Дети солнца

Кажется, спать хочется...

-Ух, все ноги затекли,— Саша несколько раз присел.

-Меня он вообще часа три мазюкал,— соврал я,— а что во мне такого? Рожа и рожа.

Саша удивленно посмотрел на меня и кивнул соглашаясь.

Вернулся Валера.

-Долго еще?— вежливо спросил Саша.

-Что?— не понял Валера,— а, нет. Я только фон, стенку вон ту, закончил...

Мы с Семеновым посмотрели на заднюю стенку, которая служила фоном для его портрета. Стена как стена. Шкаф пожарной безопасности, створ коммутационной шахты, и диаграмма зависимости гурангового напряжения от хронотактовой модуляции.

-Что так всматриваетесь?— засмеялся Валера,— шучу я. Саша, возьми тот стул, садись.

Саша взял бигту и театрально кряхтя и охая повиновался. Принял нужную позу.

-Давайте я вам что-нибудь сыграю, -вдруг предложил он. — а то сидишь как истукан. Да и вам веселее...

-Что сыграешь-то?— спросил я.

-Да что хочешь...

В голове промелькнули обрывки песен, которые я слышал от Саши, но ни одна не зацепилась особо — песни все были красивы, мелодичны, и почти все были " а— это— точно— моя— любимая!". В возникшей паузе Сашка заерзал на стуле, ожидая пожеланий от нас с Петровичем.

Тут я вспомнил.

-Валера, а монтаж парусов когда закончится?

Петрович замялся и неопределенно махнул вискарем.

-Как только— так сразу,— буркнул он, возвращаясь к пластмассе.— ты меня еще будешь торопить...у меня андроиды с ног сбились уже...был бы Отто, он давно бы все сделал...-едва слышно выдохнул он.

-А вот эти течения,— оживился Семенов.— я, будучи учителем, сколько раз детям рассказывал про них, а самому ни разу не удалось их увидеть. Какие они, Лева? Действительно, как пишут в учебниках, они ...похожи на полярные сияния?

-Не знаю. Я не видел северных сияний,— ответил я.— но то, что они слишком быстрые— это факт.

Сашка засмеялся.

-Это я и без тебя знаю. Кстати, около Мириона проходят два мощных галактических течения— М-7 и М-8.

Петрович кивнул. Видимо, из-за специфики своей профессии это прекрасно знал.

-Одна идет от нас к центру Галактики, другая— в прямо-противоположную сторону, в сторону Андромеды.— как на уроке галактографии объявил Семенов.— и М-7 позволяет набрать относительную скорость в пять и семь десятых раза больше скорости света.

Я отмахнулся. Течения, всякие индексы...к чему они мне, например?

Я знал только то, что преподавали в Училище, на "Краткой теории звездных перемещений" (один семестр). Нам так преподнесли это— где-то очень далеко, радиант— центр нашей Галактики , есть брешь, или открытый переход, из измерения— Р в энго. Из-за разницы в физических константах наших пространств, с той стороны к нам проникла часть того мира (понимай, что и часть нашего ушла в другой ). То есть пресловутое Галактическое течение— это просто выброс чужого пространства, принявший под давлением нашего измерения-времени , форму схожую с направленным потоком. Внутри которого можно перемещаться материальным объектам, не нарушая законов релятивистской физики, не нарушая законов энго-измерения.

"А просто— игнорируя их существование!"-это Гиз выкинул остроту, но оказался отчасти прав.

Да, мы можем пользоваться этими течениями, делая переходы за минимальное время, не проскальзывая в энго, не теряя связи с нашей вселенной. Но "нырнув" во внутрь такого потока мы можем набрать сверхсветовую скорость, которую до открытия этих течений, могли себе позволить только на фотонниках. Хотя, это тоже зависит от внутренних характеристик самого галактического потока (вектор, частота сопряжения, и даже— радиационная составляющая) .

И не все потоки одинаковы по силе.

