Сказки моей осени

Громадная спальня, судя по балдахину над роскошной постелью, и впрямь похожа на ту, в которой она жила у дамы Летиции. Вдали виднелась полуоткрытая дверь в другую комнату, тоже ярко освещённую. Что там? Кабинет для проведения магических ритуалов?

— Почему у тебя короткие волосы? — внезапно спросил главный бандит, несколько брезгливо оглядывая девушку.

— До приезда к бабушке я очень сильно болела, и мне пришлось состричь волосы, — рассеянно ответила Настя, благо легенда выучена давно.

— Была срамная болезнь? — насторожился бандит.

— Нет, просто вшей очень много было! Я собак очень люблю! — наивно и с долей мстительности отозвалась девушка, и тот невольно отступил, когда Настя пошла на него, а на деле — к кровати.

В спину ей бандит всё так же брезгливо сказал:

— Если бы ты хотя бы немного была симпатичной, я бы на тебе женился, и никто не осудил бы меня.

— Это почему же? — усмехнулась девушка. Намёк, что она некрасива, её не смутил. Помнила, что в глазах Ристерда она почти... прекрасна.

— Похищение из страсти, — пожал плечами бандит и ухмыльнулся, — не является подсудным делом.

— Нет, так нет, — ответила она, трогая шёлковые наволочки подушек, а потом машинально поправляя сморщенное в одном месте покрывало. — Не помру от огорчения. Эй, а как мне тебя называть? Так и звать — "эй, ты"?

— Не зли меня, — холодно сказал тот. — Моего настоящего имени тебе знать необязательно. Зови меня Бераак.

— Как пожелаешь, Бераак. — Теперь уже Настя пожала плечами: нашёл, из-за чего злиться. Отметила, что на переход на "ты" он то ли не злится, то ли не понял ещё, как она к нему обращается. — Бераак, а в этих апартаментах есть ванная комната?

Он кивнул на небольшую дверцу справа от кровати. Настя немедленно подошла посмотреть, где надо будет умыться перед сном. Когда открыла дверь, её лицо (она сама почувствовала это) вытянулось от недоумения. Перед ней оказалась простенькая комнатушка, метров так два на два. В ней один пустой таз, два ведра с водой; пустая бадья — явно для слива грязной воды. На стене нашлось маленькое зеркало, подвешенное на пару гвоздей, словно вбитых впопыхах. Рядом с зеркалом — полочка, на которой устроились две мыльницы с разноцветным мылом, две губки — большая и маленькая, и бутылочка — кажется, с мыльным раствором, заменяющим здесь шампунь. С другой стороны от зеркала — пара полотенец. Под самим зеркалом — ночной горшок, прикрытый квадратной дощечкой.

Настя медленно обернулась к ухмыляющемуся Берааку. Озадаченно спросила:

— Это ванная комната?

Она спросила и впрямь даже озабоченным голосом, но добавив едва уловимой издёвки. Но Бераак эту издёвку уловил и насупился.

— Тебе достаточно и этого!

Настя хотела было сказать: "Хочешь, чтобы курица несла золотые яйца, но хочешь держать её на голодном пайке?", но вовремя опомнилась. Ладно, хоть это есть.

— А что в той комнате?

Выяснилось, она сообразила правильно: комната для проведения ритуалов с магами и их фамильярами. Спросив разрешения (что Берааку очень понравилось), она подошла к кабинету и заглянула в него. Пустота. Только по стенам богатые гобелены, хоть и чуть старенькие — видно было по потёртостям на краях.

— А... служанка у меня будет? — неуверенно спросила она.

— Завтра познакомишься, — зловеще ответил Бераак. — А пока — сама умывайся и ложись спать. С завтрашнего дня начнём ритуалы, Слушающая.

Она вернулась в спальню, проследила, как он закрывает дверь.

Явственно щёлкнул замок.

Пленница.

Ну что ж...

