Просто Хозяйка Зимы была эльфийкой. Хотя почему "просто"? Магесса Киренд, полуэльфийка, учительница в академии не годилась ей даже в подмётки. Как по красоте, так и по количеству познанных тайн.
Почти что осязаемо тёплые зелёные глаза весело смотрели на вошедших, одновременно лучась мудростью. И скорбью. Потому что Хозяйка Зимы жила тысячи и тысячи лет, видела войны, в которых пали все её родственники. И их мировая империя к тому же.
Она видела битвы титанов и драконов, эльфов и орков, кентавров и перианов, гоблинов и гномов, лизардеров и кэтаров, людей и ... людей. И их войны со всеми другими расами Таира. Интересно, она запомнила лишь первые миллионы смертей и перестала считать убитых уже через сто лет? Или через тысячу? Или через двадцать тысяч? Вы спросите, почему так много? Потому то Хозяйка Зимы была Древней. Эльдар, как их называют другие эльфы. Её золотистые волосы свободно ниспадали до пояса. Только у самого лба их стягивала диадема из белого золота с рубинами и топазами. На узкой талии был пояс из серебряных нитей, переплетённых золотой проволокой. На бледном лице не было ни одной морщинки. Лишь заострённые уши могли напомнить, что перед нами не богиня, а простая эльфийка. Но простая ли?
Нет, она была Эльдаром. Со времён рождения Сверкающей империи она совсем не изменилась — таков уж был их удел. Взирать на изменения окружающего мира, совершенно не меняясь внешне. Их благословение. И проклятие, как считали многие из Перворождённых. Это было ещё одной причиной скорби в её взгляде.
Зелёное платье, украшенное опалами и карбункулами, почти сливалось с изумрудным троном. Я раскрыл рот от удивления: трон был из цельного драгоценного камня. Или изменён магией, чтобы казаться таковым. Два кенари, сотканные из золотистых молний, охраняли свою владычицу, не скрывая своего присутствия.
Едва заметив нас, они вскинули призрачные молоты, чтобы предостеречь от нападения на Хозяйку Зимы. Уург так бы и сделал, лишь Тенперон остановил его, держа рукой за плечо. Абра припал на одно колено, низко опустив голову в знак почтения. За ним последовали Сташек и Владек. Тенперон опустился на одно колено, но продолжал смотреть на Хозяйку Зимы. Прямо ей в глаза. Последним опустился я, а Уург продолжал стоять с высоко поднятой головой. Теперь мы с ним сравнялись по высоте. Он удовлетворённо хмыкнул, подметив это.
— Приветствую тебя, Хозяйка Зимы, великая Тинеэдель Сверкающая искрами, Первая принцесса народа эльфов, королева клана Коронованного дуба, — Тенперон говорил эти титулы совершенно без запинки, как будто знал их с самого рождения.
Странно, конечно. Но вдруг это было правдой? Иногда я начинал в это верить. Правда, лишь иногда. Даркхам обращался к принцессе с глубоким почтением, которого я раньше за ним не замечал.
— И тебе привет, Магистр Тенперон Даркхам Огнароктон, Говоривший с Ним. — Я слышал, что эльфы любят говорить загадками, но чтобы настолько...
— К сожалению, Сверкающая ошиблась: я всего лишь маг третьей ступени, и далеко не "огнаробойца", как изволила выразиться Великая.
— Я гляжу в душу, а не слушаю глас твой, Огнароктон. Ты будешь им, Творец позволил мне увидеть это в твоём сердце.
— Прошу прощения, Сверкающая, но мне вряд ли стать магистром. Но я с радостью подумаю и помечтаю об этом, но пока у меня к тебе есть дело.
— Ты желаешь Кубок, человече? — ну вот почему эльфы, как и маги, любят пафосные речи?
— Да, великая.
— А тебе известен Закон Равновесия, как вы его называете, закон Творца?
— Да. Нельзя, чтобы где-нибудь не убыло, если в другом месте не прибудет столько же. Мне это хорошо известно. Но что ты хочешь сказать этим, великая? Мне не совсем понятен твой вопрос.
