Вот я и решил сработать на опережение, высказавшись в присутствии командования батальона, и, главное, Руссака о вредительстве такого строительства. Окружающий народ явно охренел от моего заявления, посчитав меня либо "слишком умным", либо совершенно наоборот. Барометр отношения ко мне со стороны комбата явно упал с "ясно" на "пасмурно". Пришлось на пальцах и "слабо" пояснять свою мысль. А затем провести наглядное обоснование своих высказываний, выпросив у строителей на час несколько тракторов и пообещав в скором времени это компенсировать "жидкой валютой". Демонстрация прошла очень неплохо и ярко. Особенно, когда Руссаку, комбату и еще нескольким командирам бойцы щебенкой заехали по каскам. А затем трактора их слегка засыпали землей. Каюсь, по моей личной просьбе трактористы слегка подвигали тракторами из стороны в сторону над ячейкой. "Русский разговорный язык" очень богат и не всегда цензура пропускает его в текст. Поэтому приводить высказанные испытуемыми слова в порыве объяснения всей полноты своих впечатлений не берусь...
Вроде простой штрих — переделать оборону из ячеек в нормальную траншею, сократив аппендиксы из ячейки в общую траншею, но насколько он выигрышней. Сколько душ он может спасти! Может мне где зачтется? Пусть и не в этой жизни...
Но главное это итог. Был он однозначно в пользу моей идеи с траншеями. Начштаба клятвенно пообещал донести командованию результаты проведенного эксперимента и изменить решение по строительству обороны. Тем более, что это ничего не стоит, кроме как мозолей у личного состава. Барометр комбата в отношении меня снова вернулся в позицию "солнечно".
Так что буду считать, что локально, в пределах моего полка история немного поменялась. Останавливаться на достигнутом я не собирался — у меня еще пару тузов в рукаве припрятано. Ну, шулер я, куда от этого деваться. Все равно ведь не поверят, если все сразу выложу.
После сдачи больных в санчасть, мы с Потаповым пошли мыться в баню. Она находилась на Западном (Пограничном) острове, почти сразу за Тереспольским мостом справа. Бяня размещалась в одноэтажном длинном здании, разделенном на две части. В одной было отделение для бойцов, а в другом парилось командное население крепости. Найти ее, особенно "шпионам", не составляло труда, по куче бойцов в свежем нательном белье и табачному дыму, таявшему в зарослях ивняка.
Мы успели вовремя. Пар был хорош, веник — березовый, компания по парной — отличная, а вода в душе — холодная. То, что и надо служивому человеку после тяжелой и напряженной недели. Расслабившись душой и телом, мы решили на танцы в город не идти, а просто и без затей зайти и посидеть ко мне. Благо у Саши все, что нужно было припасено. Летний вечер полностью вступил в свои права. Нам никто не мешал и мы нормально так посидели, поговорили, употребили, обсудили. Где-то в стороне Трехарочных ворот на танцплощадке играл духовой оркестр и в распахнутое окно доносились звуки веселой музыки. В клубе нашего полка шел художественный фильм. Приятно вот так спокойно посидеть. И если бы не приближающаяся война, то было бы вообще ХОРОШО.
Вскоре Саша откланялся и пошел к себе отдыхать. Семейный человек. Мне же спать не хотелось. До отбоя времени еще много — фильм и танцы еще не кончились... Вот я и решил заняться макетом крепости. Благо еще вчера выданное дежурному по роте задание бойцы выполнили и принесли лотки из под хлеба (видно пекарню грабанули), несколько кусков фанеры, гвозди, деревянные бруски, подшивку старых польских газет и куски тонкой проволоки. Что можно на это сказать — молодцы! Ценят своего командира. Честь им и хвала. Сдвинув столы вместе и разложив на них заготовленные материалы, занялся делом. Но поработать, толком не успел.
