На краю Дикого Поля

Слева от меня раздался характерный звук, и резко завоняло сортиром.

— И уберите ЭТО, да побыстрее — скомандовал царь.

Воющих Собакиных уволокли.

— Вот и закончился суд. Удовлетворена ли ты, Феофила Богдановна моим решением?

— Полностью удовлетворена, великий государь — кланяясь в пояс ответила Феофила.

— Желал я посмотреть на светоскоп, но полагаю, что после суда у тебя неподходящее настроение, Феофила Богдановна. Успокойся, вступай во владение своей собственностью, и на следующей неделе жду тебя и князя Ольшанского у себя. Гонец известит вас о дне и часе.

Дома я первым делом отправился в баню. Понимаю, что ощущение нечистоты чисто психологическое, но всё равно хотелось смыть грязь с себя. Впрочем, в данном случае лучше помогает недельный запой... Но нет у меня недели, и даже трёх свободных дней нету. Работать надо. Надо строить заводы, растить новые для этого века растения, а главное учить людей. Выращивать новых людей, пусть их мало рядом со мной, впрочем сам царь озаботился этим вопросом, наверное дело пойдёт теперь быстрее.

Хорошее дело баня. Попарился, понырял в бассейн, опять попарился... и так несколько раз, пока Денис не влез:

— Барин, там Феофила Богдановна уже беспокоится, просит пожаловать в столовую.

— Скажи, что скоро буду.

Пять минут, и я распаренный, расслабленный, но со здоровенной ледышкой внутри, пришел в столовую.

— Присаживайся, Александр Евгеньевич.

— Благодарю, Феофила Богдановна, присаживайся и ты тоже, пусть уж нас обслужат, мы теперь а одном звании.

Феофила переоделась уже в другой наряд, по новому подкрасилась, и даже причёску сменила. Впрочем, это понятно, у женщин одежда и макияж служат одной из главных линий обороны. Пусть. Раз человеку так лучше, пусть так и будет.

Хвост доберману надо купировать сразу до нужного размера. Неприятные вопросы нужно сразу ставить на повестку дня — эту простую истину я усвоил в детстве, и не раз убеждался в её истинности.

— Скажи Феофила Богдановна, кого бы ты порекомендовала на своё место?

— Зачем? — вяло отозвалась Феофила.

Куда делась холодная и волевая королева? На этого испуганного птенчика без слёз и глядеть не получается.

— Жить у меня ты можешь столько, сколько нужно. Более того: комната твоя никем не будет занята, и в любой момент ты сможешь приехав в гости, поселиться в ней.

— А если я не хочу уезжать?

— Это твоё право. Но работать экономкой ты не можешь, поскольку это невместно. Твой статус несравненно выше такой работы.

— А что же делать, а, Александр Евгеньевич?

— Я предлагаю тебе заняться делом, которое будет полезно людям, и послужит успокоением твоей душе.

— Предлагаешь мне пойти в монастырь?

— Я сказал о деле полезном людям.

— В чём оно будет заключаться?

— Дел таких несколько. Во-первых ты откроешь школу поваров. Знаешь, только из твоих рук я стал кушать вкусно, так что первых учеников я тебе обеспечу. Князья Гундоров и Мерзликин тоже хотят вкусно кушать, а дальше подтянутся их и мои гости. Так что учить будет кого. Второе: макаронная фабрика, которая работает по твоим рецептам, слишком мала и не справляется со просом. Нужны ещё как минимум пять в крупнейших городах державы, и ты, на мой взгляд, отлично подойдёшь на должность столоначальника по пищевой промышленности. Третье: производство диафильмов надо ставить на поток, как и производство светоскопов. Тут тоже нужна твоя рука, по крайней мере на первых порах.

— Ты с ума сошел, Александр Евгеньевич! Я женщина, и никто не поставит меня на должность столоначальника.

— Я поставлю. Великий государь намекнул, что хочет передвинуть князя Гундорова на новый ответственный пост, а я получаюсь естественной заменой на старом посту. Так что я вправе тебя назначить на любой пост в приказе.

