Неудачная реинкарнация-2

Как у снайпера в засаде. И вдруг стало понятно, что внутри странного подростка никогда не прекращается насыщенная, очень сложная жизнь. Никогда. И его она собралась учить этой самой жизни?

Но все же она была учительницей, что значило: уж если развела нотации, остановить их мог только звонок, но никак не собственная воля или чей-то странный взгляд.

Пойми хотя бы, что мой предмет — экзаменационный! — сказала она упрямо. — И без знания моего предмета тебе никуда не поступить! А ты спишь на уроке!

Мне и так никуда не поступить, — пробормотал он. — Потому что влиятельной родни нет. Хотя... представители семьи Дюк не выглядели болтунами! Ну могут же эльфы иногда говорить правду?

И он вопросительно уставился на нее.

Володя! — рассердилась она. — Вынырни из сказок и оглядись вокруг! Здесь реальная жизнь! Какие эльфы?! И... я, потвоему, закончила институт благодаря родне?! А я закончила! С отличием, между прочим!

Какой институт? — в свою очередь обозлился он. — Одно из тех убожеств, что в мегаполисе? И какой дурак их назвал высшими заведениями? Это — профессиональные школы самого низкого пошиба, и не более ! А настоящий институт, Нинель моя Сергеевна, занимается настоящей наукой!

Мы и занимались!

По учебникам полувековой давности?! Где труды ваших ученых? В библиотеках в упор не вижу! Примитивнейший фонетический алфавит днем с огнем не сыскать, и учительница только глазами хлопает вместо ответа! Занимались они!

Диссертации пишете — студент приличного универа реферат посложнее на проверку сдает! Какую проблему ни возьми — исследования не проводились! Преподаватели, выпускники якобы высшего учебного заведения, не знают, можно ли в школе обучить всех! Даже теоретически не знают! Дожили! Якобы специалистка в области искусств не в курсе, что бывает при переносе точки сборки сознания! Пугается так, что в ночнушке прибегает! Сплошное мракобесие и вера в магию!

Не знаю, чем и как ты запугал Олесю, но лично я к тебе в ночнушке не прибегу! — взвилась в свою очередь Нинель Сергеевна.

Это кто тут кричит?! — раздался в коридоре недовольный голос завуча.

Да как обычно! — лениво пробасил издалека Типун. — Вован проснулся!

Они переглянулись и испуганно уставились на дверь, но завуч почему-то не рискнула заглянуть.

Ну что ты всегда орешь? — укорила Нинель Сергеевна вполголоса. — Умный же мальчик, а нормально ни о чем поговорить с тобой невозможно!

Я ору, потому что это самый безобидный вариант поведения, — совершенно серьезно сказал он. — Жить хочу долго, вот и ору, на большее не решаюсь. На самом-то деле за то преступление, что называется у нас высшей школой, курган из голов сооружать пора! И я б соорудил, да общество не подготовлено! Сидят все, мечтают о магии, чтоб, значит, всё даром получить и без трудов! Представляешь? В магию готовы верить, лишь бы не напрягаться!

И что, магии не существует? — очень ровным голосом спросила Нинель Сергеевна. — А как же Олеся? Она мне так красочно описала, что...

Нинель Сергеевна! — охнул он. — Да Нинель Сергеевна! Ну вы-то взрослый человек!

Он подозрительно вгляделся — женщина смутилась и покраснела.

Тоже в тигру мечтаем перекидываться? — безнадежно поинтересовался он.

Нет, конечно! — поспешно возразила она, и стало понятно, что женщина умрет, но не признается, что именно о тигре и мечтала.

Нинель Сергеевна, магия ничего не дает человеку! — настойчиво сказал он. — Ничего! Уж поверьте специалисту! Вот я владею сейчас магией — и что? То есть не магией, а... имею полный доступ к управляющей системе энергонапряженных структур... но внешне от магии не отличить! И вот что я заявляю: ну не решить жизненные проблемы никакой магией! Самому по пути идти надо, ножками! Идти, блин, а не мечтать о тигре, чем этот людоед женщин соблазняет, ума не приложу!

Тебе легко рассуждать, ты молодой! — возразила она. — А я — не Олеся, я точно знаю, что можно решить только магией! Лично мне, к примеру, телепорт и даром не нужен! Иное дело — юность! Юность — и бессмертие.

И женщина со странной надеждой уставилась на него. Он понимающе кивнул и усмехнулся. Да, он тоже через это прошел в свое время. И потребовалась не одна реинкарнация, чтоб понять очевидные вещи.

Нинель Сергеевна, вы не понимаете, чего

просите, — тихо сказал он. — И не понимаете, у кого. Я... мне никто не верит, пока сам не ушибется — но я все же попытаюсь объяснить. В который раз.

Он встал и прошелся по классу, разминая затекшие ноги. Постоял перед несчастной женщиной, покачался с пяток на носки.

