Рэмол, наверное, считает себя тем еще остряком. Когда Адольф не ответил ему, какую хочет чешую и глаза, серафим решил устроить ему пожизненную лотерею. Сначала все выглядело, как надо, но после первой же линьки все, чего коснулся Рэмол, стало другим. Серебристая чешуя слезла с левой половины лица, а на ее месте выросла медная. Глаз же обрел янтарный оттенок, а волосы, которые восстановил небесный, стали расти черными — это был настоящий кошмар! Смотря на себя в зеркало по утрам, Адольф едва ли сдерживал истерический смех: с одной стороны, собственное уродство его злило, но с другой... с другой стороны этот ланк в зеркале выглядел настолько нелепо, что даже сам Адольф заплатил бы какому-нибудь цирку, только чтобы посмотреть на такое!
Белые клочки прядей перемешивались с черными, бронзовая чешуя с серебряной, один глаз бирюзовый, другой — янтарный. При обычной линьке глаза и волосы никогда не меняли цвет, но теперь, после работы Рэмола, Адольф догадывался, что до конца жизни частично побывает во всех расцветках, которые только бывают у ланков.
Именно лицо ланка привлекло внимание Леопольда, седой оборотень сам подошел к змею на рынке. Понятия не имея, кто перед ним, он предложил помощь своего брата инквизитора... это было ужасно нелепо, но делу не помешало.
Адольф обогнал компанию на дороге и дожидался на дороге, забравшись на дерево. Все шло, как по маслу, ведьма проехала под ним, он кинул на дорогу змею, чтобы задержать лошадь, и выстрелил. Зрение у Адольфа, как и у любого ланка, было неважное, но после работы Рэмола выстрелить из лука в цель, находящуюся в двенадцати метрах, Адольф мог без труда.
Однако, конь ведьмы, нелепый рыжий ублюдок, в последний миг отскочил в сторону, и стрела попала в инквизитора... Возможно, змей предпринял бы еще одну попытку, но ланка заметили. Леопольд со своим звериным чутьем устремился точно к тому дереву, где сидел Адольф, и змею пришлось спасаться бегством. Возможно, оборотень даже догнал бы его, но, к счастью, не родился еще на свете разумный, который лазал бы по деревьям лучше Адольфа Снежного Змея.
Скрывшись в лесах, ланк вернулся к поискам рыцаря, пообещав себе, что когда-нибудь непременно сведет счеты с ведьмой.
Дейкстр за те сутки, что Адольф решил потратить на месть, успел затеряться на Равнинах. Найти его оказалось сложнее, чем раньше, но все-таки не невозможно. Через неделю скитаний по лесам змей выбрался в глухой пограничный городишко, где и обосновался рыцарь.
Адольф знал, что у Дейкстера были проблемы с деньгами: рыцарь предусмотрительно не обращался к банкам и в Орден. Он боялся, что как только сунется на глаза слугам закона, об этом тут же узнают серафимы через сеть собственных оповещателей, которая пронизывала любое государство, как мох-паутинка ствол дерева.
Чтобы не загнуться с голода, рыцарь вынужден был найти хоть какую-то работу, а в деревне, где он остановился, как раз объявилась нечисть.
Все началось с исчезновения коров, в лесах нашли их растерзанные и обглоданные останки. Ошметки мяса раскиданы по всей поляне, тяжелые берцовые кости раздроблены... огромное травоядное растерзали словно мышку!
Сам змей, чтобы не светить запоминающимся лицом в городке, решил ночевать в лесу — с охотой у него никогда не было проблем, а ночи на Равнинах были теплые даже для ланка. Рыцарь, скорее всего, придерживался того же плана, но после того, что оба увидели на поляне, оставаться в лесу им показалось неразумным, особенно ночью.
Дейкстр отыскал среди горожан того, что пустил его в хлипкий амбар, а Адольф поселился на чердаке, благо, небольшое плохо заколоченное окно находилось как раз рядом с хорошими крепки ветвями бука. Устроившись прямо над своей жертвой, Адольф надеялся надеялся, что сможет выкрасть осколок, как только Дейкстр оставит свои вещи без присмотра. Тогда рыцарь даже не узнает о слежке, и змею не придется его убивать.
