-Твою мать, — выругался он и больно закусил губу.
Обидно, мерзко. Как можно быть таким конченым неудачником? Вилар, несмотря на то, что раньше вел не слишком законную жизнь, умудрялся ни разу не попасть в темницу. А тут его обвинили в том, чего он не совершал. Он никого не предавал. Ему даже никто не предлагал.
Пытаясь не впасть в окончательное уныние, Вилар принялся вспоминать день перед отравлением. Кроме стражника Тима, с которым они поддерживали приятельские отношения, к нему никто не заходил. Выпивший Тим приперся за пару часов до начала караула под странным предлогом поговорить о жизни. Мол, скоро война, мятежи, может надо сваливать, пока не поздно. Чушь, но учитывая степень опьянения приятеля, удивительным это не показалось.
Неужели Тим его подставил? Больше ведь некому. Ещё с утра в том месте свертка не было, он ведь заглядывал под кровать в поисках початой бутыли вина. Хотел выпить перед сном. Сверток он бы точно заметил.
На ночь он всегда запирал дверь. Вилар вообще всегда её запирал, когда уходил. Когда он возвращался, он ни разу не застал её открытой. Если бы дверь открыли отмычкой, едва ли стали бы заморачиваться её закрытием, учитывая, что челядь в том коридоре так и снует туда-сюда.
"Значит Тим, сука" — теперь он был в этом уверен.
Все сходится, именно этот гад нес караул неподалеку от кухни. Более того, он состоял в связи с кухаркой Перьей. Он и устроил все это дерьмо, а потом решил подставить его.
Впрочем, едва ли это могло успокоить Вилара. Именно этого упыря уже нет в живых. Наемники его прикончили, решив не оставлять свидетелей. По делом этой мрази, конечно. Но толку от злорадства, если все свалят на него? За такое казнят...
Размышления о своей нелегкой судьбе прервал грохот открывающейся двери. В глаза ударил слепящий свет факела. Когда же Вилар рассмотрел лицо вошедшего человека, его пробрал натуральный ужас. Талерманское клеймо ещё никогда не казалось Вилару таким страшным.
Виктор поджег ещё четыре факела на каждой стене и засунул свой в кольцо. Потом он молча развернул огромный сверток, и повесил его на крюк. Приспособления, находящиеся там, ясно говорили про их назначение. Его собираются пытать. Вилар был достаточно наслышан про талерманские пытки. Можно мучиться неделями, и при этом оставаться в сознании. Участь хуже смерти.
— Ну что, будешь говорить, или тебе помочь? — прервал молчание Виктор, посмотрев прямо в глаза Вилару.
— Я клянусь, что не виноват! Это все Тим! Он мне вчера сверток подбросил. Перед караулом пришел, пьяный! Он как раз с кухаркой Перьей спит! И караулит рядом! Он меня подставил! Я клянусь, что не виноват! — Вилар все ещё надеялся убедить талерманца в свое непричастности.
Виктор только зловеще улыбнулся. И эта улыбка не предвещала ничего хорошего.
-То, что Тим предатель, уже ясно. Наследил он много. Его подстилка Перья вовсе сбежала. Её ищут. И найдут. Но ты, значит, решил свалить все на мертвого сообщника и чистеньким остаться? Не держи меня за идиота. У тебя даже мотив есть. Твоя блаженная сестренка, мечтающая стать послушницей. А Тима ты и сам прихлопнуть мог. Я допросил Петера и он утверждал, что его разбудил именно ты. Может ты даже не спал? — зловещим тоном спросил талерманец.
— Я спал, меня так же тошнило. Петер первым проснулся, он должен был сказать! — оправдывался Вилар.
— Чего не сделаешь для того, чтобы вывернуться, — бросил талерманец, направляясь к инструментам для пыток.
— Но если бы я был виноват, стал бы я хранить это дерьмо под кроватью! — выпалил в отчаяние Вилар.
— Пожадничал по глупости. Это дерьмо стоит целое состояние. Ты промышлял в портах и наверняка в курсе. К тому же, у тебя не только яд нашли, но и кошель с золотом и серебром. Дешево, конечно, ты оценил жизнь Её Высочества. Но откуда столько золота у голодранца?
