Свинцом и фосфором: Страж империи

— Надеюсь, то, что произошло до этого момента, в твоей статье упоминаться не будет, — проворчал я, поднимая с пола брюки.

Роксана хихикнула:

— Не сомневайся. Есть вещи, которыми я не люблю делиться, к тому же если поделюсь — массовая ненависть мне обеспечена...

— В смысле? — не понял я.

— Зависть и ненависть многих читательниц, которые хотели бы оказаться на моем месте.

— Да ладно? — ухмыльнулся я. — Я что, секс-символом стал незаметно для себя?

— Э-э-э... В какой-то мере да. Понимаешь, женщинам нравятся крутые парни. Тебе туда на базу не приходят тонны писем разве?

Я пожал плечами.

— Нет, мало кто знает, где я нахожусь. А что, кроме меня других крутых нет? Между прочим, в Сиберии как бы магов хватает, и многие куда круче меня. Притом ваши маги, надо отдать им должное, кое-как свою крутость применяют на благо простого народа, в отличие от зажратых ленивых ублюдков у меня на родине...

Роксана кивнула:

— Да, верно. Только маги — они обычно на Краю. И в деле их мало кто снимать рискует, сам понимаешь. А вот ты умудрился целое шоу устроить. Идея пристегнуть германца внутри банка и заставить снимать — вообще гениальный ход. Опять же, маги — они дворяне в основном, вращаются в высшем обществе и женятся на дворянках же, а большая часть нашей женской аудитории — простолюдинки. В то же время ты — парень из народа. Пусть из аркадианского, но все равно из народа. О тебе можно и помечтать, ты кажешься более реальной мечтой.

Я принялся застегивать рубашку и спросил:

— А разве информация о том, что мне памятник поставлен как Арклайту, особого распространения не получила? Я думал, это давно накопали...

Роксана накинула халат, начала набирать номер на телефоне и ответила:

— Накопали, но почти все уверены, что ты — не Арклайт. Будь ты Арклайтом на самом деле — зачем было бы сбегать? Логично, да? Кстати, я надеюсь, ты прольешь свет на этот вопрос...

— Арклайт мертв уж много лет как. Но эта информация только для твоего пользования, не для интервью. У меня тоже есть вещи, которыми я не люблю делиться.

А потом были вкусняшки из ресторана. Повара не подвели, оправдали все свои 'звездочки'. Густая похлебка из креветок, золотистые ломтики жареного картофеля, крабовый рангун, яичные котлетки и тарталетки с лососем — все это было сготовлено так, что не грех его и королю на стол подать.

Завершили пиршество кофе со сливками и блинчики с сиропом, в процессе поглощения оных Роксана основательно меня проинтервьюировала. Мы договорились не касаться моего аркадианского прошлого конкретными вопросами, однако в остальном она прошлась по мне весьма разнопланово. Я рассказывал курьезы из своей жизни в учебке, описал самую опасную охоту в Зоне, поведал интересные факты о самой Зоне, о том, кто мой любимый исторический персонаж, а также о своих гастрономических, литературных и музыкальных предпочтениях.

Про музыку я даже пошутил:

— Вообще, мой любимый музыкальный инструмент — сирена тревоги. Правда, я люблю ее, когда она молчит, а не играет.

Время уже ушло сильно за полдень, когда я вспомнил, что как бы есть еще и служба, и что мне еще предстоит выяснять, кто же из моих курсантов открыл в себе первый талант, да и сам путь на базу займет пару часов. С другой стороны — что-то в последнее время у меня нестабильно выпадают 'сладкие' деньки, а служба хоть и не дружба — но в лес не убежит.

Роксана не стала возражать, когда я увлек ее в сторону спальни и взялся за поясок халата.

* * *

На базу я вернулся только вечером и сразу пошел в комнату инструкторов, узнать, как обстоят дела. Басиль Полоцки сообщил мне, что все практически по плану, только не уложились немного в нагрузки, так как все утро курсанты пытались определить, у кого из них дар, из-за чего отстали от графика.

