Айшет. Магия разума

Значит...

Я наматываю нить на запястье. Так тому и быть.

Закрываю все, убираю, и выхожу на палубу. Ноги еще подкашиваются, но...

Бесценная нить скользит с моей руки за борт, падает в морские волны. Я знаю, что Шайна хотела бы именно этого. Истарских больше нет. Настоящих, по крови и роду — нет.

А значит...

Не умеешь сберечь — недостоин владеть.

Я смотрю на волны, потом корабль ныряет носом, зарывается в них, как в подушку — и у меня желудок подкатывает к горлу. Я сплевываю слюну, но это не помогает. Горькая желчь рвется наружу, меня начинает выворачивать, и опять-таки я не удостаиваюсь ничьего внимания. Главное, что борт подветренный. А так — дело житейское, тошнит девчонку, ну так это и бывает. В море прорва народа рыбок кормит, это на суше все гордые орлы, а на фальшборте повисают общипанными курицами.

Там меня и находит Корс.

— Шани...

— Извини. Кажется, мне плохо.

У брата в руках металлическая кружка, закрытая металлической же крышкой. Правильно, не разобьется, если что, и не прольется.

— Ты за борт не вывалишься? Давай я тебя привяжу...

И прежде, чем я успела цыкнуть на балбеса, он полез под мой плащ, привязывать меня к борту. Замер, вздрогнул.

— Шань, у тебя кровь на платье.

— Цыц. Это не моя.

Брат выдохнул.

— А чья тогда?

— Нашел место обсуждать.

Корс понял и заткнулся.

Я наверное, запачкалась, когда дядя Шайны перерезал себе горло. Что ж, бывает.

— Шань... пойдем в каюту?

Я прислушалась к своему желудку.

Он был не против вылезти наружу, но горло было тесновато, а содержимого в нем не осталось. Так что желудок противно ворочался и пел боевые песни. Ладно, попробуем.

Корс подхватил кружку, я оперлась на него, и мы прошли в каюту.

Там ничего не изменилось, никого не было, никто не заходил, и даже мой рыжий волосок на сумке остался в том же положении.

Я уселась в гамак и улыбнулась брату.

— Все нормально. Жить буду.

— На, попей.

В кружке оказалось горячее вино с пряностями. Этакий глинтвейн на скорую руку. Я сделала глоток и прикрыла глаза от удовольствия.

— Корс, спасибо! Ты чудо.

— Шань, кого ты убила?

— Дядю Шайны. И ее двоюродного брата.

От Корса я ничего скрывать не стану.

Брат побледнел, подумал пару минут...

— Тебя поэтому рвало?

— Да, Корс. Это было... гадко.

— Ты их заколола? Ножом, да?

Ножом и я, и Корс владели. Дети лесника ж, в лесу живем. Освежевать зверя, а то и убить, было для меня делом привычным. И подранков добивать приходилось, из тех, кого не вылечить...

— Ты уверен, что хочешь это знать?

Братец не отвел глаз.

— Не хочу. Но это надо тебе. Рассказать — и отпустить.

— Наверное... я же маг разума, Корс. Я приказала им зарезаться самим, и они это выполнили.

— Ты так мстила?

Я покачала головой, и отпила еще глоток. А крепкое, зараза!

— Нет. Я не мстила, я же тебе рассказывала. Это кристалл льда, в нем нет никаких чувств. Злость, страх, ярость, жажда мести — все снаружи, а ты внутри. И ты все воспринимаешь абсолютно спокойно.

— Тогда почему ты не приказала им просто умереть?

— Как?

Корс зачесал затылок. Я фыркнула.

— Я не маг жизни. Говорят, те могли остановить сердце, или заставить лопнуть сосуд, а я так не могу. Давай я тебе отдам приказ — возьми.

— Что — возьми? — не понял братец.

— А как — умри?

— А-аа...

— Именно. Приказы должны быть максимально четкими. Я замещаю волю человека своей, я приказываю, а самоубийство для человека вообще-то нехарактерно. Если я приказываю умереть, я должна сказать — как. Иначе мне смогут сопротивляться. К примеру, я скажу — убей себя шпагой. А человек возьмет шпагу, убьет меня, а потом себя. Понимаешь?