Вывод пока один: она может капризничать, потому что она нужный этому бандиту человек. Почему-то вспомнилось, что её пятеро сокурсников — ребята из бедных семейств. А что, если этот Бераак — тоже из разорившихся? И нашёл такой странный способ разбогатеть? И что он там, в храмовом подземелье, сказал? Что он и не собирался никого убивать! Так, значит... Он не из тех убийц, которые убивали всех Слушающих подряд? Ведь его люди били мага, но так, чтобы тот не умер! Значит ли это... Настя задумалась. Ещё надо будет поразмыслить над своим поведением здесь. Что-то ей не очень нравится, когда ею настолько брезгуют...

Пора умываться.

Но прежде девушка села на кровать и закрыла глаза.

"Киллин! Килли-ин!!"

Странная тишина. Может, дракончик спит? И поэтому до него пока нельзя докричаться? Но обычно фамильяр Тигана мгновенно просыпался, если была на то необходимость! Она посидела ещё немного, попеременно выкликая Киллина или Виччи, фамильяра старика Файонна. Молчание со всех сторон.

Вздохнув, Настя встала и подошла к умывальне — назвать это место ванной комнатой она не смогла. Слишком тесно и слишком бедненько — по сравнению с великолепием ванной комнаты в доме дамы Летиции. Пока умывалась, с облегчением поняв, что в одном ведре вода горячая, постоянно поднимала голову, пытаясь понять, чем в этом месте пахнет. Что-то она сомневалась, что раньше в этом месте кто-то мылся или хотя бы умывался, но пахло как-то странно знакомо.

И только войдя в спальню и переодевшись в найденный комплект для сна, догадалась, чем пахнет: сырым кирпичом и чем-то вроде бетона. Ничего себе... Она снова в подвальном помещении! Сжав руки, Настя со слезами взмолилась: "Ристерд! Если ты жив, найди меня, милый! Я не хочу! Слышишь?! Я не хочу думать о тебе, как о мёртвом!"

Шестнадцатая глава

Несмотря на переживания и страх, Настю, наверное, от усталости и множества событий, быстро сменяющих друг друга, потянуло на сон. Она ещё успела выпить чашку остывшего чая, найденную на столике рядом с кроватью, распробовав сначала и сообразив, что это травяной отвар, а потом нырнула под мягкое и явно заранее разогретое одеяло. Только закрыла глаза — и провалилась в сон. Последнее, что заметила: на том же столике, в низком подсвечнике, догорала свеча. Огарок. Видимо, специально оставили, чтобы огонь потух сам, если она забудет его сдунуть. И слабым эхом первое недоумение во сне, тут же растаявшее в бурном течении, несущем её в тёмные глубины: "Я же хотела осмотреться, нельзя ли отсюда сбежать!.."

Сколько бы она ни спала и как бы глубоко ни заснула, видимо, сна всё же было маловато, когда её буквально выдрали из небытия.

— ... Вста-вай!.. Вста-вай!.. — бил по ушам противный голос, как будто орущий из-за стены, но почему-то при этом больно бьющий по ушам. Голос был "толстым", но принадлежал точно не мужчине.

С трудом разлепив ресницы, Настя вяло начала освобождаться от одеяла, отодвигая его от себя, как вдруг его выдрали из слабых со сна пальцев, а её саму очень больно схватили за руку и резко заставили сесть.

"Почему я не могу проснуться? — беспомощно спросила себя девушка, жмурясь и стараясь полностью войти в реальность. — Не заболела ли, часом? И почему они так?.."

Наконец глаза вроде освоились с полутьмой, которая продолжала давить на сознание, мешая проснуться. Настя оглядела толстого высокого человека, который стоял перед ней, уперев руки в бока. Судя по очертаниям головы, волосы которой были упрятаны в кокетливую тканевую шапочку, и по длинной юбке, надетой будто на обширную колонну, перед ней стояла та самая служанка, обещанная ей Берааком. Но Настю пока беспокоило другое. Запястье, за которое схватила эта по-медвежьи тучная женщина, чтобы поднять девушку, отчётливо ныло. Так что Настя прижала сдавленную руку к себе и пару секунд укачивала её, слабо надеясь, что боль вот-вот пропадёт. Сообразив, что лучше бы сдавленное запястье чем-нибудь подлечить, она сипло со сна спросила тоненьким и жалобным голосом:

— Обязательно было хватать за руку? Больно же!

