Зеркало отчаяния

— А вот врать стыдно. Тем более так бездарно.

Рот открыл не только Лоран, но и служанка, которая оказалась свидетельницей этой сцены.

— А...

— Дядюшка, ну куда это годится? Сердце, разбиваете... Пульс у вас ровный, наполнение хорошее, частота не превышает семидесяти ударов в минуту, может, и меньше, и говорит это о том, что вы спокойны. Абсолютно. Стоит ли врать, если вас так легко проверить?

— Я не лгу! — опомнился Лоран.

— Да-да, и с той поры, когда вы увидели меня, ровно десять лет назад... не надоело? Возьмите, что ли, романчик у племянницы, почитайте. Авось, новые выражения узнаете. Эти заплесневели еще при жизни моей бабушки.

Что бы ответил Лоран — неизвестно, но его спасло появление Шадоля.

Мария-Элена отпустила свою жертву, и направилась к новой. Причем, людоедистость улыбки совершенно не убавилась.

— Шадоль, мой очаровательный дворецкий...

И как-то все поняли, что это не комплимент. В том числе и сам Шадоль, который все же поклонился, хотя и понимал, что не поможет. И не пронесет.

— Ваша светлость...

— Моя. Где управляющий?

— Эммм... ваша светлость, он еще не успел вернуться.

— Откуда?

— Ваша светлость, если вы помните, управляющий у нас — господин Сельвиль.

— Помню. И?

Мария-Элена и правда помнила господина Сельвиля, высокого сухопарого человека, который выглядел так, словно скушал линейку.

— Мы не знали заблаговременно о вашем приезде, и он отправился к Ардонским. Граф привез замечательного жеребца, говорят, из Шемаля, господин Сельвиль хотел договориться, чтобы он покрыл пару наших кобыл...

— Замечательно, — кивнула Матильда.

— Я вчера послал гонца, но...

— Понятно. Пока туда, пока обратно, да и немолод уже господин Сельвиль. Помощник у него есть?

— Племянник. Они вместе поехали...

— Ардонские... надо бы написать им, — пробормотала себе под нос Мария-Элена.

И едва не подскочила на месте, когда ей на плечи легли теплые руки. И дядюшкин голос вкрадчиво шепнул на ухо.

— Стоит ли писать разным... Ардонски.... АУУУУУ!

Матильда не отказала себе в маленьком удовольствии.

Что себе позволяет этот престарелый донжуан? Это же вся репутация, считай, в клочья. Слуги болтливы, Шадоль завтра же понесет по округе, что Малена и ее дядюшка, Рисойский.... Дело молодое, нет?

Нет! И точка!

Точка была поставлена каблуком туфельки. То есть — сабо.

Ох, не просто так Малена останавливалась в порту и занималась гардеробом.

Поглядев на улицы городов, она только головой покачала. И предложила Малене промежуточный вариант.

Как-то так вышло, что простонародье носило грубую обувь, аристократки — туфельки из шелка на кожаной подошве, почти чешки...

Сабо стали промежуточным вариантом.

Подошва из дерева, с разными типами каблука, танкетка — или более выраженный каблук, аккуратные гвоздики, тонко выделанная кожа...

Пока получилось не слишком красиво, но демонстрировать кому-то обувь в Аллодии считались не слишком приличным. А лодыжку — вообще моветон.

Стоять на каблуках Малене тоже сначала было сложно, но мостовые.... Грязь, камни, да и просто — плюсик к росту. Будучи от при роды невысокой, около метра шестидесяти, та же Матильда не выходила на улицу без пятисантиметровго каблука. Даже мусор вынести.

У всех свои комплексы.

Сегодня Малена надела сабо на толстой платформе и с выраженным каблуком, плюс десять сантиметров к росту. Вот этот каблук по дядюшкиным пальцам и прошелся. Душевно так, со всей молодой силушки.

У Матильды был опыт проезда в общественном транспорте. И опыт общения с козлами, которые считают, что раз уж свезло, то надо девушку или за попу тиснуть, или за грудь. Орать на таких — гиблое дело, а вот каблуком по ноге, или булавкой в бок...

