Когда двери закрылись, я повернулась к Председателю, чтобы ответить на его вопрос. Начинающая гейша могла позволить себе, если хотела, вести себя так же тихо, как композиция из цветов. Мне же не хотелось упускать возможности пообщаться с Председателем. Даже если я оставлю совсем небольшой след в его памяти, какой может оставить нога ребенка на пыльном полу, в любом случае это будет началом.
— Председатель спросил меня, первое ли это мое знакомство с сумо, — начала я. — Могу сказать, что да, и буду очень признательна, если Председатель будет столь добр и расскажет мне что-нибудь о борьбе.
— Если ты хочешь понимать происходящее, — сказал Нобу, — лучше спрашивай меня. Как тебя зовут? Я не расслышал твоего имени из-за шума.
Я отвернулась от Председателя с таким трудом, с каким голодный ребенок отрывается от тарелки с едой.
— Меня зовут Саюри, господин, — сказала я.
— Ты же младшая сестра Мамехи, почему же ты не «Маме-кто-то»? — продолжал Нобу. — Разве это не соответствует одной из ваших дурацких традиций?
— Вы правы, господин. Но все имена, содержащие «Маме», оказались неблагоприятными для меня, по мнению предсказателя.
— Предсказателя? — продолжил разговор Нобу. — Это он выбирал для тебя имя?
— Нет, это я выбрала для нее имя, — сказала Мамеха. — Предсказатель не подбирает имена, он лишь говорит, подходят они или нет.
— Когда-нибудь, Мамеха, — заметил Нобу, — ты повзрослеешь и перестанешь слушать всякие глупости.
— Да уж, Нобу-сан, — сказал Председатель, — послушать тебя, так можно решить, что ты самый прогрессивный человек японской нации. Но я, пожалуй, не знаю никого, кто бы сильнее тебя верил в судьбу.
— У каждого человека есть своя судьба. Но зачем ходить к предсказателю, чтобы узнать ее? Разве я пойду к повару, чтобы узнать, голоден я или нет? — сказал Нобу. — Как бы там ни было, Саюри — очень красивое имя, хотя красивые имена не всегда носят красивые девушки.
Мне стало интересно, что он скажет дальше. Скорее всего, что-нибудь вроде: «Какую же некрасивую девушку ты сделала своей младшей сестрой, Мамеха!» Но, к счастью, он сказал:
— Это тот случай, когда имя соответствует девушке. Мне кажется, она даже красивее тебя, Мамеха!
— Нобу-сан! Нет такой женщины, которой бы понравилось услышать, что она не самая красивая на земле.
— Особенно тебе, правда же? Но тебе лучше с этим смириться. У нее необыкновенно красивые глаза. Саюри, повернись, пожалуйста, ко мне, я хочу еще раз на них посмотреть.
Я уже не могла продолжать смотреть вниз, на циновки, мне пришлось поднять глаза.
— Твои глаза удивительным образом мерцают, — сказал он.
В этот момент одна из дверей в зале открылась, и вошел мужчина, одетый в строгое кимоно и высокую черную шапку. Он выглядел так, словно сошел с картины императорского двора. За ним следовала процессия из борцов таких огромных размеров, что им приходилось наклоняться при прохождении через дверной проем.
— Что тебе известно о сумо, девочка? — спросил меня Нобу.
— Только то, что борцы сумо огромны, как слоны, господин, — ответила я. — В Джионе работает один человек, который раньше был борцом сумо.
— Ты, наверное, встречала Авайюми. Он, кстати, сидит вон там, — сказал Нобу и указал рукой вправо, где сидел Авайюми рядом с Корин. Она, должно быть, заметила меня, потому что кивнула мне и наклонилась к Авайюми, смотревшему в нашем направлении.
— Он ничего не добился как борец, — сказал Нобу. — Он любил толкать своих соперников плечом. Это никогда не срабатывало, но он, идиот, много раз ломал ключицу.
Все борцы вошли в зал и встали вокруг возвышения. Одно за другим объявили их имена, они поднялись наверх и встали в круг. Затем спустились, а вместо них поднялись борцы с противоположной стороны. Нобу сказал мне:
— Веревка в середине обозначает границу ринга. Первый борец, вытолкнутый за его пределы или коснувшийся земли любой частью тела, кроме ступни, считается проигравшим. Может, это кажется тебе слишком простым, но представь, как сложно выпихнуть одного из этих гигантов за веревку.
— Я могла бы подойти с деревянной трещоткой, — сказала я, — и так напугать его, что он сразу выскочил бы за веревку.
— Серьезнее, пожалуйста, — сказал Нобу.
Не считаю свою шутку умной, но я впервые попыталась пошутить с мужчиной. От смущения я не могла придумать, что сказать. Тут Председатель наклонился ко мне.
— Нобу-сан не шутит по поводу сумо, — сказал он спокойно.
— Я не шучу по поводу трех самых главных в жизни вещей, — сказал Нобу, — сумо, бизнеса и войны.
— Но ведь это всего лишь шутка, — сказала Мамеха.
