Невеста по завещанию

— Ложись и поспи.

Я послушалась. Села на плащ, а потом и легла, устраиваясь так, чтобы было как можно менее жёстко. Убедившись, что я в порядке, Дамиан собрался выбираться наружу, но я почувствовала, что просто не могу его отпустить. И, на сей раз не раздумывая, обвила его шею руками.

Секунду, нет, долю секунды Дамиан, кажется, был в замешательстве. Потом, опираясь ладонями об устеленный плащом пол, он склонился надо мной, а я приподняла голову, двигаясь навстречу его губам. Это было одновременно и похоже, и непохоже на поцелуи с Эдмондом. Непохоже — потому, что прикосновений Эдмонда я никогда не жаждала так, как прикосновений Дамиана. И сам Эдмонд никогда не хотел меня так, как хотел Дамиан, — а в последнем я теперь, наконец-то, не сомневалась. Счастливо рассмеявшись этой мысли, я опустила голову обратно на плащ и потянула Дамиана за собой.

— Ника, — он чуть отстранился от меня, приподнявшись на руках, — если мы сейчас не остановимся, я пошлю всё к чёрту и больше не стану играть в эту идиотскую игру про фиктивный брак.

Я видела, как его грудь поднимается и опускается в такт учащённому дыханию.

— А тебя никто об этом и не просит, — прошептала я, снова притягивая его к себе.

— Наконец-то! — выдохнул Дамиан, с жаром впиваясь в мои губы.

Я едва успела заметить, когда успело быть отброшено в сторону моё платье и его рубашка и брюки. Кажется, в считанные секунды я осталась в одном только нижнем белье. Я прижалась губами к груди Дамиана — а сколько же можно только смотреть на его тело со стороны?, — позволяя его тёплым рукам обхватить мою спину. Я почувствовала его горячее дыхание у себя на виске, а потом он поцеловал меня в ухо. Было щекотно, и я со смехом попыталась отстраниться. Его губы спустились ниже, переключившись на мою шею, зачем на ключицу.

Пальцы Дамиана слегка дрожали, когда он принялся избавлять меня от нижнего белья — тоже, кстати сказать, весьма умело. Подсказки касательно того, что где и как расстёгивается, ему точно не требовались. Когда моя многострадальная грудь, так активно обсуждавшаяся жрицами в пансионе, освободилась от корсета, я испытала чувство неловкости, но, к счастью, в пещере было не слишком светло.

Я знала, что сейчас будет больно, и непроизвольно зажалась, готовясь пройти через это ощущение. Дамиан почувствовал моё напряжение, успокаивающе погладил по голове, нежно поцеловал в макушку, в лоб, в губы, но дольше задерживаться уже не мог.

Забавно. Столько разговоров про эту болезненность, столько ожиданий, столько напряжения. А больно не было почти совсем. Буквально самую малость, да и то лишь долю секунды. И те ощущения, которые последовали затем, заставили начисто забыть даже об этом мгновении.

В религиозной среде, где я была воспитана, к этому занятию принято относиться как к вынужденной мере — ибо на свет следует производить потомство, — но при этом как к процессу самому по себе грязному, исключительно плотскому и потому греховному. Мне же испытываемые сейчас ощущения вовсе не казались сугубо плотскими. Физическое удивительным способом переплеталось в происходящем с духовным, и одно было никак не отделимо от другого. Я откинула голову назад и прикрыла глаза, полностью отдаваясь этим ощущениям, отвечая на движения Дамиана, отвечая на поцелуи, ловя его губы, когда они приближались к моему лицу.

И, когда всё закончилось, и Дамиан лёг на спину рядом со мной, я перевернулась набок и прижалась к нему всем телом, положив голову ему на плечо. Он крепко обнял меня, ещё сильнее прижимая к себе.

— Прости, это было слишком быстро, — сказал он мне на ухо, отдышавшись.

Быстро? Я не знаю, может быть. Я не имею ни малейшего представления о том, как это должно проходить и сколько времени занимать. Но мне понравилось.

— Всё хорошо, — ответила я, опуская голову и целуя его горячую кожу. — Мне ничего больше не нужно.

