Затерянный Остров (#гидеон_Кру 3)

— Мы не можем долго говорить, — парировала Эми. — Осталось всего четыре процента заряда батареи, а возможности ее подзарядить у нас нет.

— Так говорите.

Гидеон слушал, как Эми стала вкратце объяснять директору суть своего открытия, связанного с «Одиссеей» Гомера. Но Глинн почти сразу же прервал ее.

— Я слышал достаточно. Остальное не имеет значения. А теперь вы выслушайте меня, и, пожалуйста, слушайте внимательно. Мы прерываем миссию.

— О чем, черт возьми, вы говорите? — возмутился Гидеон.

— Появилась новая информация, которую необходимо учесть.

— Какая новая информация?

— Мы решили загадку. Нет времени вдаваться в подробности, разве что сказать, что веллум был сделан из кожи гоминида-неандертальца.

— Подождите. Вы о чем?

— Эта новая информация обрушила наши компьютерные модели. Кроме того, все выразили единодушное мнение, что вам нельзя больше оставаться там одним — мы должны перегруппироваться, повторно проанализировать и спланировать пересмотренную миссию. Я отправлю судно, чтобы забрать вас и вернуть в Нью-Йорк. Кроме того, я благодарю вас за прекрасно проделанную работу и с нетерпением жду встречи с вами.

Тут индикатор батареи телефона замигал красным, и Эми молча подошла и выключила аппарат. Гидеон непонимающе уставился на нее.

— Что ты делаешь?

Эми вперилась в него своими темными глазами.

— Это то, чего ты хочешь? Прервать миссию? И это после того, как мы столько рисковали, и через что прошли ради нее?

— Нет, я не хочу.

— Как насчет того, чтобы послать их к черту? Мы в 20 милях от нашей цели, — она указала на видневшиеся вдали острова. — Она прямо там, в пределах нашей видимости.

Гидеон выжидающе смотрел на свою напарницу.

— Хорошо. Я тебя слушаю.

— Надеюсь, ты собираешься сделать нечто большее, чем просто выслушать меня. Все, что нам нужно сделать, это добраться до тех островов, исследовать их, обнаружить источник того чудодейственного лекарства — и я не сомневаюсь, что это тот самый «лотос», который подарили тебе туземцы — и разжиться им.

— С Глинном могут возникнуть неприятности. Он может попытаться остановить нас.

— Он даже не знает, где мы, — парировала она.

— Да, но он может легко об этом догадаться.

— Единственное, что я хочу знать прямо сейчас, это: ты со мной или нет?

Гидеон глубоко вздохнул. У него все еще были сомнения относительно ее теории, но появление Пожирателей Лотоса существенно их рассеяло. Он никогда не видел такой убежденности или такого бесстрашия раньше — ни в мужчине, ни в женщине.

— Я в деле.

Эми улыбнулась и наклонилась к нему.

— Знаешь, я могла бы поцеловать тебя за такие слова.

— Так давай же.

— Не сейчас. Нас ждет работа.

Он рассмеялся.

— Если не сейчас, то когда?

— Не волнуйся, такое ты не пропустишь.

Упаковав спутниковый телефон в водонепроницаемый чехол, Эми засунула его обратно в непромокаемую сумку и встала, отряхиваясь от песка. Затем она на пару секунд застыла, глядя на море.

Гидеон проследил ее взгляд до ближайшего гористого острова, лежавшего на горизонте, на самом краю видимости. Его очертания были скрыты фиолетовой дымкой, делавшей его весьма далеким и таинственным, а одинокое облако цеплялось за самый высокий его пик. Существовала ли вероятность — хотя бы ничтожная — что лекарство от его терминального состояния можно было найти на том призрачном острове?

43

В лагере их встретил АйФон. Он пригласил их подсесть к огню и разделить с ним неаппетитный завтрак, состоящий из клейкого кукурузного пудинга и пюре из зеленых бананов. После того, как с едой было покончено, Гидеон обратился к АйФону.

— Isla, — сказал он, указывая на невидимый океан. — Vamos isla[50], — он изобразил, что гребет на лодке, и снова указал в сторону отдаленных островов: — Мы хотим отправиться на остров. Хорошо?

Похоже, что эта просьба чужеземцев сильно расстроила АйФона. Нахмурившись, он покачал головой. Гидеон стал упорствовать.

— Vamos isla. Importante. Vamos ahora[51].

Последовало еще более интенсивное качание головой и неодобрительное бормотание. Наконец АйФон встал и вошел в хижину вождя. Несколько мгновений спустя вышел вождь и подсел к напарникам с мрачным выражением лица.

— No vamos isla, — сказал он, погрозив поднятым пальцем, как школьный учитель. — No[52].

Гидеон глубоко вздохнул.

— Porque[53]?

— Isla…peligroso[54].

Peligroso. Что, черт возьми, это значит? И снова Гидеон стал судорожно рыться в своих знаниях испанского языка, полученных им в средней школе.

— Peligroso? No comprende[55].

— Peligroso! Malo! Difícil[56]!