Взять хотя бы "Хотиру"— наш полет длился (длился бы!) сорок лет внутри такого галактического ветра (как мы тогда его называли), а прошли мы всего одну десятую пути. Мы не догадывались, что "космический ветер" может нас донести до Цели-звезды безо всяких последствий, поэтому отключали паруса и ложились в направленный дрейф. Чтобы потом также-с помощью парусов, начать торможение.

-Жаль, что большинство известных нам течений проходят вдали от звезд,— Сашка грустно перебрал струны бигты, и продолжал "урок",-обтекая их по краю. Некоторые идут от одной звезды до другой не прерываясь, некоторые— исчезают на полпути, растворяясь в глубоком космосе, а некоторые вообще могут сделать загиб и вернуть горе-кораблик обратно в звездную систему, только с другого конца. То есть— течения есть, но их КПД все-таки меньше, чем хотелось бы.

Кажется, ему вспомнились года учительствования...

-Столько энергии и просто так,— задумчиво сказала я, чтобы хоть что-то сказать,— ни дать, ни взять. И течет в никуда.

-Это точно,— согласился со мной Валерий Петрович,— внутри самой галактики таких течений, как М-7 маловато. Слабые. Не то, что эта...

-Да тут помех меньше,— я вспомнил слова преподавателя с Шентавейне, — а там— то звезды, то планеты, то пыль...естественные препятствия...— я не удержался и зевнул,— С таким течением... как там?.. мы Первую Звездную Экспансию лет за пятьдесят закончили бы. Без всяких анабиоров, без гигантских звездолетов, размером с город. Может, корабли и не терялись бы так часто...

-Точно!— подхватил Сашка.— семьсот лет в никуда! Да, Лева, абсолютно согласен.

-Стоп.— остановил я его,— Полеты в среднем длились по двести лет. И тебе, как галактографу, стыдно это не знать.

-О каких семистах годах идет речь?— не понял Петрович .

Его взъерошенная голова на миг вынырнула из-за мольберта.

-Да мы тут со Львом песню вспомнили,— объяснил Саша.

Я не понял этой фразы.

-Саша, о какой песне ты говоришь?

-Песня про старый корабль с экрано-парусом. Ты только что процитировал первые строки...что? Серьезно не знаешь?

Сашка вдруг пропел:

-Семьсот лет назад корабли-звездолеты

Были большие как города

От звезды до звезды тогда длились полеты

Не дни как сегодня, а дольше— века.

Ее дед мой пел, под бигту. Грустная такая.

Какое-то неприятное чувство шевельнулось во мне, но я еще не смог определить, что же меня так насторожило.

-Постой.— оборвал я его.— Я эту песню в первый раз слышу... ну-ка, спой-ка. Какие там слова?

-Сейчас...мелодию вспомню...Без бигты это не поется. Эффект не тот.

Он перебрал струны и глядя куда-то в бок проиграл несколько нот. Потом тот же мотив, но в другой тональности. Судя по тому, как он смотрит на свои пальцы, перебирающие лады на бигте, он не мог вспомнить звучание той мелодии, которую собирался нам преподнести.

-Не двигайся,— одернул Валера.

Он подошел к Сашке и приподнял его подбородок. Отойдя на шаг, удовлетворенно кивнул.

Наконец, в каюте разлилось звучание нежного инструмента. Мелодия была спокойной, с легким оттенком грусти. А может, Саша просто играл медленный мотив, под настроение, при этом не меняя ни выражения лица, ни позы.

Саша тихо запел:

-Семьсот лет назад корабли-звездолеты

Были большие как города

От звезды до звезды тогда длились полеты

Не дни как сегодня, а дольше— века.

Корабли-тихоходы через многие тернии

Добирались до звезд с людьми на борту.

Судьбы многих из них забылись во времени.

Об одном корабле я вам песню спою.

— Прекрасный корабль -экраноход.

К цели— звезде ушел он в поход.

