Не быть волшебником

Костя еще не мог поверить, что перед ним сидит тот самый старик, который совсем недавно рассказывал ему про мироколицу. К тому же, в этот раз на старике был приличный костюм, а не дранная мешковина. Да и птицы в его опрятно причесанной шевелюре явно не чирикали. В общем, странно все это было.

— Как зачем, — улыбнулся Чур, — очень надо было. Ты присядь, Кость, я все объясню.

Подросток согласился приземлиться на кожаный диван, тем более, что чувствовал, что от всех этих хитросплетений голова его начинала кружиться. Не успел он сесть на диван, как тут же в офисе материализовалась феечка с подносом, на котором стояли две чашки и маленький серебряный чайник.

— Вам с сахаром? -спросила Костю феечка.

— Да, — кивнул он, пытаясь собраться с мыслями.

Феечка разлила чай, одну кружку поставила возле Чура, вторую — на журнальный столик козле дивана, где сидел Костя. После этого она тут же бесшумно дематериализовалась.

— Значит и Термина никакого нет, — отпив чай, сказал Костя.

— Как же нет, — хитро прищурившись ответил Чур, — я и есть Термин.

— Ничего не понимаю,— тряхнул головой Костя. — Вы одновременно и Чур и Термин?

— Точно, — обрадовался Чур, — такой вот гипарксис. Чтобы быть проводником, мне приходится существовать в двух мирах сразу. Там я Чур, а здесь — Термин. И мне очень нужно было, чтобы ты нашел меня самого. Представляешь, как это сложно — потерять себя. Я чуть с ума не сошел. Как, кстати, тебе это удалось?

— Я уменьшил мир, — уже ничего не понимая, ответил Костя.

— Какой молодец, — восхитился Чур. — Видимо, из тебя получится действительно великий волшебник. Никто, кого я знаю, такого не умеет. И что, теперь там снова одна дверь?

— Вообще-то, три, — смутился Костя. — Я, наверно, мог еще уменьшить мир, но не знаю как.

— А какие двери — по обеим сторонам?

— Нет, — покачал головой Костя, — две с права.

— Так это же прекрасно! — обрадовался Чур.

— Почему?

— Ну, дальняя дверь лишняя, конечно, — сказал Чур, — там у них что-то вроде центра придумывания неприятностей. Ну, знаешь, то войнушку какую придумают, то кризис, то эпидемию. Только и слышно из-за двери, что мы все погибнем. Хорошо, что у них с фантазией тяжело, а то можно было бы действительно испугаться. А вот ближняя дверь мне очень пригодится.

— А что там? — спросил Костя.

— Там вечер пятницы, — мечтательно подкатив глаза, ответил Чур. — Знаешь, как это круто. Сидишь тут в понедельник, так все надоедает. А там, дверку открыл — вечер пятницы. Благодать!

— Наверно, это хорошо, — пожал плечами Костя. — Ну значит все, я свою миссию выполнил? Теперь вы не будете замораживать мироколицу?

— Да, — кивнул Чур, — теперь все в порядке. Можешь бежать к учителю с радостной новостью. Что смотришь, я все знаю. И хоть я стар и глаза мои не видят дальше собственного носа, но зато я вижу дальше. А дальше тебе предстоят удивительные приключения, путешествия, испытания. Вообще, редкие волшебники попадают к Термину. Обычно я, в этой ипостаси, провожаю людей с другой стороны. Может, пользуясь случаем, ты хочешь о чем-то спросить?

— Что-то ничего в голову не приходит, — замялся Костя. — Хотя, вот, мне всегда было интересно. А кто придумывает тот мир, ну из которого все сюда приходят. Там тоже есть волшебники?

— Хороший вопрос, — похвалил Чур. — Да, там есть волшебники, только силой они обладают гораздо более могущественной, а потому редко ей пользуются. Боятся задеть друг друга.

Костя не знал, о чем еще спросить проводника, поэтому просто попрощался и вышел.

— Ну? — нетерпеливо встретил его кот.

— Все, — ответил Костя, — мы его нашли, теперь все будет в порядке.