Сложно. По крайней мере, он понял последнее слово. Проблема заключалась в том, что испанский вождя был не намного лучше его.

— Vamos in canoa[57], — Гидеон изобразил гребные движения веслом.

— No. Isla sagrada[58].

Sagrada. Еще одно чертово слово, значение которого он не знал. Гидеон повернулся к Эми.

— Может, ты мне с этим поможешь? Ты же знаешь латынь. Что, черт возьми, значит sagrada?

— Это очень похоже на sacra. Священный. А peligroso звучит так же, как periculosum. Опасный.

Значит, остров священный и опасный. Но туземцы то плавают туда! Как иначе они добывают лотос? Гидеон снова обратился к вождю.

— Cuando…[59] — он указал на вождя и жестами изобразил остальную часть вопроса: когда вы сами плаваете на остров? После нескольких неудачных попыток, вождь, наконец-то, понял суть вопроса. Частично на ломанном испанском, частично жестами, он в общих чертах объяснил, что они плавают туда на некую церемонию благодарения.

— Gracias, — поблагодарил Гидеон.

Вождь ушел, а Гидеон кивнул Эми.

— Пойдем, прогуляемся по пляжу.

Они миновали заросли и вышли на широкий пляж, где на песке лежали вытащенные каноэ.

— Может, нам украсть лодку и самим туда доплыть? — предложила Эми.

— Боюсь, ничего не получится, и мы просто утонем. Даже спуск на воду каноэ при таком прибое потребует всего мастерства того, кто точно знает, как это делается. А мы, увы, не знаем.

— Итак, что же нам делать?

— Мы возьмем пример с вашего старого доброго друга Одиссея.

— Как? Ткнем палкой в глаза АйФона?

— Нет. Я говорю о старой доброй социальной инженерии.

— Ты о чем?

Гидеон объяснил ей свою идею. Он симулирует болезнь, и чтобы его спасти туземцы будут вынуждены дать ему лотос. Он исцелится, и тогда им придется отправиться на остров, чтобы провести там церемонию благодарения.

Эми уставилась на него.

— Гидеон, это ужасная идея. Откуда ты знаешь, что лотос не ядовит?

— Я и не знаю, но очень сильно на это надеюсь.

— Надеешься, ну-ну. И откуда ты знаешь, что там проводится именно церемония благодарения? Бормотание и жесты того старика могли значить все, что угодно.

— Ты же видела, как он складывал руки в молитвенном жесте и кланялся. По мне, так это весьма похоже на благодарность. И вообще… Я хочу опробовать лотос на себе.

Она с любопытством взглянула на него.

— Зачем?

— Просто, чтобы посмотреть.

— Посмотреть на что?

Гидеон промолчал.

Они провели следующие полчаса, обсуждая другие способы убедить туземцев отвезти их на остров. Но, какие бы варианты они ни рассматривали, у них оставалась одна неразрешимая проблема: дикари плавали на остров только чтобы провести церемонию. Наконец, скрепя сердце, Эми одобрила первоначальный план.

— Но я соглашусь, — добавила она, — только при одном условии: лотос приму Я.

Это вызвало новую волну споров, но Эми была непреклонна.

Они вернулись в лагерь и снова расположились у костра. Пока Гидеон возился с аптечкой, Эми съела второй завтрак — еще одну миску густого кукурузного пудинга и пюре. Сам вид того, как много еды она в себя запихивала, заставил Гидеона ощутить, как на него накатывает тошнота. Девушка указала на кокос, жестом прося дать ей попить. АйФон выполнил ее просьбу и принес ей один, предварительно мастерским ударом отрубив верхнюю его часть и проковыряв дыру, через которую можно было добраться до сока. Эми немного утолила жажду и передала орех Гидеону, который тоже к нему приложился и затем поставил его рядом с собой. Тайком, когда никто не смотрел, он взял маленький пузырек с настойкой рвотного корня, который он нашел в аптечке, и вылил содержимое в кокос.

Эми снова попросила кокосового молока, и напарник вернул ей орех. Многозначительно взглянув на него, девушка сделала большой глоток.

И тут же у нее началась рвота.

Все окружающие в ужасе повскакивали со своих мест, в то время как женщина, сгибаясь пополам и извиваясь от накатывающих спазмов, возвращала только что съеденный ею завтрак. Ее сжимали судороги, она корчилась, катаясь по земле, и вскрикивала между приступами.

Выступление произвело эффект разорвавшейся бомбы. В то время как Гидеон подбежал к ней и попытался помочь, по крайней мере, половина поселения, охваченная шумной паникой, сбежала в джунгли, унося на руках детей. С явной неохотой вождь и АйФон приблизились к чужеземцам.

— Я умираю! — вскрикнула Эми. — Умираю!

— Muerte[60]! — крикнул Гидеон, вырывая еще одно испанское слово из своего ограниченного словарного запаса. Сухие спазмы закончились — действие рвотного корня оказалось очень кратковременным, но девушка продолжала кричать и извиваться, закатывая глаза, царапая песок и симулируя судороги. Это было так ужасно, что даже Гидеон почувствовал, как его желудок болезненно сжался. Большая часть деревни уже была вне пределов видимости, и он краем глаза отметил, что еще несколько человек сбежало в джунгли.