В дверь постучали и знакомый голос попросил разрешения войти. На огонек, так сказать, зашел Майоров. Зачем обижать отказом хорошего и нужного человека? Благо оставалось что выпить и закусить. Да и Бадмаевич с собой принес. И все повторилось вновь. Разговоры, обсуждения, ну, а дальше сами продолжите — не маленькие и все понимаете. Венициан был в курсе событий в полку. Он нашел в нашей мастерской хорошего токаря из бойцов, который готов сделать детали для глушителя за небольшой магарыч. Ну, это дело известное и порой необходимое, тем более, что я не собирался ограничиваться только одним экземпляром. Для себя старший сержант выпросил разрешение поучаствовать в испытаниях продукта творчества. Тем более, что он обещал патроны для этого. А я что, разве против? Как пионер всегда готов и только "за"! Так что вечер был не только приятен, но и продуктивен. На отбой я так и не попал.
8 — 14 июня 1941 года. Брест. Белорусская ССР.
Чем запомнилась и была занята эта неделя? Наверное, тем, что сработали мои "закладки". Но все по порядку.
Во-первых. 8-го июня, после завершения утреннего кросса ко мне подошел капитан Джиджишвили и ознакомил с выпиской из приказа по части о временном прикомандировании меня к полковой школе. И с уже утвержденным командиром полка планом занятий на ближайшую неделю (и когда только успел?). В нем черным по белому были внесены мои предложения по распорядку дня для курсантов. А именно — ежедневные трехкилометровые кроссы по три раза в день (некоторым, не буду показывать пальцем, показалось, что трехразовая политинформация требует осмысления путем давления на мышцу). Естественно под моим чутким руководством. Добавлены часы на изучение оружия — ежедневно по два часа (за счет изучения Уставов).
Кроме того, Александр Иванович предупредил, что обязанности по формированию взвода автоматчиков (так пока будет называться предложенный мной штурмовой взвод) из числа курсантов полковой школы и моего штатного взвода с меня никто не снимает. А чтобы жизнь медом не казалась, добавил, что заодно со мной будут заниматься бойцы конной и пешей разведки полка. Свой график занятий они сегодня тоже предоставят. Весело? Вот и я о том же. Не было хлопот, купила баба порося. Но не боги горшки обжигают, прорвемся! Так что по утрам в колонне полковой школы теперь можно было увидеть еще человек сто бойцов-разведчиков и примерно столько же из моей роты. За что мы заслужили почетное прозвище — "лоси". Толи еще будет!
Во-вторых. Я отобрал себе людей в штурмовой взвод. Пусть не обижаются представители других национальностей СССР, но у меня оказались представители только славян: русские, чуваши (не считаю я их инородцами, хоть убей), украинцы и белорусы. Среди них были и казаки, что меня не могло не радовать. Именно их фамилии появились в списке вечерней поверки роты вместо убывших на доукомплектование остальных взводов бойцов. Правда не обошлось без небольшого скандала в тихом семействе. Узнав о переводе бойцов в другое подразделение, их бывшие "несознательные командиры" пытались качать права. По-хорошему, их можно было понять — отбираешь, растишь, готовишь, а тут бац и забрали к другим. А они на них рассчитывали, как на младших командиров. Я бы и сам возмущался. Но увы, против задействованного командного ресурса не попрешь... Кроме того, нашлись и снайпера. Двое ротных и еще двое выделенных из числа прошедших обучение на сборах в дивизии.
Сам взвод был мною разделен на шесть отделений. Четыре стрелковых отделения по 9 человек — командир отделения, шесть автоматчиков плюс расчет пулемета. Снайперское отделение, состоящее из снайперов и их помощников. Отделение тяжелого вооружения — расчет станкового пулемета и минометчики с двумя 50-мм минометами.
С согласия капитана Гончара, взводная пирамида была освобождена от имевшихся там трехлинеек. Их место заняли автоматы, самозарядные и автоматические винтовки, собранные с остальных пирамид роты. А так же свое место занял станковый пулемет ДС-39. Кроме того, на всех бойцов на складе нашлись штык-ножи от трофейных маузеровских карабинов (как они там оказались история умалчивает). Взвод ежедневно занимался со своим оружием. Изучал и обслуживал. А поводом для этого была почти ежедневная подготовка в полевых условиях.
Она велась на базе фортов литер "А" и Љ1, порохового погреба Љ1, построенных в конце 19-го века и помещения которых мало чем отличались от крепостных. Лучшей штурмовой полосы все равно не найдешь, как не старайся. Все необходимое здесь есть, выдумывать ничего не надо. Туда и обратно мы добирались на автомашинах автобата, с которым наладились очень хорошие и дружеские отношения. Можно было и пешком, но выдвижение взвода автоматчиков в полной выкладке с оружием вызвало бы бурное обсуждение. Убывали мы из крепости утром сразу после завтрака и находились там до ужина, обедая во втором батальоне. По возвращению в казарму, занятия продолжались до самого отбоя. Частенько с нами занимались и разведчики. Ну, а присутствие на наших занятиях особиста, старшего лейтенанта Горячих или кого-нибудь еще из офицеров штаба полка даже не вызывало удивления. Несколько раз с Горячих приезжали еще несколько неизвестных командиров. Заглядывали и пограничники, так на всякий случай и по обмену опытом. На занятиях велась фотосъемка, на мой, между прочим, фотоаппарат. Правда, фотопленку на это дали в политотделе.
Сначала у нас с Горячих было некоторое недопонимание, связанное с тематикой и местом проведения занятий. Но оно было снято, когда я объяснил что на той стороне Буга стоят аналогичные укрепления, построенные одновременно и по одному проекту с нашими. А конструкции дотов, в принципе, что у нас, что у немцев, похожи. Он сначала не поверил, но через день, молча, снова присоединился к нам. Видимо, проверил информацию по своим каналам. И кое в чем даже помог. По моей просьбе провел занятия по изучению немецкого оружия. Кстати, моя просьба его совершенно не удивила.
Я старался как можно быстрее провести боевое слаживание взвода — нам судьбой слишком мало было отпущено времени. И с каждой минутой приближалась война. Требовал с бойцов много и строго, наверное, даже излишне. Учил жестко, как самого учили, война ведь никого не пожалеет. А так, может, повезет и полученные знания помогут выжить. Были ранения, но, слава богу, легкие, по касательной, не причиняющие большого вреда здоровью.
Что мы изучали?
Медицинскую подготовку с бойцами провела симпатичная военврач. После первого же ранения, бойцы стали носить с собой индивидуальный пакет, а у назначенного санинструктором бойца (учился на первом курсе медицинского училища) была укомплектованная медицинская сумка (огромное спасибо начмеду).
Табельное оружие и приемы стрельбы из него. Для этого несколько дней провели на дивизионном стрельбище, учились стрелять. Благо с патронами проблем не было и выдавалось их столько, сколько запросишь. Майоров по секрету сказал, что склады боеприпасами забиты, скоро складывать будет некуда.
Учились бросать гранаты из окопа и из окна здания. Первого раненого именно там и получили — немного посекло осколками гранаты. Хорошо еще, что все обошлось. Зато все стали носить каски.
Рукопашный бой, в том числе малой пехотной лопаткой, штык-ножами и вообще любыми предметами, что могут попасть в руки.
И главное, учили тактику действий в парах и тройках при проведении штурмов и отражении атак.
Плохо было то, что нам осталось так мало времени. Еще хотя бы месяцев пять на подготовку! А так мы еще сырые, хотя на фоне остальных выглядим получше. И это заслуга явно не моя, а бойцов. Без их желания и упорства ничего бы не получилось.