Корс кивнул головой.

— А нет возможности сопротивляться твоим приказам?

— Не сопротивляться. Обойти.

— Хм-м...

— Магия разума, как и договора с демонами. Ты четко представляешь все действия, ты проговариваешь все, до последнего слова. Иначе получится совсем не то.

— Ты получил не то, что хотел, но ты и просил не то, что желал, — припомнил Корс цитату из старой книги.

— Да.

— А что у тебя за сумка? С собой?

— Я не просто так ушла из того дома. Я забрала деньги, которые дядюшка украл у Шайны.

Корс улыбнулся. Впервые с начала разговора.

— То есть мы богаты?

— Более чем. И сможем спокойно дождаться родителей.

— Покажешь?

— Завтра.

— А ты расскажешь, как это было?

— Как я убивала? Пришла, увидела, приказала. Народ перепугался до соплей и слез.

— Там кто-то был еще?

— У дядюшки была званая вечеринка, или как это называется? Прием? Там было полно народа, пришлось убивать его прямо при всех.

— И все поняли, кто ты?

— Я даже представилась. Шайна Элизабет Истарская. А что?

Корс хихикнул.

— У дяди есть еще дети?

— Да.

— Вот представь. Ты похожа на Шайну. Сейчас ее начнут искать, а заодно трясти всю ее родню на магию разума. Храм теперь с них, с живых, не слезет.

Я фыркнула.

— Да мне наплевать! Они Шайну не пожалели, почему я должна пожалеть — их?

— Н-ну...

Корс задумался, а потом махнул рукой.

— Наверное, в чем-то ты права. А в чем-то нет. Не знаю. Я еще маленький, чтобы в этом разбираться.

Я рассмеялась от души. Напряжение уходило, отступало с каждым глотком вина.

— Поверь, я тоже не хочу в этом разбираться. Все просто. Я взяла жизнь за жизнь. Жаль, не могу уничтожить ту служанку, которая заразила Шайну, но поплатился заказчик, а не исполнитель, это справедливо. Он приговорил племянницу ради выгоды, я приговорила его. А деньги... — я вспомнила, как алмазы соскользнули с ладони, оцарапав на прощание кожу, и уверенно закончила фразу. — Деньги — это просто побочное. Ради них он преступил себя, будет забавно, что убийца заберет деньги.

Корс явно не видел ничего забавного.

— А его сын...

— Он пытался убить меня. Я защищалась. Если бы у меня было оружие, я бы защищалась оружием. У меня его не было, я защищалась, чем могла. Вот и все.

Глинтвейн кончился.

Корс поглядел на кружку, на меня...

— Шань, ляг, полежи, а? Ты ведь устала...

Я не стала спорить. Улеглась в гамак и прикрыла глаза.

Интересно, что сейчас творится на берегу?

* * *

Приближенный Орас подскочил, словно его ткнули шилом в седалище. Весьма объемное, к слову сказать. Да тут и шила не надо, достаточно двух слов.

— Магия разума!!!

Если что-то запрещено, надо найти способ его отслеживать. В Храме этот способ нашли достаточно давно, и легко могли установить, какая магия применяется. А иногда — где и кем.

Магия бывает сильная и слабая. Если сопливый маг воды себе дождик устроит вместо душа, или там, маг огня костер разожжет в дождливый день, это никого не заинтересует. Таких-то мелочевок по глухомани ведро набрать можно. Только силы у них — пшик. А чтобы получить нечто серьезное, надо с ними века возиться.

Века.

И без особой надежды, что силы проявятся в потомстве.

Другое дело — самородки. Этих ищут, вылавливают, устраивают при храмах...

Додумывал приближенный Орас эту мысль, уже влетая в главный зал. Семь кристаллов. Красный — огня, желтый — воздуха, синий — воды, зеленый — земли, черный — некромантии, белый — магии жизни. Но сейчас переливался последний кристалл.

Прозрачный бриллиант размером с кулак.

