— У вас водятся ангелы? — тихо охнула Георгия.
— Крылуны? — нахмурился Слай. — Нет, это из тех же времён, что и ворота с гирляндой.
— Не по наши души?
— Не знаю, Лиар.
Не дождавшись, когда затихнет лязг и топот, компания нырнула в очередной проулок.
Динька безостановочно крутил головой, пытаясь заглянуть в подворотню, сунуть любопытный нос в окошко, рассмотреть каменную кладку домов — мальчику впервые всё это довелось увидеть воочию. Конечно, оставленные позади голодные пещеры тоже были интересные, но... пещеры — это пещеры, а город — это город! И потому юный телепат из кожи вон лез, чтобы, не отставая и не мешая взрослым, всё изучить и запомнить — в результате, дважды растянулся на мостовой. Никого, кроме мамы и Георгии не расстроил, но стал осторожней, тем более что из домов вышли люди — женщины и мужчины в платьях.
Теперь Динька наблюдал за ними: слушал, как они говорят, смотрел, что делают и как двигаются... Наверное, мальчик потерялся бы, не выведи Слай беглецов из города. Отряд выбрался из Фреолки с другой, чем та, с которой вошли, стороны.
Здесь тракт, не менее широкий и утрамбованный, чем прежде, возобновлялся и вёл прямиком к тем самым заснеженным пикам, которые отряд разглядел вчера у горизонта. Высокие, оттого обманчиво близкие, укрытые понизу тёмными лесами и сверкающие серебряными маковками вершин со светло-зелёным ободком альпийских лугов — эти горы восхищали... и заставляли падать духом. Их обычному человеку, без снаряжения, подготовки и хорошего проводника не преодолеть.
Но стоило лишь глянуть по сторонам — и дурные мысли уходили прочь.
Где-то в километре от Фреолки к дороге сворачивала маленькая, поуже тракта весёлая речка. Или, сказать вернее, она от него убегала — видимо, когда-то вода проходила через город, но своевольные, молодые горы затанцевали и заставили речушку выбрать иное русло. Зато поселение устояло — наверное, воды и без этой малютки имело много, а удобных торговых путей, наоборот, мало.
Всего пять минут в объятиях ласкового, переливчатого звона и в компании резвящихся на мелководье солнечных бликов — и, казалось, что речушка никогда не расстанется со старшей сестрой, дорогой с настоящими верстовыми столбиками из камня и шелестом тенистых и одновременно бесконечно светлых лесов. В их объятиях спрятался всё ещё далёкий, словно глупая выдумка, хребет — да и что может быть выше и прекрасней похожих на дубы и буки деревьев? Конечно — ничего. А горы? А горы где-то там...
Радостно щебетали птицы, фыркали пятнистые лошадки и звенели песнями и разговорами обозники — хитрый Слай снова пристроил подопечных в торговый караван.
Ошарашенный Фиалкой Динька не сидел на месте, перебегая от одной телеги к другой, не пытаясь, однако, покинуть пределы дороги — мальчик общался с детьми и, похоже, был счастлив. Рядом с ним не умолкали, его не боялись! Для Берри это означало, что одной головной болью меньше... жаль, что физическая надолго прописалась в теле. Но беспокоило сейчас капитана другое: чем ясней становился денёк, тем сильнее хмурился командир.
Мех, тогда, в недрах Азтона, был прав. Прав не в том, что Слая Миша окружают странности — они ощущались, с ними приходилось мириться и на них порой приходилось рассчитывать. Они раздражали, вызывали недоумение, интерес, восхищение... Но события не позволяли о них задуматься, судьба не давала остановиться — лишь расщедривалась на передышки, краткий отдых, без которого нет сил бежать и выживать.
И всё-таки именно сейчас есть время. Почему Динька, такой колючий, смотрит с восхищением на какого-то чужака и ловит каждое его слово? Почему Натин не нравится, что сын и фиалкиец ходят, как склеенные, но не пытается разъединить эту парочку? Что она чувствует? То же, что ощутил Берри? То, что произошло ещё на "Фениксе", но стало понятно только сейчас? Слай увильнул от внимания телепатки просто — вызвал симпатию Диньки и... нет, не отгородил сына от матери — сделал так, чтобы мальчик сам к себе, а точнее к тайне друга её не подпустил. Мило.