Прелесть!

Матильда еще и чуть повернулась на каблучке. И тут же с искренним сочувствием отпрянула,, поглядела на дядюшку.

— Ой! Какой ужас! Больно? Что случилось, дядюшка? Старость? Прострел? Подагра?

Лоран посмотрел так, что Матильде стало ясно — надо удирать. И она, не долго думая, кивнула Шадолю.

— Пойдемте, Шадоль. Вы слуг построили?

— Н-нет, ваша светлость...

— Значит, сейчас пройдемся по замку, вы покажете мне, кто где работает, и заодно познакомите. Так даже лучше, не будем отвлекать людей от дел...

И исчезла.

* * *

Оставшись один, Лоран дохромал до кресла.

Не чинясь, стянул сапог и оглядел причиненный ущерб.

Любовь к дорогим вещам сегодня вышла боком, будь кожа потолще, пальцы пострадали бы куда как меньше. А сейчас...

Нет, не сломаны.

Но синяк точно будет, и наступать на ногу неприятно. Надо бы лед приложить, и побыстрее.

Мышка с зубками?

А мышку с копытами не хотите? Или это уже не мышка?

Лоран подумал, что счет девушки растет. Ничего, потом за все спросим и сразу. К тому же, такие, молодые и ранние, весьма хороши в постели...

Лоран еще раз оглядел пальцы.

Если не поторопиться и не приложить лед, кроме постели ему точно ничего не светит. Просто на ногу не наступит. М-да...

* * *

— Как ты его!

— Маловато будет! Я ему еще при встрече добавлю...

Малена поежилась.

— Я бы так никогда не смогла!

— Ничего, я за двоих поработаю. Ты меня отстояла, я тебя, на том и мир держится.

Матильда почувствовала волну благодарности от подруги.

Последний час они рассекали по замку. Заходили на кухню, на конюшню, даже на скотный двор... и везде кипела работа. Кажется, уже прошел слух, что госпожа с утра на ногах, и раздает справедливость.

Матильда не смогла бы судить о происходящем, а вот Мария-Элена...

Монастырское воспитание?

Ох, не одним молитвам там учили!

Мария-Элена знала кучу рецептов, видела недочеты в работе слуг, отчитывала прачек, ругалась за перерасход специй, отмечала, что в замке далеко не везде убрано... да, средневековый замок не отмоешь дочиста, но, к примеру, сальные наплывы стоило бы и счистить с бронзовых подсвечников, да и за собой слуги могли бы следить... хоть не таскаться по коридорам замка в навозных сапогах.

Досталось всем. Шадолю в особенности.

Мария-Элена приказала собрать слуг в большом зале, и закатила пятиминутную речь о том, что хозяин болеет — слуги спят?

Баста, карапузики, кончилися танцы!

У вас теперь есть хозяйка, и лениться она никому не позволит!

Да, отец болел, да, мачеха всех распустила, но Мария-Элена не собирается терпеть в своем замке лентяев. А потому...

Вот этому, тому, вон той и той на первый раз штраф. Половина недельного заработка. За то-то и то-то. В следующий раз наказаны будут не только поварята, но и старший повар. Не только прачка, которая испортила дорогую рубашку, но и старшая над ней. Проследи, укажи, покажи...

Нет?

Будет другой старший.

Да, Шадоль.... То же самое! Сейчас — штраф, потом до плетей дойдем.

Это по кнутам. По пряникам...

Швеям премия. В размере половины недельного жалования. Есть за что — молодцы, хорошо работают. Конюхам премия — в том же размере. Кони идеально содержатся, конюшня аж сверкает, придраться не к чему.

Этот метод уже подсказала Матильда.

Кнуты нужно чередовать с пряниками — это первое. Пряники лучше раздавать не за свой счет. Таким образом, по деньгам выйдет то же самое, но народ поймет, оценит и запомнит. А кто не...

Раз без денег останется, два... и сам предпочтет убраться из неуютного места.

Разгильдяйство — не наш метод. Точка.

