Мальстен отпустил черные нити, однако красная все еще держала юношу, передавая ему чуждую его существу жизненную энергию. Мимо Мальстена проскользнула Аэлин, однако обратить на ее действия должное внимание он не сумел, полностью погрузившись в непривычную для себя отдачу.
Пронзенное арбалетной стрелой левое плечо уколола острая боль, стремительно растекающаяся по телу. Данталли закусил губу, стараясь не потерять контроль над доселе неведомой ему красной нитью. Теперь, когда Мальстен понимал, что на деле работает не просто с марионеткой, а с самим мирозданием — с обеими его сторонами — ощущение расплаты морально воспринималось им куда тяжелее. Каждая вспышка боли теперь означала непосредственное воздействие теневой стороны, стремящейся утянуть душу демона-кукольника в небытие, то была прямая атака Смерти.
«Проклятье! Вот, о чем говорил Теодор…»
Мальстен изо всех сил пытался выбросить эти мысли из головы, на лбу от напряжения начала проступать испарина.
Филипп, казалось, чувствовал себя ничуть не лучше. Конвульсивные судороги продолжали сотрясать его тело, на губах выступила вязкая черная жидкость, заменяющая созданиям некроманта кровь. Юноша хотел что-то сказать, но не смог произнести ни звука.
Красная нить продолжала свою работу — Мальстен понятия не имел, как ее остановить. Он чувствовал лишь то, что расплата стремительно идет на убыль благодаря потоку отдачи жизненной энергии.
Филипп вновь резко дернулся, пытаясь дотянуться до арбалета, брошенного на землю, но в этот момент рядом оказалась Аэлин, ударом ноги оттолкнув от него оружие. В ответ на его неуклюжий замах, она рванулась в сторону, сделала подсечку и опрокинула Филиппа на землю. В следующую секунду она бросилась за торчащими из земли неподалеку парангом, стилетом и саблей.
Тяжело рухнув наземь, юноша издал сдавленный клокочущий звук. Черная вязкая жидкость хлынула горлом, Филипп резко дернулся и попытался ухватиться руками за красную нить, тянущуюся у него из груди к руке кукловода, в надежде вырвать ее из своего тела, будто лишь в этом было спасение от смертоносного воздействия данталли.
«Он ее видит…» — успел подумать Мальстен.
В ту же секунду Филипп коснулся нити, и тело его лопнуло, разлетевшись на кусочки, как спелый фрукт, врезавшийся в толстую каменную стену.
Аэлин, успевшая вернуть себе оружие и вещи, вскрикнула, попытавшись прикрыться от полетевших во все стороны брызг черной жидкости вперемешку с мелкими кусками плоти.
Красная нить исчезла, и Мальстен шумно втянул воздух, который словно только что стал вновь пригоден для дыхания. Кровь усиленно застучала в ушах. Данталли, все еще чувствуя, что находится где-то между внешней и теневой стороной мира, невольно приложил руку к груди, ощутив, как возобновляет свою работу второе сердце.
Голос охотницы, прозвучавший над ухом, ускорил процесс возвращения в реальность.
— Мальстен! — обеспокоенно окликнула Аэлин, глядя на стрелу, торчащую из его плеча. — Ты как? Идти сможешь? Нам нужно уходить, пока сюда не сбежалась вся деревня.
Мальстен бегло отметил, что его саблю и дорожную сумку охотница также успела прихватить.
— Давай, поднимайся, — женщина поднырнула под здоровую руку спутника и поспешила вывести его из клетки.
— Я справлюсь, Аэлин, я в порядке, — бегло отозвался он, чувствуя, что окончательно вернулся в реальный мир.
Мальстен отстранился от спутницы и огляделся вокруг. Как ни странно, на этот раз люди Ланкарта не бросились в погоню за беглецами. Напротив, деревня некроманта, казалось, вымерла. Мальстен догадывался, что колдун видел все случившееся глазами своей марионетки, и именно поэтому сейчас решил затаиться — он не ожидал, что его пленник будет способен на нечто подобное, и теперь увидев воочию обмен энергией, искренне испугался, после чего отдал всем своим людям мысленный приказ не высовываться.
Мальстен скрипнул зубами от злости, осознавая, что имеет возможность уничтожить богопротивные создания некроманта и, возможно, даже самого Ланкарта, однако он не был уверен, что его сил хватит на то, чтобы убить их всех, а переоценивать собственные возможности он больше был не намерен.
— Уверен? — недоверчиво спросила Аэлин, вырвав спутника из раздумий. Поймав его непонимающий взгляд, она кивнула на древко, торчащее из его плеча. — Ты ранен. Долго ты так пройдешь? И сколько у нас времени до расплаты?
— Расплаты нет, — коротко отозвался Мальстен, уверенно продолжая двигаться вглубь Сонного леса прочь от деревни некроманта. — И погони за нами нет тоже.
На этот раз Аэлин остановилась, напряженно оглядевшись вокруг. Деревня и впрямь затихла, будто в ней никто и не жил.
— Думаешь, преследовать нас не станут?