— Если бы ты наблюдала за сражением, — сказал Нобу, обращаясь ко мне, — или оказалась на деловой встрече, ты бы поняла происходящее?
Я до конца не понимала, что он имеет в виду, но по его тону почувствовала: он хочет услышать от меня «нет».
— Конечно же, нет, — ответила я.
— Правильно. Так же ты не можешь судить о происходящем во время борьбы. Поэтому лучше слушай меня и постарайся понять суть.
— Он пытается обучить меня тонкостям этой игры уже много лет, — сказал мне спокойно Председатель, — но я очень плохой ученик.
— Председатель замечательный человек, — сказал Нобу. — Но плохо разбирается в сумо из-за безразличия к этому виду спорта. Он бы и не пришел сюда, если бы щедро не откликнулся на мою просьбу сделать «Ивамура Электрик» спонсором соревнований.
К этому моменту обе команды закончили ритуал выхода на ринг. Затем последовало еще два ритуала, один из которых называется йокоцуна. Йокоцуна — высочайший ранг в сумо, «соответствует положению Мамехи в Джионе», как объяснил мне Нобу. У меня не было оснований сомневаться в его словах, но если бы Мамеха тратила столько же времени на то, чтобы войти на вечеринку, как эти йокоцуна выходили на ринг, ее бы никогда больше туда не пригласили. У одного из борцов оказалось очень интересное лицо — словно высеченное из камня, с челюстью, напомнившей мне прямоугольную корму лодки. Аудитория так громко его приветствовала, что я закрыла уши. Его звали Миягияма, и если вы знаете хоть что-то о сумо, вы поймете, почему его так восторженно принимали.
— Он величайший из известных мне борцов сумо, — сказал мне Нобу.
Перед выходом борцов на ринг огласили список призов для победителей. Внушительную сумму наличных денег предлагал президент компании «Ивамура Электрик» Нобу Тощикацу. Услышав это, Нобу искренне возмутился:
— Идиоты! Это же не мои деньги, а деньги компании «Ивамура Электрик». Прошу прощения, Председатель. Я сейчас позову организаторов. Пусть заставят объявляющего исправить свою ошибку.
— Это вовсе не ошибка, Нобу. Учитывая мой невероятный долг перед тобой, позволь мне хоть что-то сделать для тебя.
— Это очень щедро с вашей стороны, Председатель, — сказал Нобу. — Я вам очень благодарен.
С этими словами он протянул чашку Председателю, наполнил ее, и они выпили.
Первые борцы вышли на ринг, и я замерла в ожидании начала поединка. Но они еще минут пять разбрасывали соль и сидели на корточках, наклоняя тело в одну сторону и поднимая ногу в противоположную. Наконец, борцы бросились друг на друга, схватившись за набедренные повязки. Не прошло и минуты, как один из них потерял равновесие, и матч завершился. Зрители хлопали и кричали, но Нобу лишь покачал головой и сказал:
— Слабая техника.
Во время поединков, следовавших один за другим, одно мое ухо было связано с мозгом, а другое — с сердцем. С одной стороны, я слушала то, что говорил мне Нобу, и многое из этого казалось мне интересным. А с другой стороны, голос Председателя, беседовавшего с Мамехой, постоянно отвлекал меня.
Через час или даже больше мой взгляд привлекло яркое красивое пятно в секторе, где сидел Авайюми, — оранжевый шелковый цветок в волосах женщины. Сначала я подумала о Корин, но ее кимоно было другого цвета. Вглядевшись, я поняла, кто это Хацумомо!
Увидеть ее там, где она точно не должна была быть... Я вздрогнула так, словно наступила на электрический провод. Понятно, что рано или поздно она найдет способ унизить меня, даже здесь, в этом гигантском зале, заполненном сотнями людей. Меня абсолютно не волновало то, что она унизит меня перед толпой, но я бы не пережила, если бы она выставила меня идиоткой перед Председателем. С пересохшим горлом, я с трудом воспринимала слова Нобу о двух борцах, поднимающихся на возвышение. Когда я посмотрела на Мамеху, она бросила взгляд в сторону Хацумомо, а затем сказала:
— Председатель, простите, пожалуйста, но я должна ненадолго отойти. Мне кажется, Саюри хотела бы сделать то же самое.
Она подождала, пока Нобу закончит свою историю, и мы вышли с ней из зала.
— О, Мамеха-сан... она демон какой-то, — сказала я.
— Корин ушла больше часа назад. Видимо, она разыскала Хацумомо и отправила ее сюда. Тебе должно льстить, какие трудности преодолевает Хацумомо только для того, чтобы помучить тебя.
— Я не переживу, если она сделает из меня идиотку перед... всеми этими людьми.
— Но если ты сделаешь что-то, что покажется ей смешным, она оставит тебя в покое, так ведь?
— Пожалуйста, Мамеха-сан... не заставляйте меня чувствовать себя неловко.
