Антихрист

Он отключил питание магнитных подошв, подскочил вверх. Он успел оторваться от Соляриса — остальные нет. На глазах воспарившего над кораблем Санга все четверо членов его группы вспыхнули внутри скафандров. Пламя прорвало бреши в ткани, вихри огня вырвались в космос — четверо человек будто взорвались изнутри. Спустя секунду все было кончено — четыре почерневших, обуглившихся скафандра медленно отплывали от Соляриса, людей в них уже не было — они стали пылью, которую вытянуло в космос.

— Рассчитаться! — приказал Санг, беря на изготовку пистолет-пулемет и медленно опускаясь на Солярис. Никто не ответил. — Доложить о состоянии! Кто-нибудь...

Створки модуля лазерной пушки начали раскрываться. Едва они разошлись на пол-метра, изнутри модуля вылетел — Санг не смог поверить в реальность происходящего — огромный человек в легкой полицейской броне. Из всего, что он имел и что предназначалось для космоса, это был маневровый ранец на его спине.

Стоило ему наполовину высунуться из модуля, Страж выстрелил. Пуля угодила Сангу в плечо, закрутив его вокруг своей оси. Дырка в скафандре тут же затянулась, но вырвавшийся из нее воздух еще сильнее ускорил вращение. Санг дал очередь из своего оружия, но куда — не смог бы даже предположить, так быстро все мелькало перед глазами.

Через мгновение вращение прекратилось, и Санг уставился в гладкую маску полицейского шлема и два светящихся красным объектива сканеров. Попробовал направить в схватившего его за горло Стража пистолет, но не смог пошевелить рукой — она словно попала в тиски. Выдвинув вперед нижнюю челюсть, Санг сломал пару нижних резцов о верхний ряд зубов.

Оглядев свою добычу, Эндрю Климский сжал пальцы на горле Санга и, смяв стальное кольцо ворота, раскрошил позвоночник азиатского бойца. Оставив его тело медленно опускаться на корпус судна, Страж дал импульс ранцем, развернулся и поплыл к створкам пушки, раскрывшимся всего на метр.

Когда он протискивал внутрь свое массивное тело, рядом с ним в космос выплыли пять дронов. Едва Эндрю оказался внутри, рядом с огромной трубой пушки, створки за ним закрылись, в модуль начал поступать кислород.

Когда помещение заполнилось воздухом, Климский стянул шлем и глубоко вдохнул. Люк, ведущий из хребта, распахнулся, в модуль вошли два Стража в Ирбисах. Маски шлемов обоих были подняты, демонстрируя молодое и взрослое лица.

— Поджарили, как мух, — радостно кинул молодой Страж. — Только твой успел дернуться.

— Это был не Ибрагимов, — поморщился Климский. — Все другие тоже слишком мелкие.

— Думаешь, кто-то выжил? — Страж тут же стер ухмылку с лица и собрался.

— К нам летело двадцать четыре человека, трупов всего девятнадцать, — заметил Климский. — Две другие группы потеряли по одному, эта группа лишилась сразу троих. При этом она была основной, остальные отвлекали. Господа, у нас завелись крысы.

— Но Мама... — начал было старший.

— Что Мама? — грубо оборвал его Климский. — Иджиса здесь нет. Это не Земля, это там у него миллиарды глаз, ушей и другого говна. Здесь у него пара десятков сканеров, куча тупых дронов, и все. Он даже не смог подсказать, сколько человек ударило по корпусу. Это Солярис, это не боевой корабль, а научно-исследовательский и транспортный. Который еще не закончен. Иджис видит отсюда, что творится на Солнце, и нихрена не знает, что происходит у него под носом. Если бы я подчинился Иджис и остался страховать вас у шлюзов, сейчас бы по кораблю ползало пять вражеских бойцов, — корпус судна чуть нагрелся, все мужчины почувствовали, как по их телам прошла волна жара. Это взорвался кто-то из абордажной группы, чьи останки были оттащены дронами на безопасное расстояние. Климский закончил: — Один из которых имел при себе очень маленькую, но мощную бомбу. Мы здесь практически сами по себе, поэтому хватит надеяться на Иджис. Здесь у него возможностей меньше, чем у местного ИИ.

— Хочу заметить, что никто не поручал тебе командование, — произнес старший Страж.

Эндрю хотел было возразить, упомянуть МакАдамса, как в головах Стражей прозвучал мелодичный женский голос Иджиса: 'Должность координатора переходит к Стражу Эндрю Климскому. Считаю возможным попытку проникновения на Солярис вне известных точек входа-выхода. Всем Стражам на борту предоставлен доступ к расширенной инженерной карте Соляриса. Приказываю обыскать Солярис и устранить врага'.

— Ну наконец-то он проснулся, — удовлетворенно пробурчал Климский.

— Видимо, отбился. Там, на Земле, — заметил молодой.

Его напарник, просматривающий, прищурив глаза, карту Соляриса с отмеченными на ней техническими полостями, трубопроводами, воздуховодами, туннелями для дронов-ремонтников, баками для синтеза и прочей оснасткой судна, мрачно предрек:

— Похоже, придется задержаться еще на неделю. Черт, и где его искать, этого твоего Ибрагимова?

Климский лишь развел руками.

— Должен, признаться, — произнес Гилъади, поправив перекинутую через плечо связку ремней от своей бомбы и сумочек и оружия, отобранных у бывших партнеров, — я никогда особо не верил, что получится проникнуть на Солярис. Добраться сюда было легко — наши агенты не раз летали туристами к Солярису, — но я подозревал, что внутрь не сможет попасть никто. Ну, что там?

Марк приказал скафандру установить питание модуля на минимум, чтобы его могли слышать лишь Хаим и копающийся под отражателем Ибрагимов.

— Глухо. Никто не отвечает.

— Значит, мы остались одни, — констатировал Хаим. — Таки я был прав, что решил держаться вас. Наши азиатские друзья очень хороши в бою, но слишком туго соображают. Что им вдолбили в бошки их командиры, то они думают и делают. Никакой гибкости ума.

Марк не мог не согласиться. Проведя четыре года вместе с Кэтрин, он тоже подметил эту черту азиатов. Ему пришлось поставить перед Стивенсон немало морально-этических дилемм, а ей стать матерью, прежде чем она начала меняться и учиться жить, в первую очередь, ради себя и своих близких, а уже потом ради абстрактного народа, страны и незнакомых ей детишек, для спасения которых она согласилась стать смертницей в САС. Не сразу, но она признала, что власти Азиатского Союза, так щедро и великодушно бросая будущим смертникам награду в виде ответственности за сотню человеческих судеб, в то же время собирались отнять жизни у миллиардов и что власти эти вели себя, по крайней мере, лицемерно, если не подло.

Заставив себя не думать о Кэтрин, Марк уставился в дыру трубы подачи, рядом с которой он и Хаим полулежали на соседних отражателях, упершись ногами в трубы гидравлических подъемников. Несмотря на ожидания, торец трубы подачи был открыт. Хочешь — лезь внутрь этого полуметрового лаза. Правда, пробираться внутри этой трубы предстояло по изгибам, некоторые из которых имели острые углы, и посланная внутрь дрон-мушка сдохла, пролетев всего пятьсот метров, но так и не приблизившись к концу, баку с топливными элементами. Человек бы не продвинулся и на половину этой дистанции. Или застрял еще в первом колене, или сгорел через минуту от мощного потока бета— и гамма-частиц. Количество которых все продолжало увеличиваться.

— Рус, как дела? — окликнул Марк.

— Помнишь джунгли в Танзании? Где мы были на пятой или шестой сходке послов? — пропыхтел Ибрагимов. — Такая же фигня. Только эти лианы стальные или пластиковые и толщиной с твою ляжку. Руку просовываю, но дальше там везде стена. — Истекая потом под скафандром, он разогнулся. — Фу. Надо передохнуть. Уже сообразили, что стало с нашими... товарищами?

Марк пожал плечами, неуверенно произнес:

— Судя по тому, что интенсивность электромагнитного поля скакнула на максимум, а теперь почти на нуле, — он указал на трубу подачи, — вон, даже фонит все сильней — Солярис в момент лишился всех запасов энергии.

— Солярис поджарил наших товарищей, — перевел Хаим.

— Ты, почему-то, не выглядишь слишком расстроенным, — заметил Рустам.

— Конечно, мне жаль Маджеда и Хамада, но я израильтянин. Мы формально входим в Арабскую Лигу, но на деле независимы. Мы оружейники арабов, находимся под их протекторатом. Когда перед нашим народом встал выбор, раствориться в САС или согласиться стать частью Арабской Лиги, мы выбрали пообещавших защиту и невмешательство арабов. Несмотря на разногласия и конфликты, мы много лет были соседями, завели много деловых отношений. Рвать все связи и подчиняться вашему Иджису — не, это не для нас.

На этот раз в роли переводчика выступил Марк:

— Все решили деньги.

— Можно сказать и так, — согласился Гилъади. — Меня мучает один вопрос: если Солярис лишился энергии, то как он будет восстанавливать ее запас?

— Он не отдал сразу все. Что-то оставил. Тут есть люди. Должны же они чем-то дышать, как-то общаться с Землей. Свет тоже нужен. Сейчас Солярис выбросит солнечный парус и начнет подзаряжаться.

— В мирное время все будет так, — согласился Хаим. — Но сейчас не мирное время. — Марк пожал плечами, и тогда израильтянин начал объяснять. — Ядерная двигательная установка также может использоваться как ядерная электрогенераторная установка. Если Солярис опустит отражатели, отключит их охлаждение и сбросит сюда несколько маломощных топливных элементов, взрывы нагреют отражатели и тепло с них пойдет на генератор. Правильно я говорю?

— Ох, черт, — прошептал Марк.

Стоило ему сказать это, как отражатели начали медленно опускаться.

Хаим вскинул пистолет и прицелился в Рустама.

— Так, давай сюда баллон. У вас останется еще один, может, выберетесь.

— Нет. — Ибрагимов не шелохнулся. — Нас закрутит и размажет по соплу. Тебя тоже. Если не закрутит, куда ты полетишь?

— Я оставлю тут бомбу. Когда отлечу подальше, попытаюсь погасить скорость. Потом взорву Солярис и, может быть, меня подберут спасатели.

— Может быть, — согласился Рустам и ехидно спросил: — Сам-то веришь в такую удачу?

— У тебя есть другие идеи?

Вместо ответа, Ибрагимов сорвал с пояса свой тормозной баллон, направил сопло вниз и открыл клапан. Все уставились наверх, даже Хаим закивал головой вверх-вниз.

Баллон взмыл вертикально вверх и спустя секунду исчез из вида. За ним стартовал второй, принадлежавший Марку.

— И зачем это? — обреченно спросил Гилъади, опуская оружие.

— Вниз, — указал под отражатели Рустам.

— Нас раздавит.

Ибрагимов протянул к Гилъади руку.

— Отдай мины и гранаты.

Поколебавшись, Хаим кинул Марку и Рустаму их сумочки, пистолеты, однако, оставил при себе. Открыв клапан сумки, Ибрагимов вытащил три мины.

Тем временем Марк, подключив к киберлинзам мушку-дрона и пропихнув ее между кабелями, наблюдал глазами машинки за тем, что творилось внизу. Как и говорил Рустам, места внизу не было совсем, за связками толстенных труб во все стороны тянулась одна сплошная плоская стенка. Между ней и коммуникациями было от силы десять сантиметров свободного пространства — как раз, чтобы мог проползти дрон. Но, удивительное дело, чем ниже опускались отражатели, тем больше становилось этого пространства.

— Рус, стой! — велел Марк.

— Какое стой?! Нужно пробовать пробить дыру!

— Сюда слетятся все Стражи!

— Или нас взорвут, и никто не узнают, что мы здесь вообще были!