Он с лёгкой улыбкой качнул головой, прикоснувшись губами к кончикам моих волос.

— Нужно. Подожди немного, скоро узнаешь.

Я лениво пожала плечами и поёрзала, устраиваясь поудобнее. На плащах всё же было жестковато, а вот на Дамиане — мягко.

— Помнишь ту ночь, когда у нас гостила твоя матушка? — с усмешкой спросила я, играя пальцами с жёсткими курчавыми волосинками у него на груди.

— Ещё бы такое забыть! — рассмеялся он, откидывая голову назад.

— Ты о чём? — насторожилась я.

— О чём, — передразнил Дамиан. — Продемонстрировала мне себя во всей красе, в соблазнительной ночной рубашке и сиреневых чулках, а потом легла рядом со мной в постель с видом "Попробуй только тронь!".

— Вовсе у меня не было такого вида! — засопротивлялась я.

— Ещё как был!

— Не было!

— А кто, стоило моей матери выйти за дверь, запаковался в мешок, потом в одеяло и поспешил повернуться ко мне спиной? Я думал, свихнусь, вынужденный торчать с тобой в одной комнате до утра.

— Ты же сам ко мне даже не прикоснулся! — предъявила собственную претензию я.

— К тебе, пожалуй, прикоснёшься, — отозвался Дамиан, поглаживая моё обнажённое плечо. — Кто всю дорогу реагировал на каждое моё прикосновение так, будто её ударяют плетью?

— Это когда было?! — возмутилась я.

— Зато неоднократно, — отрезал он. — И вообще, обещал же я ребёнку фиктивный брак... На свою голову.

Мои плечи дрогнули от беззвучного смеха. А я-то успела напридумывать себе столько всего интересного.

— Если хочешь знать, я безумно хотела тогда повернуться к тебе и обнять, — призналась я, проводя пальцем по его щеке.

Дамиан аж приподнялся на локтях.

— Так что ж ты этого не сделала?!

— Неужели непонятно? — удивилась я. — Я же всё-таки женщина. Я не могла сама полезть к тебе с ласками, это было бы непристойно!

Дамиан закатил глаза и со стоном снова опрокинулся на плащ.

— Ника, — произнёс он затем, чётко выговаривая слова, — запомни раз и навсегда. Ни одному мужчине не нужно, чтобы в постели его женщина вела себя прилично или пристойно. Эти понятия придуманы не для алькова. Ладно, я не считаю этих твоих друзей, которые пользуются мокрыми простынями. Пристойность в постели не нужна ни одному НОРМАЛЬНОМУ мужчине.

— Как скажешь, дорогой, — кивнула я с лукавой улыбкой. — Буду иметь это в виду с другими мужчинами.

— Поговори у меня, — пригрозил Дамиан. — И, кстати, посоветуй этому своему несостоявшемуся любовнику поскорее убраться с моей территории. Не то я могу не удержать себя в руках и ненароком его покалечить.

— Он и так отлично об этом знает, — рассмеялась я. — Видел бы ты себя тогда со стороны!

— Что, было так заметно? — спросил он, взглянув на меня исподлобья.

— Ещё как!

— Откуда ты вообще его раскопала? — не без раздражения спросил Дамиан.

— На ярмарке, по рекомендации одной знакомой, жены оружейника, — не таясь, ответила я.

— По рекомендации?! С каких пор жёны оружейников рекомендуют виконтессам любовников, да ещё и не опасаясь остаться после этого без семейного дела?

Кажется, Дамиан снова начинал сердиться вполне всерьёз.

— Да никакой он не любовник, — отмахнулась я. — Он — наёмник-аферист, был в нашем городе проездом, искал подработку. Вот я его и наняла, чтобы изобразил перед тобой кандидата в любовники. Только ты не думай, — поспешила добавить я, — я его в подробности не посвящала. Сказала, что мы с мужем в шутку поспорили на моё право завести любовника. А муж проспорил. Дескать, заводить настоящего любовника не собираюсь, но разыграть мужа хочу. У парня профессиональное чутьё, так что он виконтство покинул в тот же день, от тебя подальше.

