Там тебя никто не ждёт

И тут рядом раздалось гулкое:

— Каждый призыв имеет цену.

Я вздрогнула и изумлённо уставилась на Чёрного. И так же изумлённо выпалила:

— Да ладно?! Может, тогда и мне что обломится?

"Истукан" промолчал. Я поджала губы.

— Интересно, а что пообещали вам... Что нужно отдать, чтобы получить армию?..

— Душу, — снова неожиданно откликнулся Чёрный.

Я изумлённо на него вытаращилась.

— Эй! Только не говори, что вы заберёте душу Эда!

Чёрный промолчал. В самые нужные моменты он всегда молчит. Гад!

Я снова уставилась на луну, сделав мысленную заметку, обсудить это с Эдом. А он сам-то знает, какую плату готов отдать за эту... корону и всякое?

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — пробубнила я. И вскинулась. — Ой! Дух, демон, как там тебя, скажи, пожалуйста, а ты случайно... случайно, не можешь отправить меня в мой мир? Ну, или сделать, чтобы я проснулась? А? Ну пожа-а-алуйста!

Чёрный среагировал: повернулся ко мне и вдруг, точно струйка тумана, потёк, обволакивая, заставляя дрожать от холода и предвкушения чего-то очень, очень желаемого, но до мурашек страшного.

— А что ты готова отдать взамен? — тот же гулкий голос, эхом отдавшийся у меня в голове. — Свою молодость? Красоту? Удачу? Может быть, любовь? Всё имеет цену... За твою душу, невинная юная дева, я мог бы вернуть тебя туда, куда ты хочешь, и сделать королевой... Я мог бы заставить твоего возлюбленного поклоняться тебе, как богине. Я мог бы бросить к твоим ногам этот мир... или другой. Я мог бы...

Я, широко распахнув глаза, слушала его. Гулкий голос вдруг потёк, словно мёд, отдалённо напоминая голос Адрианы тогда... у камина. Это мне не понравилось. А ещё я не могла отделаться от мысли, что в сотнях таких историй, слышанных в детстве, вступавшие в сделку с демонами неизменно плохо кончали. Один "Фауст" чего стоит. Там, помнится, Маргарите тоже манну небесную обещали, а в итоге? Или не Маргарите. Но итог всё равно один. Фе!

— А гарантии у меня будут? Договорчик прочитать перед подписанием дашь? — хмыкнула я, держа перед глазами образ Маргариты в тюрьме. — Что там с моей душой станет? Ну, когда небо в алмазах закончится.

Голос замер. Мгновение — и рядом сидит обычный человек, лишь отдалённо напоминающий Чёрного несколько минут назад. Только глаза остались те же. И никаким холодом от него не веет!

— Посмотри на меня, Катя, — на чистом русском произнёс он. — Это лучшее, что может тебя ожидать. Но, — он повернулся ко мне, и я ахнула — настолько удивительно красивым казалось его лицо в лунном свете. Неправильные черты, бледная сияющая кожа, завораживающие глаза, тёмные, вьющиеся волосы... Господи... Всё вместе это очаровывало. Но не так, как поражала мягкая красота Эдварда. Эта была грустной... неправильной. По крайней мере, для меня. — Но разве этого оно не стоит? Разве ты не хочешь хотя бы на минуту почувствовать свободу? Перестать заботиться о других? Разве не заманчиво, не думая о последствиях, получить абсолютную власть?

Заманчиво. Да.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Ты не жалеешь? О том, что когда-то ответил "да"?

Он улыбнулся, глядя на меня.

— Нет.

Я сжала кулаки и с огромным трудом отвела взгляд.

— Просто скажи "да", смертная, — соблазнял голос. Демон каким-то образом оказался близко и теперь ласкал моё ухо дыханием. — Просто согласись. И всё. Твоя невинность дорогого стоит. Поверь. Я сделаю тебя...

— Не-а, — поспешно произнесла я. И на-гора выдала хорр-р-роший, забористый мат. Наши предки знали, что делали. Именно так с нечистой силой и общаться.

Демон рассмеялся, изучающе глядя на меня.

— Ты интересная... Катя. Я спрошу ещё раз. После. Посмотрим, что ты ответишь.

После чего?

Я напоказ пожала плечами и принялась рассматривать луну.

