1. Ксенолог с пересадочной станции

Для наглядности, он вновь покрылся тонкой зеленовато-серой чешуёй, вспушил волосы на минуту ставшие гривой и выразительно уставился на меня зелёными глазами с тонкой прорезью вертикального зрачка. Всё равно на дракона не похож. Черты лица не те. И вообще... Они другие.

— Аргумент понятен. А сколько в процентном соотношении таких как ты из общего числа жителей Земли?

— Пока небольшой. Но рептильные гены считаются весьма престижными и их популярность постоянно растёт. Эдак мы скоро исчезнем как вид, а если на Землю хлынут толпы драконов, разумеется с чисто мирными целями, этот процесс многократно ускорится.

— Чепуха какая-то. Во-первых, игры с генами начались задолго до первого Контакта, во-вторых, как ты выразился, рептильные гены популярны не из-за какой-нибудь дурацкой моды, а потому что открывают человеку массу новых возможностей. Да и зачем бы драконам это понадобилось? Делать из уникального самобытного мира недоколонию недодраконов — это как то не соответствует моему представлению о них. И почему вы вообще решили, что в документе идёт речь именно о таком варианте развития событий?

— А о чём ещё, по-твоему, там может идти речь?

— О строительстве и передаче под контроль людей ещё одной пересадочной станции, — для меня, с учётом всего того что я знала, это было очевидно.

Повисла долгая пауза. Микин старинный приятель напряжённо вглядывался в моё лицо, стараясь по нему что-то прочесть. Можно было почти услышать, как крутятся вёрткими шестерёнками в его голове мысли.

— Это точно? Откуда информация?

— От Отшельника, это...

— Я знаю кто это такой. Он что, прямо так и сказал? Без обиняков и иносказаний?

— Понятия не имею, с ним на эту тему разговаривала не я, а мой папа. Но вообще-то это логично. Если собираются строить новую станцию, не помешает узнать поподробней насколько хорошо функционирует старая. А если речь всё-таки идёт о культурной экспансии, то при чём здесь пересадочная станция? Как вам это всё объясняли?

— Как-то так, — Дэн встряхнул пушистой гривой и в задумчивости помассировал нижнюю челюсть. — Нашу операцию с прибытием солеранской комиссии вообще никак не связывали, разве что они вполне годились как прикрытие, если нас кто-то заметит. Нашей задачей было ограничение функциональности станции и установление дублирующего земного контроля над некоторыми её узлами. И вообще, в подробности как должна функционировать вся схема нас не посвящали.

— Бред какой-то. Тех действий, что вы совершали, вполне хватило бы для временно дестабилизации её работы, но ни как не для контроля, — это уже не смог смолчать Мика.

— Не знаю, я не эксперт по солеранским технологиям.

— Я тоже не эксперт, но достаточно долго жил и работал на станции, чтобы начать кое в чём разбираться. Но это всё лирика. Что случилось, то уже случилось и нам бы сейчас не виноватого искать, а решить что делать, в частности, с моей памятью.

— Извини, — Дэн кривовато усмехнулся и развёл руками. — Я с тобой не согласен. Прежде чем творить что попало, надо понять что вокруг нас и с нами происходит и с кем и против кого можно дружить.

— Точно нельзя дружить с теми, кто вас так здорово напарил, — мне казалось, это очевидно.

— Всё не так просто. Видишь ли, напрямую нас никто не обманывал. Вокруг нас, как я теперь начинаю понимать, создали многоэлементное облако дезинформации. Это когда вам как бы случайно подбрасывают кусочки текстовой, визуальной, слуховой и прочей информации, вроде бы на первый взгляд не связанной друг с другом, но постепенно складывающейся в единую картину. И здесь нужно разобраться, кто это делал намеренно, а кого просто просчитали и включили в схему в качестве пассивного элемента. И я всё это проверю, — Дэн не изменил ни голоса, ни позы, но от его фигуры повеяло ощутимой угрозой. — И то, что вы сообщили по поводу строительства новой станции тоже. Где её планируют разместить?

