— Ты как? — поинтересовался Антон, увидев мой осмысленный взгляд, направленный на него.
— Да вроде нормально, — пожал плечами я и обратился к Алисе, — долго у меня будет подобный эффект?
— Все очень индивидуально, Дима, — покачала головой она, — но то, что он проходит — это факт. Нужно только подождать. В большинстве случаев, он сходит на нет, уже через пару дней.
— Понятно...
— Да не переживай ты так! — хлопнул меня по плечу мой друг, — бывает, это все пустяки по сравнению с новыми возможностями!
— Вот, верно говоришь, — согласилась Алиса, — а теперь, попробуй изменить свою форму Дима. Только постарайся на этот раз так сильно не волноваться. Помни, что все под твоим контролем и все, что с тобой происходит, ты при желании сможешь легко исправить.
— Да знаю, знаю, — поморщился я, кляня себя за минутную слабость, — подождите.
На этот раз закрывать глаза я не стал. Просто "вспомнил" одну из легких форм, наиболее понравившуюся мне из предложенного моей наставницей списка и представил, как начинаю меняться, постепенно в нее трансформируясь. По началу, ничего не происходило, но потом мое тело плавно начало течь, по-другому и не скажешь. Казалось, что я превратился в восковую свечу, которая медленно тает от близко горящего огня. Кожа начала слегка бугриться, под ней перекатывались какие-то волны и складки, стало очень жарко, как будто меня неожиданно из прохладного подвала закинули в парилку. Все это продолжалось целую вечность, но потом процесс пошел на спад и вскоре я уже не чувствовал в себе ничего необычного.
— Три минуты, двадцать секунд, — констатировала Алиса, выключая на телефоне секундомер, — подкожная броня, легкой защиты. Не очень быстро, Дима, уж извини.
— Может, я что-то делаю не так?
— Нет, тут дело опять же в твоем теле, а не в тебе. Но, это ничего, будешь тренироваться, а там посмотрим, чего ты сможешь достичь со временем. Кстати, если вы с Антоном решите принимать более сложные формы из вложенной вас базы, или те которые обладают серьезной бронированной защитой, то поспешу вас разочаровать, они будут незавершенными, так как процесс легирования только начался и у вас просто напросто не хватит материала для перестроения.
— А программа не зависнет? — поинтересовался я, — я просто попробовал тут уже...
— Не зависнет, — в ответ на мое замечание засмеялась она, — потому что, то, что вы получили, программой называется весьма условно. Это ваш мозг и ваша психика. Запомните это. А теперь вас ждет Аркаша в библиотеке. Возьмете у него всю необходимую литературу и прочитаете. Сроку вам до завтра. Все. На сегодня свободны.
— И все?! — удивился я.
— А что тебе еще? — спросила она.
— Ну... как то это все...
— Что?
— Быстро.
— А, так ты об этом, — улыбнулась она, — Дима, ты по прежнему мыслишь стереотипами. В нас с самого детства вкладывали мысль, что без труда ты ничего не добьешься, и это совершенно верно. Но дело в том, что мир меняется, меняется общество, методики, расширяется область знания, ускоряются процессы. Ты ведь уже не будешь вручную точить деталь напильником, если для этого есть высокоточный токарный станок, а то и вовсе станок с ЧПУ?
— Нет.
— Ну, так вот также и здесь. Там где есть возможность быстро и качественно передавать знания и умения мы делаем это. Нет никакого смысла отправлять одаренного учиться шесть лет в мед. институте, когда можно просто предложить ему изучить теорию, а потом добить все на практике. На это уйдет раз в десять меньше времени, чем все делать по старинке. Наука не стоит на месте. Новые возможности — новые скорости. Но не переживайте, занятия с Владимиром у вас только начались и будут проходить практически по старинке. Впрочем, вы это уже и так заметили.