Переливался, играл всеми цветами, искрил, вспыхивал искрами граней...

Магия разума.

Здесь, в столице Риолона, рядом, близко, громадная, сильная... у приближенного руки затряслись.

— Где...?

— Устанавливаем. Примерно район аристократии.

Приближенный даже не удивился. Часто магические таланты и растут в аристократических семьях. Развиваются, передают умения и знания, стоит лишь вспомнить печально известный род Андаго.

— Поспешите.

И помчался сам. В лабораторию.

Маги разума управляют человеческими сознаниями, и взять такого мага очень сложно. Все же, в храме могут решить любую задачу. Вот, к примеру, 'змейка'. Создание мага земли, из простой конопляной веревки. Разума у нее нет, а веревочка повинуется приказам управляющего. Положишь руки на кристалл, скажешь — замри, она и замрет. Скажешь — сожмись, она и сожмется. Будь ты хоть трижды маг разума, а без воздуха не поколдуешь.

Конечно, со временем он все узнает, и разберется, но так на то другие амулеты есть. И методы убеждения, истинно светлые, и способы... не принуждения, нет. А просто — человек должен тебя выслушать, задуматься, а там и принять твою точку зрения, кто знает? И храмовники все сделают, чтобы их выслушали.

Не ко всякой же грешной душе так пробьешься, иным и по несколько раз повторять приходится...

К тому моменту, как Орас вернулся в главный зал, кристалл уже стих. И вспышек, считай, не было. Так, пробегают мелкие блики...

— Раньше он не искрил?

Приставленный к кристаллам холоп замотал головой.

— Нет, не бывало.

— Только сегодня?

— Да, светлейший. Но...

— Но?

— Светлейший, — холоп трепетал, но говорил отчетливо, — нам писал приближенный Ариост. О маге разума...

Приближенный Орас замер на месте.

— Ариост... благодарю.

Развернулся и вышел.

Холоп перевел дух.

Пусть приближенные сами между собой разбираются. А он попробует найти мага разума, пока его никто не отвлекает, не стоит над душой, и не требует совершить чудо.

* * *

Приближенный Орас проглядывал почту.

Да, вот оно, письмо о маге разума. Вспышка магии в глухих лесах... приближенный Ариост отправился проверять. И второе.

Вспышка магии неподалеку от Дилайны. В Асторе. Небольшой такой шахтерский городок, ничем не примечательный и никому не интересный.

Две вспышки.

Сначала одна — некромантии. Приближенный был в курсе, что там спустили с поводка чуму. Предпринимать что-то по этому поводу?

Вот еще не хватало! Изолировать местность, чтобы оттуда зараза не выбралась, и ждать. Магов воды мало, магов жизни в Храме вообще нет, и пока туда еще доберешься...

Пусть быдло само или выживет — или вымрет. Новых шахтеров найти не проблема.

А теперь посмотрим на карту.

Леса — Астор — столица.

Маг разума целенаправленно ехал в столицу. И что-то подсказывало приближенному, что это один и тот же маг. Не несколько разных...

Итак?

Надо вызвать и допросить приближенного Ариоста.

Надо послать гонцов в Астор.

Надо проверить, кто приехал в город за последние несколько дней.

Надо...

Размышления приближенного Ораса Эвара были оборванны самым грубым образом. В дверь его покоев поскреблись.

— Пресветлый, важные вести.

— Какие? — рявкнул Орас.

— О маге разума.

Приближенный вылетел за дверь, едва не сбив с ног холопа.

— Что? Нашли?!

— Пока нет. К вам приехал маркиз Эшлорс, он умоляет вас принять его и говорить, что на его глазах маг разума убил человека.

Приближенный решительно двинулся вниз по коридору.

Холоп схватил его за локоть.

— Пресветлый!

— Шшшшшто? — по-змеиному прошипел приближенный.

— Од-деньтесь?

Приближенный окинул себя взглядом. М-да... по храму верный слуга Светлого Святого метался, как проснулся, в одной ночной рубашке с кружавчиками, даже халат не накинул. Свои-то все поняли правильно, и не заостряли внимание на таких мелочах, а вот чужие...