— Кэп, сдаётся мне, о красавце нашем думаешь, — Хром оказался рядом с телегой Берри тихо и незаметно для своих внушающих габаритов. Техник-звездолётчик удивительно быстро освоился в обозе.
— Да.
— У меня есть идейка. Обмозгуем? — хитро улыбнулся гигант. Но тут Слай вновь спрыгнул с воза, выставил Диньку на обочину и двинулся к дамам, намекая мужчинам не отставать.
На этот раз, в отличие от первого, прощались с обозниками шумно и тепло, пусть и на ходу: отдых, не испорченный даже бегством из постоялого двора, полдень среди леса и пси-переводчики сыграли положительную роль — путники не тупо грустили в одиночестве, а общались, если, конечно, не любовались придорожным пейзажем.
— Миш?
Обоз скрылся за деревьями — лес здесь был погуще, а дорогу прокладывали не по линейке, скорее уж по изгибам реки. Караванщики решению Слая не удивились, что несколько обнадёживало.
— Нам в лес, — юноша кивнул на едва различимую среди прошлогодней листвы тропинку.
— В лес — так в лес, — вздохнул капитан. В лесу легко дышалось, и зверь, что с остервенением грыз череп изнутри, кажется, уснул, убаюканный шёпотом ветра. — Какая, собственно, нам разница.
Разница была.
— Жрать охота, — пропыхтел Дло полтора часа спустя. Уже минут сорок они непрерывно поднимались вверх, и коротконогому азтончанину пришлось хуже всех.
— Так, за чем же дело стало? — зато в Диньке энергии хватило бы на весь отряд, включая неожиданно взмокшего, а такого на вид неутомимого фиалкийца. — Во-оон за тем валуном прогалина и ручеёк. Правда ведь, Слай?
Только отряд остановился, до слуха донеслось журчание, как и всё сегодня, радостное и влекущее.
— Правда, именно там я надеялся передохнуть, — устало подтвердил юноша. — Там Заветный ключ.
Никто не спросил, что же они будут есть, так как теперь каждый имел что предложить остальным — недолгое путешествие в обозе принесло хорошие плоды. И нехорошие — тоже.
— Денила?! — троекратный, словно ленивое эхо, вопль заставил на время утихнуть лес. Берри, Натин и Слай переглянулись, несколько удивлённые своим общим негодованием. Георгия осуждающе поджала губы, Дло и Хром только покачали головами.
— Что? Что такое? — не понял мальчик. — Это — сыр и хлеб. О них не вспомнят.
— Ты это украл, Денила Айз, — тихо объяснил капитан.
— А ночью мы не крали?! — возмутился телепат. Поискал поддержки у друга — не нашёл. Обернулся к матери, но увидел лишь огорчённые глаза.
— Крали, — согласился Берри. — Но сейчас разве это требовалось? Ты попросить у них пробовал?
— Но... ведь...
— Я попросил — и мне дали, поделились от души... Знаешь, ты как Дло в харчевне — решил воспользоваться своим оружием. Ты понимаешь это?
— То есть мне всё теперь выбросить? — насупился ребёнок.
— А станнер мы выбросили? — фыркнул командир.
— Нет, — Динька помолчал. Потеребил, как Слай, губу, потёр виски, напоминая со стороны Берри, о чём, правда, никто не сказал капитану. — Кажется, понял.
— Хорошо.
— А теперь — поедим? — внёс рациональное предложение Дло. Карлика поддержали радостным гулом — похоже, неприятный инцидент был исчерпан. Однако Берри не присоединился к счастливо жующей компании — он отошёл за скальный выступ и присел на корточки.
Кусок не лез в горло. Чудище, что мирно спало под деревьями, снова очнулось под голубым небом, чтобы, наверное, заставить Берри размозжить себе голову обо что-нибудь острое. А всё оттого, что бывший капитан звездолёта "Феникс" осознал — кто он вообще такой, чтобы выговаривать мальчишке за украденный хлеб? Он, Берри Лиар, укравший целые планеты...