— Вставай! — прикрикнула та. — Сейчас придёт мой господин! Ты должна умыться, одеться и поесть! Быстро!

Со сна плохо соображая, Настя послушно встала. Высота кровати была довольно приличной. Вставая, пришлось опереться руками о постель. Настя вскрикнула от боли в ноющем запястье, на которое, забывшись, тоже надавила, и снова свалилась-села на постель. Развернувшаяся было от неё, туша стремительно развернулась и заорала:

— Встава-ай!!

Голову будто разбило этим воплем. Зато мозги прочистились, и какая-то муть, витавшая в них, наконец-то пропала. Настя внимательно взглянула на женщину, продолжавшую гнать в её сторону звуковую волну, болезненно пронизывающую голову. Воспользовавшись краткой паузой, пока та набирала воздух для нового вопля, девушка коротко и быстро сказала:

— Будешь ещё орать — постель подожгу.

Тётка будто захлебнулась началом собственного крика. Пока она откашливалась — воздух "не в то горло попал", — Настя спокойно поднялась с постели и мигом оделась, спрятавшись от толстухи за боковым пологом кровати.

Выйдя из-за него, она проследовала мимо тяжело дышащей служанки в "ванную комнату". Горячая вода в одном из вёдер заставила её довольно хмыкнуть. Через минуты, умытая и причёсанная (сделала на макушке задорный хвостик из слегка отросших волос), вышла и огляделась. Так, завтрак ей, кажется, приготовили в комнате, которую назвали кабинетом. Ладно. Посмотрим, что там есть.

Настя перешагнула порог в ту секунду, когда толстая тётка, стоявшая к ней боком, подняла два пальца от неглубокой тарелки и тут же облизала их. Замерев, девушка шаркнула ногой, чтобы её заметили, и медленно приблизилась к столу.

— Ешь, — недовольно сказала служанка и отодвинула стул от стола, приглашая садиться. Отодвинула от того места, где стояла та самая тарелка. Толстые губы, измазанные то ли маслом, то ли жиром, скривились в ухмылке.

Остановившись за два шага до стула, начиная закипать от возмущения, Настя при свечах пятирожкового канделябра осмотрела поднос и выложенный на стол набор из нескольких блюд и чашек. В той тарелке, куда опускала пальцы служанка, серело что-то похожее на кашу. Настя неуверенно взяла тарелку. Серое качнулось. Ей предлагают на завтрак эту жижу? Неожиданно для себя чужим, низким голосом Настя сказала, глядя в узкие щёлки глаз, которые едва скрывали издевательское торжество:

— Вам это понравилось — ешьте сами.

Все округлости жирного лица отвердели, а глазки стали ещё уже.

— Завтракай, шлюха!

Настя ощутила, как ноздри её собственного носа раздулись. В следующий миг, сама плохо осознавая свои действия, чисто на инстинктах она взяла и легонько качнула тарелку едва уловимым движением по круговой, после чего без паузы резко послала жидкую кашу в лицо служанке. Та всплеснула руками, но закрыться от шлепка жижей не успела. А Настя бросила тарелку на стол, схватила первую попавшуюся под руку небольшую салатницу (или чашку?) — с чем-то сиреневым (свёкла с чем-то?) и швырнула цветное содержимое чашки в лицо тётке.

— Ах ты!.. — взревела толстуха и, подняв сжатые кулаки, пошла на девушку.

Та быстро обежала стол, снова схватила в охапку теперь уже опустевшую посуду. Тётка прикрылась руками, готовясь отражать более серьёзную атаку, но Настя выскочила из "кабинета" — и посуда полетела во входную дверь спальни.

Грохот бьющихся тарелок привлёк внимание тех, кто был за дверью, быстрей, чем вопли тётки.

В спальню ворвался Бераак с двумя громилами.

В момент, когда распахнулась дверь, Настя хотела швырнуть последнюю чашку в противника, а потом кинуться к кровати, вокруг которой собиралась побегать, чтобы утомить толстуху. Но сейчас она опустила чашку и, тяжело дышала, скептически глядя на вошедших в её подвальные "апартаменты" "гостей", которые с недоумением осматривались, опасаясь наступить на битую посуду и разбросанную по всюду еду. Бераак сурово взглянул на девушку.