— Он слишком понятен тебе, Огнароктон. Кто-то должен остаться здесь, если вы хотите забрать Кубок. Кто-то, чьё сердце достойно занять место духа Познавшего Скорбь.
— И ты просто так отдашь нам этот Кубок, Сверкающая?
— Отдам, чего не сделала бы несколько дней назад, — это вполне могло означать "лет" или "веков". Чувство времени у Эльдаров мало похоже на наше. — За тебя просили. И вряд ли я смогла бы отказать просителю. Ты ведь знаешь, кто это был, — Тинеэдель совершенно утвердительно сказала это, даже без тени сомнения.
— Скажем так, догадываюсь, — Тенперону нельзя было отказать в увёртливости в отношении неприятных для него ответов. — И от этого я удивлён не меньше, а даже больше. Чего же ты хочешь?
— Не я хочу, — Закон требует, чтобы кто-то из вас остался здесь, став моим слугой. Иначе нельзя, Огнароктон, — эльфийка говорила по всем правилам ксариатского этикета: с незнакомым, но важным гостем надо говорить без упоминания имени.
Хозяин должен был обращаться к пришедшему только по титулу.
— Могу ли я остаться здесь? — совершенно спокойно спросил Тенперон.
— Нет, на этом настаивал просивший за тебя.
— Тогда дай мне несколько минут, я должен поговорить со своими, — он сделал небольшую паузу, — друзьями.
— Не дольше года ты должен говорить, Огнароктон, — улыбнулась Тинеэдель.
Я не мог понять, как в её глазах угадывались одновременно веселье и скорбь. Было жаль, что подобное присуще только эльдарам. Или, если верить легендам, ещё титанам и богам. Как был бы красив и загадочен мир, будь у всех существ подобный взгляд.
— Мне поистине жаль, но кто-то должен будет здесь остаться.
— Я... — слова застряли в моём горле, я не мог даже прошептать "боюсь здесь остаться". Где-то в глубине души мне стало страшно, что я никогда не выберусь отсюда. К счастью, Владек успел раньше меня.
— Я готов остаться здесь. Этого требует мой долг перед моим господином, — и Владек поклонился мне.
Я почувствовал, что слёзы наворачиваются мне на глаза: настолько был верен мне Владек. Хотя почему именно мне? Ведь не я должен же был остаться здесь. Были и другие. Они вполне могли вызваться! Но этот простой довод не действовал на меня.
— Ты уверен, Владек? — Тенперон внимательно смотрел на ещё молодого огнара, в глубине души завидуя его смелости. Многие маги были на подобное чувство не способны. Как и большая часть дворян. И почти все таирские правители.
— Поступок, достойный потомка айсов, — еле прошептал Абра.
— Поступок, достойный воина, — почти одновременно с Аброй сказал Уург.
Орки особенно почитали всех воинов, будь то представители их народа или даже эльфы. Очень жаль, что их племена, кроме Снежных, понемногу забывали старые привычки
— Хозяйка Зимы, я готов выполнить нашу часть договора, — почти что выкрикнул Владек. — Готова ли ты выполнить свою?
И когда он только научился говорить красиво? Без всяких "простецких" словечек, которыми иногда сыпал в разговорах с нами.
— Ты зря не доверяешь мне, Владек Ришарьер. Вот Кубок! — она даже знала его фамилию. Кажется, у меня покраснели уши: к стыду своему, я так и не спросил Владека его полное имя...
У правой руки эльфийки появился треножник со стоявшим на нём Кубком. Тот был сделан из какого-то чёрного камня, причём материал светился изнутри. Или это тоже было творением магии? В нём плескалась синяя жидкость, даже отдалённо не напоминавшая кровь. Хотя кто знает, как выглядела кровь титанов?
— Ты готов к ритуалу обмена?
— Да, Хозяйка Зимы. Я готов на это во имя победы моего господина и рыцарского звания моих друзей!
Даже перед своей смертью (а что это было, как не она?) он не забывал о своём величайшем желании. Или именно о своих мечтах люди думают перед самой смертью, когда свет в их глазах уже меркнет и Даркос зовёт их к своим воротам? Вряд ли я когда-нибудь узнаю об этом. Разве только перед собственной смертью.
