавизм, как аппендикс — вот он и взбунтовался. Поднял, как пошутил отец, восстание и потребовал автономии, коию ему и обеспечили, путем хирургического вмешательства. Операция проводилась под общей анестезией, и возвращение сознания в телесную оболочку происходило под аккомпанемент мощного головокружения, сопровождавшегося слабостью и шумом в ушах. В общем, не самые интересные ощущения.

Сейчас к знакомому концерту добавлялась еще и выразительная головная боль. Марк поморщился и потер лоб запястьем... Вернее, потер бы, если бы смог. Что-то мягко, но уверенно придержало его руку. Он повторил движение второй конечностью — и результат оказался тем же. Значит, его связали.

В следующее мгновение он понял еще две вещи. Первое: кресло, в которое его усадили, достаточно удобно — для тюремнокамерной мебели. И второе: нельзя распахивать глаза одним махом и сразу же пялиться на источник яркого света, если до этого ты находился в отключке.

Пока Марк отчаянно моргал и шепотом матерился, кто-то неловким, но заботливым движением вытер ему выступившие слезы. Ткань была неожиданно мягкой. Он наклонил голову, чтобы не уставиться на лампу во второй попытке, и приоткрыл глаза.

Рядом наблюдались ноги. Знакомые кроссовки, мелькнуло в голове. Где я их видел? Ноги переступили, даже в таком ракурсе выглядя неловко и виновато.

— Марк, ты как? — пробубнили совестливые конечности голосом Андрея. Ага, вот так, значит. А Витька?

— Давай, Абрамыч, оклемывайся, разговор будет интересный, — а вот в этом голосе чувства вины не ощущается. Все страньше и чудноватее... Вернее, нет. Ничего странного. Как же это он сразу не догадался?

Что-то скрипнуло, свет стал мягче. Марк рискнул поднять взгляд.

Они находились в каком-то, судя по антуражу, заброшенном здании. Причем это был либо склад, либо промзона — очень уж характерная архитектура. В крайнем случае — сильно обшарпанный, 'когда-то-жилой' фонд. Единственными признаками современной цивилизации были то самое кресло, пара софитов на штативах, сейчас отвернутых в сторону, и до боли знакомые контейнеры из серого квази-металла, расставленные вдоль стен. На одном из ящиков сидел Виктор, ковыряя внушительных размеров ножом грязь под ногтями — наверное, в каком-то фильме увидел и решил, что круто. Андрей стоял рядом, заглядывая Марку в лицо и сжимая в кулаке платок. И был еще кто-то.

За границей освещенного пространства, прислонившись к стене, стояла тень. Среднего роста, но плечи широкие, да и в целом фигура убедительная. Марк начал узнавать.

— В общем, ты на нас зла не держи, — Виктор положил нож и соскочил с 'насеста'. — Сейчас не те обстоятельства. Нам надо реально много чего тебе рассказать.

Марк, все еще изображавший дизориентацию, внутри был на удивление собран и деловит. Даже сам удивился. Наверное, стоит немного попаниковать? Все же не факт, что они знают, что он знает — ну, догадывается. Да и вдруг ошибся? Поэтому молодой человек скорчил гримасу и прохрипел:

— Что за херня творится, народ? Где я? — он сглотнул, почти не прикидываясь: в горле было сухо. — Во что вы ввязались, черти?!

— В лучший шанс всей нашей жизни, — торжественно провозгласил приятель. Андрей, мявшийся рядом, решил, что он свою роль исполнил, и отошел в сторону. Тень не шевелилась.

— В общем, мы тебе не все рассказали. Оказалось, что в том магазине не просто склад, — голос Виктора подрагивал от возбуждения. — Оказалось, там работают очень серьезные люди. Абрамыч, блин, ты бы видел, что мы видели!