— Не после того, что я сделал, — качнул головой Мальстен, возобновляя шаг. — Обратить меня Ланкарт пока не готов, а таких способностей за мной предположить не мог. Поэтому пока что он просто даст нам возможность уйти. А к тому времени, как он соберет все необходимое для ритуала, мы будем уже далеко.
Аэлин прерывисто вздохнула.
— Кстати, может, отдашь сумку? — спросил данталли, слабо улыбнувшись. — Невежливо заставлять даму…
— У тебя стрела в плече! — возмущенно выкрикнула она.
— Ну не в обоих же плечах. Это почти не больно, — хмыкнул он. — И крови практически нет, пока мы ее не вынули…
— Не может быть и речи! Как только отойдем на достаточное расстояние, я тебя перевяжу и тогда, возможно, отдам тебе сумку. А пока — ни слова об этом.
* * *
Мелита смущенно сложила руки на коленях, сидя на кровати в комнате Ланкарта. Некромант задумчиво глядел в окно, не обращая на супругу никакого внимания. Он пребывал в своих раздумьях, явно касающихся данталли и недавней жуткой смерти Филиппа.
Не в силах более выдерживать гнетущее молчание, женщина негромко кашлянула и обратилась к мужу.
— Ты просто так их отпустишь?
Колдун рассеянно оглянулся и непонимающе качнул головой: собственные мысли никак не хотели отпускать его.
— Я про данталли и охотницу, — пояснила Мелита. — Ты просто дашь им уйти?
— Придется, — вздохнул Ланкарт, сложив руки на груди. — Держать такого опасного пленника я не могу. Он сумел восстановить Филиппу поток обмена с внешним миром. Это при том, что я нашего Филиппа тоже не отпускал, поэтому его тело просто не выдержало такой нагрузки…. Я не предполагал, что данталли способны на такое! Ни в одном источнике не говорилось ничего подобного.
Женщина неуютно поежилась.
— Хорошо, что анкордский кукловод не решился уничтожить нас всех. Как думаешь, он на это способен?
Ланкарт вновь рассеянно уставился в окно.
— Не знаю, — качнул головой он. — Что касается анкордского кукловода, я уже ни в чем не уверен. Нужно многое продумать и изучить. Надеюсь, что наши с ним пути еще пересекутся. И тогда я буду готов к встрече.
Глава 4. Меньшее зло
Чена, Анкорда
Двадцать восьмой день Матира, год 1489 с.д.п
Генерал Эллард Томпс, хмуро сдвинув брови, наблюдал, как анкордский правитель, нервно заложив руки за спину, меряет шагами небольшую комнату в западном крыле замка. Проходя в этот кабинет запутанными путями, давний друг короля предчувствовал, что его здесь ждут недобрые вести: Его Величество приходил сюда для уединенных разговоров со своими доверенными лицами по делам исключительной важности или большой секретности. На этот раз помимо двух участников разговора, в комнате присутствовал еще один субъект — сонно мурлыкающая эревальна, только что передавшая в Чену сообщение из Сельбруна от старшего жреца головного отделения Красного Культа.
Если верить информации, которую передавали из Крона, Бенедикт Колер намеревается заручиться поддержкой Совета Восемнадцати для фактического нападения на Малагорию и свержения с трона ее нынешнего царя Бэстифара шима Мала. Карл Бриггер дал понять, что аркал представляет угрозу как союзник Мальстена Ормонта, о котором недавно пришла информация, резко поднимающая уровень опасности этого существа. По последним донесениям анкордский кукловод сейчас направляется в Грат, где вновь сумеет заручиться покровительством малагорского царя и обрести военную поддержку, что может привести к распространению тирании данталли на всей Арреде. В своем письме, которое должно быть скорейшим образом разослано правителям Совета Восемнадцати, Бенедикт Колер ясно дает понять, что этой катастрофы допустить нельзя. Он собирается просить у Совета выделить воинов, чтобы отправиться в Малагорию, при этом обещает, что наделит этих воинов способностью сопротивляться как губительным способностям аркала, так и нитям данталли.
Бриггер отправил в Чену срочное сообщение, считая своим долгом известить Рериха Анкордского первым о малагорской операции. Каких-либо вопросов о том, собирается ли монарх, санкционировавший печально известные Сто Костров, поддерживать Колера, или нет, старший жрец головного отделения Культа не задал, однако Эллард Томпс чувствовал, что именно в поисках ответа на этот невысказанный вопрос король и позвал его сюда.
Несколько долгих минут прошли в тягостном молчании, нарушаемом лишь эревальной. Затем генерал глубоко вздохнул и хмуро воззрился на Анкордского правителя.
— Если Вы желаете знать мое мнение, Ваше Величество, это катастрофа. Колер собирается обнародовать весть о том, что Мальстен Ормонт жив, здоров и опасен, что грозит очередным ударом по репутации Анкорды. Мир только начал оправляться от этой истории, а Совет — забывать о случившемся…
— Я все это знаю, Эллард, — кивнул Рерих, невесело улыбнувшись. — Но знаю я и то, что фактически Бриггер связывает меня по рукам и ногам. Что бы я ни предпринял, что бы ни решил, мы оба с тобой прекрасно знаем, что Колер не изменит своего намерения и действовать по-другому не станет. Это не в его правилах. Шесть лет тому назад мы с тобой оба вдоволь нагляделись на то, как работает этот человек. Он непоколебим. Более того, он обладает определенным авторитетом в глазах простого народа, и его поддерживает верхушка Красного Культа. Бриггер уже пошел у него на поводу. А судя по выдержкам из этого письма, на эту малагорскую авантюру пойдет и Совет.