А дар отбивать предметы, как они выяснили и без меня, открылся у Таи Бурах, что меня слегка удивило. Тут либо ошибка, либо... В самом деле, одержимые должны видеть предмет, чтобы манипулировать им, это известно на практике. Я сам не могу никак влиять на вещи, находящиеся вне моего поля зрения, это тоже факт. А Тая 'отбила' бутылку, стоя к ней спиной. То есть, она видела мой бросок, но когда она повернулась спиной, закрывая Рони, бутылка еще летела вперед, и сам факт отбития произошел без зрительного контакта. Интересный поворот.

С другой стороны... А почему нет? В конце концов, если на то пошло, тогда в кабинете у министра я тоже поднял в воздух вещи, на которые не смотрел, более того, в тот момент я, кипя негодованием, не мог не то что видеть всякие мелочи вроде карандашей и печенюшек — я о них даже не думал.

Однако на вечернем построении я заметил, что курсанты, тем не менее, выглядят мрачновато, хотя факт открытия первой способности должен бы их воодушевить.

Впрочем, я недолго пребывал в неведении: Аристарх донес до меня причину общего недовольства.

— Сэр, — сказал он в ответ на мой вопрос об их хмурых лицах, — мы, как умалишенные, бегали по всему городу с ломами наперевес, и мне даже не нужно догадываться, что люди подумали о нас. Мы догадывались, что подписываемся на большие трудности — но никто из нас не подписывался быть посмешищем.

Я приподнял брови:

— Посмешищем? С чего бы вдруг? Критика — это да. Меня раскритиковали за самовольную организацию учений посреди города. Вас — за двадцать шесть условных жертв среди гражданских. Насмешек я пока что не заметил. И просто между прочим: вы сами виноваты, забыли? Я не просил вас переться за мной в город.

— А что мы должны были делать, если вы нарушили свои же правила?! — возмутился Аристарх, и такое же возмущение я прочел на остальных лицах.

— Продолжать играть по правилам. Я — одержимый, а потому выбираю, где, как и когда. Я не нарушаю правил — я их меняю, как хочу и как могу, без предупреждений и уведомлений. И открою вам секрет: главная трудность в нашей профессии как раз в том, что мы вынуждены играть против врага на его условиях. Переиграть приблуду по его же правилам, выжить — и повторить. Привыкайте, это С.И.О., а не какой-то там спецназ. Хотите стать героями при жизни, а не посмертно — прыгайте выше головы. Я, несмотря на всю мою крутость — человек, как и вы, а потому относительно понятен вам и предсказуем, ведь догадались же вы каким-то образом, что я могу мухлевать. И если вы не научитесь переигрывать понятного меня — я не знаю, как вы собираетесь противостоять врагу, которого понять невозможно. Вольно, построение окончено.

* * *

Поздно вечером разбушевался знатный шторм, так что я посидел немного у открытого настежь окна, вслушиваясь в раскаты грома, а потом завалился спать.

Мне приснился довольно дурацкий сон: Арлин и Роксана танцевали стриптиз, а я колебался, не в силах выбрать одну из них, при этом они не соглашались пройти в мою спальню вместе. Неизвестно, сколько бы я страдал фигней, но тут зазвонил телефон. Я внутренне напрягся, однако появилась Сабрина в форменном пиджачке с надписью 'Собственность Дома Арклайт' и подала мне трубку. Когда я поднес ее к уху и сказал 'Алло', телефон зазвонил снова.

Я открыл глаза, обвел глазами темную комнату и вздохнул. Нет, правда дурацкий сон, а вот телефон звонил не во сне, я замечательно реагирую на внешние раздражители, когда сплю, и быстро просыпаюсь, если такое случается.

И тут он зазвонил в третий раз.

Я протянул руку к тумбочке и снял трубку с аппарата защищенной связи. Интересно, кому не спится в такое время?

— Алло?