— А просто так ты смог бы меня обратно вернуть? — не выдержала я минут пять спустя.

Чёрный саркастично улыбнулся.

— Забесплатно? — произнёс он, копируя интонацию кого-то из моих одногруппниц.

Я рассмеялась. И всё. Словно камень вдруг с души упал.

— И ты находишь лазейки в приказах других? — вдруг вспомнила я. — Эдвард же приказывал меня защищать. Но, когда Адриана колдовала, ты ничего не сделал.

Демон улыбнулся — всё ещё по-человечески.

— Ты бы не пострадала. Заклинание не было смертельным. И даже болезненным.

— Значит, всё-таки находишь, — подытожила я, изучая звёздное небо. — Буду иметь в виду.

Демон усмехнулся и исчез, растаяв, как дым.

А мне почему-то стало грустно.

* * *

— Госпоша!

Я снова протёрла глаза. Нет, кошмар не продолжился. Он перебрался в явь и летел ко мне с гребнем.

— Госпоша! Это есть совершенно невосмошно! Вы есть неправильно! Ещё Святая Алоиза говорить...

И тут, как говорится, я поняла, что раньше мне путешествие нравилось. Скучно? Ха! А пулетмётную очередь слов про Святую Алоизу и мой неподобающий внешний вид не хотите?

— Аглая, что ты тут делаешь? — простонала я, пытаясь увернуться из цепких объятий. — Ты же осталась.., — как там город назывался? А, неважно. — Ты же осталась!

— Госпоша, я знать, что есть вам нушная, — объявила "курица" и подбоченилась. — Без меня ваши прекрасные волосы есть в полном отсутствии порядка. И ваша одежда... она...

Я кинула взгляд на верхнюю юбку. Ну, помялась немного. Ну, в лужу я залезла... вчера. Ну, по травке с цветами какими-то прошлась — пушистые "зонтики" зацепились. И что?!

— Я есть помочь юной госпоше выглядеть нужно... правильно... соответствующе! — объявила клушка. И, подхватив меня под локоть, поволокла к повозке.

Йо-о-о-о!

* * *

Аглая унялась только к вечеру.

Она говорила-говорила-жаловалась-требовала-сокрушалась — и всё это так быстро, что дух захватывало. И только когда мы остановились на ночёвку, мне, наконец, удалось от неё избавиться: клушка забрала ворох грязной одежды и отправилась узнать, кого можно запрячь к благородному делу — стирке. Я честно пообещала, что всё это время буду тихонько сидеть в повозке, ибо нам ещё ночной моцион с какими-то травами совершать ("а то это есть совершенно невосмошно, ваша коша есть коришневеть!"). Ну конечно, когда "курица" исчезла, я подоткнула юбку и быстренько бросилась в другой конец лагеря.

Вообще-то мне хотелось просто отдохнуть. Ну и найти Эда. Хотя на последнее я и не надеялась — теперь Эдварду постоянно не до меня. Я понимаю, да, я всё понимаю... Но и общество Аглаи — нет уж, верните моё одиночество обратно.

Эд, на удивление, нашёлся. И, конечно же, был занят.

В принципе, я на звон мечей и шла. Представьте: закат, шум готовящегося к ночлегу лагеря, застывший воздух... И лязганье. Ноги сами понесли, а любопытство подтолкнуло. Хотя ничего странного не было: внизу, на более-менее ровном пяточке бились эти чудики, которые обычно в кольчугах. Сейчас они обходились отдельными кольчужными частями — наколенниками -налокотниками (ну прямо роллеры). И фехтовали — со вкусом, потом и гримасами. Забавно сверху смотрелось. Я даже уселась на травку (да, мне всё равно, что скажет Аглая по поводу подола!) и принялась любоваться. Поверьте, на рубящихся по-спортивному (в смысле без убийств, драм и прочей гадости) мужчин посмотреть всегда приятно. Прямо как на костёр или море.

Макушка Эда золотилась где-то в центре. Я подалась вперёд. Забавно: с мечом он тоже, значит, умеет. Раньше всё больше луком пользовался...

Удар — блеск стали. Поворот. Снова удар — колющий, снизу наверх и чуть-чуть сбоку. Солнечный луч цепляется за клинок — вспышка. Удар — звон. Противники расходятся и тут же снова сближаются. И опять удары — сбоку, сверху... и холодный блеск, и ледяной звон. Красивый, конечно, но какой-то... чужой. Просто непривычный, наверное.