Прекрасный корабль в утробе своей

Нес тысячи тысяч спящих людей

В анабиоре. От разных угроз

Их охранял большой Кибермозг.

Корабль ушел к цели-звезде .

И вскоре забыли о нем все-все-все.

Он шел в пустоте почти семьсот лет,

Себя сберегая от космических бед...

А Кибермозг в это время не спал

Как было доверено— людей охранял.

Но однажды пришел на корабль чужой,

Неизвестно откуда. Коварной рукой

Он доступы-коды к анабиору

Смог подобрать. И действуя скоро

Включил пробужденье от Долгого сна.

И люди проснулись внутри корабля....

-Чего-чего?— меня буквально подбросило,— что это?!

Я схватил Сашку за плечи и попытался взглянуть ему в глаза, но мешал бигта. Саша отшатнулся и едва не упал со стула. В его глазах промелькнул испуг, перешедший в растерянность.

-Лева! Что с тобой?— отдернул окриком Петрович.

Почувствовав тяжесть в ногах, я грузно осел на диван. По спине прошли волнами мурашки. Я закрыл лицо руками и наклонился к коленям. Так можно параноиком стать...

Совпадение...Это может быть только совпадение...

-Лева... с тобой все в порядке?

Саша положил руку на мое плечо и несильно сжал.

Я кивнул, не поднимая головы.

-Прости, Саша,— я выпрямился и стараясь как можно покойнее, спросил.— что там дальше поется?

Последовала пауза.

-Ну...там...я сбился...-Сашке было неловко.

Он продолжил, но уже без бигты, просто читая стих.

...он начал сгонять колонистов— людей

В тесные трюмы своих кораблей.

Тех, кто оковы отказался носить,

Он приказал прилюдно убить.

Так волю к свободе он разом сломил...

... А женщин красивых команде дарил...

Что стало с детьми— это тоже ужасно.

Не надо домысливать...здесь мысли напрасны....

И вывез их всех на далекий мирок,

Законом забытый в пустоте островок.

И там продавал их , равно как скот,

И так повторялось из года в год.

Так тысячи тысяч кто для братьев— людей

Отправился в Путь ради светлых Идей,

Кто к звездам дорогу хотел проложить,

Найти новый мир, освоить и жить,

Стали рабами, без прав и надежд.

Впроголодь жить и ходить без одежд...

Видимо с моим лицом что-то произошло, потому что Саша замолчал.

-Откуда это?— дрогнувшим голосом спросил я.

Ища поддержку, Семенов бросил взгляд на Петровича, но я заметил краем глаза, что Валера просто развел руками и сделал подталкивающий жест в сторону Саши. В возникшей паузе я тихо встал и дойдя до люка доставки, быстро набрал код первого попавшегося в списке напитка. Через несколько секунд звякнул звонок прибытия и в руку выпал запечатанный стакан сока. Не говоря ни слова, не оборачиваясь, я одним глотком осушил его и сразу выкинул упаковку.

Проделав все эти бессмысленные движения (пить-то не хотелось) я немного замедлил бешеный ход мыслей, но дрожь в руках осталась.

Это просто совпадение, снова сказал я себе.

-Старый корабль, говоришь?— я сел около Саши,— а название есть? Кстати, чьи стихи?

Я заметил, что Петрович уже отошел от "мольберта" и встал около дивана так, чтобы, если вдруг возникнет необходимость, встать между мной и Семеновым.

-Старая песня...-стараясь подбирать слова, ответил Саша,— я не знаю чьи они, Лева. Просто ты процитировал их, я думал ты знаешь ее... Мой дед их пел время от времени. Его какой-то каторжанин выучил ...

-Каторжанин?!— переспросил я.

-Да,— кивнул Семенов,— мой дед на кириндитовых пыльниках с ним познакомился.

Опершись на плечо Саши, я встал.

Тяжелое гудение разнеслось по артопу.

