Проводив паучка внутренним взором, я с удивлением мигнул и опять переключился на окружающую действительность. Просто, сам процесс помывки уже закончился. Мало того — я умудрился, не отрываясь от размышлений, просушить волосы аналогом магического фена — просто нагрев поток воздуха, направленный на голову. Так что принесенная ВаСю ткань так и не пригодилась. Кстати! ВаСю! Набор недосказанностей и странностей уже давно перерос критическую черту. Это раньше я мог то ли забывать, то ли откладывать на потом объяснение с Лешим о происхождении и прошлом этого забавного зверька и одновременно красивой девушки. Теперь — баста! Уже после лечения Сергеича подозрения начали расти как на дрожжах. А после сегодняшнего так вообще переросли в твердую уверенность в том, что девушка совсем не такая уж забитая лисичка с вечно голодным и чуточку виноватым выражением лица, которой хочет казаться. Ох, непроста чертовка, непроста. И хоть я и должен вроде злиться и исходить ядом от подозрений в адрес лисички, но как ни странно не получается — ровное, теплое, легкое как тополиный пух чувство умиления и как ни странно любви. Блин! Старый извращенец! С какой стороны ни считай...

...

В обволакивающей ночной тиши, изредка нарушаемой треском костра и сдавленным дыханием, так и не пришедших в себя людей, кощунственно прозвучал раздавшийся натужный скрип разгибающейся древесины. Дух Чащи медленно разогнулся и по-стариковски покряхтывая, повернулся в сторону скрытых покрывалом темноты кустов.

— Ну не стесняйся дочка, что ты там прячешься? Свои ж ведь вокруг, выходи.

В ответ на его слова кусты зашелестели, привлекая многочисленные взгляды находящихся на поляне людей. Вздрогнувший покров листьев раздался и на поляну с гордым, независимым видом вышла ВаСю. Медленно, как будто красуясь, двинулась к костру, щуря свои выразительные глаза с танцующими в них бесенятами. Не останавливаясь, слегка мазнула кончиком хвоста по застывшему в прострации химику. После чего с наслаждением потянулась, прогнав волну наслаждения по напряженному телу. Громко с повизгиванием зевнула, блеснув в темноте мелкими очаровательными зубками. И чуть потоптавшись, опустилась на все четыре лапы, уютно обернувшись хвостом, как теплым пушистым пледом.

— Молодец дочка, успокоила нашего длинноухого. Я уж старый дурень думал, что ты его женской ухваткой в себя приведешь. А ты вона оно как...

Полностью распрямившийся Дух Чащи с отеческим прищуром посмотрел на угнездившуюся на тёпленьком месте у костра огненно-рыжую лисицу с вызовом и неприкрытым весельем посматривающую на окружающих ее людей и с теплотой в голосе добавил:

— Так уж и быть, теперяча ты за людишками присмотри. А я пойду Главу проверю — как он там. Ох чую, прилетит сейчас на стариковскую голову... — и переведя взгляд горящих зеленых буркал, по какой-то неведомой ошибке прикидывающихся глазами, на остальную компанию разместившуюся возле костра ласково, по-доброму, буркнул: — К девчонке не приставать, а то знаю я вас охальники. Да и ты ВаСю, чтоб никаких шуточек! Скоро буду, — с этими словами, обычно поскрипывающее тело Лешего стремительно и беззвучно растворилось в окружающей темноте.

...

Тихий разговор в шелесте ночного ветра.