— Точно не знаю, но вроде бы где-то в том секторе, где у нас находятся основные колонии, — знала бы что это важно, расспросила бы папу или Отшельника поподробней. Но чего теперь уж.

Дэн замер в совершенной неподвижности на очень долгую секунду, а потом его фигура словно размазалась в пространстве. А через секунду исчезло и размытое серо-зелёное пятно. Никогда бы не подумала, что можно настолько быстро двигаться. Я обернулась к Мике, мол, это нормально? Он кивнул.

— Наверное, что-то очень сильно совпало. Побежал проверять. С ним и в детстве нечто подобное случалось, только выглядело не так зрелищно.

— А кто он такой вообще? — я поднялась и начала сворачивать плед. Понятно ведь уже, что закончился наш отдых на природе. — И что это за фокусы с голосом? Это какой-то способ воздействия на психику?

— Он один из тех ребят, с которыми я учился в детском военно-спортивном лагере. Даже дружили, наверное. И я так понимаю, что сейчас он входит в одну из тех групп быстрого реагирования по борьбе с инопланетной инфильтрацией, о которых я тебе рассказывал. Опять же предположительно, подкласс "следователь". Полноценными расследованиями они, конечно, не занимаются, но в группе обязательно есть хоть один человек, в обязанность которого входят поиск, систематизация и первичная обработка данных. В том числе и при работе с людьми. Люди — важный источник информации. И как можно без использования каких-то таких фокусов добиться честных ответов на вопросы, если время поджимает? А на нас он, скорее всего, стал испытывать свои способности чисто автоматически, как при любом опросе важных свидетелей. У профессионалов это часто выходит рефлекторно.

— Тоже мне, профессионалы! — я пренебрежительно фыркнула. — Взяли их и развели как маленьких.

— Не надо так. — Мика мягко положил руки мне на плечи — я отпустила плед, который вместо того чтобы аккуратно свернуть, нервно скомкала. — Разводили их наверняка тоже профессионалы в своём деле. Да к тому же эти ребята очень часто действуя автономно, оказываются выключенными из общего инфопотока. Но всё равно дураки. Не нужно было действовать без прямого приказа, руководствуясь намёками. Хоть они и привыкли самостоятельно принимать решения и за себя и за других, но здесь оказалась задачка явно не их уровня, и вообще вне их компетенции.

— Как далеко до дома твоих отцов? — сменила я тему. Мне было обидно, что всё так нескладно получилось, и наверняка ведь пострадали неплохие в своей основе люди. Так что лучше переключимся на решение практических задач.

— А зачем тебе они?

— Затем, что какими бы своеобразными людьми не были твои родители, играть против тебя они не будут. Не в клинику же обращаться с твоей ложной памятью. А они, если сами ничего не смогут сделать, то помогут разобраться, к кому обращаться безопасно.

— Есть проблема, — Мика остановился не донеся до ухоронки чисто отмытый котелок. — Как ты уже упоминала, люди они крайне своеобразные...

— И? — поторопила я. Что-то мне кажется, что мой доктор просто побаивается своих грозных предков. Или чего-то опасается. Чего-то такого, иррационального.

— И помнишь, они выразили желание познакомиться с твоей семьёй? Так вот чтобы достичь взаимопонимания, проще выполнить это их требование. А я как-то не представляю ни твою маму, ни отца в обществе своих предков.

— У меня ещё сестра есть, — напомнила я.

— Впутывать ребёнка в то непонятно что, которое вокруг нас творится? Я даже ночёвку сегодня устроил подальше от цивилизации и от гражданских и прочих непричастных.

— Думаешь всё настолько серьёзно? Тогда точно нужно немедленно отправляться к ним. Уж как-нибудь разберёмся с вашими сложными взаимоотношениями. Так куда летим? — я резво запрыгнула в трейлер, Мика за мной следом и машина плавно поднялась вверх, осторожно выплывая из-под сени деревьев.