Но вождь и АйФон, проявив отвагу, остались, пытаясь помочь гостье. Вождь начал читать какой-то напев, возложив руки на Эми, в то время как АйФон пытался удержать ее на месте.

Гидеон вытащил резную деревянную шкатулку из своей непромокаемой сумки и, открыв крышку, достал лотос.

— Дайте ей его!

Это предложение было встречено криком незамедлительного одобрения. Вождь вскочил и принес от огня кипяток, в то время как АйФон вынул свое мачете и начал кромсать и измельчать сушеный стручок на крошечные кусочки, а затем стал разминать их плоскостью лезвия. От дробленого растения распространился неприятный запах, и у Гидеона промелькнула неприятная мысль, что оно действительно может оказаться ядовитым. Но туземцы никак не походили на отравителей и были явно обеспокоены болезнью девушки. Когда стараниями АйФона стручок превратился почти в порошок, он отправился в горшок с кипящей водой.

Эми в последний раз вскрикнула, а затем — закатив глаза — выгнулась дугой и «потеряла сознание».

Вождь и АйФон отчаянно помешивали порошок лотоса в горячей воде, а затем процедили отвар через кусочки толченой коры. В итоге образовался плохо пахнущий розовый отвар, который они охладили небольшим количеством пресной воды. Сопровождая быструю речь жестами, они объяснили Гидеону, чтобы он поддержал Эми и помог ей его выпить. Гидеон умудрился приподнять девушку — при этом ее голова запрокинулась назад, а струйка слюны свесилась с уголка ее рта. Он не мог поверить в то, какой хорошей актрисой она оказалась.

Вождь взял чашку из половинки кокоса с мутным отваром, встал на колени перед пострадавшей и отвесил ей пару сильных пощечин. Глаза девушки открылись, и он поднес к ее губам чашку.

Сморщившись от запаха, она выпила смесь и откинулась назад, снова потеряв сознание. Гидеон опустил безвольное тело на землю.

Прошла минута, а его напарница все так же лежала неподвижно. Исходящие от вождя и АйФона напряжение и беспокойство были почти осязаемыми. Туземцы стояли над ней, ломая руки, с искаженными от переживаний лицами.

И тут внезапно Эми открыла глаза и немного осмотрелась.

Вождь и АйФон громко вскрикнули. Остальная часть племени, которая сгрудилась у края джунглей, теперь неуверенно подходила, желая взглянуть, что происходит.

Эми приподнялась на локтях и, часто моргая, окинула зрителей непонимающим взглядом, чем спровоцировала еще больше перешептываний и волнений. Люди все еще держались поодаль, но исходящее от них облегчение было огромным.

Медленно, осторожно, Эми поднялась на ноги. Рвота и спазмы окончательно прошли. Она поблагодарила сначала вождя, затем АйФона. И тут туземцы налетели на нее, образовав вокруг нее плотную толпу. Девушка выглядела ужасно усталой и стояла, слегка пошатываясь, но никто, казалось, этого не замечал. Туземцы продолжали сыпать из кустов, расплываясь в широких улыбках, удивляясь чуду, издавая громкие радостные восклицания благодарности и указывая на небо, явно восхваляя богов.

Тут вождь схватил руку Гидеона и поднял ее в знак триумфа. Он произнес еще одну непонятную речь, которая, судя по интонации, хвалила Гидеона и его мудрость. По крайней мере, Гидеон очень надеялся, что это было именно так — потому что с самого начала такова была их цель.

Хлопая в ладоши, вождь начал выкрикивать указания. Деревенские дети погнались за козой и, быстро окружив ее, поймали и связали. АйФон подошел к пленнице с мачете и под ужасающее блеяние, перерезал ей горло.

Вождь просиял и снова хлопнул в ладоши.

— Fiesta[61]! — он сказал.

— Fiesta, — пробормотала Эми, немного отрешенно. — Fiesta.

Пока туземцы готовили праздник, Гидеон отвел Эми на пляж, чтобы привести ее в порядок, смыть с нее грязь и следы рвоты. В тот вечер, на пиршестве у костра, они наслаждались барбекю. Вождь произнес нечто, что выглядело важным объявлением, и которое местный народец встретил бурными аплодисментами. Задав несколько вопросов Гидеон смог его расшифровать. Это было именно то, на что они и надеялись: следующим утром они отправятся в путешествие к острову Тавайя для того, чтобы вознести хвалу Богу Исцеления и Духу Лотоса.

Поздно ночью после праздника Гидеон и Эми, наконец, смогли укрыться в темноте своей хижины. Гидеон с удовольствием вытянулся на своем тюфяке, заложив руки за голову. Некоторое время они молчали, Гидеон краем уха слушал отдаленный звук прибоя и бормотание голосов туземцев около костра.

— Эми, твое шоу было потрясающим.

В ответ — тихий храп. Казалось, Эми все еще находилась под воздействием цветка лотоса. На протяжении всего праздника было видно, как она прикладывает массу усилий, чтобы не уснуть.