Ха! Как всё-таки хорош метод 'клин клином'! У Феофилы высохли глаза, трагические мысли куда-то подевались, голова заработала в заданном направлении.

— Но пока ты не начальник приказа, я должна себя проявить?

— Совершенно верно. Вот скажи, как ты возьмёшься за массовое производство диафильмов?

Феофила задумалась. Забавная у неё привычка: когда думает, то крутит локон за ухом. Наконец вынырнула из астрала:

— Я устрою фабрику на Собакинском подворье, оно очень просторное, и можно будет разместить много художников. Только ты должен будешь дать мне мастеров, которые будут покрывать стеклом сделанные рисунки.

— В том нет нужды. Иван Васильевич Дурново сообщил мне что созданы краски, которые при обжиге закрепляются намертво, так что я к тебе направлю мастеров, которые построят обжиговые печи.

— А как же быть со светоскопами?

— Я предлагаю тебе взять и их выделку под своё крыло. Другой вопрос, что не надо торопиться с их производством, поскольку вскоре ты их радикально усовершенствуешь.

— Каким образом?

— В Лыткарино строится завод оптического стекла, и всё произведённое стекло пойдёт на подзорные трубы, которые будут с руками рвать военные и моряки. А вот брак и нестандарт сможешь забирать ты, для своих светоскопов.

— Для чего?

— Для того, чтобы вставить линзу в передней части светоскопа, и тогда изображение на экране будет чёткое и более крупное. А ещё лучше, если линз будет две. Но это так, безделушки. Где ты собираешься строить макаронные фабрики?

— Ты же сказал, в пяти городах...

— А подумать, о чём я задал вопрос?

— Ах, да. Думаю, что можно и нужно строить такие фабрики не в самом городе, а на окраине. Там земля дешевле. И участок нужно занимать сразу побольше, на вырост.

— Вот, именно об этом я и спрашивал. Заодно я прошу тебя подумать над улучшением овсяной крупы. С слышал, что если её очистить от плёнок, обработать её паром, а затем расплющить валками, то такая крупа будет во много раз быстрее вариться, да и становится вкуснее. Когда отработаешь методу приготовления крупы, то вместе с Орликом Ильичом разработаешь новые станки.

— Погоди, я ещё вроде не согласилась, а ты меня нагружаешь как лошадку! — воскликнула Феофила.

— Вообще-то ты согласилась. Подумай сама, разве ты согласишься запереться в тереме после того как сумела подержать вожжи судьбы в собственных руках?

— Не соглашусь.

— Тогда о чём спор? Может статься, что ты станешь первой в истории думной боярыней.

— Нет, ты точно сумасшедший, Саша.

— Зато со мной не скучно.

— Это верно. За это тебя все и любят. Только пока мы разговаривали, всё поди остыло.

— Тогда давай кушать.

Через день ко мне явилась целая депутация из пяти мужчин и трёх женщин.

— Чем обязан? — спросил я, выходя к ним на крыльцо.

— Тут такое дело, Александр Евгеньевич, — взялся пояснять пришедший с толпой, но по другому делу, Осип Иванович — хотят люди подрядиться к тебе домоправителем, ключником, то есть.

— Все сразу?

— Нет, только один. Остальные того, конкуренты, во как. Тут некоторые, даже от думных бояр к тебе перейти желают.

— А с чего такое оживление?

— Тут вишь ли какое дело, барин... Все на Москве знают, что кто к тебе притулится, тот вскоре богатством обрастает.

— Точно, что ли, или это шутка такая?

— Какой там шутка! Сам суди: Осип подьячий, теперь у царя-батюшки в чести, Петя-певун с Олей своей, красавицей— певуньей, тоже при дворе не малые люди. Я вон скоро в тысячники по деньгам выйду, Феофила Богдановна богатство отеческое возвернула, и люди верят, что ты ей ещё и дело многотысячное в руки дашь... Хотят люди к удаче прислониться, чего там.