— Что? Вить, что ты несешь? Какие люди? Вы с уголовщиной связались, что ли? — а получалось вполне убедительно. Почти не приходилось играть — Марк был изрядно сердит на своих бывших 'кунаков'. Не, ну чем они думали? Архаровцы, так их через так! Но, сдержал он эмоции, стоит парней сначала выслушать. Тем более, что выбора у него нет.

Виктор взмахнул руками и хотел чем-то парировать, но тут шевельнулась тень у стены. Она сделала шаг вперед, и Марк невольно вздрогнул. Ну да, знакомый из тоннеля. И с перехода. Убийца, который не убивал. Спаситель, который, вероятно, является врагом. Как же все сложно-то...

— Проще показать, — изрек сероглазый мужчина в комбинезоне, выходя на свет. — Марк, мы уже, кажется, знакомы — случайно. Меня зовут Герман. Смотрите, пожалуйста, сюда.

Он достал небольшое устройство, похожее на смартфон, и на что-то нажал. Ближайший контейнер с тихим гудением и щелчками начал раскладываться и раздвигаться. Виктор и Андрей осторожно сделали по шагу назад. Марк изобразил на лице недоверие и изумление.

Знакомая платформа-лифт приобрела окончательный облик и воспарила над полом. Повинуясь жесту Германа, она поднялась к высокому потолку, а затем опустилась и сложилась обратно, в компактный вид. Герман помахал 'пультом'.

— Это антигравитация, Марк. Впрочем, вы уже поняли. Ты, — он с нажимом перешел на более личное обращение, — уже понял. Ты умный парень, так сказали твои друзья, и так вижу я. А нам нужны такие, как ты.

— Так что же... Это... — Марк хватал воздух ртом, надеясь, что не переигрывает. — Вы пришелец?

Мужчина мрачно ухмыльнулся. Казалось, предположение его позабавило.

— Ни в коем случае. Но интересно, что это было первым, о чем ты подумал. Потому что, — он наклонился ближе и добавил значительности в голос, — пришельцы действительно существуют. Виктор, расскажи. Проверим, как ты усваиваешь методички. И да, — он снова что-то нажал на 'смартфоне', — тебе же неудобно. Только не убегай.

Только теперь Марк обратил внимание на то, что же именно притягивало его к креслу. Оказалось, это были гибкие, эластичные ленты того же цвета, что и контейнеры, и гравилифт. Сейчас они с легким шелестом всасывались обратно в сиденье и подлокотники. Молодой человек поморщился и недовольно скрестил руки на груди.

— Даже не собираюсь. Но вам придется все объяснить!

Герман кивнул и махнул Виктору рукой. Тот откашлялся для солидности.

— В общем, Абрамыч, дело было так. Мы с нашим параноиком, — Андрей моргнул и вздрогнул, — забрались в магазин и действительно обнаружили там что-то вроде склада. А еще мы там встретили вот Германа и его... Друзей, — было заметно, что рассказчик пытается подобрать уместные синонимы. — Они нас сначала, конечно, повязали, но потом быстренько опросили и поняли, что мы, в общем, нормальные чуваки. И с нами можно по-людски. Потому что им действительно нужны люди. Много людей. В идеале — вся планета. Дело-то, брат, нешуточное.

Собеседник нахмурился и все-таки потер переносицу.

— Так в чем соль-то? Не тяни уже, рожай быстрее. У меня, к слову, башка трещит — вы меня били по ней, что ли? — добавил он сварливым тоном. Виктор примирительно поднял ладонь.

— Ша, не бузи. Тут обстоятельно надо. В общем, оказывается, некоторые церковные книжки не врут...

Марк с интересом слушал переложение той истории, которую ему до этого уже успел поведать Ярро. С интересом — потому что версия Виктора была неполной, эмоциональной и тенденциозной, и ему было любопытно повылавливать расхождения. Герман не вмешивался и снова замер. Отошел в тень и превратился в статую. Бывший военный, скорее всего, отстраненно подумал Марк. Или даже не бывший. Впрочем, спохватился он, главное — не забывать впечатляться в нужных местах.