— Это точно, — пробурчал Антон, потирая свои сломанные на последнем уроке ребра. От переломов не было и следа уже через пять минут, все-таки Илья был мастером своего дела, но впечатлений осталось море.
— А кстати, где он? — поинтересовался я.
— Уехал, — просто ответила она, — у него кроме вас и другая работа есть, представляете? Тем более, что часть вашей группы осталась у Альцмана и требует к себе пристального внимания. У вас, кстати, тоже есть задание, так что нечего прохлаждаться, вперед к Аркаше!
Вздохнув про себя, мы отправились в библиотеку.
— И вправду как-то быстро все, Дим, — проговорил Антон, когда мы вышли из зала, — только что мне она рассказывала о том, как трудно бывает активировать в человеке ту или иную способность и вдруг — бах, ты уже оказывается, все умеешь, надо только набраться опыта и привыкнуть к новым возможностям.
— Так вот и я о том же, — покосился на него я, — такое ощущение, что нас ускоренно готовят к чему-то. Сам подумай, зачем так гнать, если есть возможность спокойно всего достичь со временем?
— Кто знает, — пожал он широкими плечами, — может и так, а может, и вправду тестируют свои новые программы обучения. В любом случае время покажет.
— Да ты я смотрю оптимист!
— Нее, я реалист. Просто не заморачиваюсь там, где этого можно не делать, чего и тебе советую. Я уже давно все успел обдумать и скажу тебе честно, никаких особых минусов не нашел. Ну, будут даже тебя использовать в темную. Так всех так используют в той или иной мере и в точно таком же варианте. Вся разница только в твоих возможностях. А они у тебя теперь на уровне, надо сказать.
— Цинично звучит, — хмыкнул я.
— Нет, Дим, реалистично, — покачал головой он, — ты же умный парень, сам должен это прекрасно понимать. Тем более, что командование у нас хорошее, да и люди подобрались отличные. Я про одаренных и учителей имею в виду.
— Откуда ты это можешь знать?
— С первым все просто. У Альфира дед друг семьи Митрова. Альф, когда это узнал, то всю дорогу нам про него рассказывал. Митров мужик правильный, на таких земля держится, можно сказать. Не зря его в свое время главой отдела назначили. Ну, а по второму пункту и так все понятно, неужели сам не видишь.
— Да вижу, но...
— Не доверяешь, — улыбнулся он.
— Когда все вокруг такие положительные, то поневоле начинаешь их всех в чем-то подозревать.
— В принципе верно, — рассмеялся Антоха, — да только они и вправду в нас сильно заинтересованы. Фанатики науки, как ни крути! И вообще, откуда ты такой подозрительный выискался? Вроде прокурором не работал.
— Я инженером работал. А осторожности жизнь научила.
— Что, такая бурная жизнь была? — заинтересовался он, — что-то не верится, ну ладно я еще.
— А что ты?
— Так у меня такая жизнь по должности положена!
— Хех, а у меня просто так сложилось.
— Бывает. Не переживай. Сейчас уж точно все по-другому будет.
В библиотеке нас уже ждали. За главным компьютером сидел совсем молодой парень, лет восемнадцать не больше, и увлеченно рубился в какую-то игрушку. Судя по обилию кровищи на экране и истошно кричащим на немецком голосам, это был какой-то новый Wolfenstein. Выглядел паренек вполне обычно. Худощавый, высокий, с умным лицом в прямоугольных очках и удивительно жилистыми руками, торчащими из рукавов короткой рубашки в клеточку. Он чем-то отдаленно напоминал мне кого-то, но вот кого именно я не так и мог вспомнить.
Увидев нас, он поставил игру на паузу, разулыбался и встал из-за стола.
— Привет, Антох! — воскликнул он, пожимая руку моему другу и затем протягивая ее мне, — Аркадий.
— Паровозов? — улыбнулся я, отвечая на рукопожатие, и представился — Дима.
— Нет, Сталеваров, — нисколько не обиделся он.
— Тоже неплохо звучит.