— Верно Осип Иванович говорит?

— Верно! Правильно! — загудела толпа.

— Я всех не могу взять, православные, мне один ключник нужен. Или одна.

— А мы тут поговорили, Александр свет Евгеньевич да и уладили между собой дело миром. — заговорил солидный бородатый мужчина лет пятидесяти — Решили, что первого ты сам себе выберешь, а как он в богатеи выйдет, то следующий по жребию пойдёт. Так-то по справедливости выйдет.

Я слегка ошалел. В той жизни я жил от получки до аванса, ну... разве что подрабатывал где, было дело гороскопы и житейские советы для дурацких газеток сочинял...

А тут оказался талисманом удачи.

Забавно!

— Решим так, православные, сейчас выйдет Феофила Богдановна, она себе замену среди вас выберет, а мне всё равно кого богатеем делать — пошутил я, но похоже слова эти были восприняты уж очень серьёзно.

Ключником у меня стал Афанасий Юстинович, тот самый солидный мужчина, что додумался до жребия при отборе кандидата на должность моего ключника. Внешне он очень похож на Дживса из сериала 'Дживс и Вустер', только с окладистой бородой. Ну, Феофила его выбрала, а я вполне верю в её чутьё. За неделю, что Феофила передавал дела и должность, Афанасий вполне освоился, усвоил тонкости именно моего дома, и стал вполне незаменимым лицом в доме.

Феофила за это время сумела организовать школу поваров, в которую, едва слух прошел по Москве, записалось аж двадцать восемь человек. Феофила разбила их на две группы и приступила к обучению на моём подворье, для чего пришлось сильно расширять кухню.

Одновременно начались работы по переделке собакинского подворья в светоскопную фабрику, или как я ехидно обозвал, в Голливуд. Первыми работницами в Голливуде стали совсем не простые люди, а самые что ни на есть сливки общества: Феофила, как и обещала княгине Гундоровой, пригласила её внучек рисовать диафильмы, а Настюша и Алёна притащили за собой целую кучу княжон и просто знатных девочек: трёх племянниц Выродкова, дочь князя Вяземского, дочь персидского посланника и двух дочерей заместителя турецкого посла... И ещё десять не менее знатных девчонок.

Рисовать они, конечно же, не умели, но я предложил Феофиле запустить в производство караоке: песенка дробится на строчки, и записывается на стекле, а остальное поле покрывается рисунками, цветами, птичками и прочей милой дребеденью. Заодно внедрились трафареты и шаблоны, с ними дело пошло куда как быстрее. А когда Феофила объявила, что лучшие диафильмы будут показаны царю, то в рисовальщики толпой повалили и мальчики.

— Что мне делать с этим стадом? — горестно ломала руки Феофила — Подскажи, барин, а то я скоро с ума сойду.

— Я тебе не барин, но подскажу. Выдели для этого, как ты говоришь, стада, отдельное помещение с отдельным входом, и, желательно, с отдельным двором. На дворе установи аттракционы — качели, карусели, горку для катания. Там же организуй дополнительные занятия по рисованию, лепке, письму, счёту... Пусть это станет эдакой школой для детей знати.

— Так я и сделаю, спасибо за совет, Александр свет Евгеньевич.

— Ну а на основном производстве шире внедряй шаблоны. К примеру: берёшь рисунок, и дробишь его по цветам, и для каждого цвета делаешь отдельный шаблон. Получится так: на стекляшке один работник наносит только синий цвет, другой наносит только красный, и так далее. А в результате в конце линии работников рисунок получается полностью. Быстро и от работника не требуется умения рисовать. Этот метод называется конвейер.

— Ой, а верно! И эту новину я использую.

— А теперь о самом важном: только что уехал гонец от великого государя, нам велено послезавтра явиться к нему для беседы и показа светоскопа и сказок. Ты поедешь?

— Как можно отказать царю-батюшке? — в распахнутые от удивления глаза Феофилы можно просто шагнуть, не задев ресниц.