— Командир, а меня вином угостили. Хотите? — рядом стоял Слай. На этот раз глаза его отливали серым, как валун, у которого спрятался Берри. — Я при бортниче побоялся говорить.
— Меня сейчас стошнит.
— Отравились, Лиар? — заботливо проговорил юноша. — Так самое оно, промойте.
Он протянул флягу, из тайника контрабандистов.
— Да пошёл ты!
— Поможет. Правда.
Слай вернулся к остальным. Берри вздохнул и всё-таки хлебнул "лекарства" — вырвало сразу. И впрямь полегчало.
День всё ещё был ближе к полудню, чем к вечеру, когда фиалкиец подвёл отряд к пещере. Снаружи она не казалась большой. У входа росли какие-то кустики. Они, усыпанные крупными иссиня-черными ягодами, придавали пещере уютный вид. Тропка, с которой они свернули после родника, здесь возобновлялась.
— Не рано ли на боковую? — хмыкнул капитан.
— До неё нам дальше, чем до звёзд, — радостно улыбнулся Слай. — Нам опять любоваться дворцами.
— Ты... Сверхновая! Ты хочешь сказать, что...
— Да. Мы идём на ту сторону гор, — юноша гордо выпрямился. — А это — тайный ход. Быстрый.
Берри снова посмотрел в небо — увидел тёмную, быстро увеличивающуюся точку. Не птица. Неужели звездолёт?.. Моргнул — точка исчезла. Всё-таки местное зверьё. Вернулся к отряду — оказалось, что все ждали его решения.
— Что может быть прекраснее гор? — спросил капитан.
— Тьма космоса, — неожиданно ответил Динька.
— Тогда полезли просто во тьму, — заключил Берри. — Миш, как насчёт факелов?
— Они нам не понадобятся.
Глава 14. Лица
Вывожу из рекурсии
(Программист на J-Lisp)
Дло не спалось. Сегодня от твёрдого пола горной пещеры не спасали ни утомление, ни густой мех. Тело превратилось в один сплошной синяк, а острые выступы и камни, казалось, так и норовили продырявить многострадальную шкуру, от сквозняка ломило кости. Тусклый свет пещерных грибов — здесь впрямь не требовались факелы — слепил. Ледяное дыхание очередного карстового лабиринта пугало, тепло озерца — вот ведь! — раздражало.
Лёгкая нелогичная зависть к остальным заставляла ещё усерднее ворочаться с боку на бок. Хорошо им! Рухнули и сразу заснули — усталость валила с ног и пела неплохие колыбельные. А Дло перемоглось — та же усталость теперь не давала ему отдохнуть.
На ночлег — или что уж это было относительно планеты — отряд остановился у неожиданно тёплого, едва не кипящего подземного озера. То тут, то там булькало, над поверхностью воды поднимались столбики пара — наверное, выходили горячие ключи, но при этом огромная пещера не превратилась в баню. Вымороженный, избавленный хорошей вентиляцией от водяного жара подгорный зал пах свежим снегом.
У самой кромки бурлящего озера рос лишайник, Слай утверждал — безопасный. Видимо, не лгал — женщины и мальчишка дрыхли на нём, словно в любимых кроватках. Берри повезло меньше — ему досталась полоса чистого, белого — как прокалённого — песка. Но, кажется, парень не возражал — сопел, как в детстве.
Дло мечтательно улыбнулся, вспоминая их первую встречу. Тогда у маленького Берто ещё была семья, а карлик — сирота и урод, от и до сделавший себя сам (и не сказать, что удачно) — искренне презирал тех, кому буквально всё досталось при рождении, на халяву. По скудости ума, Дло принял Берто за единственного, балованного сынка богатеньких, таких же балованных судьбой родителей. Но, несмотря на это, даже тогда пацанёнок понравился волосатому чудищу. И наоборот. Много позже, вторая их встреча вышла уже не такой радостной, а скорая после неё третья превратилась в спасательную операцию... Вот же! Щенок неблагодарный! Мог бы старику мягкое и тёплое местечко предложить... Предлагал, но Дло отказался — песок для шерсти то ещё испытание.