Однако, этот скупец едва ли не спал в обнимку со своими сумками! Он так опасался воров, что взял их с собой даже когда утром отправился выслеживать монстра. Змей следил за рыцарем с деревьев, тщетно надеясь залезть хотя бы в мешок с припасами.
Так прошел весь день, Дейкстр по-прежнему не оставлял вещи без присмотра. Он ходил по городу, расспрашивал жителей о приезжих и о местных тварях. На Равнинах было полным-полно неизученных чудовищ, но все они были слишком мелкими, чтобы сотворить такое с целой коровой. А ведь стадо таяло на глазах, тварь, устраивавшая резню, была поистине ненасытной... Адольф поймал себя на том, что с нетерпением ждет момента, когда рыцарь выследит неизвестного хищника: змею до смерти хотелось посмотреть, что это будет за страшилище.
К обеду Дейкстр отыскать одного приезжего мужчину. По словам горожан, как приехал, он всегда ходил в балахоне, закрывающем голову, якобы из-за врожденных уродств. Балахон был настолько длинный, что тащился по земле, не открывал даже мысков ботинок. Рыцарь что-то в нем заподозрил, и несколько часов ходил за незнакомцем по городу.
Любопытный змей тоже решил изучить чудака в балахоне, Адольф забрался в комнату, где остановился мужчина. Впрочем, там не нашлось ничего интересного: скудные походные пожитки, пара комплектов нижнего белья в огромных дырах, да пара старых рубашек. На гребне, который змей отыскал в умывальной, запутались волосы цвета светлого золота — таким могла позавидовать любая девушка. Если бы не видел широкие плечи, обтянутые балахоном, змей непременно подумал бы, что это в самом деле скрывающаяся женщина.
Убравшись из комнаты подозрительного путника, змей вернулся к Дейкстеру — тот уже вернулся в свой амбар и ужинал сворованной на чьем-то огороде капустой. Ланк принялся лениво ждать, пока тот хотя бы выйдет в уборную по большому делу, оставив свои ненаглядные сумки в комнате. Рыцарь не был в отхожем месте уже несколько дней, смешно, но Адольф даже начал беспокоиться за здоровье старого друга.
Когда, наконец, рыцарь отлучился из комнаты на задний двор, змею оставалось только свеситься с окна чердака и приступить к делу.
Не теряя времени, Адольф закрыл щеколду на двери и бросился к заветным сумкам. Он перерыл все, даже табак вытряс, а потом высыпал обратно. Но ничего! Совершенно ничего, что хотя бы отдаленно напоминало могущественный артефакт.
Адольф знал, что почувствует осколок сразу же, как увидит: такое нельзя не почувствовать. Вещь должна казаться холодной и покалывать пальцы -об этом змей читал в книгах, когда работал в библиотеке. Ничего подобного в пожитках не оказалось, и тогда змей решил, что рыцарь всегда таскает осколок с собой, возможно, прячет его под одеждой.
Заслышав тяжелые шаги на улице, Адольф открыл щеколду и быстро вылез в окно. Стоило его чешуйчатой ноге скрыться за рамой, как Дейкстр вошел в комнату и внимательно осмотрелся. Хотя змей старательно запоминал положение каждой вещи, чтобы положить, как было, кое-что он все-таки упустил: завязки на мешке лежали немного иначе.
Выругавшись, рыцарь собрал все свои пожитки и ушел из амбара: он почуял неладное. Змей, возведя глаза к небу, отправился за ним по крышам и деревьям.
Дейкстр уверенно шел прочь из города, но потом вдруг остановился, словно задумавшись о чем-то. Размышления заняли несколько минут, и после них рыцарь пошел в ровно противоположную сторону, прямо в лес. Там он спрятался за деревьями и принялся чего-то ждать. Адольф ждал вместе с ним, удобно устроившись в шести метрах выше на сосне.