— Да, здесь недалеко, — он широко и сладко зевнул. — К соседнему континенту только перелететь. Берег Чесапикского залива. И знаешь, мне понравилась идея натравить твою мелкую на моих отцов. Пусть тоже попробуют поотвечать на вопросы, что и зачем у них выросло. А то знаешь, взрослому человеку такое спрашивать вроде как неприлично, а ребёнку всё с рук сойдёт.

— Это ты о чём? — я оценивающе глянула на моего доктора. Вроде ничего так, симпатичное нечто выросло у его отцов.

— Я о геноформах, которыми она меня вчера, нет, уже позавчера пытала. Вот пусть попробует объяснить папа Джентано зачем ему в бровях вибриссы, а папа Куан — какие есть дополнительные функции у мигательной перепонки.

— Кстати, о дополнительных функциях. Объясни мне, зачем было генетикам создавать, а родителям заказывать подделки под драконов? Это я о твоих приятелях, если ты не понял. Не могли же их настольно заранее, за десятки лет готовить к этой диверсии?

— Нет, конечно. Большая часть геноморф имеет чисто практическую пользу. Это, во-первых. А во-вторых, насколько я знаю, им по ходу службы часто приходится притворяться солеранами. Потому как одно дело, когда покинуть планету приказывает человек и совсем другое — дракон. Инопланетники в основной своей массе тоже не слишком хорошо разбираются в особенностях строения драконьих тел. Правда, с каждым поколением эта подделка становится всё совершеннее. Недаром нашим парням начали приходить в головы опасения и вовсе утратить человеческий облик. И кто-то этим хорошо воспользовался.

Чуть было поднявшееся настроение, когда я представила Микиных важных отцов и мою сестрёнку, выпытывающую у них про особенности геномодификаций, опять испортилось. Наверное, я просто спать хочу, всё-таки уже сутки как бодрствую. Высказала эту мысль вслух и пошла в жилой отсек устраивать лежбище. А минут через десять ко мне присоединился, доверивший управление автоматике, Мика.

19

Времени выспаться хватило еле-еле, так как на месте мы были уже спустя пять часов полёта. Спасибо бортовому компу, что разбудил хоть чуть-чуть заранее, чтобы не пришлось демонстрировать всем и каждому свою заспанную мордашку. Правда толку с этого... Ни чая, ни кофе, ни даже бодрящих таблеточек в хозяйстве у Мика не оказалось. У него вообще ничего кроме воды не было — слишком долго жилой модуль не подключался к общественной системе снабжения. Хотя наличие воды — уже плюс. Поплескала ею на лицо — почти проснулась.

А домик Микиных родителей оказался совсем небольшим. С компактностью современного модульного жилья, конечно, не сравнить, но я его себе представляла намного массивней и несуразней. Когда-то наши предки умели угрохать массу полезного жилого пространства, не пойми на что. Вот, к примеру, на мебель, которая продолжает стоять на определённом месте, даже когда в данный момент совсем не нужна, а оттого и жилища у них занимали гораздо больше места, чем это объективно необходимо. Но этот конкретный пример сельского зодчества выглядел крайне уютно. Одноэтажный коттедж, большие окна которого смотрят прямо на крошечную бухту большого Чесапикского залива, ровная зелёная лужайка заднего двора, на который мы опустились, и выдающийся далеко в воду пирс с привязанной к нему лодкой. Теперь понятно где и как мой дорогой осваивал навыки рыбной ловли. Сам же Мика с довольно отстранённым видом разглядывал эту идиллическую картину. Я осторожно тронула его за руку — успеет ещё насладиться воспоминаниями детства, а сейчас будет очень неловко, если хозяева застанут нас на пороге.

Ни постучаться, ни ещё как объявить мы не успели — стоило нам только ступить на крыльцо задней двери, как она распахнулась, и на пороге показался один из отцов Мика. Тот, что выглядел как настоящий латинос, если не приглядываться подробней. А если приглядеться, то уже несколько поколений землян на "настоящих" не тянут.