— Мне очень срочно нужен комендант Терновский, — раздался в трубке незнакомый голос.

— Я слушаю.

— Эм-м-м... Мне дали ваш номер в министерстве чрезвычайных ситуаций... Я — начальник полиции небольшого соседнего городка, и у нас случилось чрезвычайное происшествие. Нам срочно нужна любая возможная помощь.

— Вообще-то, я начальник учебного центра. Это не военный гарнизон, у меня солдат как таковых нет. Вам бы в министерство обороны звонить, если своих сил недостаточно.

— Звонил! У меня в городке базируется всего одно маленькое подразделение спецназа, и как раз позавчера они все отбыли на переподготовку или учения, а вся полиция городка на двадцать тысяч душ — тридцать полицейских, из которых видел Порчу вживую один я, и то издали в прицел! Ближайший военный гарнизон — в девяноста километрах, они выдвинутся только через двадцать минут и еще Чужак знает сколько будут пилить полевыми дорогами напрямик в такой-то ливень. Я знаю, что вы только начали обучение, но вы сами — специалист. Мои люди в состоянии тихой паники, могут разбежаться в любой момент. А больше город некому защищать. Нам бы пригодилась любая подмога, пока не подойдут войска, а до вас всего тридцать километров по шоссе.

— Что у вас приключилось?

— Мы не знаем. Что-то странное происходит в здании городской больницы, есть жертвы. Мы оцепили больницу, но оцепление в тридцать человек — смехотворно.

— Сколько жертв и за какой промежуток времени?

— Точно не знаю. Думаю, от одного до пяти человек. Это случилось двадцать минут назад, и пока больше ничего.

— Разваливающиеся надвое без видимых причин люди были?

— Нет, иначе я бы сразу сказал, что это одержимый... Привезли странного пациента, который напал на персонал, а потом вообще начало твориться что-то странное... если рассказавший это главврач в своем уме. Понимаете, это не похоже ни на одержимого, ни на Порчу, я как начальник полиции немного разбираюсь в этом, а иначе давно объявил бы всеобщую экстренную эвакуацию... Пока еще колеблюсь.

Я вздохнул. Всеобщая экстренная эвакуация — по сути, сигнал 'спасайся, кто может'. Толпы сонных людей, выбегающих под ливень в пижамах, с детьми на руках, людские потоки, несущиеся по улицам и затаптывающие любого упавшего, автобусы и автомобили, не разбирающие дороги... Всеобщая экстренная — единственная вещь, которая страшнее войны, ее объявляют только в случае локальных Прорывов или Сопряжений, то есть тогда, когда сотни затоптанных — относительно незначительные жертвы. И сейчас я очень хорошо представляю себе состояние начальника полиции: объявит тревогу — будут жертвы, затоптанные или умершие от стужи, калеки... А если тревога окажется ложной? С другой стороны, если не объявить ее, а в город вырвется сонм тварей — опять же, кошмарные жертвы. И отвечать в любом из вариантов — бедолаге начальнику.

— Вас понял. Выдвигаюсь незамедлительно. Как город называется?

— Радополь.

— Больница одна?

— Одна.

— Ждите.

Я положил трубку, взялся за телефон внутренней связи и включил сирену и громкоговорители.

— Внимание, говорит Терновский. Это боевая тревога. Идут только добровольцы. Пятиминутная готовность, сбор в арсенале.

Эх, что за безумные деньки пошли...

Я оделся и принялся облачаться в свой 'музейный' доспех, когда ко мне без стука ворвалась Скарлетт.

— Александер, что происходит?!

— Едем в Радополь. Что там происходит — пока непонятно, но начальник полиции подумывает объявить всеобщую экстренную.

Я водрузил на голову шлем и открыл оружейный шкафчик с моими 'кишкодером' и 'потрошителем'.

— Это согласовано с министром?

— Напоминаю, что не являюсь его подчиненным, это раз. Мы идем туда как добровольцы, это два. Нет времени согласовывать.