— Что здесь происходит?

— Ничего особенного, — дерзко ответила Настя. — Я требую, чтобы все трапезы проходили в вашей компании!

— А то что? — Глаза Бераака похолодели.

— Ничего! — выпалила Настя, потом кое-что вспомнила и добавила: — Если совместных завтраков-обедов не будет, я устрою голодовку в знак протеста!

Бераак перевёл взгляд на служанку. Его глаза расширились при виде разноцветного лица в крошках, а на большущем фартуке — серых потёков.

— Я спрашиваю, что здесь произошло?!

— Пусть расскажет она, — предложила Настя, кивнув на тётку и приподняв руки с чашкой как ни в чём не бывало. — Хочу услышать её версию!

— Странное выражение, — проворчал Бераак и круто обернулся к служанке: — Мор, что случилось?

Под его гнетущим взглядом служанка зашипела было, а потом одышливо засипела и не сразу, но выпалила:

— Я принесла ей позавтракать, а она — вот! — И обвела рукой всю площадь с разбитой посудой. — Сбрендила! Как накинулась на меня!

Настя решительно состроила наивное-пренаивное лицо и заявила:

— Бераак, как хотите, но я со слугами не завтракаю!

— А кто тебе сказал... — начал тот, но девушка, в несколько шагов очутившаяся рядом с хозяином, резко перебила:

— Она пробовала мою кашу! А поскольку ("Скотина она невоспитанная!" — хотелось добавить ей, но в последний момент сдержалась) она не умеет пользоваться ложками или вилками, то залезла в неё — в кашу! — руками! Грязными! Сами посмотрите на её руки! Фу-у! — В последнее междометие Настя вложила столько презрения и брезгливости, что аж самой захотелось передёрнуть плечами. И ту же внутренне затаилась: поверит ли похититель в рассказанное ею?

Но, вероятно, Бераак отлично знал эту толстуху. Он поморщился и рявкнул:

— Вон отсюда, Мор!

— Ты меня не выкинешь! — снова упёрла руки в бока толстуха. — Не посмеешь! Я про тебя столько всего знаю, что ты меня не выпроводишь на улицу! И не разговаривай со мной, как с этой шлюхой, которую ты привёл сюда для своих утех! Я для тебя слишком дорого встану, попомни это!

— Да я тебя!.. — рассвирепел Бераак.

Не успел договорить, как Настя, резко вспомнившая всякие бандитские сериалы, вставила, благо стояла за ним, как за защитой:

— Нож ей в бок! А потом захоронить где-нибудь на заднем дворе. Никто и не узнает, куда она делась! Будет ещё орать в приличном обществе да при хозяине!..

Толстуха икнула, выпученными от ужаса глазами глядя на девушку.

Пришедшие же с Берааком громилы открыли рты и с громаднейшим уважением взглянули на Настю. Тот тоже обернулся, ошарашенный, и медленно спросил:

— Так ты... не барышня? Ты из... простых?

— Обрадовался! — надменно вскинула голову Настя. — Просто в нашем городе — провинциальном — из таких бандитов, как вы, мы покорных ягнят делали на раз!

Странная эйфория кружила голову. Хотелось смеяться и издеваться. Мужчины и в самом деле выпроводили притихшую толстуху из комнаты, а Настя впервые увидела в лицо Бераака. Убийца Ристерда оказался весьма симпатичен собой, а может, даже красив: тонкое большеглазое лицо с такими мягкими линиями, словно его рисовал художник, что особенно подчеркивали длинные пепельно-русые брови, прямой нос с чуткими ноздрями и отлично очерченные губы — наверняка любимчик женщин... Но для Насти он оставался ненавидимым убийцей, с которым придётся уживаться, пока девушка не получит шанса рассчитаться с ним. Ну, хотя бы сбежать и выдать место его расположения.

Толстуху Мор выпроводили довольно-таки притихшей. Уже у двери она бросила испуганный взгляд на Настю и тут же отвернулась, словно боясь смотреть ей в глаза.