— Ну что ж, тогда да свершится волшебство! — и губы Тинеэдель начали нашёптывать какое-то заклинание.
Несколько секунд вокруг Хозяйки Зимы собирались молнии. Золотисто-синеватые всполохи кружились вокруг неё, давая эльфийке сил. Потом Хозяйка запела заклинание на родном языке. Хотя скорее не заклинание, а песню — так прекрасно она звучала. Мелодичные эльфийские напевы смешались с магией, и Владека постепенно стал окружать столб синеватого огня. Да, именно синеватого, иначе нельзя было сказать: языки пламени цвета неба в тихий летний вечер окружили огнара, не причиняя тому вреда. Я заметил, что Тенперон внимательно смотрит на Тинеэдель и Владека. Лицо его было суровым, казалось, что он готов броситься на Хозяйку. Или к Кубку — точней нельзя было сказать.
Очертания Владека начали тускнеть — магический огонь почти закрыл его от наших глаз. Внезапно лицо Хозяйки исказилось гримасой ужаса. Или непонимания. Что-то пошло не так. В тот момент я боялся, что эльфийка прекратит читать заклинание, и его сила сможет ударить по нам, испепеляя нас. Но Хозяйка Зимы продолжала творить заклинание, настолько хорошо было её самообладание. И через секунду магический огонь исчез.
— Врёшь, Сверкающая, не возьмёшь! — Флавиан напряг все свои силы в борьбе с древней эльфийской магией. И кажется, побеждал...Побеждал!
И перед нами появился новый Владек, чей облик был навсегда искажён магией Эльдаров. Он стал похож на кенари — но лишь новым состоянием. Вместо синеватых молний его руки состояли из красновато-серой дымки. Чёрный шлем закрывал его лицо. Лишь два синих глаза смотрели через прорези. На нагрудной кирасе была выгравирована молния, расколовшая надвое кедр. Вместо ног — черноватая дымка.
— Поклянись в верности своей королеве, кенари! — видимо, это было продолжение ритуала, потому что Хозяйка Зимы пыталась произнести эти слова как можно увереннее и чётче.
— Клянусь вечно служить, — свет, шедший из глаз Владека, дрогнул. — Моему господину, магу Николасу Датору до самой своей смерти и после неё. Даже чертогах Тайтоса.
— Что? — Тинеэдель теперь была просто ошеломлена. Её магия явно сработала не так, как надо.
— Я — раб моего господина, мага Николаса Датора. Что тут может быть неясно? — сверкнули глаза Владека.
— Как ты смеешь... — было странно видеть, как эльфийка переходит на почти человеческий визг. Даже Эльдары не были лишены эмоций.
— Ты обещала отдать нам Кубок, Сверкающая, — напомнил Тенперон.
— Моё слово — закон. Возьмите этот проклятый богами кубок с кровью последнего стоящего врага. И заберите этого недокенари, мне не нужен чужой слуга, — эльфы, кроме всего прочего, умели держать слово.
— Благодарю тебя, Сверкающая! — все поклонились вслед за Тенпероном, даже Уург. Все, кроме Владека: он продолжал спокойно стоять, а его глаза продолжали светиться. Вернее, они сами стали живым светом, иначе нельзя было сказать о том, что сотворила магия с огнаром.
— А на прощание мой последний подарок! — и Хозяйка Зимы взмахнула своей рукой, призывая магию порталов.
Нас выкинуло недалеко от племени Высоко Сидящего. Совет вождей заседал: обсуждали как поступить, если наша команда не вернётся из путешествия.
Почти все варвары разом поднялись со своих мест, выхватив мечи и топоры — просто заметили Владека, первым материализовавшегося прямо посередине круга вождей.
Затем Высоко Сидящий резко присел на шкуры, когда за Владеком появился Тенперон, державший в руках Кубок. Творение эльфов весело переливалось на зимнем солнце, а синяя кровь в ней ещё и стала сиять.
— Вот обещанный Кубок Хладной крови, Мирнир из рода Потерявшего! Мы выполнили своё обещание! — Тенперон высоко над собой поднял Кубок, давая всем собравшимся возможность получше его рассмотреть.