Лорена, которая вышла к концу речи, бесилась, но сделать ничего не могла. Вчера...

Ох, подвела даму несдержанность...

Дорак вернулся! И на радостях, Лорена решила немножко себя побаловать. Ночь прошла бурно и приятно, заснули любовники только под утро, а проснулась веселая вдова только к завтраку, даже чуть позднее. А Малена-то по замку бегала с рассвета! Как в монастыре приучили!

Встала с солнышком, помолилась — и вперед. Работать, дочь моя, работать! Ибо безделье — грех!

Силанта обиженно сопела за спиной матери. Она тоже проспала по уважительной причине. Злилась до поздней ночи и сидела перед зеркалом.

Злилась на Малену, прикидывала, что бы такое надеть, чтобы казаться лучше, чем эта... эта...

В итоге, Силанта, в роскошном бархатном платье желтого цвета проигрывала Марии-Элене по всем статьям. Сразу было видно где хозяйка, где гостья. Где аристократ, где нувориш...

Аристократам у себя дома ведь нет нужды наряжаться. У них и так дел хватает, за них говорят не бриллианты, а манеры. А жемчужная нить, которую нацепила на себя Силанта, была такой длины, что хватило бы трех девушек обмотать.

Вот у Лорены вкус был идеален.

Голубой шелк поверх белого нижнего платья. Скромно, со вкусом...

Лоран пока еще не прихромал... Матильда мстительно хмыкнула. Ничего, не поумнеет — костыли осваивать будет! Мы — добрые, сразу не убьем, дадим время раскаяться и все осознать...

Перебивать Матильду было делом гиблым. Лорена и не пыталась, понимая, что выставит себя дурой. Но когда девушка закончила речь, и небрежным жестом распустила прислугу, мачеха не сдержалась.

— Наводишь свои порядки, доч-ченька?

И это почти в полный голос, слуги замерли, понимая, что это — СПЛЕТНЯ! Такой и поделиться можно... И ведь поделятся!

Увы...

Лорене решительно не повезло. Матильда хоть и не была еврейкой, но...

— Мамуся, вы бы шарфиком шейку замотали. А то следы горя и отчаяния виднеются... слева, на два пальца повыше ключицы...

На белой ее Лорены действительно был виден засос. Ну, увлеклись вчера. И прикрыт он был платьем.

И вообще...

Вы пробовали что-то увидеть в металлическом зеркале — детально? Вот и Лорене не удалось. Но чтобы так...

Женщина побагровела, схватилась за шею, поняла, о чем говорит Мария-Элена и покраснела еще больше...

— Ах ты наглая дрянь!

— Мамуся, вы бы хоть месяц-то подождали для приличия, — Матильда и не подумала сдаваться. — Ладно еще — здесь, все свои, так что сплетни не пойдут. А в столице?

Упоминание о столице мигом охладило Лорену. Ехать-то туда надо! А как прикажете обрабатывать эту гадину, чтобы она влюбилась в Лорана? Если...

— Это, наверное, собака. Я вчера перед сном на псарню заходила...

— Да, я там тоже кобеля видела. Такого крупного, синеглазого, — Матильда издевалась уже в полный рост. Эка невидаль! Что Дорак спал с Лореной, они еще по дороге поняли, а сейчас просто получили подтверждение.

Лорена зашипела, и Матильда подняла руку.

— Нет-нет, я все понимаю. Собака — так собака, тут их, кобелей, с избытком... надо бы пригласить кого.

— Зачем и кого собирается пригласить ваша светлость? — игриво поинтересовался Лоран, непринужденно входя в зал. Правда, прихрамывал он вполне заметно. Матильда прищурилась на него. Что, жизнь недоучила?

Еще добавим!

— Говорю, кобелей развелось. Надо бы живодера на них пригласить.

Лоран подавился воздухом.

Слуги рассасывались.

Уже к вечеру по Донэру пошел слух, что вдовствующая герцогиня... того самого — с собаками! А герцогесса предлагала отдать дядюшку на живодерню. И особенно старались несколько служанок. Две — из тех, кого Лоран предпочитал чаще остальных, и три — из тех, кого ни разу не предпочел.