— А то! За знаниями пришли?
— Угу.
— Это вы, верно, решили. Учиться никогда не поздно. Даже в таком возрасте.
— Ты мне поговори еще, — засмеялся Антон, — тоже мне стариков нашел.
— А кто ж вы еще? — удивился он, доставая с полок необходимые книги.
— Это не мы старые, это просто ты молокосос, — охотно пояснил он.
— Так возраст и ум понятия ведь совершенно разные. Как говорится, сто лет прожил, а ума не нажил.
— А сколько тебе лет? — осторожно поинтересовался у Аркадия я.
— Восемнадцать, — улыбнулся он.
— А не напомнишь ли ты мне тогда о всезнающий, что такое, например, категоричный императив Канта?
— Да легко! Это понятие Канта о морали и представляет собой высший принцип нравственности. Он говорит о том, что только нравственный закон, не зависящий от каких-либо посторонних причин, делает человека по настоящему свободным. Моральный закон играет огромную роль, единственно важную в этом. И только безусловный принцип, то есть, который не зависит от всякого объекта желания, может стать этим законом. При этом для человека моральный закон и есть императив, который повелевает категорически, так как любой человек имеет потребности и подвержен воздействию чувственных побуждений, а значит, способен к максимам, противоречащим моральному закону...
— Стоп! — не выдержал Антон, — хватит, мы поняли! Дима, ну у тебя, что совсем ума нет что ли? Он же аналитик!
— И что? — удивился я, — ответил-то он правильно.
— Еще бы он не ответил, — скривился тот, — вспомни о том, что тебе про них говорили. А он еще и одаренный к тому же.
— А вот и неправда! — возмутился Аркаша, — Выдумываете вечно про нас невесть что. Вот сами бы попробовали вахтовым методом подежурить на тех системах, что мы обрабатываем, я бы на вас посмотрел.
— Про что это ты? — удивился я.
— Не важно, — мотнул головой он, — к слову пришлось. Просто не надо судить всех по одному и считать нас жуткими занудами.
— Это ты про Сан Саныча сейчас? — улыбнулся Антон.
— Про него самого.
— А кто это? — спросил я.
— Да есть тут еще один аналитик, — пояснил наш библиотекарь, — в главном управлении работает. К нему даже свои заходить боятся. К нему как ни зайдешь, пусть даже с ерундовым вопросом в стиле "да — нет", так минимум через три часа выйдешь. Он как начнет тебе что-нибудь рассказывать, так тушите свет, пока не закончит, фиг ты от него куда денешься. Причем говорит-то вроде все по делу и интересно даже, но долго! А сбежишь, так обидится ужасно. Человек-то уже пожилой и заслуженный. Нет, мужик-то он, в принципе, отличный, таких еще поискать, но вот эта черта характера многих просто добивает.
— Печально.
— Не то слово, — согласился он, — особенно для тех, кто к нему попадает.
— Ладно, кончай языком молоть, — сказал Антон, — давай лучше книжки нам выдавай, а то до утра все прочитать не успеем.
— Да куда ж вы денетесь, — усмехнулся он, направляясь к полкам, — разок наказание отработаете и все успевать начнете. На неделю вперед даже.
— Интересно, так мы все-таки на обучении или в армии? — спросил я.
— На обучении, — согласно кивнул Аркаша, доставая с полок книги, — вот только баклуши бить вам не дадут. Есть режим, есть дни для отдыха и стипендия, все это нужно отрабатывать. Одно дело если вы реально не успеваете в силу своих физических возможностей и совсем другое, когда начинаете сачковать. К первому относятся с пониманием и меняют программу, а второе пресекают на корню. Самыми разнообразными способами, мотивирующими к работе.
— Эй, ты куда столько-то, — заволновался Антон, глядя, какая стопка вырастает перед нами на столе, — мы это все и за год не прочитаем!