— Чем ты докажешь, что это именно Кубок Хладной крови, а не подделка? — Мирнир не мог поверить, что мы добрались аж до Хозяйки Зимы, а потом забрали её бесценное сокровище. И причём так быстро.
— Смотри Мирнир! Смотрите вы все! — И Тенперон перевернул Кубок дном вверх. Ничего не произошло. Ни через секунду. Ни через полторы минуты. Кровь титана просто не выливалась из Кубка.
И всё? Все доказательства? Да мы могли бы подделать эту штуку! Это не так уж сложно: несколько слоёв магии воздуха, чуть-чуть магии воды, слабая иллюзия — и будет Кубок. Даже лучше настоящего...
— Да, это Кубок Хладной крови! — и огнары взревели в знак согласия, бряцая оружием и деревянными щитами.
Я одёрнул себя: как щитами? Вроде их я у варваров раньше и не было? А может, подошли настоящие воины севера? Скоро я всё узнаю. А ещё я удивился глупости айсов: эффект Кубка можно было повторить комбинацией нескольких простых заклинаний.
— Позволь же мне забрать этот Кубок в знак...
— Нет, мы должны были только принести этот кубок сюда, и только. Владек, один из моих друзей, покалечен магией Хозяйки Зимы, которая требовала его верность и сущность в обмен на Кубок. В походе к нам присоединился один из снежных орков, мечтающий побывать в своём племени, неся Кубок в своих руках. На нас напал снежный зверь, мы сражались с орками, побывали во владениях Хозяйки, и после всего этого я должен отдать тебе Кубок, Мирнир? Не бывать этому, даю слово мага.
Тенперон просто издевался над айсом. Он бы мог облечь издёвку в более простые слова — но варвары любит пафосные речи. Так почему бы и не произнести одну?
— Тогда мы не сможем предоставить тебе воинов для похода, Огненный вождь, — уверенно сказал Мирнир.
— Говори за себя, старик! — со своего места поднялся один из молодых вождей, айсар не старше тридцати лет. — Огненный достоин нашей помощи, и вся моя дружина с честью пойдёт за ним. Таково слово племени Восточного оленя.
— И Клыкастого вепря, — поднялся айсар рядом с ним.
— И Племени Чешуйки дракона.
— И Племени Стойкого камня.
Все остальные вожди прокричали, что их дружины пойдут за Огненным вождём. Кроме племени Мирнира — тот так и остался сидеть на шкуре. Он был единственным, кто не согласился выступить рядом с Тенпероном.
Это было очень опасно: кто-нибудь из молодых воинов мог убить старика и пойти за Тенпероном, ведь учитель доказал свою силу. И силу своего короля, кстати. Но старый айсар всё равно не соглашался. Упрямство огнаров из северных провинций перешло явно от предков из этого племени.
— И именем этого Кубка я прошу, чтобы через три недели у Большого Камня собрались все ваши дружины. Я встречу их там. И мы пойдём до самого Тронгарда и дальше, сыны Севера! — Тенперон любил процитировать древних, на этот раз это была слегка переделанная фраза Огнара.
— Мы пойдём за тобой до последнего моря! — это был традиционный ответ айсаров перед походом.
Аркадская империя. Аркадия.
На небе взошла молодая луна. Лишь она да звёзды освещали улицы аркадской столицы, на которых в этот поздний час никого не было. Никого, кроме Андроника Ласкария, завернувшегося в тёплый шерстяной армейский плащ, и десяти воинов. На каждом из них сверкала в лунном свете кольчуга, поверх которой была накинута узкая полоска ткани с аркадским гербом: пурпурный крест с двумя дополнительными перекладинами, одна из которых была наклонена.
Широкие шлемы с приделанными наушниками надёжно защищали голову, а на ногах были толстые армейские сапоги. У всех были такие же плащи, как и Андроника. И все они были императорскими гвардейцами. Правда, действовали они без ведома Иоанна Ватаца. Всего за три часа до того запыхавшийся Андроник вбежал в казарму и взял с собой всех сидевших там воинов. Гвардейцы не выразили ни малейшего: они как раз для таких вот операций и нужны был. Едва в столице появится человек, явно угрожающий императорской власти, за ним приходят гвардейцы. И почему-то это чаще всего случалось ночью.