— Гм, сын, ты бы хоть предупредил, что приедешь и не один, а с девушкой, — он переступил с ноги на ногу босыми стопами. Ну не готовился человек к приёму гостей, вот даже одет был в какое-то не пойми что, вида крайне неофициального, но, очевидно, удобное. Мой папа тоже в чём-то подобном по дому ползает. Повисло почти материально ощутимое чувство неловкости. Мика кривовато улыбнулся, глядя отцу в глаза.

— Я бы может, и предупредил, да не хотелось сообщать о своих планах куче постороннего народа.

— А до твоих перемещений есть кому-то дело? — он слегка удивился, но отступил, пропуская нас внутрь.

— Есть подозрение, что есть.

Помещение, в котором мы очутились, наверное, когда-то называлось гостиной (по крайней мере, именно это слово встречалось мне в литературе). Ну а для чего ещё кроме отдыха и приёма гостей может быть предназначена комната, в которой кроме медиацентра у одной из стен, стола со стульями по центру и разнокалиберных диванов и кресел вдоль остальных вертикальных поверхностей больше ничего нет? Пока я разглядывала интерьер, разговор отца и сына перешёл в практическое русло.

— У тебя серьёзные проблемы?

— У нас.

— Ты что, в свои неприятности ещё и свою девушку втянул?

— Будет точнее сказать, что они случились с нами одновременно, — не смогла смолчать я.

— Но на Изнанку тебя потащил именно я, — попробовал поискать истину завиноватившийся Мика. Вот же странность какая, как иногда действуют родители на своих повзрослевших детей — пробуждают весь комплекс вины и страхов, казалось бы уже давно забытых и похороненных под грузом забот взрослой жизни.

— Травить меня пробовали ещё до того. Так что не приписывай все "заслуги" себе.

— Но тот сеанс внушения, который мы пережили на космокатере, был прямым следствием путешествия на Изнанку.

— Но и пострадал тогда только ты, а я заткнула уши и даже не поняла, что с нами должно было что-то особенное произойти.

— Так, давайте по порядку, — от дверного проёма, ведущего во внутренние помещения дома, отделилась высокая тонкая фигура. Второй Микин отец кивком поздоровался с нами и выжидательно уставился, ожидая более толкового объяснения. И когда только успел появиться? — И совершенно не обязательно делать это стоя. Присаживайтесь, — он кивнул на стулья с высокими спинками, расставленными вокруг стола. Основательные, массивные, они производили впечатление сделанных из натурального дерева. Хотя сейчас пластики настолько искусно имитируют что угодно, что не вдруг отличишь. Нет, всё-таки деревянные: тяжеленные и мономорфные. Неудобные. Как-то я не привыкла к тому, что мебель не подстраивается под форму моего тела, а тут хвост некуда девать, приходится наклоняться вперёд и опираться локтями о столешницу, хотя поза получается несколько развязная. Интересно, как хозяева-то с этим справляются? Джентано расслабленно откинулся на спинку стула, а Куан сидит прямо, словно шест проглотив.

— Началось всё с известия, что на станцию вскоре прибудет солеранская комиссия, — набрав в грудь побольше воздуха, начал Мика. — Помните, как в классической комедии: "К нам едет ревизор!".

— Нет, немного раньше этого, — перебила его я. — Ты к этому касательства не имел, а потому не заметил. Началось с того, что в приёмных кабинах для инопланетников живущих в средах сильно отличающихся от стандартной земной, стали слетать автоматические настройки, чего раньше никогда не случалось. Первый случай мы проворонили, но потом стали проверять тщательнее, и больше эксцессов не происходило. Примерно в то же время мне неизвестно от кого начали приходить открытки с комплиментами и мелкие сувениры. Точнее, я думала, что их мне посылает Микаэль, а потому спокойно принимала...