Я наклонила голову, зачарованно наблюдая за невысокой фигуркой. Эд из них самый мелкий. Но, похоже, самый быстрый. Волосы прилипли ко лбу, но удары так и сыпятся...

— Нравится? — произнёс рядом смутно-знакомый голос.

Я повернулась и захлопала глазами. Чёрный в образе человека сидел рядом, закинув ногу на ногу и смотрел на меня странно-внимательным взглядом.

Я пожала плечами и в свою очередь уставилась на демона.

— Что ты тут делаешь? Преследуешь меня?

Демон вскинул голову и заливисто засмеялся — чего я от него совершенно не ожидала.

— Ты нравишься мне, Катя, — произнёс он, наконец. По-русски, сволочь, наверняка, чтобы меня помучить. — Ты интересная, — и подцепил пальцем упавшую мне на плечо прядь.

Я отшатнулась. На "лапу убрал" демон не только не обиделся, но и подсел ближе.

— Смотри туда, Катя, смотри на своего принца, — вкрадчиво говорил он. — У тебя загораются глаза, когда ты на него смотришь... Тебе нравится, как он сражается? Какой он сильный? Ловкий? Быстрый? Ты хочешь...

— Захлопнись, — буркнула я, двинув для верности разговорившегося демона локтём. — Хороший же вечер, зачем ты опять начинаешь?

Демон вскинул брови.

— Ещё раз скажешь, что я тебе нравлюсь, попрошу Эда сделать тебе что-нибудь нехорошее, — добавила я. — Например... поухаживать за Аглаей. Удовольствие наверняка ниже среднего.

Вместо того чтобы обидеться, этот... нехороший демон снова рассмеялся.

— Ты плохо знаешь свою камеристку, Катя, — заявил он. И, закинув руки за голову, улёгся на траву. — Но ты права: хороший вечер, — демон зевнул, как здоровенный кот, и зажмурился. — В его честь я, пожалуй, подарю тебе маленькую историю...

Я красноречиво подняла взгляд к небу.

— Обрати внимание, как принц сражается, — блаженно жмурясь, вещал демон. — Это потому, что учили его не по-королевски. В десять, когда он был ещё мальчишкой, он совсем не любил деревянный меч, потому что был маленьким и слабым. И вырос бы себялюбивым, капризным, избалованным Высочеством, не будь его папочка так, — демон усмехнулся и резко перешёл на мой сленг, — суров. Маленький мальчик Эдвард остался совсем один, и ему совсем не понравилось жить рядом с Госпожой-между-двумя-мирами. Тогда молодой принц решил попытать счастья сам и сбежал. Угадай, к кому он попал в первую очередь? Да, Катя, вижу, ты помнишь историю о благородном Робине Гуде. Спроси как-нибудь Эдварда, был ли он также благороден к нему, этот азвонский Робин Гу...

— А-а-а-а-а-а-а!

Демон рывком сел и уставился на меня. Как и пробегавшие мимо "солагерники".

Я закрыла рот и чинно положила руки на колени.

Демон снова вскинул брови.

— Что?

— Ты заткнулся, — радостно объявила я, покосившись вниз. Ребята уже не сражались, а пялились на наш пригорок. Пока только пялились. Так, пора мне. — Вот и молчи. Счастливо оставаться.

Смех надоедливого демона долго ещё звучал у меня в ушах.

Пока его не перебило кудахтанье Аглаи.

* * *

Следующим вечером мы остановились на постоялом дворе. Довольно большом, надо сказать. Но все, наверное, всё равно не влезли. Однако меня запихнули в отдельную комнату. И поставили стражу. И Аглаю.

Конечно, я сорвалась. Достало её кудахтанье, даже забота Эда достала, — достало всё. И никогда не отличавшаяся чуткостью клушка исчезла, стоило мне только начать "заводиться".

Я для приличия побегала по комнате, но бить здесь было нечего, так что конечным пунктом стало окна. Вернее, стол у окна, на который я уселась и от великой бессонницы, мерзкого настроения и не вовремя случившихся критических дней принялась сначала болтать ногами, а потом петь. По-английски, потому что русских песен не знаю вообще, а французский уже достал.