— Я пошутил. Иди готовься, а я тут ещё с документами работать буду, сама понимаешь, в приказе за меня никто дела делать не будет.

— Ухожу, мой господин.

— Феофила, даже не шути так. У стен бывают уши, и это уши вовсе не друзей.

— Какой ты нынче скучный, Александр Евгеньевич, право слово. — и скорчив гримаску Феофила упорхнула.

Да, после уничтожения врагов Феофила расцвела и развеселилась. Впрочем, так она себя ведёт только когда нет никого из посторонних. Ну да ладно. Эйфория пройдёт, заботы немножко придавят веселье и жизнь стабилизируется. Я так думаю.

На приём к царю мы опять двинулись на двух кабриолетах и при охране. Въехали в Кремль без проблем, экипажи оставили в одном из дворов, и двинулись вслед за присланным сопровождающим в тот же зал с глобусом, где я уже бывал. Здесь всё было приготовлено для просмотра: на окнах повешены плотные шторы, установлен экран, а перед ним стулья и столик для светоскопа.

— Ставь светоскоп на стол, я должен его осмотреть — скомандовал сопровождающий.

Я повиновался. Разумная мера предосторожности, мне нравится.

— Ждите здесь, вскоре великий государь придёт. — сказал сопровождающий, а он так и не представился, и уселся на лавку у дальней стены.

Вскоре послышался шум, и в зал вошли несколько мужчин и женщин, явно придворные. Следом вошла красивая молодая женщина, а сразу вслед за ней и царь.

— Ну, рассказывай, что вы за диковинку мне доставил. — ответив на наш поклон лёгким наклоном головы добродушно сказал царь. — Мы уже многажды слышали о твоём светоскопе, а вот увидеть все оказалось недосуг.

— Вот поглядите, царь-батюшка и царица-матушка, этот прибор называется светоскоп, и он много лучше тех, о которых вам рассказывали. Вчера с Лыткаринского завода доставили мне линзы из оптического стекла, которые сильно улучшили изображение, даваемое светоскопом. Не изволите ли полюбопытствовать?

Я вынул из объектива линзу и подал царю.

— Посмотри, великий государь, сквозь эту линзу на какой-нибудь предмет, и ты увидишь, как линза увеличивает изображение.

Царь для начала посмотрел сквозь линзу на столешницу, удивляясь насколько лучше видны древесные волокна, потом стал разглядывать собственную руку.

— Какие интересные, оказывается растут на руке волосики, а простым глазом почти и не разглядеть!

Затем линза перешла в руки царицы. Я для разглядывания подсунул ей одну их стеклянных пластинок, и царица очень удивилась, увидев на стекле отпечаток чьего-то пальца.

— К слову сказать, великий государь, отпечатки пальцев у каждого человека совершенно уникальны, и никогда не повторяются. А поэтому сравнивая отпечатки можно определить, кто касался того или иного предмета. Это великое подспорье сыщикам, правда для этого нужно создать специальное оборудование.

— О том мы поговорим позднее, а сейчас давай посмотрим сказки, мне уже не терпится, так много наслышан.

— Слушаюсь, великий государь.

'Сказка о рыбаке и рыбке' вызвала ожидаемый восторг, затем была 'Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях', и последней я показал 'Красную шапочку', вызвавшую слёзы умиления у царицы.

— Я слышал, что у тебя, Феофила Богдановна, собираются девочки и мальчики знатных семейств Москвы, и тоже рисуют сказки. Правда это?

— Это так, великий государь. И не только Москвы, а ещё и девочки из посольств Персии и Турции. Дети таким образом учатся рисовать, играют, а ещё их начали учить грамоте, счёту и другим полезным вещам.

— Достойное начинание. Попрошу тебя не оставлять его, ибо много пользы для человека и для царства идёт от образования.

— С усердием продолжу, великий государь, а детям и их родителям завтра же передам твою похвалу и добрые слова.