...Жила-была очень умная и любознательная лисичка-оборотень и звали ее ВаСю. Впрочем, звали ее редко — обычно она сама приходила. Красавица и разумница она была необыкновенная. В свое время в Поднебесной в первых красавицах ходила, к ней даже император сватался как-то. Какой император? Да уж и не помню — вроде звали его по-чудному Ин Чжэн, сам он правда себя величал Ши-Хуан-ди. Тоже умный муж был. На почве своей учености они и познакомились. Правда, если уж совсем честным быть — императору от ВаСю кроме ее идей да умений магических ничего и не надо было. Гарем у него был даже по тем временам огромный. Да и ВаСю младшей женой становиться отказывалась. Ее вообще-то замужество никогда особенно не влекло. Кицуне — что с них взять. А хотел император от нее только две вещи — эликсир бессмертия, уж очень завидно было ему долгожительство лисье, пример-то перед глазами — ВаСю тогда только вторая сотня лет шла (для кицуне это самая юность) и выглядела она как семнадцатилетний нераспустившийся бутон. А вторая вещь — оружие магическое и заклятия смертоносные — Поднебесную тогда варвары совсем запугали. Вот из-за желаний императорских ВаСю и пришлось к западным варварам бежать. Мало того, что при опытах посля взрыва от правой части запретного города только фундаментные столбы остались, да и то не все, ну и тысяч семь-восемь народа поубивало — это бы император простил. А вот что ВаСю ни в какую не сознавалась, как готовить эликсир бессмертия — это уже было проблемой. Слишком уж Ши страстно желал раздобыть "траву бессмертия", что, по мнению его придворных алхимиков, растет на трех мифических островах, горами возвышающихся посреди океана: Пэнлай, Фанчжан и Янчжэнъ. Хоть ВаСю и доказывала, что лисье долголетие человеку никак не заполучить да толку никакого. А после попытки ее убить и из лисьей крови сделать яшмовую пилюлю бессмертия для императора, терпение у нашей красавицы лопнуло — так и появилась она в этих краях. А кусок стены — так там доказательств никаких — землетрясение, сугубо природное явление...

Аккурат в то самое время, объявилась у нас тут пригожая да добрая девица, к разностям всяким способная. Жила открыто, людей не чуралась, кому словом помогала, а кому и делом. В глаза ее за пригожесть Прекрасной звали, иногда и Премудрой, коли советов ее не чурались. Да что говорить — перед тем как в спячку впасть, последнее что слышал — коли купец не соврал — князь, то бишь каган Киевский Владимир, ключницын сын, с ней женихаться хотел. Да потом передумал и Анну дочь базилевса константинопольского в жены взял. За что потом часть киевского детинца и сгорела... ВаСю ведь до окружающего обычно и дела не было — лишь бы средства да и место под опыты было. А тут какая-то добрая душа донесла, что Владимир-то оказывается бляжьей жизнью живёт, да помимо этого в нескольких официальных языческих браках состоит, в частности, с Рогнедой, потом с 'чехиней' какой-то, ну и с 'болгарыней' тоже непраздно время проводит. Ну у девки и взыграло. Вот потом в гости и попросилась, а мне что — лес большой, да и соседка она приличная, если опять опыты свои не ставит... А за дубраву она сама потом извинилась... Нет, Василиса Премудрая — девка хорошая, хоть и не без такаранов конечно. Так что как опомятается, можно к делу пристроить. Искусней магини я на своей памяти и не помню — правда очень уж увлекается временами...

Глава 16

13 августа 1941г. Ссешес Риллинтар

Следующий день провел в состоянии блаженного по... Нет, лучше будет сказать — относился к окружающему индифферентно. Исключение составляло мое текущее занятие и попытки общения с ВаСю. Которая, кстати, если уж раньше хоть прикидывалась пай-девочкой, то теперь мало того что отказывалась возвращаться в человеческую форму, так вдобавок резко поменяла характер. Во всяком случае, большинство населения лагеря уже поняло, откуда в сказках взялся такой яркий и въедливый образ Лисы Патрикеевны. Явно с нее писали.

Хороша зараза — умудриться буквально за пару часов извести всех окружающих при этом даже пальцем их не коснувшись. Всего лишь взглядами, ехидным выражением рыжей мордочки и беззвучной поступью. При чем тут бесшумность? А вы попробуйте оставаться спокойным когда внезапно откуда-то сбоку выныривает лисонька размером с хорошую собаку и с неприкрытым удивлением смотрит -'Ой! А таки что это ты делаешь?' и буквально через пару секунд исчезает терроризировать другого пациента. Вроде ничего страшного, но нервирует жутко. Тем более, что например дракончики к лисице отнеслись ну очень осторожно — можно сказать опасливо и ни в какую не отходили от старшины. Не то что летать — слезать с него не хотели. И смотрели на ВаСю почти как бандерлоги на Каа. А этой рыжей приколистке только того и надо — то зубами рядом с Сергеичем щелкнет, да так что от страха дракошки его чуть когтями не потрошат — то к незадачливому ухажеру подкрадется, да и тявкнет на него сзади — тот чуть ли не на метр подпрыгивает. В общем — развлекалась девчонка.