— Это мое! Я выиграл его в кости! Я клянусь! — не солгал Вилар, говоря про накопленные пять золотых монет и одиннадцать серебряников. Он это действительно выиграл.
— Продолжаешь отпираться? Не хочешь по-хорошему? Зря. Ты меня разочаровал. Я не люблю, когда меня разочаровывают, — безразлично рассуждал Виктор, рассматривая инструменты, — Я надеялся, мне не придется тратить свое драгоценное время на такое скучное занятие как пытки. Обычно я предпочитаю убивать сразу. Но мне придется. Её Высочеству нужно знать, кто тебе заплатил, — хладнокровно говорил он.
Этот хладнокровный тон вселял в Вилара ужас.
— Я клянусь, что не виноват! — дрожащим голосом возопил он, понимая, что едва ли ему поверят.
— Клятвы, это пустые слова. Знаешь, я в Талермане давал клятву на верность, и ту не сдержал. Какой бы способ пыток к тебе применить? А давай ты выберешь сам. Я сегодня добрый, — с этими словами талерманец развернулся и отошел в сторону так, чтобы Вилар мог видеть все инструменты.
— Итак, начнем, — Виктор взял в руки увесистые щипцы, — этим обычно принято вырывать ногти. Самая примитивная пытка, кстати. Так не пытает только ленивый. Нравиться? — он улыбнулся.
Положил инструмент обратно, и взял другие щипцы. Вилару они показались одинаковыми.
— А этим принято вырывать зубы. Тоже ерунда, скучно, — талерманец положил щипцы обратно и взялся за длинный блестящий узкий ножик, а потом за небольшой крючок с деревянной ручкой.
— Вот это уже интереснее, но только если уметь им пользоваться правильно. Если проткнуть нужное место в животе, человек не умрет, но его кишку можно сантим за сантимом вытягивать наружу. Открою секрет, кишки у человека очень длинные. Но как свидетельствует практика, прежде чем человек сознается, удается вытянуть не более ста сантимов, — Виктор улыбнулся, и вернул инструменты на место. Потом он взялся за совсем небольшой короткий ножик.
— Этим удобнее всего сдирать кожу. Вообще, при должной практике можно содрать её даже тупым топором. Но этой штукой интереснее. Можно избежать сильного кровотечения и человек будет мучиться дольше. Посыпаешь ободранное место солью, и ждешь признания. Соль у меня тоже есть, — талерманец повесил инструмент обратно и взял в руки обычную большую иглу.
— Вроде бы это простая игла. Но если её в нужном месте воткнуть между ребрами, можно добиться признания малой кровью. Я места эти хорошо знаю. Тебе повезло, признаешься быстро, — Виктор положил иглу обратно, и подошел к Вилару.
Пребывающий в ужасе, он теперь мог рассмотреть хладнокровное выражение лица талерманца особенно четко.
— Думаю, с тебя хватит вариантов. Я ведь могу до утра рассказывать про способы пыток. Но боюсь, ты тогда наложишь в штаны, а тут и так запах не очень. Выбирай, с чего мне начать. Вырывать ногти? Вырвать зубы? Выпустить кишки? Содрать кожу? Всадить иглу? — спрашивал он, глядя Вилару в глаза.
— Если не сделаешь выбор, я сам решу, — с этими словами талерманец неспешно направился к инструментам.
— Я все скажу! Да, все! — выпалил в отчаянии Вилар, после того, как в своем воображении представил обрисованные талерманцем пытки, — Я виноват, я предатель! Это все из-за Амелии, вы правы! Её не выпускали, и я решился!— орал он, будучи уверенным, все равно его повесят.
Пусть вешают. Это быстрая, пусть и позорная смерть. Вилар слишком много слышал про талерманские пытки. Признаются все, даже в том, что не совершали. Виктор и так уверен в его вине. Так зачем мучиться? Лучше он скажет все сразу и от него отстанут.
Виктор остановился и вновь направился к нему. И Вилар, заикаясь, дрожащим голосом солгал, оговорив себя. Наемники вышли на него около недели назад, потому что откуда-то узнали про его сестру. Он согласился, так как те пообещали помощь при побеге. Он взял в сообщники приятеля и его девицу. Тима с девицей он собирался подставить. Стражника он убил, когда все заснули, а девушка сбежала раньше. Сбежать, забрав сестру, он не смог из-за того что Эрика осталась в сознании, поэтому он спрятался, чтобы подождать пока все решится. Принцесса осталась жива и он решил пока затаиться, рассудив, что раз на кухне светился только Тим, ему все сойдет с рук. Яд он не выбросил, надеясь продать после того, как покинет Небельхафт.
— А теперь рассказывай, что это были за наемники. Кто их послал? — задал ожидаемый вопрос Виктор.
— Я не знаю, кто их послал. Я говорил только с двумя. Они назвались... Питом и Клаусом. А ещё я слышал, они говорили про Эрхабен! Но я случайно услышал, когда они гонялись за Эрикой по замку! — продолжал лгать Вилар, который, на самом деле готов был сказать что угодно. Если бы только знать имя предполагаемого врага принцессы.
На этом допрос не закончился, Вилару пришлось отвечать на многочисленные вопросы, касающиеся на первый взгляд совершенно ненужных мелочей. Где договаривались, когда ему передали яд, как его применяли? Что делал он все время, пока люди спали?
Талерманец не кричал, не угрожал, но эта бесстрастность скорее пугала, тот будто издевался, докапываясь до мелочей. Вилар отвечал первое, что приходило в голову, и едва не запутался в собственном рассказе. Разумеется, талерманец это заметил.
— Ты же вначале утверждал, что к тебе подошли в трактире Синяя Свинья неделю назад. Почему сейчас ты говоришь, что заходил в трактир два месяца назад?
— Я не знаю! Я клянусь, больше не знаю ничего! Я все сказал! Я бы сказал! Меня же все равно казнят! Но я не знаю! — закричал Вилар.
От накатившего ужаса вкупе с отчаянием у него началась истерика, которая, впрочем, быстро прервалась ударом в челюсть.
— Не ори ты так, — рявкнул талерманец и тут же спокойно добавил, — Разберемся, а ты пока тут побудь, — съязвил Виктор и пошел сворачивать инструменты для пыток.
Пока талерманец неспешно собирался, потом тушил факелы, Вилар стараясь не дышать и скрыть дрожь, ждал одного, когда тот покинет его темницу. И вот, наконец, Виктор запер за собой дверь, в замке послышался скрежет ключа, а следом спешные тяжелые шаги. Оставшись вновь в кромешной тьме, Вилар окончательно впал в отчаяние. Он неудачник, идиот и трус. Но даже с такой жалкой жизнью не хотелось расставаться. Только все равно это конец. Его повесят за то, чего он не делал.
Позже пришли надзиратели, отстегнули его от крюка, сняли кандалы и отвели в другую камеру. Одиночную. Наверняка, для смертников. Время потянулось бесконечно долго. Ему приносили еду и воду. Поначалу он даже не притрагивался, но голод и жажда взяли свое. Иногда он проваливался в сон. Увы, ненадолго.
За стеной то и дело слышали перекрикивания узников, но Вилару было плевать. Он не знал, какое время суток, сколько дней прошло. Два? Или три? Плевать. Он уже успел успокоиться и даже принять свою судьбу. Перед ним уже успела промелькнуть вся его жизнь, все его поступки, даже самые нелицеприятные. Напрашивался только один вывод: дерьмовая жизнь — дерьмовая смерть. Впрочем, несмотря на готовность умереть, скрежет в замке заставил его вновь ощутить тот гнетущий страх. Вдруг вернулся талерманец? Впрочем, в этот раз в руках вошедшего не было даже факела.
— Тсс, это я, Алан, — шепнул знакомый голос.
Следом гвардеец сунул ему в руки кинжал.