Томпс напряженно сжал губы.
— Вы так считаете? — осторожно переспросил он, припоминая цитаты, переданные эревальной. Не было сомнений: у Бенедикта Колера был талант к проникновенным речам, и его аргументы — пусть и подтасованные в угоду себе — казались неоспоримыми. Стараниями Колера нынешний малагорский монарх оказался причастным и к Битве Кукловодов, и к привлечению Ормонта в ряды анкордской армии, и к его побегу от Культа, и к общей дезинформации Совета. Бэстифару шиму Мала вменялось в вину узурпирование малагорского трона, активно упоминалась его природа иного существа и рождение не в законном браке. Мальстену Ормонту же приписывались несуществующие сообщники, готовые ради его спасения жертвовать собой на одном из Ста Костров. Говорилось о том, насколько хитроумно и опасно это существо, столько лет стараниями своих мнимых приспешников ускользавшее от рук правосудия. Колер в своем послании фактически сообщал, что демоны-кукольники объединились и готовят новую войну на Арреде — на этот раз против человеческой расы, и с поддержкой пожирателя боли они действительно могут в этой войне победить. Слушая эти слова даже из уст эревальны, искажающей звуки человеческой речи, Томпс чувствовал, как холодный комок опасения за судьбу мира действительно поселился у него на сердце.
— Ты слышал выдержки из письма, — пожал плечами Рерих, прерывая размышления Элларда. — По-твоему, это не проймет Совет?
— Проблема в том, Ваше Величество, что большинство правителей из Совета Восемнадцати прекрасно понимает, кто такой Колер и что он может сделать, чтобы заручиться доказательствами, необходимыми ему для подтверждения его теории. Громких речей здесь не будет достаточно, Совету потребуется весомый повод выделить Культу средства и людей для такой авантюры. Они не пойдут на это, пока не увидят прямую выгоду для себя…
Томпс осекся, поняв, что выгода у правителей с материка напасть на Малагорию под предлогом подобных обвинений, есть.
— Проклятье… — выдохнул он.
— Вижу, ты и сам уже понимаешь, что у Колера большие шансы заручиться поддержкой Совета, — невесело усмехнулся Рерих. Эллард опустил голову. — И мне придется принять непосредственное участие в этой операции. Быть одним из первых, кто поддержит Колера и Культ. Выделить воинов, причем немалое количество, потому что поднятые в этом послании вопросы касаются Анкорды напрямую. И меня лично. Сам понимаешь, какое мнение обо мне сложится у Совета, если я откажусь. Моя репутация после Ста Костров и разоблачения Ормонта и без того весьма шаткая — даже в глазах моего собственного народа. Если я поведу себя неверно в вопросе малагорской операции, это может мне очень дорого стоить. Репутация Лжемонарха из Пророчества о Последнем Знамении и так маячит у меня за спиной. Проблема в том, что любым своим шагом я могу лишь укрепить ее.
Эллард качнул головой.
— Вы вызвали меня для этого, Ваше Величество? Чтобы я… дал Вам совет?
— Ты мой давний друг, генерал, — кивнул Рерих, — твое мнение для меня важно. Оно даже важнее мнения моих ближних советников, потому что ты был со мной в действительно сложные годы. При всех твоих личных достоинствах ты также близок к народу, вхож в круги солдат. Ты многого не говоришь мне из народных толков, щадя мои чувства, но ведь на самом деле ты очень хорошо осведомлен в вопросах народной молвы и мнения общества. Что ты мне скажешь, Эллард? Народ Анкорды отвернется от меня, если я поддержу Культ и признаю, что Мальстен Ормонт не был казнен в тот день?
Томпс вновь нахмурился.
— Я бы рад гарантировать Вам, Ваше Величество, что поддержка Вашего народа останется с Вами в любом случае, но это не так. Боюсь, люди Анкорды укрепятся в своем… суеверии относительно Лжемонарха, если Вы откажетесь поддерживать Культ в этом деле. Колер выставляет Вас в довольно выгодном свете, несмотря на то, что готов обнародовать шокирующую весть. Он берет на себя большую ответственность, и этим можно воспользоваться. Совет и народ действительно, к моему искреннему сожалению, могут поверить Колеру, а, стало быть, нам вновь придется играть по его правилам, чтобы выйти из этой ситуации с наименьшими потерями.
Рерих улыбнулся и благодарно положил руку на плечо генерала.
— Благодарю, мой друг, — сказал он. — Именно это мне и необходимо было услышать, чтобы увериться в своем решении окончательно. Тотчас же отправлю Бриггеру свой ответ. И да помогут нам Боги.