Чётко осознав, что теперь заснуть вряд ли получится, карлик успокоился и поднялся — нечего буром вертеться на камнях: других разбудит и себя окончательно измотает. И покараулить это сонное царство тоже не мешало бы, тем более что Слай Миш опять пропал. Дло взобрался на валун, трамплином нависающий над водой — здесь было теплее, чем внизу, ломота в костях сразу исчезла.
— Не спится? — карлик не обернулся, Денила не ответил, присаживаясь рядом. — Постель твердовата или кто-то в ней помимо тебя отдыхает?
— Ни то и ни другое, — мальчик покачал головой. — Вы пробудили. Ваш разум мечется... мама так говорит.
— Да-а...
Они помолчали, гадая, где в следующий раз запузырится озеро.
— Леший?
— Что? — Дло отчего-то пришлось по вкусу это прозвище, хотя оно относилось к лесу, а карлик с растительностью вообще и с деревьями в частности на "ты" не был.
— Почему капитан назвал вас отцом?
— Вот ведь! Я ему не отец! — автоматически огрызнулся ремонтник. — Это он, чтобы меня достать!.. А так — я лет пять пытался его воспитывать.
— Тогда почему не отец? — искренне удивился Денила.
— А тебе почему?.. — договаривать не пришлось.
— Мне?! Нет! — отрезал мальчик испуганно и зло. — Он просто капитан "Феникса". Мы с мамой живём на его звездолёте — и всё. А у Лиара мысли странные... И вообще! Их трудно читать! Они плохо улавливаются, размытые! А как их разобрать? Не понимаю! И Хром ещё... Я запутался... неважно... Зачем мы ему? Лиар меня ненавидит. Он ненавидит маму! — юный телепат вскочил. Одновременно озерцо взбулькнуло и выпустило уже не столбик пара, а целый фонтан — несколько обжигающих капель долетело до собеседников. Видимо, они заставили ребёнка очнуться и успокоиться, вернуться к разговору. — Неважно, правда ведь? Я не о том... — Денила посмотрел на Дло. — Лиар вас любит.
— С чего бы? Потому как орёт и хамит?
— Позволил бы он при всех называть себя волчонком?
— А ты умный, — оценил карлик. — Иногда.
— Мама то же говорит. И он...
Разговор на время умер. Дыхание озера успокаивало, тепло — убаюкивало, но теперь спать не хотелось по иным причинам.
— И всё-таки? — Денила в это мгновение казался взрослым.
— Потому как... — Дло, прищурившись, посмотрел на случайного собеседника. Потом кивнул — наверное, увиденное понравилось. — Ладно, расскажу. Не отец, потому как судьба у Берто кривая... Он был чуток помладше твоего, когда его семью вырезали. МАТ. Большую семью, у него на глазах. Понимаешь, не арестовали даже, а убили. И убили не менталом, а обычным оружием. Самого Берто смерть обошла дикой случайностью. Сиротинушку отправили в приют. Удивительно хороший приют, на Королеве! Кто-то в распределителе знал о новеньком всё и смекнул, что лучше бы оказаться ребёнку подальше от родной планеты. Да и для Патриарха волчонок не самой типичной расы: мир жесток — при богатых и уважаемых родителях его не трогали, но как сироту из канавы могли и заклевать. Так или иначе, он оказался в очень хорошем месте — оттуда Берто усыновили всего лишь через два месяца... А вернули через неделю.
— Настолько противный? — мальчик неприязненно скривился. Без всякой телепатии на его лице читалось "Я так и знал!".
— Нет, если бы. Его приёмный отец был какой-то политической и, судя по всему, неугодной шишкой — его пристрелили. Приёмная мать отдала волчонка обратно в приют, чем спасла ему жизнь, — Дло покосился на Денилу, тот явно смутился и задумался над услышанным. — Через полтора года Берри называли чёрной вдовой.
— Почему?
— Его усыновляли пять раз! Целых пять раз! И всем его приёмным родителям, гм, не везло... Он потом сам просил — и руководство догадалось — никому его не отдавать. Когда Берри стукнуло четырнадцать, приют переехал — смешно! — с Королевы на всё тот же Патриарх. Вернувшись домой, волчонок сбежал. Повезло, что натолкнулся на меня — я взял его под опеку. Но мы договорились, что он никогда не станет называть меня отцом. Во избежание. Такая вот история.