— Я оставлю тебе кинжал, ключи от темниц, и не стану запирать дверь. Если никто сюда не войдет, сбежишь через час. У тебя один шанс, выпустить всех узников. Выход направо. Если тебя схватят, забудь про мое имя. Потому что я там единственный, кто на стороне твоей сестры. На нее тоже может пасть тень. Не подводи меня и Амелию. Если сможешь уйти, не возвращайся. Никогда. Я позабочусь об Амелии. А ты сделаешь, только хуже, предатель, — едва слышно приговаривал он, а сам спешно открывал замки.
— Спасибо. Я не предатель, — шепотом ответил Вилар, который не мог поверить в происходящее.
— Мне все равно, кто ты. Благодари сестру, а не меня. И главное, ради Амелии не возвращайся, — шепнул гвардеец, осторожно открыл дверь, и вынырнул в темный коридор.
Вилар, взяв оружие, крепче сжал рукоять. Этот шанс он не должен упустить. Перед глазами возникла сестра. Получается, ему помогла именно она. Едва ли Алан без её просьбы хоть пальцем пошевелил бы. Неизвестно, на что пошла Амелия ради этого. Вспомнив, как он был согласен подложить сестру под принцессу, он сцепил зубы от злости.
Что же он наделал? На что надеялся? Милость высокородных господ мимолетна и порой смертельно опасна. Он предал сестру, которую поклялся защищать. И едва не попал на виселицу...
Вилар притаился у двери. Периодически в коридоре слышались шаги, надзиратели переговаривались. Прошел ли час, он понятия не имел. Вилар не хотел подставлять Алана и Амелию, но страх, что вернется талерманец, и тогда едва ли он сможет сбежать, охватывал каждый раз, когда он слышал шаги. Поэтому Вилар, рассудив, что прошло достаточно времени, решил начать действовать. Он дождался тишины и, сжимая кинжал, осторожно толкнул на себя дверь.
В коридоре было пусто, он осмотрелся, пытаясь понять, куда идти, чтобы выпустить узников. В итоге он осторожно пошел направо. Там он уперся в лестницу ведущую вверх. Сзади послышались шаги. Вилар бросился вверх. Там он вдруг наткнулся на двух спящих на карауле надзирателей. Один из них проснулся.
— Какого демона, — выругался тот, и сразу вскочил.
Вилар успел сориентироваться и всадил тому кинжал под ребра. Но ругань и шум от драки разбудили второго.
— Тревога. Побег, — заорал тот зычным голосом и кинулся на Вилара.
С этим он тоже быстро справился, порезав тому горло. Вот только где-то вдалеке справа уже слышался топот спешащей подмоги. Вилар забрал секиру одного из надзирателей и кинулся к темницам, дабы как можно быстрее выпустить узников. Звучащие со всех сторон голоса, которых разбудил шум от потасовки, мигом подсказали ему, какую дверь открывать.
— Всем туда, — начал кричать Вилар, открывая дверь за дверью и указывая направо. Не потому что выход был именно там, а потому что именно оттуда бежали стражники.
Где-то уже началось побоище. Выпустив несколько десятков человек, Вилар кинулся бежать обратно. Спускаясь по лестнице, ему встретились двое надзирателей. С ними разговор был короткий, не зря же он секиру прихватил. Он пробежал коридор и уперся в лестницу ведущую вниз. Вилар понимал, это тупик, но рассудив, что там он сможет выпустить ещё узников, все-таки побежал туда.
Ему открылся вид на темный узкий коридор, который освещался всего одним догорающим факелом. Там уже приготовился к бою вооруженный секирой надзиратель. В этот раз Вилар едва не лишился головы, секирой противник владел весьма пристойно. Ему ничего не оставалось кроме как обезоружить надзирателя, пусть и остаться без секиры самому. В итоге спасло Вилара банальное преимущество в силе, удалось удачно размозжить голову противника об стену.
— Это побег, здесь кто-то есть? — бросил он клич, уже решив, что тут вообще пусто, и нужно поскорее убираться обратно.
— Выпусти, и не пожалеешь! Только возьми ключи у надзирателя! — услышал он голос и, повинуясь внезапному порыву, забрал связку ключей у мертвеца и открыл замок.
В темнице он увидел ссохшегося доходягу. Вилар мысленно выругался, какая помощь от этого убожества, только время потерял.
