Наруто: Eroninja (30+)

Понимая, что он теряет свое хладнокровие, он потратил минутку, чтобы успокоиться после того, как принес вялые извинения за несдержанность. Когда Райкаге успокоил дыхание, Цунаде на мгновение задумалась, почему не подверглась более сильному воздействию феромонов, которые витали в воздухе. Но решила, что это вероятно, потому что она уже отдалась Наруто, и поэтому кроме возбуждения им больше нечего было делать с ней. Хокаге задалась вопросом, почему она больше не беспокоилась о трех женщинах за пределами комнаты, но списала это на согласие с тем, что ее возлюбленный будет брать больше женщин и делать своими.

Через несколько секунд Райкаге начал делать еще один шаг к свободе Югито, на который Цунаде едва обратила внимание. Изучая Райкаге, она не могла отрицать, что он очень заботился о шиноби под его командованием, заставляя ее задаться вопросом, почему этого никогда не было достаточно, чтобы предотвратить военные действия между их деревнями. И поняла, что, по крайней мере, эта черта объединяет их обоих, поскольку была уверена, что она должна быть одинаковой для всех Каге.

Шум и суматоха за пределами комнаты заставила Райкаге взглянуть на дверь, говоря:

— Какого черта там происходит?

Ринувшись к двери с Цунаде, которая следовала за ним позади, он открыл двойные двери и собирался закричать. Но его крик, застрял в горле, когда он увидел, что Ацуи лежит на полу, а Наруто прижал его к земле коленом, держа кунай на затылке, пока несколько клонов мешали другим шиноби Кумо подобраться к ним слишком близко.

— Наруто, — сурово сказала Цунаде, втайне восторгаясь от своего мужчины, демонстрирующего свое доминирование над другим, — Что ты делаешь?

Наруто поднял глаза и потер затылок рукой, смущенно сжимая кунай и объясняя:

— Это был не я. Этот парень пытался меня ударить.

Даруи вздохнул, убрав свой меч, и признался:

— Извините, сэр, это правда. Наверное, напряжение от беспокойства за Леди Югито сказалось на нем. Мы все это чувствуем.

— Что же бывает, — признался Райкаге. — Хорошо, я полагаю, шесть шиноби, чтобы нянчиться с этим щенком немного перебор. Мабуи, я надеюсь, вы можете присмотреть за ним.

— Да, сэр.

— Хорошо, остальные свободны.

Райкаге повернулся на каблуках, когда Цунаде ухмыльнулась и подмигнула своему любовнику.

— Прости, никаких обид. — сказал шиноби Кумо Наруто и улыбнулся.

Он протянул руку, но Ацуи проигнорировал его и ушел, хлопнув дверью. Остальные шиноби Кумо тоже вышли, демонстрируя схожее отношение к нему, в результате чего блондин шумно вздохнул, прежде чем Рейкаге закрыл дверь, чтобы продолжить разговор с Цунаде.

* * *

* * *

* * *

Мабуи подошла к блондину, чтобы извиниться за своего товарища шиноби Кумо:

— Не принимай это на свой счет. Ацуи склонен сначала действовать, а потом думать.

— Спасибо, — искренне сказал Узумаки, — Я действительно надеюсь, что когда-нибудь мы подружимся с этой деревней.

Мабуи видела искренность слов, отраженную в его голубых глазах, которые быстро сменились, становясь похожими на лисьи; зрачок вытянулся, а глаза засветились красным, прежде чем вернуться к нормальному состоянию. Она едва среагировала, когда у нее внезапно закружилась голова, поэтому не успела ничего предпринять, но была остановлена от падения блондином, когда он положил руку ей на бедро.

— Ты в порядке? — спросил Узумаки, пока она все еще слегка покачивалась от внезапного головокружения, а также от непреодолимого запаха мужчины, который, казалось, наполнял ее теплом.

— Д-да, — ответила женщина, не подозревая о печати Хирайшина, которая быстро исчезла после того, как Наруто разместил ее ей на живот. Чувствуя, как в горле внезапно пересохло, она спросила: — Хочешь чего-нибудь выпить?