* * *

Атмосфера за завтраком была далеко не идеальной.

Лорена злилась, Силанта пыталась подкалывать над Маленой, но куда там?

Детский сад ваши провокации, штаны на лямках! Матильда такого в юридической конторе насмотрелась, что провокации сводной сестренки даже не воспринимала всерьез.

Смешно же!

То Силанта начинает рассуждать, как плохо в монастырях!

То поет, какие у нее шикарные платья, и как замечательно она одевается!

То рассказывает, сколько юношей ухаживают за ней, и сочувствует Малене, у которой в монастыре никого не было...

Матильда смотрела на это чуть ли не с умилением. Тем более, основную опасность представлял дядюшка, который опять устроился рядом. И смотрел с такой укоризной, что у другой бы кусок в горле застрял... Не у Матильды.

Та абсолютно спокойно кушала, глядя мимо дядюшки.

Лоран понял, что угрызений совести сегодня не будет, и опять перешел в атаку.

— Племянница, ты должна мне новые сапоги.

— Неужели?

— Старые оказались непоправимо запачканы кровью...

Если он рассчитывал, что Матильда поинтересуется тяжестью травмы...

— Не расстраивайтесь, дядюшка. Если у вас начнется гангрена, вам вообще сапоги на эту ногу не понадобятся.

Лоран подавился вином так, что заплевал половину стола. На Марию-Элену правда, не попало. Она успела вовремя выскочить...

— Как ты добра!

Матильда царственно склонила голову. Получилось достаточно утрированно, но того и надо было.

— Обращайтесь, дядюшка. У человека 206 костей, есть, где разгуляться...

И вышла из столовой.

Лорена поглядела на брата.

— Лоран?

— Ничего, сестричка. И не такие крепости сдавались....

— А что она говорит про кости?

Лоран непроизвольно покосился на ногу.

— Ничего. Я справлюсь.

* * *

То же самое говорила и Матильда.

— Не переживай, Малечка. Я их построю...

— Мне страшно!

— Вряд ли они что-то с нами рискнут сделать. До столицы.

— А...

— Вариант один. Изнасиловать.

— Л-лоран?

— Он самый.

— Тогда нам придется выйти за него замуж!

— Вот еще! С какого перепуга?

— Я буду опозорена на всю жизнь, меня никто замуж не возьмет, это или брак — или монастырь...

— Малечка, ты — Домбрийская. Тебя замуж даже с тремя детьми возьмут! И спасибо скажут!

— Мне страшно... Мотя, мне так страшно! Почему нельзя навсегда остаться у вас? Ходить на работу, встречаться, с кем я захочу, кино смотреть...

— Потому что мы здесь. Так что встряхнись — и вперед. Я в тебя верю. Чем там принято заниматься хозяйке?

— Сегодня собирались варить мыло. И это требует присутствия хозяйки.

— Пошли?

— Не все так просто, надо переодеться...

— Идем переодеваться...

* * *

К концу дня в лексиконе Матильды появилось новое бранное слово — мыловарня.

Обед она с этим весельем пропустила, на ужин не пошла, попросила Ровену принести ей чего-нибудь пожевать, к примеру, пару яблок, получила просимое вместе с большим куском пирога, слопала все до крошки — и упала в кровать.

Едва хватило сил вымыться и помыть голову. И то... оххх!

Лоран, который планировал новый натиск на девушку, и в связи с этим достал из погреба выдержанное вино, остался не у дел. Девушке банально было не до него.

Голова болит?

А руки, ноги, все мышцы? А еще и нос впридачу, и этот омерзительный запах, который проникает в каждую пору тела...

К концу дня Матильда готова была согласиться, что хенд-мейд обязан стоить дорого. Очень дорого.

Брррр... это ж надо — добровольно и такое!

Ну уж — нет!

Матильда Домашкина.

Утро Матильда начала с душа. Два раза, для надежности, и с большой порцией ароматического геля. Обычно Мотя не уважала всю эту косметику с запахом, и держала гель для особых случаев. Отмывать руки от селедки, например.