Пою я, прямо скажем... Как медведем ушибленная. Но душу же отвести! Раньше я бы плеер на всю катушку врубила. А сейчас вот сама плеером работаю.

Как хлопнула дверь, я не слышала.

— Не знал, что ты владеешь альбионским, — произнёс Эдвард, стоя у камина. — Хотя выговор очень странный.Ты оттуда?

— Знать не знаю про вашу Альбионию, — буркнула я.

Эд усмехнулся. И неожиданно напел мелодию. У него лучше получилось. Намного лучше.

— Интересный ритм, — заявил он, наконец. — Так играют ваши менестрели?

Я хмыкнула. Это ты ещё наш хард-рок не слышал!

— Вообще-то, под это танцуют, — проявила эрудицию я. Мелодия и впрямь была медленной, в школе под неё исполняли вальс на выпускном. И у меня был такой "тюфяковый" партнёр, гр!

— Танцуют? — непонятно чему изумился Эд. — Как? Это же совершенно... не.., — дальше он выдал что-то странное, что я для себя перевела как "ритмично" и обиделась. Очень даже ритмично!

— Нормально это. И танцуют нормально. В парах, — буркнула я. — Обычный вальс... чего ты улыбаешься?

— Обычный вальс, — с усмешкой повторил Эд и вдруг потребовал. — Покажи.

Я скорчила страшную физиономию — живот и так крутило, да и помню я с того вальса только пару шагов да поворотов. Но Эд ждал и вообще казался в мягком свете камина таким красивым, что сидеть и дуться было бы просто преступлением.

Я проплелась в центр комнаты, выжидающе посмотрела на юношу. Тот, не переставая улыбаться, подошёл. И встал. На расстоянии двух вытянутых рук. Вроде как так и надо.

— Эм-м-м, ближе подойди, — скомандовала я.

Эдвард сделал ма-а-аленький шажочек и поинтересовался:

— Зачем?

— В паре танцевать! — озвучила очевидное я, начиная злиться.

Эд вздохнул и зачем-то взял меня за руки. Вытянутые.

— Я так и думал. Парные танцы танцуют вот так, — и повёл меня, не приближаясь ни на шаг. Вперёд, назад, зачем-то прыжок ...

Я хихикнула.

— Катрин, признайся, ты всё это только сейчас сочинила, — глядя на меня, как на маленького ребёнка, заявил Эдвард. — Ты же даже не знаешь обыкновенной...

Чего я там не знаю, я дослушивать не стала. Просто дёрнула юношу за руку, заставляя подойти вплотную, и быстро сложила руки так, как надо — одна вытянута и чуть согнута, его правая — у меня на талии, моя левая — у него на плече. И повела. Я знаю, как вести. Говорила же, что мой партнёр был тюфяк?

Лицо Эда надо было видеть! Такое изумление я, кажется, никогда ещё не наблюдала. Азвонский наследник, вытаращив глаза и заалев, как девица на выданье, застыл в моих объятьях и только что ногами перебирал. Мда, танцевала я с тюфяком, теперь вот — с бревном.

— Катрин, что ты делаешь?! — выдохнул юноша, обретая дар речи.

— Вальс тебе показываю, — отчеканила я. — Ты же просил. Раз-два-три, раз-два-три...

Эд ошеломлённо моргнул, отмер и отшатнулся.

— Какая... пошлость! — выдохнул он.

И это говорит бордельный мальчик! Я хохотала, согнувшись пополам, и всё никак не могла остановиться.

— А у нас это романтика, — сквозь смех, умудрилась произнести я. Так вот что наш препод называл "культурным шоком"!

Эдвард, изумлённо глядя на меня, сел на кровать.

— Катрин, я тебе не верю. Ни в одной стране до такого не дойдут. Разве что варвары...

— Сам ты варвар! — бросила я, забираясь на кровать и укутываясь в одеяло.

Эд недоумённо посмотрел на меня, потом зачем-то потрогал мой лоб.

— Катрин, у тебя жар, — спокойно отметил он. — Подожди, я принесу тебе отвар.

Я отвернулась, поджала колени к животу. Не знаю, приносил ли Эд свой отвар. Я его во всяком случае не пила. Я дремала, а проснулась под какую-то мелодию, напоминающую гитару, и красивый, но непонятно что поющий голос.