Шиноби Листа кивнул, а куноичи направилась в соседнюю комнату, где она готовила чай, кофе и закуски для Райкаге и любого другого гостя, которого он принимал. Когда он последовал за ней, Мабуи попыталась успокоить дрожь, которую она начала чувствовать от присутствия блондина, при этом, не замечая того, что идет, увеличивая покачивание бедрами.

* * *

* * *

* * *

Семь сидела в своей камере, размышляя о том, что ей следует делать с информацией, в которую она стала посвящена. Последние две недели после ее встречи с Акаме были относительно трудными, а все из-за боевых учений, которым она подвергалась. Их трудность была связана с преодолением серьезных препятствий, которые Акаме позволял создавать тем, кто встретиться с ней лицом к лицу. Женщина знала, что причина такого прессинга заключалась в том, что человек, с которым она была связана тренировками, Микото. Они часто встречались в сценариях боя, где им пришлось отбиваться от большого количества нападавших, защищая цель. Или были атакующими и должны были полагаться на командную работу, чтобы выиграть. Подвергая их обеих таким адским испытаниям, он надеялся использовать небольшой раскол, который произошел между ней и Микото.

Проблема заключалась в том, что если намерения Акаме были настолько очевидны для Нанаби, она полагала, что они должны были быть также очевидны и для Микото. Микото ей подыгрывала время от времени и делилась незначительными фактами и сведениями о себе, но Семь знала, что это не было чем-то, чего бы уже не знал Акаме. Причина того, что она так делала в том, что до тех пор, пока она знала, кого Акаме использует, чтобы шпионить за ней, она могла позволить себе определенную свободу, и Семь это прекрасно понимала.

Нанаби подняла ноги на кровать и подтянула колени к груди. Обхватила руками колени и, несмотря на особенно тяжелое сражение тем утром, Семь не чувствовала боли из-за быстрого исцеления, которое стало возможно благодаря недавним изменениям в ее печати, которое сделала Киёми, чтобы дать ей больше доступа к ее силам биджу. Ее товарищ биджу появилась в ее камере, когда после особенно жестокой битвы с Мидзуки, которого поддерживала команда ниндзя в полном режиме 'Проклятой печати животных' и они почти победили ее и Микото. Бывший Чунин казался значительно сильнее Семь, но в конце концов она все же одержала победу. Однако не без нескольких травм, в результате чего, когда Киёми мысленно ее позвала, она ее проигнорировала. Рыжеволосая была не готова принять такое поведение и появилась в камере, чтобы высказать все Нанаби, но, увидев состояние своей подруги биджу, быстро сменила гнев на милость. Киёми легла рядом с ней на кровать и положила руку поверх печати на живот Семь. Женщина сначала сопротивлялась, но, убаюканная теплом своего товарища биджу, наконец, смягчилась. Когда Киёми стала мягко и тихонько напевать, она быстро уснула, а к утру, хотя она и была по-прежнему покрыта синяками, большая часть боли, которую она испытывала, исчезла, как и Киёми. Семь обследовала печать, и хотя не была в этом экспертом, в результате собственных попыток изменить ее, легко нашла изменения.

Поведение Киёми вызвало у Нанаби чувство вины за двойную игру. И хотя семихвостая еще не предала Киёми, она была не так глупа, чтобы отрицать, что она рассматривала это и практически установила связи, которые ей для этого понадобятся. Однако теперь, она чувствовала себя загнанной в ловушку, поскольку не могла спустя две недели после уже произошедшего факта рассказать правду о том, что стала одним из лейтенантов Акаме. Не без разрушения связи, которую Киёми пыталась восстановить. Поэтому, пытаясь найти выход из своего нынешнего затруднительного положения, она обратилась к единственному человеку, к которому, по ее мнению, могла, к Микото.