Судя по выражению лица Дамиана, в его душе сейчас боролись принципиально разные эмоции. Чувство облегчения в связи с тем, что никакого любовника я заводить не собиралась, спорило с раздражением по поводу розыгрыша. Я прижалась к нему посильнее, способствуя тому, чтобы первая из перечисленных эмоций взяла верх. Похоже, что сработало. Хотя он неодобрительно качнул головой, но при этом не злился и даже принуждённо улыбнулся.

— Отлично! — В его тоне сквозило возмущение, но я прекрасно видела, что оно напускное. — Я отношусь к ней как к пансионерке. Стараюсь на неё не дышать, дабы ненароком не шокировать. А она проводит меня, как мальчишку! Как тебе вообще пришло это в голову? — со вздохом осведомился он.

— Ты сам виноват! — заявила я.

— В чём?! В том, что имел глупость разрешить тебе завести любовника?

Хм, и в этом тоже. Но я имела в виду совсем другое.

— Эта блондинистая леди Эвелина с ярмарки. Ты так с ней кокетничал, просто душа радовалась, — обличительно заявила я.

— Я — с леди Эвелиной?!

Ему ещё и хватило наглости изобразить святую невинность!

— Если говорить точнее, то вы кокетничали друг с другом. У вас вообще было полное взаимопонимание.

— Ты приревновала меня к Эвелине?

Кажется, эта мысль ему понравилась. Я больно пнула его в бок, после чего язвительно заметила:

— О, уже и "леди" где-то по дороге потеряли!

На этот раз я попыталась заехать ему локтем, но он вовремя перехватил мою руку и отвёл от своего тела на безопасное расстояние.

— Ничего у нас с Эвелиной нет, — заверил меня Дамиан с улыбкой. — Правда. Мы просто знакомы с детства, только и всего. Это откладывает некий отпечаток на стиль общения. Поэтому может показаться, будто наши отношения теснее, чем они есть на самом деле. Да я встречаю её раз в несколько лет!

— И эти встречи, кажется, проходят чрезвычайно бурно.

Всерьёз я уже не ревновала, но устроить маленькую семейную сцену для профилактики казалось даже очень правильным.

— Не более бурно, чем ты имела возможность наблюдать, — пожал плечами Дамиан.

— Она пригласила тебя в гости! — напомнила я.

— Ничего подобного. Она пригласила в гости НАС, — поправил Дамиан. — Нас с тобой. Согласись, любовников вместе с жёнами не приглашают.

— Я не хочу к ней ехать, — капризно заявила я.

Если бы стояла, то топнула бы ножкой.

— Ну, значит, не поедем, — совершенно спокойно отозвался он.

— Точно? — подозрительно нахмурившись, спросила я.

— Я же сказал, что вижу её раз в несколько лет. — Дамиан повернулся набок и приподнялся, подпирая голову рукой. — Вот уж не думал, что мне досталась такая ревнивая жена.

— На себя посмотри! — огрызнулась я. — Тоже мне ангелочек нашёлся.

— Я и не претендую.

С этими словами он склонился надо мной и со страстью, будто в первый раз, принялся целовать в губы. На этом спор как-то сам по себе утих.

Потом Дамиан взял меня за руку, поцеловал пальцы и замер, разглядывая запястье. По его лицу пробежала тень, губы непроизвольно сжались. Ну да, красный след от верёвки был ещё вполне свежим. Дамиан мягко провёл ладонью по моей руке, потом поднёс её к губам и осторожно поцеловал запястье. Затем взял мою вторую руку, левую, и проделал то же самое и с ней. Но, распрямив её, нахмурился, уставившись на шрам и синяк, сохранившиеся до сих пор в районе локтевого изгиба.

— Это ведь не сегодня? — спросил он, переводя на меня озабоченный взгляд.

Я качнула головой и, прикусив губу, спрятала руку за спину. Ясное дело, на свежий тот шрам совсем не походил, а Дамиан понимал в этом достаточно.

— Откуда? — хмурясь, спросил он.

— Это давно было, неважно, — попыталась отмазаться я.

Не тут-то было.

— Нет, важно, — отрезал Дамиан, и теперь выражение его лица было предельно серьёзным. Он сел, взял меня за руку и снова рассмотрел шрам.