Наступил вечер, потом ночь... Дейкстр спал всего несколько часов, а Адольф не мог позволить себе и этого: если уснет, он может упустить рыцаря. Когда занялось утро, Донан отправился в ту сторону чащи, за которой начиналось коровье пастбище.
Поле, где паслись пропадающие коровы, со всех сторон окружали тропинки, и только по одной из них люди не ходили — той, что вилась со стороны глухой чащи, где, как поговаривали, жила лесная ведьма. Туда-то и отправился рыцарь.
Как только они с Адольфом оказались у поля, заметили мелькнувший за деревьями плащ мужчины, скрывающего лицо. Похоже, рыцарь не ошибся и расследование вот-вот подойдет к концу!
Почувствовав приятное возбуждение, змей устремился за мужчиной в балахоне, едва не потеряв из вида Дейкстера, который вынужден был идти медленнее, чтобы не обнаружить себя раньше времени случайно треснувшей веткой.
Наконец, тип в балахоне остановился на глухой лесной полянке, где его и настиг рыцарь. Обнажив меч, Донан двинулся к застигнутому врасплох путнику.
— Я знаю, кто ты! — громко проговорил рыцарь, приближаясь к растерявшемуся мужчине. Тот прижался спиной к стволу дерева, на котором сидел Адольф.
— Опусти меч, рыцарь, — попросил пойманный оборотень. Голос у него был не испуганный, но встревоженный.
Вместо ответа Дейкстр кинул ему небольшой мешочек.
— Чернохвост! Проглоти все, я отведу тебя к мэру, мне заплатят, а ты останешься жить в колонии для бешеных оборотней. Все довольны.
— Для бешеных оборотней? — оторопело переспросил мужчина. Адольф с удивлением уловил акцент, какой можно услышать только у знатных с другого материка. Все любопытнее и любопытнее!
— За голову бешеного оборотня мне заплатят больше, потому не трать мое время! — предупредил рыцарь. Подняв меч, он сделал несколько шагов к своей добычу.
— Ты не причинишь мне никакого вреда этой железкой, — вдруг сказал мужчина. Он словно уговаривал трехлетнего мальчика не колотить его деревянным мечом по ноге. — Опусти свое оружие: я услышал тебя и стада больше не трону.
— Глотай порошок, я считаю до трех! Раз!...
Рыцарь подошел еще ближе, его меч уже мог достать незнакомца. Адольф, наблюдавший за этой захватывающей сценой, подобрался от нетерпения: ему очень хотелось увидеть, чем все кончится. Но в этот момент чуткий слух ланка уловил удары по воздуху.
Они доносились сверху, звуки, похожие на хлопанье крыльев гигантской птицы... однажды змей уже слышал подобное.
Прижавшись к стволу и стараясь стать как можно незаметнее, Адольф принялся всматриваться в небо. Лучи солнца, проглядывающие сквозь ветви, слепили, и змей не смог ничего увидеть, он только услышал, как что-то большое пробилось сквозь ветви и упало вниз, совершив у самой земли невероятный кульбит.
Широко расправив все шесть крыльев, Рэмол сидел на корточках, упершись руками в землю, — за сотни лет полетов он так и не нашел более удобного способа приземляться.
— Боюсь, друг мой, что именно этой железкой он прикончит тебя, как зарвавшегося волчонка, — проговорил серафим на выдохе.
Он поднялся, продравшаяся о ветки новая одежда повисла клочьями на могучем теле.
— Давно не виделись, Дейкстр, — миролюбиво сказал серафим, повернувшись к рыцарю.
Тот, опомнившись от изумления, принял боевую стойку. Оборотня рыцарь тоже не выпускал из поля зрения.
Адольф опомнился первым. Почуяв, чем может кончится эта неожиданная встреча, змей перебрался на другое дерево — его легкое тело создавало не больше шума, чем прыгающие по ветвям куницы. Теперь змей занял позицию, наиболее удобную для того, чтобы защитить серафима. Одна секунд — и Адольф окажется прямо позади рыцаря. Покрытые разноцветной чешуей пальцы сжимали ручку кинжала из адамантовой стали. Дружба дружбой, но змей не мог допустить, чтобы отца падших снова ранили.