Я вздрогнул.

Большое Ухо. Всякий раз этот звук застает врасплох, и всякий раз кажется, что достает до самых поджилок. Видимо не один я такой— Петрович тоже поежился и начал собирать вискарные стержни в специально для них приготовленную коробочку. Потом неспешно снял пластмассовый лист с зажимов и свернул мольберт. Саша быстро вскочил и звякнув бигтой посмотрел на нас, не решаясь выйти с каюты первым.

Трубный звук уха повторился, но на этот раз дольше.

Прицеливаются.

Сейчас начнется. Минут на двадцать.

Я взглянул на часы— рано. Груксы наверняка успели зарядиться только наполовину.

Гудение Уха возобновилось. Теперь без всяких пауз, на одной низкой ноте, заставив меня в самом начале зажать нос на секунду и несколько раз открыть рот. Словно это помогло бы избавиться от чувства заложенности ушей.

Петрович резким движением сдернул себя очки, бросил быстрый взгляд на растопыренные пальцы левой руки и мизинцем прочесал свое ухо.

-Ах ты, гуделка поганая,— выругался Петрович.— не могли позже, когда мы свою передачу посылать будем...

— Это не передача?— удивился я.

— Это прием. Не различаешь тональность?

Я посмотрел на Семенова, у него все-таки музыкальный слух...но тот пожал плечами.

Разницы между сигналом передачи и приема я не чувствовал. Что от одного, что от другого сводило зубы.

Петрович немного помолчал, ожидая нашего ответа, а потом махнул рукой и принялся убирать свои приборы рисования по местам.

В этот момент гудение прекратилось. Возникла давящая тишина, обычно после передач сверхсветовой связи,— плотная и густая. Я переглянулся с командиром машинного отделения.

Судя по лицу Петровича он тоже не понял произошедшего.

В возникшей тишине сигнал вызова с мостика буквально разорвался звуковой гранатой. От неожиданности у меня даже свело затылок. Валерий Петрович тяжело вздохнул, поняв, что может означать этот вызов, и потянулся к интеркому. Едва дотянувшись до кнопки приема он на замер.

-Бонки. Семенов. Освободите каюту.— с тоном не терпящий возражений, но все же мягко, попросил Петрович.

Мы вышли.

-Извини, Саша,— обратился я к стрелку, когда мы вышли в коридор,-Просто, это очень напоминает мне...

Я неясно помахал руками, не зная как закончить фразу.

Семенов понял по-своему, кивнул. Но по его лицу видно было, что настроение все-таки я ему с Петровичем подпортил. Теперь неловко будет...

-А корабль тот "Котира" назывался, кажется...— запоздало ответил Сашка,— С ударением на средний слог.

Я остановился на полпути к переходнику.

-Да-да,— обрадовался Саша, вспоминая. Там в конце строки—

О тысяче тех, кто был на "Котире",

О тех, кто погиб, забытый в плену,

Я пою эту песню, чтоб вы не забыли.

Отомстите за нас, о люди, молю...

Вон оно.

В голове зашумело и я осел на пол, прямо на комингс.

Защитники.

I.

Ну, пришли мы к Антегайо-XVI.

Ну, не через энго, напрямую, а долгим ,кружным путем. Разгон на фотонниках и уход в энго— пространство; выход у одинокого голубого гиганта на самом краю Млечного Пути; несколько часов на позиционирование, поиск галактического течения; "нырок" в него....

Красота работающих экранопарусов— отдельный восторг!..

...Чтобы через восемь стандартных суток движения в потоке М-48 выйти в пустоту Родного измерения...где?

У звезды Антегайо!

Что это за звезда? Что за планета такая?

В начале у всех простых членов экипажа артопа "Горномор" (а снобов— энгоников мы таковыми перестали считать!) возникли вопросы. И их было много и в основном они были вызваны чистым любопытством. Все-таки интересно же— куда наш "Горномор" занесло в этот раз?