А я с самого раннего утра развел деятельность научно-технического характера. Забил на внешнеполитические моменты, на Иванова с его извечной подозрительностью и вообще на окружающий мир. Отправил Сергея с Геной за песком для опытов и, расчистив себе местечко потенистее, принялся за воплощение вчерашних идей. Тем более, что с материалами вроде проблем не было, серебра правда маловато, всего килограмма два — в сданной Лешим заначке больше не было. Да камешков тоже раз-два и обчелся — тем более что заначка была уж очень старая и ни о какой огранке даже речи не шло — простая полировка. Да и из оправы пока выковырнешь — семь потов сойдет. Кстати, глаза окружающих и в особенности Иванова, когда на разровненный песочек из мешка хорошую груду серебреников высыпал и вдобавок припечатал все это золотой шейной гривной, четырьмя браслетами и горсточкой серег, были уж очень удивленными. Все конечно сохранности невеликой, пока в земле лежали, деформировались сильно. Это конечно с одной стороны дело упрощало, некоторые камешки сами выпали, но вот те которые не выпали — их из деформированных оправ пришлось выковыривать с применением лома и такой-то матери. Шучу — просто брал по браслету и, опирая его на бревно, кончиком ножа расшатывал оправы. Метод, конечно не ахти какой, несколько камешков от такого обращения поколол. Но осталось тоже немало. В основном, как выразился Дух чащи, лалы. Что это такое, хрен его знает, но по виду или гранат или рубин. Целых восемь штук. Размер, правда, подкачал — самый большой два сантиметра в диаметре. Ну и еще четыре прозрачных камешка, вряд ли алмазы, скорее всего, просто горный хрусталь. Огранка всего этого великолепия не отличалась многообразием — отполировали, ну и ладно. Посмотрел, кстати, что случается с жемчугом при длительном хранении — какие-то черные катышки, рассыпающиеся при первом прикосновении. Наверно все же жемчуг.

Тааак — оправу в сторону, пойдет потом на металл. И приступим — пока мне особо любопытные все монеты не разобрали. И так столпотворение вокруг знатное и очень уж Иванов в сторону всего этого богатства 'не смотрит'. Олег вон уже одну монетку, кстати подвернувшимся песочком и куском тряпки, в почти божеский вид привел, пока я с оправами возился. Надписи на древнерусском и мужик какой-то с копьем изображен. Вокруг евонного лика почти понятными буквами написано 'юрослав'. Либо я чегой-то не догоняю, либо кто-то некисло ошибся, запустив на печать партию монет с нехилым косячком. Ну да ладно, не мои проблемы, ребята пусть копаются, все равно на переплавку, даже если пара десятков по карманам разойдется, оставшегося мне для задумки хватит. А пока отложим добытые камешки в сторону, не забывая за ними приглядывать. Судя по загоревшимся четырем парам глаз — пригляд не помешает. У ВаСю это наверно врожденное, впрочем, как и у большинства женщин, а дракончики наверно от той сороки заразились. Перед глазами так и стоит цирк, начавшийся с разорвавшего мирную утреннюю суету возмущённо-обиженного вопля старшины:

'... мирную утреннюю суету прервал возмущённо-обиженный вопль старшины. Я крутнулся на пятке. Все свои — на поляне, немцев не видно, старшина с намыленным подбородком горестно воздевает руки вслед наглой сороке, унесшей у него из-под носа зеркальце. На его лице так ясно читалось "чому я не сокiл, чому не лiтаю", что сохранить невозмутимый вид было трудновато.