Серафим стоял смирно, внимательно следя за каждым движениям рыцаря: он хорошо помнил, к чему привел один единственный порез в прошлый раз.
"Адольф, меч!" — вдруг раздалось в голове змея голосом Рэмола.
Не задаваясь вопросом, откуда пришло это странное видение, змей скользнул на землю. Один умелый удар по кисти, и меч выпал из парализованной руки рыцаря. Не теряя времени, серафим подхватил оружие и отошел подальше от Дейкстера.
Корчась на земле и прижимая к груди раненую руку, рыцарь озирался по сторонам, словно загнанный зверь.
Оборотень, как ни странно, не воспользовался ситуацией, чтобы убежать. Он спокойно стоял на прежнем месте и наблюдал за происходящим с тем же интересом, с каким несколько минут назад наблюдал за ним самим Адольф.
Змей отскочил от Дейкстера и встал возле серафима, переводя дыхание.
Все четверо стояли на поляне, в тишине лесных звуков, под теплыми лучами Равнинного солнца. Никто не говорил ни слова: каждый пытался понять, что же тут происходит на самом деле.
— Говорил я, что нужно было встретиться в таверне, — вдруг произнес оборотень. — А ты все лес, лес...
— Зато как удачно вышло! — заметил серафим, осматривая меч в своих руках. От его прикосновений сталь на лезвии переливалась едва заметными бликами.
Осторожно, чтобы не порезаться, Рэмол сжал кончик меча пальцами, расправил крылья и закрыл глаза. Из его руки вырвалась мощная молния, которая впилась в лезвие, моментально раскалив его до бела. Дейкстр закричал и упал на землю, корчась от боли.
Адольф обеспокоенно смотрел на старого друга, но ничего не мог поделать: он догадывался, что сейчас происходило. Похоже, осколок был заключен в мече, и сейчас Рэмол пытался то ли достать его оттуда, то ли уничтожить.
Однако, очень скоро внутри меча зародилась собственная вспышка, она вырвалась наружу прямо под пальцами Рэмола, заставив серафима отпустить меч. Раскаленное оружие упало на землю, а небесный остался стоять на месте, сжав в кулак обожженную ладонь.
— Паршивец... — пробормотал он, нахмурившись.
Рыцарь, все еще лежавший на земле, медленно открыл глаза. Адольф облегченно вздохнул: Дейкстр был жив.
— Сегодня твой счастливый день, Донан, — проговорил Рэмол, вновь поднимая оружие. Теперь сияющее лезвие стало куда тусклее, но внутри него еще как будто билась сила, которой его пытались разрушить. — Твой меч не хочет покидать тебя.
— Я ничего не сделал! — прохрипел рыцарь, с трудом садясь на земле. — Юкка даже не знала о тех документах!...
Серафим нахмурился.
— О чем ты?
— Мне предложили большие деньги, если принесу из кабинета Юкки документы по одному старому делу, — признался Донан. — Я даже не успел найти их, когда меня обнаружили!
— А что скажешь насчет этого? — Рэмол щелкнул пальцами по мечу, и тот отозвался странным, нехарактерным для металла звоном.
— Просто меч, — ответил рыцарь, переваливаясь на колени. — То, что с тобой стало после удара... я не знаю, в Ордене что-то с ним сделали, связали со мной. Может, зачаровали против нечисти. Кто их знает?... — говорить было тяжело, и рыцарь шумно выдохнул, упершись руками в землю, чтобы не упасть. — Я не вникал.
— Хочешь сказать, что все это время ты не знал об осколке?
— Каком еще осколке?...
— Если не знал, зачем ты сбежал из терема? — спросил Рэмол.
— Когда услышал вашу с Истэкой ругань и понял, что ты знакомый Юкки, — тот самый без памяти влюбленный в нее Воробей, — понял, что с тебя станется подарить ей мое сердце на золотом блюде, — Дейкстр быстро приходил в себя и теперь, почуяв верный шанс выйти живым с этой поляны, говорил быстрее. — Ты ради нее и не такое делал, а она мечтает намотать мои кишки на колеса своей лучшей кареты!