— Ура, — обрадовалась летунья и в своей манере радостно бросилась Косте на шею.

— Приятно чувствовать себя победителем, — скорее констатировал, чем спросил Черныш.

— Не понял пока, — млея от объятий Ариэль, ответил Костя. — Но то, что все уже закончилось, меня определенно устраивает.

— Наивный, — заметил Трюфель, — все только начинается. Сейчас мы все выберемся из штампов и мироколицы, и будем ждать выздоровления Микаэля. У тебя, малыш, теперь в руках самый большой маленький мир. И если ты думаешь, что за него не надо бояться, то ты плохо знаешь людей. Но ты не бойся, мы тебе поможем. Не зря же нас с такой любовью придумывали.

Глава 16.

Заключительная.

Отпуск в Париже просто прекрасен. Это можно смело утверждать, даже если ты никогда не был в Париже. Прогулки по Марсовым и Елисейским полям, посещение Лувра и Гран Пале.

Воздух свободы и любви, может только казался особенным. Но для Кости этот воздух был со вкусом победы. Теперь он не был обычным подростком, сиротой, или просто учеником. Теперь он был хозяином миров, один из которых — самый большой, создал сам. Он и чувствовал себя иначе: сильнее, храбрее, весомее. Но он старался не задаваться. Ведь без Микаэля, который взял его в ученики, и помогал делать первые шаги, ничего бы не изменилось в его жизни. Костя это помнил, и продолжал с уважением и благодарностью относится к своему учителю. Правда, Мике сейчас было не до ученика. После дуэли, его быстро взяла в оборот давняя подруга Росси Пепер. Она привела его в свой мир и там помогла пройти через так необходимые Микаэлю возрастные метаморфозы. Через неделю волшебник снова выглядел молодым. И только глаза все еще несли отпечаток случившего с ним на дуэли. Ариэль, которая, вместе с Костей увязалась в Париж, сперва тяжело переживала тот факт, что Мика почти все время проводит с Росси. Но она так же понимала, что это необходимо. Чтобы чем-то себя занять, пока волшебник приходил в норму, она увлекала Константина на разные экскурсии и пикники. Они вместе гуляли по вечернему городу, катались на речном трамвайчике. Костя был счастлив. Он понимал, что занимает место рядом с летуньей временно, и рано или поздно это кончится. Но он был благодарен и за это время. А еще он стал замечать, что Ариэль начала его воспринимать как защитника. Она брала его под руку и резко прижималась во время испуга. Все-таки после победы над Уаном в ее глазах он тоже вырос. И это определенно не могло не радовать.

Время шло, прогулки становились все однообразнее и Ариэль все чаще стала думать, чем бы занять себя. Она все больше бросала взгляды на броские витрины магазинов, заводила разговоры о моде, которые Константин, как ни старался, не мог поддержать. И однажды за завтраком летунья поинтересовалась о тенденциях в моде у Росси. Скульпторша оказалась подкованной в этом вопросе и очень скоро от разговоров, представительницы слабого пола перешли действиям.

— Я думаю это отличная идея, — сказала Росси, — пройтись по магазинам.

— Я знаю много отличных идей, — заметил Трюфель, — шопинга в этом списке нет.

— Много вы понимаете, мальчики, — ответила Росси. — Тем более Мика сейчас не очень нуждается во мне. Надо и ему давать от меня отдых.

— Вот от чего я не могу устать, Росси, — ответил Мика, — так это от твоего общества.

— И все же, — продолжила скульпторша, — я думаю тебе пора начать выбираться на улицу. Твоя обновленная кожа настолько бледна, что тебя запросто здесь могут принять за вампира.

— А разве вампиры существуют? — удивился Костя.

— Если есть слово, — ответила Пепер, — значит, есть и то, что оно обозначает.

— И что, мне с вами идти? — спросил Микаэль. — Я похода по магазинам не выдержу.

— Нет, конечно, — хором ответили скульпторша и летунья.

— Почему бы тебе не прогуляться с учеником, — сказала Росси. — Я думаю, вам есть о чем поговорить. Да и Трюфеля надо выгулять, чтобы дать отдохнуть моей домработнице, которая каждый день выметает ведрами шерсть.

— Я что виноват, что мой организм так реагирует на стрессы, — возмутился кот. — Я сам мучаюсь.

— Ладно, Трюфель, — примирительно сказал волшебник, — Росси права. Давно мы на солнце не были. Подышим свежим воздухом. К тому же, действительно, нам с Костей надо обсудить случившееся. Да, Костя? Костя!

— А.. Что?— Константин задумался и попустил последние слова Микаэля.

— Я говорю, — улыбаясь, сказал волшебники, — что нам есть о чем поговорить. Обсудим и дуэль твою и приобретения. Мне и самому хочется разобрать тот день, осознать все случившееся. Двойная дуэль бывает не часто. Да еще и с таким мерзавцем. До сих пор не могу поверить, что он хотел меня уничтожить. Если бы не Росси, все закончилось бы прямо там.

— Да, кстати, — вспомнил Костя, и обратился к Пепер, — а как вы смогли вторгнуться в круг дуэлянтов. Я так понял, что эту древнюю силу невозможно было разрушить?

— Ну, — усмехнулась скульпторша, — есть магия и подревнее. Если магия поединков говорит о незыблемости честного соперничества. То магия отношений, которая и является предтечей магии поединков, проявляется в драматических сюжетах, как, например, треугольник. И получается, что между двух сильных мужчин всегда найдется место для одной красивой женщины. Тут главное было не попасть в поток энергии, который курсировал между ними. Но с этим справился мой зеркальный щит. Единственный минус в этом способе был в том, что щитом я могла отразить поток лишь с одной стороны. И поэтому мне пришлось ждать пока силы Микаэля не иссякнут.

— Так ты поэтому так долго не появлялась, — поняла летунья, которая много думала о дуэли и немного обвиняла про себя Росси за медлительность.

— Конечно, — ответила скульпторша. — Если бы я могла появиться раньше, то ни на секунду бы не задержалась.

Ариэль по-другому посмотрела на Росси. Когда она поняла, что спасение Микаэля полностью ее заслуга, то ей стало немного стыдно за свои прошлые мысли. Пепер наверняка чувствовала от летуньи враждебность. Ариэль немедленно захотела эта исправить.

— Давайте собираться, — сказала она. — Росси, когда пройдемся по магазинам, покажешь мне свои любимые места в Париже?

— Конечно, — улыбнулась Пепер. Она тонко чувствовала людей и сразу поняла ситуацию. — А еще, если не против, заглянем в одно прекрасное кафе на берегу Сены. Там подают самые нежные пирожные, которые ты когда-либо ела.

Пока женская часть штурмовала бутики, мужская компания прогуливалась по парку. Костя не знал, куда вести Микаэля и Трюфеля. В их прогулках с летуньей ведущей всегда была Ариэль. Но волшебник и не рвался на экскурсии. Он наслаждался неторопливым променадом.

— Сюда бы Черныша, — сказал Костя, — он бы поводил нас по местным достопримечательностям.

— Ага -ага, — тихо проворчал Трюфель, чтобы прохожие его не слышали, — лешему только дай поводить.

— Прекрати, Трюфель. Никакой он не леший, — возмутился Костя. — А даже если и так. Разве он что-то плохое нам сделал? Он просто волчонок, которому нужно внимание и хорошее отношение. Я вообще думаю, что все эти отрицательные персонажи, злыми становятся только потому, что у них нет друзей.

— Гуманист, — фыркнул кот, — что же ты тогда его дома оставил?

— Я его не оставил. Он сам остался. Когда я его повел с нами, он не захотел идти. В конце — концов, что он в Париже не видел? Он сам из этого мира. А там его новый дом. И ему есть чем заняться — столько новых не изученных мест появилось.

— И, правда, Трюфель, — вступился за ученика Микаэль, — что-то ты разворчался сегодня. Черныш в порядке, за ним там Чжан присматривает.

— Я разворчался, потому что совсем меня не ценишь, — ответил кот. — Сколько меня знаешь, никак не усвоишь, коты животные ночные. Утренние прогулки нас только бесят.

— Ну и остался бы дома и спал.

— Ага, я спать буду, а вы тут без меня судьбы миров решать. Нет уж.

— Деловой, — покрутил головой волшебник. — Ладно, что-то я находился для первого раза. Давайте присядем вон на ту лавочку.

Волшебник с учеником устроились на гладкой дощатой поверхности. Кот нашел себе место за лавкой, и улегся в нагретую солнцем траву.

— Жаль, что с нами здесь нет Белого и Кочегара, — сказал Костя. — Я думаю у них тоже много мыслей по поводу случившегося.

— Мы еще с ними не раз поговорим, — успокоил ученика волшебник. — Нам бы самим разобраться. И они это понимают. Пусть пройдет время, у профессора и хозяина ада появится информация о мирах, которые на тебя свалились, свои мысли. У нас свои соображения сложатся. И когда мы встретимся, будем конкретно решать проблему. А если бы они сейчас с нами были, только и дело, что мы бы друг другу пересказывали эмоции. А время сейчас совсем не для этого.

— А разве нельзя нам сразу посетить те миры? — спросил Костя. — Тогда хотя бы приблизительно было бы понятно, с чем мы имеем дело?

— Нельзя, — ответил волшебник. — Ведь мы ничего про эти миры не знаем. А вдруг само существования там опасно для жизни.

Костя стыдливо опустил голову. Он хотел рассказать волшебнику, что уже успел немного заглянуть в свои новые владения, но испугался, что тот его будет ругать за самодеятельность. К тому же, не хотелось подставлять Трюфеля и Ариэль, которые были в курсе, но тоже не стали сообщать об этом Микаэлю.

— Кому нужны такие миры? — словно оправдываясь, спросил Костя.

— А ты забыл, в какой мир ты попал в первый раз?

— Помню, — Костя снова опустил голову. — Это был ад. Но это же был ад, который создал Витя Кочегар. Там не страшно было.

— Это для тебя там не страшно было, — заметил волшебник, — поверь, там все, включая чертей, чувствуют себя неуютно. Но ты прав, это был ад Кочегара. А представь, что это чей -нибудь другой ад. Фантазия у волшебников бывает весьма странная. Слышал я про ад из девяти кругов, и про тот, где сразу попадаешь в огненный котел. Да что там, примеров много.

— Но это мы берем самые плохие примеры, — решил поспорить Костя, — а если там хорошие миры. Если один из них — рай?

— Не может быть, — уверено сказал волшебник. — Рая не бывает. Зачем? Каждый волшебник создает себе мир по вкусу, зачем ему создавать мир для кого-то?

— Простите мне мою неучтивость, — прервал их спор низкий голос, — но я случайно услышал вашу беседу.

Волшебник и ученик посмотрели на говорящего. Даже кот заинтересованно выглянул из-за лавки. Перед волшебниками стоял высокий господин, в сером костюме, в таком же сером берете, и туфлях, гармонирующих с остальным гардеробом. В руках господин держал черную папку, а под мышкой зажимал трость с черной ручкой, вырезанной в виде головы пуделя. Высокий господин переводил взгляд своих разных по цвету глаз с волшебника на ученика.

— Краем уха, — продолжил господин, — я услышал ваши рассуждения на тему рая. Признаюсь, и меня эта тема ужасно занимает. Вы позволите?

Он показал папкой, что хочет сесть между Микаэлем и Костей. Волшебники подвинулись, оставляя место, которое тут же незнакомец и занял. Сев на лавку, высокий господин продолжил:

— Вы, кажется, говорили, — обратился он к Микаэлю, — что вряд ли волшебник будет создавать мир для других?

— Да, — с подозрением разглядывая незнакомца, ответил волшебник. — Я действительно так считаю.

— Ах, как это правильно, — похвалил Микаэля высокий господин, — как это точно. Ведь действительно, почему кто-то должен жертвовать своим временем и силами, ради людей, которые даже не узнают об этом. Послушайте, это же вздор! Они будут думать, что сами заслужили это.