— Был кто-то ещё? Какой-то ублюдок пытался добраться до твоей крови?

Я покачала головой.

— Нет, я сама.

— Что сама? — Он внимательно смотрит мне в глаза, неготовый принять ложь. — Ты кого-то лечила? Кого и когда?

Я снова прикусила губу, непонятно от чего почувствовав себя виноватой. А Дамиан вдруг прикрыл глаза и с негромким стоном откинул голову назад.

— Ясно, — сказал он затем. — То-то я думал, что слишком легко отделался.

Он снова посмотрел на меня, а затем вытянул руки и прижал меня к себе. Я уткнулась ему в плечо.

— Почему ты ничего не сказала?

Дамиан обнимал меня нежно и в то же время крепко, словно боялся, что я могу высыпаться песком сквозь пальцы.

— Не знаю. — У меня действительно не было точного ответа. — Я... Наверное, мне показалось, что это заденет твою гордость и независимость, и ты разозлишься.

— Спасла меня и боялась, что я разозлюсь. — Его растопыренные пальцы обхватили мою голову и ещё крепче прижали к себе. — Сколько понадобилось крови?

— Порядочно, — уклончиво ответила я.

— То есть много?

— Много.

— Кто-то тебе помогал?

— Нет. Я не хотела, чтобы кто-нибудь про меня узнал, боялась.

И правильно боялась. Об этом тоже надо будет ему рассказать, но потом. Чуть позже. Сейчас совершенно не хотелось говорить об Амандине.

— То есть ты всё делала одна?

Теперь Дамиан отстранился и, держа меня за локти, снова заглянул в глаза.

— Ника, ты понимаешь, насколько это было опасно? Ты могла потерять сознание и истечь кровью.

— Понимаю, — спокойно кивнула я. — Но ведь не истекла же? И потом, я предприняла меры предосторожности. Я вычитала всё, что нужно, в той книге из твоей библиотеки.

— Из нашей библиотеки, — поправил он.

Я неуверенно улыбнулась. Совершенно не привыкла воспринимать что бы то ни было в замке как "наше". Мои вещи были моими. Всё остальное принадлежало Дамиану. Разве не так должно быть при фиктивном браке? Вот только после того, что произошло сегодня, навряд ли его можно по-прежнему считать фиктивным.

— Что со мной было? — спросил Дамиан, и я почувствовала в его голосе сильное напряжение.

— Не всё ли равно? — повела плечом я. — Это уже в прошлом.

— Я хочу знать. А Истор явно слукавил; как я теперь понимаю, не без твоего вмешательства.

— Я попросила его не пугать тебя тем, чего всё равно удалось избежать.

— И всё-таки?

Он был настойчив, и я, помявшись, всё же ответила:

— Паралич. Обеих ног и, возможно, руки. Правда, рука могла исцелиться, — оптимистично добавила я, словно оправдываясь за такой суровый диагноз.

Лицо Дамиана стало будто каменным. Он окончательно отстранился, выпустив мои руки, а его невидящий взгляд заблуждал по стене пещеры.

— Такого я не учёл, — глухо сказал он, снова переводя на меня глаза. — Не скрою, я понимал, что когда-нибудь могу погибнуть в одной из таких схваток, и ничего не имел против. А вот такой возможности не предвидел...

Я видела, насколько он шокирован, и сильно сожалела о том, что согласилась сказать правду.

— Послушай, всё ведь уже позади, — мягко сказала я, гладя его по руке. — Этого не случилось и никогда уже не случится.

Взгляд Дамиана постепенно стал более сфокусированным; он привлёк меня к себе и поцеловал в висок.

— Спасибо тебе, девочка, — прошептал он мне на ухо. — Я был не вправе ожидать от тебя чего-либо подобного.

— Возможно, память мне изменяет, — произнесла я шутливым тоном, — но я всё-таки твоя жена.

— Суть брака заключалась в том, чтобы я защищал тебя, а не наоборот, — возразил Дамиан. — Ты вовсе не должна рисковать жизнью из-за моих промахов. — Он немного помолчал, а затем добавил: — Но если такое когда-нибудь случится, просто перережь мне горло.