— Прочитаете, и не за год, а за курс. Как раз на шесть месяцев удовольствия хватит. Учитывая ваше восприятие это от силы пару часиков занимательного чтения перед сном. Кстати, вот список по которому вы будете заниматься, — сунув руку в карман брюк, он извлек оттуда два сложенных вчетверо, слегка помятых листа формата А4 и протянул их нам, — держите. Левые стопки книг для одного, правые — для другого. Ну, или наоборот, тут уж как сами решите. Литература все равно одинаковая, просто в двух экземплярах для удобства.
— Шестьдесят восемь книг, — пересчитав свою кучу, пробормотал я, — фига себе!
— Это еще мало, — с довольным видом пояснил Аркаша, — да будет вам известно, что по той же, к примеру, терапевтии, список изучаемой литературы, составляет порядка трехсот экземпляров.
— Сколько?! — удивился Антон.
— А чего ты хотел? Быть врачом не так уж и просто, тем более универсалом. Таких, по правде, вообще нет, кроме одаренных конечно. Усвоить такое количество информации и нюансов... жизни не хватит. Однако для нас, напрямую работающих с энергией и телом все намного проще. Мы просто изучаем строение тела, и как с ним взаимодействовать при помощи внутренней силы, а затем все это отрабатываем на практике. Поэтому и книг столько. Здесь только нужная и специально переработанная для одаренных литература. Вся диагностика исключена. Правда есть еще и фармакология, на тот случай если вам придется лечить стандартными методами. Она применяется в том случае если нельзя привлекать к себе ненужного внимания, нет силы или же просто проще обойтись лекарством. Такое бывает не так уж и часто, но все же и не так редко, чтобы этим пренебречь. Впрочем, фармакология у вас будет в самом конце, и книжек там будет не так много.
— Понятно...
— Ну, раз понятно, тогда вперед и с песней! Завтра у вас первый урок.
— Судя по твоей гаденькой улыбке, он будет особенным, — сощурил глаза Антон.
— Сами увидите, — не переставая улыбаться, ответил Аркаша.
— Ладно, потащили, — вздохнул я, беря на руки первую порцию знаний и направляясь с ними к выходу. Книжки были не тяжелыми, но габаритными, поэтому ходок пришлось делать три. Антон же, махнув рукой, управился всего за две, воздвигнув перед собой высокую башню из разноцветных обложек, которая опасно раскачивалась и грозила обрушиться вниз в любой момент. Впрочем, этого так и не случилось.
Заниматься решили у меня. Антону сразу вспомнились годы проведенные им в общаге, и как он в свое время зубрил выш.мат. Поэтому свалив все книги в огромную кучу в углу моей комнаты, мы решили заниматься изучением анатомии вместе. Все веселее, чем сидеть одному.
— Так ты, что математик? — удивился я.
— Ну, да, высшее математическое образование, — пожал он плечами, — диплом с отличием даже имеется. Потом мне, правда, это все надоело, и вместо того, чтобы пойти в науку, я отправился в армию.
— Обалдеть, — ошарашено покачал головой я, — ну ты и извращенец!
— Ты не первый кто мне это говорит, — усмехнулся он, — спецназовец с высшим математическим образованием. Помню старшина когда узнал, две недели ржал как сумасшедший и все подкалывал мня по этому поводу.
— Зачем ты вообще там учился это же... — я так и не смог подобрать слов, чтобы описать всю безнадежность и бесперспективность подобного занятия.
— Не трудись, — махнул он рукой, — я и сам понимаю что сглупил, но уж очень тогда нравилось то, чем я занимался. Хотел даже преподавать потом остаться.
— А чего не остался?
— Передумал. Зарплата ни о чем, цены на жилье и прочее ого-го какие, еще и девушка бросила. Мне тогда двадцать три как раз исполнилось, а тут такой подарочек на день рождения... В общем, психанул я, забил на все и пошел в армию. Сначала десант, потом спецназ, и вот я здесь, как говорится.