Она подняла голову с колен и посмотрела на маленького каменного жука на своей кровати, которого создала с небольшим количеством своей чакры биджу, которую она смогла задействовать даже с Печатью подавления чакры. У него был напарник, который пробрался в комнату Учихи, протягивая маленькую липкую нить, которая соединяла два каменных объекта. Каменный жук на ее кровати открыл свои крылья, указывая, что другой был задействован. Через секунду послышался голос Микото:

— Ты полна сюрпризов. Как можно использовать такое сложное дзюцу, когда печать активна?

— Фокусник никогда не раскрывает своих секретов, — ответила семихвостая с улыбкой, так как, несмотря на кровь, текущую по венам другой женщины, она действительно наслаждалась ее обществом.

— В самом деле, — сказала Микото, осторожничая, — Это привилегия, чтобы ты стала крупным игроком в маленькой игре Акаме.

Нанаби нахмурились даже притом, что ожидала, что Учиха уже выяснила это. Оставаясь осторожной, так как все, что она знала, что Микото продала ее, она сказала:

— Давай просто скажем, что это привилегия, данная мне кое-кем снаружи.

— Ты говоришь, что связалась с человеком, стоящим за Акаме? — спросила удивленным голосом Микото.

Семь была удивлена ответом Микото, хотя и предполагала, что так и будет. Все те признаки, которые она обнаружила, указывающие на еще большую силу, должны были быть столь же очевидны для Микото.

— Нет, этот игрок еще не выдал своего присутствия. Мне кажется, что ты уже знаешь, кто это.

Микото осознала, что, позволила себе слишком много, и сказала:

— Чего ты хочешь? Я догадываюсь, что бы это ни было, ты не хочешь, чтобы Акаме знал, иначе ты подошла бы ко мне в душе. Ты также не хочешь, чтобы люди, наблюдающие за нашими камерами, знали об этом разговоре, поэтому и используешь этот хитрый трюк. Но давай проясним одну вещь, я тебе не доверяю.

— Я знаю, — сказала Семь с тоской в голосе, — С самого начала всего этого я была сама по себе. Сейчас... сейчас я, возможно, облажалась... ну, честно говоря, я не уверена, что между нами происходит. Я просто хочу положить конец этому заговору, пока все не вышло из-под контроля.

— У тебя есть линия связи за пределами тюрьмы. Я так понимаю, ты не сказала им, что стала одним из солдат Акаме.

— Она все еще думает, что я пытаюсь себя проявить.

— Признайся, — без колебаний сказала Микото, — В противном случае ты рискуешь тем, что все выйдет из-под твоего контроля.

— Я не могу.

— Почему?

— Я уже однажды предала ее. Она никогда не простит меня за попытку сделать это снова. Пожалуйста, я знаю, что ты не хочешь, чтобы этот заговор осуществился.

Она не знала, сочувствует ли ей Микото или почувствовала ее отчаяние, но после долгой паузы сказала:

— Скажи мне, что ты знаешь.

Нанаби воспользовалась случаем, сказав:

— Я так понимаю, ты заметила, что недавно пропали некоторые из лучших заключенных.

— Да, я просто подумала, что их вывели за пределы тюрьмы, чтобы как-то настроить для второй стадии плана.

— Нет, они не могут, значительная часть сил Суны и Конохи разбили лагерь в двух шагах от тюрьмы. Их перевели на самый нижний уровень тюрьмы.

— Раздел наказания? Зачем?

— Он был преобразован в какую-то лабораторию. Человек по имени Амачи работает там уже несколько месяцев.

— Амачи, я никогда не слышала о нем.

— Я тоже, видимо, он был заключенным в Стране Моря. У меня такое чувство, что покровитель Акаме потянул за какие-то ниточки, чтобы как-то освободить его. Но он здесь для того, чтобы изменить Проклятую печать Мизуки.

— Они близки к этому?