Мы пересекли двор и уже подходили к зданию, в котором располагались туалеты. Но Мамеха отвела меня в сторону, где нас никто не мог слышать, и начала спокойно говорить со мной:
— Нобу-сан и Председатель — мои давние клиенты. Одному богу известно, каким жестоким может быть Нобу с людьми, которые ему не нравятся. Но друзьям он предан так, как вассал своему феодалу. Ты не встретишь более надежного человека. Думаешь, Хацумомо способна оценить эти качества? Все, что она видит, глядя на Нобу... «Господин Ящерица». Так она его называет. «Мамеха-сан, я видела тебя прошлым вечером с Господином Ящерицей. О боже, ты вся в пятнах. Наверно, он терся о тебя». Вот так! Не важно, что ты сейчас думаешь о Нобу-сане. Со временем ты сможешь узнать, какой это хороший человек. Но Хацумомо может оставить тебя в покое, если подумает, что он тебе очень нравится.
Я не знала, что на это ответить, и не совсем понимала, чего Мамеха от меня хочет.
— Нобу-сан много говорил с тобой о сумо, — продолжала она. — Сделай так, чтобы Хацумомо подумала, будто он тебе очень нравится, больше, чем кто-либо, кого ты видела раньше. Ей покажется это очень забавным. Может, ей захочется, чтобы ты подольше пожила в Джионе только для того, чтобы увидеть продолжение этих отношений.
— Но как я смогу дать понять Хацумомо, что очарована им?
— Если ты не знаешь как, значит, я недостаточно хорошо тебя учила, — ответила она.
Когда мы вернулись в зал, Нобу разговаривал со своим соседом. Я не могла прервать их беседу, поэтому стала наблюдать за борцами на ринге, готовившимися к поединку. У меня появилось огромное желание повернуться к Председателю и спросить, помнит ли он, как много лет назад проявил внимание к маленькой девочке... Но я не могла решиться заговорить об этом. Кроме того, было опасно разговаривать с ним, зная, что это может увидеть Хацумомо.
Вскоре Нобу повернулся ко мне и сказал:
— До чего же скучными были эти поединки. Когда на ринг выйдет Миягияма, мы сможем увидеть настоящее мастерство.
Я решила действовать.
— Но борьба, которую мы только что увидели, казалась такой впечатляющей! — сказала я. — И это все сопровождалось очень интересными комментариями президента Нобу-сан. Не могу поверить, что мы еще не увидели лучшего поединка.
— Не смеши, — сказал Нобу. — Ни одного из этих борцов нельзя поставить в один ряд с Миягияма.
Через плечо Нобу я могла видеть Хацумомо. Она беседовала с Авайюми и, казалось, совсем не смотрела в мою сторону.
— Может, с моей стороны глупо об этом спрашивать, — начала я, — но как такой маленький борец, как Миягияма, может быть самым великим?
Если бы вы увидели мое лицо, то подумали бы, что предмет разговора интересует меня больше всего на свете. И если бы кто-то со стороны увидел нас, то подумал бы, что мы разговариваем о чем-то сокровенном. Поэтому я порадовалась, когда поймала на себе взгляд Хацумомо.
— Миягияма только выглядит небольшим, потому что все остальные гораздо жирнее его.
Со временем мне пришла в голову мысль представить на месте Нобу Председателя. Каждый раз, когда он что-то говорил, я старалась не замечать его резкости и представлять себе мягкость Председателя. Постепенно мне удалось вообразить себя не в выставочном зале, а на банкете, сидящей на коленях перед Председателем. Я сумела почувствовать себя счастливой и оказаться вне времени и пространства. Такое состояние могло продолжаться долго, но в какой-то момент я сделала незначительное замечание, которое теперь уже даже не могу вспомнить, на что Нобу отреагировал следующим образом:
— О чем ты говоришь? Только дурак может так рассуждать!
Улыбка быстро спала с моего лица, словно кто-то обрезал ножом натянутые струны. Нобу смотрел мне в глаза. Конечно, Хацумомо сидела слишком далеко от нас, но я почему-то была уверена — в тот момент она наблюдала за нами. И тут я подумала, что если начинающая молодая гейша заплачет перед мужчиной, практически каждый воспримет это как свидетельство ее влюбленности. В обычной ситуации я бы извинилась в ответ на это резкое замечание. Сейчас же я представила, что не Нобу, а Председатель сказал мне эти резкие слова, и у меня задрожали губы. Я опустила голову и устроила великое представление.
К моему удивлению, Нобу сказал:
— Я тебя обидел?
Мне не составило труда продолжать театрально сопеть. Нобу долго смотрел на меня, после чего сказал:
— Ты очаровательная девочка.
Уверена, он собирался сказать что-то еще, но в этот момент в зал вошел Миягияма, и толпа заревела.
Долгое время Миягияма и еще один борец по имени Сайхо расхаживали по возвышению, зачерпывая соль и разбрасывая ее вокруг, а затем топали ногами. Каждый раз, когда они припадали к земле лицом друг к другу, они напоминали мне два огромных валуна, которые кто-то переворачивает. Несмотря на то, что Сайхо был выше и гораздо тяжелее, казалось, Миягияма наклонялся вперед сильнее. Сложно было предположить, что кто-то сможет сдвинуть с места Сайхо. После того как они становились в исходную позицию восемь или девять раз, Нобу прошептал мне:
