— Кто ты?... — с подозрением спрашиваю, покосившись на Дейка.
— Мы последние деньки вместе бродим, имею я право оставить о себе приятное впечатление? — усмехнулся он. — Бери, пока я не передумал. Купишь себе платье, или что ты там любишь? Я сегодня щедрый.
— Дейк, а можно и мне познать твою щедрость? — мило улыбнулся Леопольд, застенчиво проведя полукруг мыском сапога по камню дороги.
— Тебе ничего не дам, ты потратишь все на ерунду, — нахмурился рыцарь, потом посмотрел на Кудеяра. — Ни на шаг от себя не отпускай это черномазое чучело, понял?
— Понял, — кивнул царевич.
— Головой за нее отвечаешь! — Дейк внимательно посмотрел на него, затем развернулся и пошел вглубь переулка.
Стоило рыцарю отвернуться, я поманила Леопольда пальцем и, как только тот подошел, сунула ему в карман куртки десять золотых, которые достала из врученного мне кошелька.
— Порадуй себя, чудо, — улыбаюсь.
— Можно я куплю приправ?... — загорелся оборотень, счастливо поглядев на желтые монетки, которые тут же достал из кармана.
— Все, что захочешь, — разрешаю.
— Здорово! — обрадовался Леопольд и, заметив, что рыцарь ушел уже далеко, побежал за ним. — Ладно, я пошел! Увидимся! — махнул мне рукой на прощание.
Мы с Кудеяром пошли в другую сторону.
— У дяди великолепная лаборатория, и я хочу опробовать несколько идей, пока буду там. В том числе с твоей рукой. Так что нам нужно закупиться материалами и инструментами. А еще стоит купить тебе новую одежду. Если бы тебе нужна была помощь Рэмола, то твой наряд подошел бы как нельзя лучше — он любит помогать оборванцам. Но Истэка другое дело, он не выносит бедности и безвкусицы.
— Как скажешь, — вздохнула я, послушно плетясь за царевичем сквозь пестрые ряды. Пару месяцев назад один вид шатра со сладостями в меду и орехами привел бы меня в восторг, но сейчас я просто провожала их унылым взглядом один за другим. Есть совершенно не хотелось.
Мой кислый вид не понравился царевичу, который, видимо, из шкуры вон лез, чтобы меня развеселить, и дальше мы шли молча, потому что его величество обиделось.
Вскоре я поняла, что лавки, которые мы уже прошли, были только началом, так, жалкими лачужками на отшибе по-настоящему огромного рынка. Когда мы дошли до места, перед нами предстала гигантская арка, украшенная бронзовыми узорами, это был вход в главное здание рынка, которое, как я скоро увидела, напоминал скорее маленький город.
Лавки здесь походили скорее на квартиры, входы украшали флаги, огни всех цветов, экзотические растения, причудливые игрушки... чем пестрее и ярче, тем лучше, чем нелепее сочетания — тем богаче выбор в лавке. Продавцы важно расхаживали, разодетые в пух и прах, как будто нацепили на себя вообще весь товар, привезенный с разных концов Скаханна. Искусство, с которым были устроены главные витрины, наводило на мысли скорее о музейной выставке, чем о рынке. Звенящие амулеты и обереги, в которые были расписаны стены, были необходимой атрибутикой каждой лавки.
Вскоре мы, забыв почти обо всем на свете, уже кружились в водовороте немыслимый цен и совершенно необходимых вещей, жизнь без которых была бы безрадостной чередой неудобств и страданий.
Кудеяр даже не думал торговаться, чудовище, видимо, изголодавшееся в пустыне по царской роскоши, скупало вообще все. Он накупил медовых пирожных и орехов в сахаре, что-то напоминающее рахат-лукум, всучил мне пакетик горячих каштанов, решил, что нам непременно нужно попробовать сок и выжатых фруктов, причем из всех сразу.
Когда на сладкое нам обоим смотреть было тошно, мы вошли в район рынка, где торговали разными бытовыми мелочами. Здесь Кудеяру стало не интересно, зато я жадно разглядывала походные котелки с дырочками для бульона и разноразмерными складывающимися крышками и универсальные половники, которые были и как нож, и как лопатка, и как друшлаг одновременно... наверное, общим счетом я наткнулась на тридцать предметов, которые пообещала себе купить, если останусь в этом мире.
Дальше было самое интересное — животные! Ездовые, простой скот и нечто, совершенно не поддающееся определению... Из загонов на прохожих презрительно поглядывали шестиногие верблюды размером со слонов и рвались с цепей шестилапые псы величиной с корову. В расставленных тут и там клетках, похожих на кошачьи переноски, сидели грифончики всех мастей и жалобно пищали, совсем как котята... Это было нечто!
— Дейк не обрадуется, если ты купишь на его деньги грифона! — проорал царевич, наклонившись к моему уху. Вокруг было так шумно, что даже его крик я едва расслышала.
— Да я не собиралась... Я так просто, посмотреть остановилась, — отвечаю, с трудом отрывая взгляд от клеток с полуптицами-полукошками.
— Что? — непонимающе посмотрел на меня Кудеяр.
— Ничего! — ору в ответ. Конечно, оглохший от окружающего нас гвалта ушастый нелюдь опять ничего не понял.
Я взяла его за руку и потащила прочь от клеток, показывая, что не собираюсь ничего покупать.
Царевич не захотел идти, куда я его повела, и свернул совсем в другую сторону. Он уверенно петлял по улицам-лабиринтам, полных гама и ярких лавок, пока мы не вышли в квартал, стены которого покрывали сине-красно-золотые узоры. Сперва я не поняла, что здесь такого особенного и почему именно эти лавки решили так себя украсить, но ответ пришел очень скоро — как только я различила в толпе продавцов.
Это были сенари. Они были так же непохожи на Кудеяра, как и на прочие расы. Как и на друг друга, если на то пошло.
Первым я увидела купца-воду. Это был довольно изящный парень в неприлично облегающем кафтане из легкой непромокаемой ткани, по плотности и прозрачности чем-то напоминающей перепонки в рыбьих плавниках. У него были длинные темно-синие волосы, сочащиеся влагой, будто он только что из душа, а светло-голубая кожа сияла каплями, как утренней росой.
Увидев Кудеяра, который принял очень важный вид, сенари поклонился, но не стал привлекать к себе наше внимание возгласами. Уставившись на нелюдя-воду, я даже не посмотрела, что он там продает, а потом мне на глаза попалась забавная сцена: сенари земли, который спорил с молодой ушастой нелюдью, чем-то похожей на Кудеяра, только поменьше раза в три. Видимо, хозяин лавки и продавщица.
Они говорили на незнакомом мне языке, уши молодой девушки смешно дрожали от обиды, но она не собиралась уступать серокожему гиганту со мхом прямо на плечах и голове и гулким басом, кричала на него своим тоненьким голоском, а когда спор дошел до точки, где она, видимо, не могла победить, просто шагнула в тень от столба и исчезла.
Я даже глазам своим не поверила, поморгала немного, но девушка так и не появилась.
Заметив Кудеяра, земля сдержал рвущуюся наружу брань и принял строгий вид, кивнул царевичу в знак уважения. Видимо, в этой лавке нам было что-то нужно, потому что царевич решил зайти внутрь, и я скользнула за ним.
Здесь продавали... камни. Они были расставлены на стеллажах, гигантские матовые цветные валуны с всевозможными спиралевидными узорами и трещинами. Это могло быть выставкой диковинных ракушек, но только камешки эти были в несколько раз больше средней ракушки. Все вокруг говорило об их большой значимости и уникальности, но я вообще не могла понять, что это такое.
Кудеяр с видом знатока побродил вдоль полок и выбрал неприметный белый камень с самой нижней. От денег продавец отказался, так что царевич просто забрал то, что захотел, обменявшись с хозяином парой слов.
Когда мы выходили, на пороге возникла крошка-нелюдь. Вблизи я поняла, что ей не больше шестнадцати. Девчонка еще не рассталась с двумя детскими косичками, ее изумрудные глаза в огранке черных ресниц восторженно сияли: она уставилась на Кудеяра с неприкрытым восхищением, как на своего кумира. Увидев, что он тоже на нее смотрит, она затараторила что-то и замахала руками с тонкими коготками, из них посыпались искры и я увидела отличную сферу из незнакомой мне энергии.
Черт, а у нее лучше чем у меня получается!... да как так-то?
Царевич сбросил напускную важность и улыбнулся, взял девочку за руки и что-то ей объяснил. Она закивала, попробовала снова и на этот раз смогла сдавливать сферу и растягивать, как ей вздумается, не нарушая целостности.
Все сенари, какие были в округе, с интересом наблюдали за происходящим, а мне повезло больше всех — я заняла место в первом ряду. Правда, языка стихий я не знала и почти ничего не понимала.
Кудеяр говорил дальше, что-то перечисляя, я уловила знакомые имена и поняла, что он советует ей книги по магии. Девочка закивала и мимоходом бросила победоносный взгляд на сенари земли, который все это время молча стоял в стороне.
После того, как Кудеяр закончил список, нелюдь, видимо, пожаловалась ему на своего обидчика, но царевич ответил ей что-то очень строгое, так что девчонка смутилась. После этого мы пошли дальше.
— Что это только что было? — спросила я, догоняя своего спутника. Не в силах сдержаться, я обернулась на тоненькую девушку и ее странного начальника. — Кто она такая?
— Молодая тень, — охотно поделился царевич. — Она училась в моем классе три года назад и старается не бросать занятия магией, но отец хочет, чтобы она занималась семейным делом и бросила эти "забавы с материка", — Кудеяр фыркнул. — Некоторые сенари, к сожалению, до сих пор не могут принять того факта, что способности теней ничуть не менее важны чем старые стихии.
— Она — его дочь? — из всего сказанного я поняла, что не поняла только это. Все остальное осталось где-то за гранью.
— Ты знаешь, как появились сенари? — спросил он. Видимо, ответ на свой вопрос он знал, потому сразу продолжил послушать его лекцию в одной из охмаражских кофеен, мол, их уникальный кофе способствует интеллектуальным беседам как ничто другое.
— Ну-ну, — я скептически усмехнулась, но охотно согласилась испробовать на себе очередную подделку. В конце концов кто знает, а вдруг в этом мире и впрямь есть хоть одни ребята, которые научились-таки готовить божественный напиток?
Кофейня сильно отличалась от привычного мне формата, здесь не нашлось ни одного стула — сидеть предлагалось прямо на толстых узорчатых коврах. Пышные атласные подушки с шелковыми кистями, бронзовые лампады с легкими благовониями под потолком, певчие птицы в золотых клетках, и очаровательные низкие столики с росписью на столешницах... местечко очаровывало с первого взгляда, и я проследовала за предложенное место, отгороженное от прочих столиков прозрачным палантином из такой легкой ткани, что она казалась послушно замершей в воздухе дымкой с золотой росписью.
Где-то в глубине кофейни сенари ветра играла на причудливом струнном инструменте, и его музыка мягко расплывалась по всему помещению, не утихая, но и не навязываясь.
Почти сразу появился сенари-огонь с подносом, на котором красовался медный сервиз из двух чашек и двух раскаленных на песке кофейников.
Я застыла, разглядывая удивительное существо. Кожа бархатисто-черного цвета, по которой бегали приглушенные оранжевые отблески, как на угле, выглядывающем из-под пепла. Мощная шея, грубое лицо, похожее на вырезанный из огромного куска угля бюст. Над глазами яркие пластины как будто из раскаленного металла — брови, на голове вместо волос оранжевый костер, глаза как будто две капли лавы с фиолетовыми зрачками. От сенари шел жар, как от печки. Казалось, подойди он ближе, так и вовсе подожжет на мне одежду!
Я сидела в немом шоке и беспардонно пялилась, а огонь тем временем поднял одной рукой металлическую ванночку с песком и опустил в него два кофейника. По его плечу пробежал сильный желтый блик, на несколько мгновений вся рука словно обратилась в раскаленный уголь и вслед за ней накалился и поднос. Другой рукой сенари проворно орудовал кофейниками, двигая их, чтобы лучше распределить температуру. Нас троих окутал умопомрачительный аромат, от которого глаза сами собой закрылись, а душу наполнили мысли о возвышенном.
Когда сенари огня услужливо протянул мне крошечную фарфоровую чашечку в изящной оправе, я приняла ее, как бесценный дар богов.
— Это оно... — прошептала я, сделав первый глоток. По телу пробежала знакомая теплая волна, обостряющая чувства и мысль, и на миг я как будто вернулась домой.
Огонь уже ушел, оставив нас наслаждаться напитком.
— Нужно будет купить у них зерен, — вздохнул Кудеяр, сделав свой глоток. Его волосы воспарили вокруг туловища, а уши подались назад от наслаждения. — И научить Леопольда их готовить.
Какое-то время мы молча потягивали кофе, слушая музыку ветра, сливающуюся с пением птиц в клетках, и гуляя взглядами по завораживающим узорам на коврах и мебели. Это место погружало в транс, и ты сам не замечал, как увязал в его атмосферу настолько, что прочий мир просто переставал иметь значение.
Кудеяр начал свой рассказ.
— Примерно три тысячи лет назад на этот мир обрушился небесный огонь, — я слушала его, рассматривая вышивку на шторе, изображающую, должно быть стихию ветра. Голубые и белые узоры, непохожие ни на один из знакомых мне орнаментов, извивались, то принимая резкие очертания, то расплываясь в дымку, и слушать, следя за их ритмом, было удивительно легко. — Он упал на небольшой материк за океаном, образовав озеро. Озеро Стихий, пристанище Святых Огней, принесших с собой на Скаханн сенари. После небесного огня у людей и нелюдей на материках стали рождаться странные дети, которые не были похожи ни на одну известную расу. Одни из них слышали ветра и могли управлять ими, другие могли жить в воде, не покидая ее годами. Третьи понимали землю, могли создавать ископаемые и выращивать растения прямо на своей коже. Четвертые хранили внутри себя пламя и не боялись даже лавы. Вскоре первые сенари поняли, что они единый народ, Святые Огни позвали своих детей, и те явились на зов. Они обуздали дикие джунгли Охмараги, полные кошмарных чудовищ, с которыми не могла справиться ни одна раса, и сделали непокорную землю послушной и щедрой. Многие тысячелетия сенари жили обособленно от материков, Святые Огни были сильны, рождались сильные стихии, но со временем сенари стало слишком много. Святые Огни, в отличие от Реки Жизни, куда попадают в этом мире души смертных, не могут принять в себя чужаков. Сколько душ они принесли с собой с неба, столько сенари могут родиться, ни одним больше. Около сотни лет назад Святые Огни начали иссякать, сенари подошли к рубежу своей численности, стали рождаться слабые стихии, а земля Охмараги пришла в упадок. Проснулись вулканы, которые чуть не уничтожили нашу страну. Дальше так продолжаться не могло, сенари необходим был приток новых сил, и тогда Святые Огни позвали скахтьярна. Скахтьярны — искусственная раса чудовищной силы, они способны вытягивать души из своих врагов и, собрав целую армию теней, перенести ее из одного источника жизни в другой. Когда-то один скахтьярн так создал богов в Поднебесье, но это уже другая история. Когда призванный скахтьярн окунулся в воды Озера Стихий, Святые Огни обратили его в сенари, а его теней впитали, обретя прежнее могущество. С тех пор среди сенари стали рождаться совершенно новые, появилась пятая стихия — на вашем скупом языке они зовутся сенари тени, но было бы точнее говорить "повелители духа". Сенари тени — наследники скахтьярнов, но обретшие свой Источник и переставшие быть "нечистью". Мы способны порабощать души смертных, обращая их в призраков. Этих призраков мы можем призывать с изнанки мира, — Кудеяр указал на пол недалеко от нас, и я увидела, как от нашего стола в зал протянулась длинная мужская тень, словно прямо возле нас стоял невидимый мужчина. Мой кофейник воспарил в воздухе, невидимая сила налила мне еще кофе, и тень на ковре в точности повторила ее движения. Когда кофе был налит, призрак исчез, будто и не было. — Чтобы тени были материальны, их питает энергия из моего кружева, и чтобы это не осушило меня, я — как скахятьрны и другие сенари тени — имею резерв. Если я не призываю своих теней в мир, я могу использовать его так же, как колдуны неровности в кружеве для сотворения магии. Все смертные, убитые моей магией, станут послушными мне тенями. После моей смерти или при жизни, если отправлю теней в Озеро Стихий, все эти души поступят в распоряжение Святых Огней и переродятся сенари.