Ну а в этот момент чешуйчатые сорванцы, мирно гревшие пузики на солнце, почувствовали, что их папку обижают. Видимо, мысли старшины передались им очень ярко — они сорвались с ветки и понеслись за воровкой, как стрелы из лука. Та ловко увернулась и скрылась в густой листве. Промахнувшиеся пострелята обиженно заверещали...

Вот тогда то и нужно было видеть выражение лица Сергеича — похоже, его подопечные наглотались листьев. Во всяком случае, отплевывался он долго и с удовольствием. Не прошло и пяти минут и на пенёк перед старшиной спланировали его "девочки", несшие в лапах и зубах целую кучу мелких блестящих вещиц. А за ними летел Глау, гордо несший в пасти пучок длинных сорочьих перьев...

Как потом подсчитал старшина, из сорочьего гнезда было добыто три карманных зеркальца, латунная зажигалка, наручные часы с порванным ремешком, полдюжины пистолетных гильз, две серёжки и обручальное кольцо. Которое дракошки чуть ли не с дракой моментально сожрали, что навело окружающих на мысли о том, что до поляны долетело явно не все сорочье 'богатство' — так, жалкие остатки...'

Ладно, хватит отвлекаться. Сперва запустим мою новую придумку, как я без нее обходился — просто не представляю. И судя по темноэльфийским запасам знаний, они до такой простой вещи тоже не додумались. Видимо сказывается немного другой подход к производству и стандартам. Ну и Ллос с ними. Разворачиваю куб, выполненный из энергетических ниточек, с размером ячеек примерно пять миллиметров и с чувством собственного превосходства наблюдаю получившуюся картину. Так, теперь в каждую десятую нить чуть подкачать энергии — как раз будет отметка в пять сантиметров, плюс-минус километр. Вот и готово рабочее поле. В смысле — куб. Практически как в Автокаде, только курсора не хватает. Ну, надоело мне делать что-либо на глазок — надоело. Те же наконечники и стеклянные блюда для встречи гостей, двух одинаковых просто не было. Что размеры на глаз, так это полбеды, а вот что из-за несоответствия размеров развесовка у наконечников разная — это уже очень сильно сказывается на меткости. А теперь можно будет делать более-менее сложные энергетические конструкции и самое главное, повторяемые с приличной степенью точности. Да и привык я к удобствам при проектировании. Покрутив перед глазами получившийся кубик, немного задумался и, словив очень умную мысль за хвостик, произнёс:

— Сергеич, у тебя никакого измерительного инструмента нет поблизости?...

...

В голове наблюдающего за всем этим священнодействием Сергея, пронесся целый состав из мыслей: 'Вот иногда Ссешесовые вопросы меня просто до ручки доводят. Ну, на хрена ему сейчас 'измерительный инструмент'? И какой? Сидит как статуй перед холмиком песка уже полчаса, а до этого с задумчивым видом старинные украшения расковыривал. Да так с ними обращался, как с хламом каким-то. И где это он столько монет старинных взял? Клад что ли откопал и, судя по состоянию, явно не из музея. В музеях все чистенькое и уж во всяком случае, с украшений комьями земля не отваливается. И земелька свежая, еще подсохнуть не успела. А монеты так вообще все чуть ли не пожеванные — все мятые, как осенняя листва, если ее граблями поворошить сильно.'

— Ну что там с измерителем, долго еще ждать? — не отрываясь от своего занятия, прокричал дроу.

— Да сейчас, я ж этот складной метр чуть ли не на самое дно мешка засунул, ну кто ж знал, что он еще пригодится, считай, с той поры как самолет ремонтировали, не доставали. Да и на кой он нам, в лесу-то? — бухтение выходящего из подземного коридора Сергеича прозвучало в наступившей тишине неожиданно громко. Просто появление перед сидящим Ссешесом громадного полупрозрачного куба, составленного из слабо мерцающих в воздухе линий, резко прервало все разговоры. Из-за этого явление народу старшины с зажатым в руке железным метром, наследством от заохоченых мотоциклистов-хомячников, прошло незамеченным.