Благодарить он не стал, но кивнул и вернулся в покои. Действительно... непорядок.

* * *

Маркиз Эшлорс ждал внизу, нетерпеливо расхаживая по молельне, а увидев приближенного чуть не кинулся к нему на шею.

— Благословите, пресветлый!

— Да пребудет над тобой рука Его, чадо.

Маркиз выдохнул, словно ждал этого момента сутки.

— Я... пресветлый, могу ли я найти убежище в храме?

— Разумеется, всякий может получить Его защиту, стоит только попросить. Что случилось, чадо Светлого?

— На моих глазах маг разума... убил человека. Людей.

Приближенный кивнул на кресла, стоящие в уголке для бесед. Были там и столик, и кувшин с вином, и чья-то предусмотрительная рука оставила два кубка.

— Присядь же, чадо, и поговорим. Кто это были?

— М-мой друг. Эрон Рангор Истарский. И его сын.

Про Эрона Истарского приближенный отлично знал. И не удивился. Раньше надо было прирезать дрянцо, раньше.

Именно дрянцо.

Мелкий пакостник, развратник, мот, кутила и прожигатель жизни, выгнанный отцом после особо гадкой истории, женившийся на такой же отверженной обществом девке, нарожавшей ему детей, Эрон не вызывал уважения ни у кого.

Особенно после смерти его старшего брата, а там и отца.

Людям свойственно интересное заблуждение, что деньги привлекут к ним друзей. Да ни разу. Деньги привлекают тех, у кого их нет. Кто не в силах заработать свои, предпочитает пользоваться чужими. Вот такая шелупонь и закрутилась вокруг внезапно разбогатевшего Эрона.

Маркиз к ним не относился, но тоже был той еще паршивой овцой в своем семействе.

— Ты видел мага разума, чадо?

— Ее все видели.

— Ее?

— Это Шайна Элизабет Истарская, она сама сказала.

Приближенный Орас открыл рот, затем закрыл...

— Шайна Элизабет?

— Дочь старшего брата Эрона. Он ее в монастырь на воспитание отправил, потом девчонка сбежала оттуда... я точно не знаю, он говорил, что сопля за свои выходки лишена и приданого и наследства.

Ага, про выходки заговорил мужчина, который как-то раз, на спор драл шлюху прямо на главной площади. Правда, умудрился отстреляться и сбежать до появления городской стражи.

— Это точно была она?

— Да. Мы все ее видели, она очень с Эроном похожа. Тоже рыжая, как и все в этой семье, красивая... фигуристая такая...

Руки маркиза обрисовали на себе увесистые выпуклости.

Что ж, интересно.

— И что она сказала?

— Что Эрон убил ее мужа, пытался убить ее, и она его приговаривает к смерти. А потом приказала ему перерезать себе горло. Столовым ножом...

Маркиз аж передернулся.

Приближенный быстро прикидывал варианты.

Могла графиня ехать в столицу?

Запросто!

Могла она быть магом разума?

Могла.

Мог ее дядюшка покушаться на убийство?

Надо ознакомиться с завещанием старого Истарского, но вот лично приближенный ни капельки не удивился бы. За деньги Эрон и десяток племянниц убил бы. Лично голыми руками удавил.

Большого благородства человек...

Маркиз тем временем рассказывал, как Шайна убивала кузена, как попросила их откланяться, как они удрали, сломя голову, а он, вот, примчался в Храм ибо нигде себя спокойно не почувствует, пока по столице бегает эта тварь.

— Почему? — удивился приближенный.

— Ну...

Выяснились новые интересные подробности. Оказывается, маркиз собирался войти в семью Истарских и сделать предложение одной из дочек Эрона. Старшей. Разумеется, в расчете на приданое.

Сейчас?

Считайте, что помолвка разорвана еще до ее оглашения. Ему такое в доме и даром не надо, и с доплатой не надо, и с ножом к горлу — не возьмет! Лучше сразу режьте! Не дай Светлый, выплывет в детях кровь магов разума, это что ж дома-то будет?