— В ремонтном положение отражатели выставлены так, чтобы их можно было демонтировать и заменить отсюда, — быстро сказал Неклюдов. — В походном предполагается, что они в полном порядке, и открывается доступ к коммуникациям изнутри корабля. Тут или коммуникации поднимаются, или стенка за ними опускается. Все, быстро вниз! Ложимся боком между труб, выдыхаем и молимся, чтобы нас продавило между ними!

— Ты хорошо себя чувствуешь? — поинтересовался Хаим.

— Сколько там будет места? — задал более актуальный вопрос Рустам.

— Увидим. Уже есть сантиметров двадцать, — кинул Марк, отключил связь и, нырнув под наполовину опустившийся отражатель, отодвинув пучок проводов и трубок, покрывающий его изнутри и собирающихся в двух больших полимерной и металлической трубе, устроился боком на тянущихся к соседним отражателям коммуникациях.

Пока плита не опустилась, он сумел протиснуть руку между труб, кое-как нащупал стенку или пол. Это было хорошо — места внизу становилось все больше. Однако кроме руки, больше ничего не пролезало. Если шлем не пройдет между труб, стекло треснет и тогда конец. Не самый приятный. Останется только надеяться, что Гилъади активирует бомбу и избавит всех от мучительной смерти от удушья.

Пресс отражателя коснулся его плеча. Марк развернул голову и постарался расположить визор шлема точно между трубок. Спустя секунду давление плиты на плечо начало нарастать. Показалось, что плечевую кость сейчас вдавит в позвоночник, ключица переломится и его начнет плющить. Но вот плечо просунутой вниз руки начало углубляться между трубок, а те медленно и неохотно стали раздвигаться. Половина тела пролезла между ними, щель расширилась, отражатель опустился на самую широкую часть человеческого тела и скафандра — голову в шлеме. Марк явственно услышал, как застонал металл, по визору пробежала паутинка трещин — но трубы раздвигались все шире и шире. В какой-то момент шлем наполовину втиснулся между коммуникаций, трубы, протестующие против такого обращения с собой, скользнули по округлой затылочной части шлема, и голову Марка вместе с половиной его тела буквально вытолкнуло вниз. Извернувшись, он уперся ладонями в трубы и поочередно вытащил зажатые вверху ноги.

Когда он отдышался и понял, что шлем выдержал и не собирается в ближайшем времени развалиться, он осмотрелся, посветив фонариком влево-вправо. Полость была узкая, всего полметра шириной, но она точно была предназначена для того, чтобы по ней могли ползать не только дроны, но и не страдающие от избытка веса и клаустрофобии ремонтники. Рядом лежали Гилъади, а за ним Рустам.

Марк включил связь:

— Народ, вы как?

— По мне будто танк проехал, — откликнулся Рустам. Даже несмотря на сдавленный голос и хрипы, он был очень доволен.

— Не могу поверить, что я еще жив, — прошептал Хаим.

— Ну что, господа, я обещал доставить нас внутрь Соляриса. Мы внутри.

Глава 22. Шах и Мат

Передвигаться в полости оказалось намного удобней, чем казалось изначально. Стоит оттолкнуться, и дальше плывешь по инерции, пока слабая гравитация не притянет к трубам. Правда, возникла проблема иного рода.

— Черт, — донесся в шлеме Марка слабый голос Гилъади, — давай быстрее. Я сейчас сварюсь.

Неклюдов тряхнул головой, смахивая капли пота, ручьями катившиеся по лбу и щипавшие глаза. А ИИ Соляриса все продолжал раз в минуту скидывать в сопло маломощные топливные элементы, прогревая отражатели и по трубам отводя тепло в генераторный отсек. При этом теплоизоляционные свойства этих труб оставляли желать лучшего. Видимо, хладагент был откачен и его место теперь занимала вода. И хоть в полости царил вакуум, неизбежные прикосновения к трубам и излучаемое тепло нагрели скафанды и воздух внутри, отчего троица лазутчиков почувствовала себя как в сауне. Солярис все продолжал разогреваться.