— Я не знаю, — ответила Семь. — Мне только недавно провели быструю экскурсию. Это было скорее приветствие победившей стороне. Акаме точно не приглашал меня, чтобы задавать слишком много вопросов. Когда я выразила некоторое недоверие по поводу того, что они смогут взломать формулу печати, он заверил меня, что этот Амачи очень многое знает о Проклятой печати.

— Эта женщина, на которую ты работаешь снаружи... что она планирует?

— Я не уверена в этом. Я знаю, что она намерена остановить восстание, но пока она не сочла нужным поделиться со мной своими планами. — через мгновение Семь печально добавила, — И я не могу винить ее за это.

— Хорошо, тогда мы найдем способ покончить с этим изнутри. Я начну показывать свое дружелюбие и позволю Акаме поверить, что ты завоевала мое доверие. Это должно убедить его, что ты выполняешь свою часть сделки. Надеюсь, он позволит тебе увидеть больше этой лаборатории и позволит принять более активное участие в делах. Поговорим об этом завтра.

Каменный жук сложил свои крылья, сигнализируя, что Микото закончила говорить. Затем он начал рассыпаться и превратился в пыль, которую она стряхнула на пол. Оставшись одна, семихвостая поняла, насколько печально все складывалось, и вдруг снова пожелала теплого присутствия сестры.

* * *

* * *

* * *

Она стояла на коленях в душе и сосала член, как будто это была самая вкусная вещь, которую она когда-либо пробовала. Мужчина, которого она ублажала, наклонил голову назад и застонал, посылая по ее телу дрожь и заставляя увеличивать темп. Что также добавило ей удовольствия, так это то, как его глаза автоматически искали ее, чтобы наблюдать, как она ему угождает.

Отступая назад, она выпустила член из своего рта с громким 'чпоком' и начала путешествовать по нему язычком от кончика и вниз, чтобы взять в рот одно из его яичек. Она ласкала себя, продолжая посасывать одно из его яичек, при этом заставляя его снова стонать, когда он сказал:

— Черт, Мабуи, где ты научилась так сосать член.

Позволив его яичку выскользнуть изо рта, она ответила:

— Это мой первый раз, но я мечтала сделать это с тобой, целую вечность.

Она взяла его член обратно в рот, двигаясь взад и вперед, иногда останавливаясь, чтобы пробежаться своим язычком вокруг нижней части. Мужчина, которого она радовала, покачал головой от удовольствия и удивления, говоря:

— Должно быть, это были довольно четкие мечты.

Мабуи только простонала, соглашаясь и заставляя мужчину застонать в ответ. Затем она подняла руку и начала ласкать его яички, принося еще больше удовольствия и побуждая любовника положить руку ей на голову в попытке контролировать темп ее сосания. Но его действия принесли мало пользы, поскольку она удвоила свои усилия. А когда почувствовала, что его яички сокращаются, провела языком по кончику его члена, в ожидании вкусняшки. Совсем скоро он начал извергать свою густую сперму в рот, крича: 'Ах, черт!' Мабуи нетерпеливо поймала все его семя своим ртом и после того, как его оргазм закончился, откинулась назад, чтобы показать ему сперму, которую он выпустил, прежде чем закрыть рот. Сглотнув, она закрыла глаза, наслаждаясь вкусом, прежде чем посмотреть на него и открыть рот, чтобы показать ему, что она исчезла.

Желая его в своей киске, она была разочарована, когда вода в душе стала холодной, и ей пришлось сказать:

— Мне кажется, нам пора выйти из воды Наруто.

Глаза Мабуи открылись и она увидеть, что ее будильник отсчитал только час после того, как она просыпалась в последний раз, когда ей снился Наруто, она и другая блондинка, которую она не узнала. Сон, в котором он и блондинка, занимались сексом в гостиничном номере, не останавливаясь даже зная, что она находится в постели рядом с ними и уже проснулась. Блондинка взбесила ее до такой степени, что она практически умоляла Наруто присоединиться к ней, чтобы положить конец ее сексуальным мучениям. Затем тройничек плавно превратился в квартет, к которому присоединилась рыжеволосая, наблюдавшая из зала.