Я повесил 'кишкодер' за спину, вторую винтовку сунул подмышку, чемодан с боеприпасами, патронташ и двойную портупею с кацбальгерами взял в левую руку и двинулся в арсенал.

Здесь я застал не только поспешно надевающих снаряжение курсантов, но и инструкторов, а также шефа охранки Рудольфа и пару человек из его команды.

— Господа, а вы что, тоже с нами? — спросил я.

— Будет совсем несолидно, если неопытные курсанты поедут, а мы нет, — ухмыльнулся Басиль Полоцки. — К тому же, нам как людям военным 'год за три' считается, минимальный период — месяц, если дойдет до стрельбы — это всем нам плюс три месяца выслуги.

— И зарплаты, — сказал Рудольф. — Эх, мне бы сюда мой огнемет...

Я устроил быструю перекличку и выяснил, что добровольцами пошли все пятьдесят курсантов. Нам явно понадобится второй автобус.

— Сэр, вводная есть? — спросил Аристарх, проверяя крепление патронных коробов к разгрузке.

— Предположительно противник малочисленный и не является ни одержимым, ни Порчей. Вот все, что я знаю, посему вооружение стандартное универсальное, доспех максимальной защиты. Сориентируемся на месте.

Из арсенала мы пошли к автобусам и обнаружили, что доктор Толоконникова и несколько человек медперсонала тоже собрались ехать с нами.

— Доктор, а вы на войне хоть разок-то были? — спросил я.

Она вздохнула:

— К сожалению, да...

Водителей мне предоставил Арнстрем, в первый автобус загрузился я с курсантами, во второй — медики и инструкторы. Если дело именно в чернокнижнике, как я опасаюсь — инструкторы будут слабым звеном, они простые люди, а медикам понадобится хоть какая-то охрана.

В самый последний момент прибежала Скарлетт и запрыгнула следом за мной.

— Что сказал министр?

— Да ничего особенного. Он уже знает о происшествии, окружающие гарнизоны подняты в боевую готовность, силы быстрого реагирования выдвигаются, но им понадобится время. Радополь стоит на отшибе, вокруг много пахотной земли да деревни, плотность населения невелика, воинский контингент в нашем районе минимальный... да и тот отбыл на учения. Две танковые бригады готовы развернуться и взять город в кольцо, но они далеко. Часа два-три до прибытия первых войск, на то, чтобы окружить город, уйдет часов шесть-семь.

Несмотря на ливень, добрались мы до Радополя без приключений минут за двадцать, водителям я скомандовал не стесняться газовать, благо шоссе отличное. Сам городок вроде в порядке. Правда, выяснилось, что водители не знают, где тут находится больница.

Я заметил свет — это оказался круглосуточный магазин — и приказал водителю остановиться.

В магазине оказалось всего четыре человека — две продавщицы и поздний покупатель с девочкой-подростком, видимо, дочерью. Увидев меня с 'потрошителем' наперевес, они малость офигели, девочка вынула телефон и принялась снимать меня на встроенную камеру.

— Как проехать к городской больнице? — коротко спросил я.

Продавщица быстро объяснила, куда ехать и как найти.

— Спасибо, — поблагодарил я и пошел на выход.

— А что случилось? — спросила другая.

— Пока ничего. На всякий случай советую вернуться домой, взять самые необходимые вещи, одеть детей и приготовиться покинуть город. Просто на всякий случай.

— Будет всеобщая эвакуация? — у продавщицы задрожали губы.

— Возможно, но мы приехали, чтобы ее не было.

Я вернулся к автобусу и сказал водителю:

— Вот сюда, выруливай на проспект, через два километра поворот у высотного здания и там уже по прямой.

Нам навстречу попалось несколько машин с пассажирами, по тротуарам в направлении к краю города потянулись первые группы людей, в том числе с детьми. Паники пока нет, так как горожане спят, но некоторые уже знают об опасности и стараются заранее убраться подальше.