В-третьих. После обеда 8-го июня второй батальон убыл на замену моего. С напутствием оборудовать батальонный узел обороны траншеями вместо ячеек. Кстати, это не вызвало возмущение ни у кого — ни у командования дивизии, ни у остальных командиров. А девятого пришло распоряжение от штаба армии о выделении еще одного батальона на строительство укрепрайона. И первый батальон тоже покинул теплые казармы, переместившись в Козловичи.
В-четвертых. Мой батальон, прибыв на место постоянной дислокации, наконец-то занялся боевой подготовкой с личным составом. И в этом мне тоже пришлось принять активное участие, путем проведения занятий по строевой, огневой и физической подготовке в роте.
В-пятых. Тогда же, 8-го июня, ко мне подошел начальник службы снабжения полка воентехник 1-го ранга товарищ Жмакин. Солидный и великой душевной доброты человек, помогший решить целую кучу вопросов, связанных с изготовлением нагрудников, подкладки под них и с вещевым снабжением взвода. Через него на армейском складе в Бресте удалось выбить столь дефицитные новые снайперские винтовки с хорошей оптикой, маскхалаты. Для изготовления нагрудников нашлась необходимая сталь и прекрасный кузнец. Правда, за три дня он смог сделать всего два опытных образца, но зато внешне очень похожих на свой прототип СН-42. 12-го июня на дивизионном полигоне в Северном городке мы провели их испытание. В том числе, сравнили с где-то найденным Grabenpanzer M16 — немецким нагрудником времен первой мировой войны.
В этом занимательном деле приняло участие командование полка в лице его командира, комиссара, начштаба, снабженца и особиста. Демонстрацией нагрудников занимались мои бойцы. Они надели их на себя и по указанию комиссара подвигались в них. Потом предоставили возможность командованию лично примерить и испытать нагрудники на себя. Высокая комиссия отметила, что при весе около 5 килограмм кираса хорошо прикрывает грудь бойца и не мешает пользоваться оружием. А затем занялись более увлекательным делом — стрельбой по ним. Звон от попаданий стоял на весть полигон. Нагрудник достойно выдержал обстрел из револьвера, пистолета и автомата на дистанции 50-100 метров. Ни одного пробития, только несколько вмятин. На дистанции 20 метров задержал осколки гранат — пробития нет, остались только царапины. Винтовочные и пулеметные выстрелы держал на дистанции до 300 метров. Что всеми было отмечено положительно. Проверять на человеке, как он будет себя чувствовать при попадании пули в нагрудник, не стали. Посчитали, что изготовленная подкладка в достаточной мере погасит удар. Ход испытаний снимался на фотоаппарат.
В общем, о нагруднике говорили положительно, правда указывали и на недостатки — большой вес и то, что не прикрыта спина. Что я мог им ответить на это? Только правду о том, что нужно искать другие сплавы стали и снова пробовать. И лучше боец будет иметь нагрудник, чем находиться без него. Это уже никто не стал оспаривать.
Итоги эксперимента, после совещания с комиссаром, подвел командир. Он сказал, что опыт получился положительный. Такой нагрудник действительно будет востребован для штурмовых подразделений. Но еще нужно провести более массовые испытания. Было решено сделать такие кирасы на весь взвод, точнее, насколько хватит металла в мастерской. Кроме того, Жмакину было дано поручение поискать еще металл.
В этот же день командование полка посмотрело чему научился и что может взвод. Были проведены контрольные стрельбы. Они меня откровенно порадовали. Хотя бы тем, что все бойцы попали в цель. Бойцы действовали слаженно, но и грубых ошибок хватало. Правда, начальство этого не заметило и оценило достигнутые успехи положительно. Всем объявили благодарности, а снайперам и первым номерам пулеметных расчетов присвоили воинское звание "ефрейтор". Я-то наивный думал, что это специально сделали, чтобы отметить моих людей. Оказалось все намного проще. Приказ о присвоении званий был заготовлен на них по окончании сборов в дивизии. А тут такой повод подвернулся. Вот и совместили приятное с полезным.