Вы — это вы, Нинель Сергеевна, — заговорил он рассудительным профессорским голосом. — Очень жесткий каркас личности. Или, в моей привычной традиции — букет взаимосвязанных гармоник-колебаний на струнах Вселенной. То, что возможно изменить лишь с миром заодно. Еще вариант — поломать. Другого не дано, это очень важно понять! Я знаю, для чего вам юность. Чтоб прожить еще раз — но не совершая прежних ошибок, верно? Так вот — не получится! Вы — это вы, Нинель Сергеевна, и никто более. И вы в новой юности будете так же безоглядно влюбчивы. И так же будете слепнуть от наплыва чувств, а потом страдать от разочарований. Ну, человек вы такой!

Я вовсе не... — воспротивилась она.

Вовсе да! — безжалостно пресек он. —

Слушайте сейчас, чтоб не просить у Творца, в чем не разбираетесь — а то ведь даст! Юное тело — юные гормоны! И беспристрастный разум очень взрослой, очень умной женщины! Каково? Вспомните, какие безрассудные фортели выкидывали по молодости! Вижу, вспомнили, даже уши горят! Еще раз желаете — только без оправданий, что наивная была, глупая? А со стыда не помрете, не повеситесь, не утопитесь? Кстати, учтите, Творец самоубийц не жалует! Да. И выберете вы снова того же в мужья, и снова за то же: за то, что говорит уверенно, за одеждой следит тщательно, одеколоном от него несет дорогим — и квартира у него есть в распоряжении, в которой можно творить всякие бесстыдства, что выдаются за раскрепощенность. То же самое ничтожество и выберете — или очень похожее. Ну, вот такая вы женщина, и никакой опыт вам не поможет! Ведь разводились уже — и вторично выбрали кого?

Володя, а не слишком ли ты мал, чтоб лезть в мою личную жизнь? — возмутилась она.

О, дошло! — удовлетворился он. — Теперь что касается бессмертия...

Не надо! — сказала Нинель Сергеевна и встала. — Такому демагогу, как ты, нетрудно доказать, что и материализация предметов вредна и бесполезна, и несокрушимое здоровье ни к чему! Олеся уже поделилась, знаем, в курсе...

Не дошло! — вздохнул он. — Ни до кого не доходит. Значит, пока не разобьем свой прелестный носик, стены не увидим? Нуну. Истинно говорю в последний раз: не просите у Творца, в чем не разбираетесь — а то даст! Воспротивитесь — да поздно будет!

Она молча взяла классный журнал и пошла к двери. Он мгновенно оказался рядом.

Что вам действительно надо — так это внимание и уважение окружающих! — серьезно сказал он. — Но это и без магии можно устроить! Это всего лишь традиция — а как создавать традиции, на том же Астуре известно давным-давно! Ну Нинель Сергеевна? Ну хотите, вас каждое утро на входе будут встречать два старшеклассника и под ручку провожать до учительской? Учителя позеленеют от зависти! Хотите?

Учительница неуступчиво промолчала и ушла. Вот и поговорили. Бессмертие ей подавай, юное тело ей... А ножками пройти по пути? Вот как он, к примеру? Или страшно? Да, наверно, страшно. За это же убивают! Проще о магии помечтать.

Он спустился вниз и огляделся. Школа жила привычной жизнью. Около раздевалки под видом игры два благополучных ученичка долбили кого послабее. И у кого послабее уже и небо с овчинку казалось, и жить не хотелось ни в школе, ни на этом свете вообще. Обычное дело. Учителя не вмешивались. Обычная борьба за лидерство, что такого-то? И верно: а как еще лидеру выделиться, как не забиванием слабых? Закон существования зверского мира, между прочим, не человеческого. Он, не размышляя, врезал одному по коленной чашечке. Да и другому, чего мелочиться! Природные лидеры взвыли, причем намеренно громко, чтоб привлечь внимание. Еще и угрозами бросаться стали. Серьезными, между прочим, угрозами. Добавил обоим по почкам. Потому что всё остальное они, гады, очень умело прикрыли. Про спину забыли — ну так про спину даже специалисты забывают, очень она надежной кажется.

А потом пришлось уйти. Не драться же с техничкой. А угрозы, между прочим, серьезные летали. Но выглядело, как будто хулиган Вовочка избил пусть немножко виноватых, но детишек! И этот, "кто послабее", не свидетель. Ему со страху и самому теперь кажется, что это он играл с друзьями. И слезами обливался от радости.

Блин. Подросло племя младое, незнакомое. Опять пинать, опять драки каждый день. А обещание отцу? А угрозы серьезные летали. Как бы отца не коснулись, кстати, он в житейских делах беспомощен. Отсюда следовал вывод: надо поторопиться с созданием традиций. Пусть в отдельно взятом городке, отдельно взятой школе — но чтоб были! На всех шакалов ни внимания, ни времени не хватит. А он же обещал отцу домашние задания делать.

Хорошо, на Астуре давно определили, как создавать традиции. И магия для этого не требовалась! Магии вообще не бывает!

Нинель Сергеевна — эльфийка...

Она точно знала, что это будет как сон. Она внимательно выслушала дикий рассказ Олеси, сделала выводы — и сделала всё, как она. Не так уж и трудно: лежать себе, мечтать, представлять в подробностях мир сказок Володи — ну и еще кое-что... И начался сон.

Она стояла босая на траве, а вокруг бушевал океан запахов, звуков, вибраций и дрожаний, немыслимо насыщенных цветов и непонятных излучений. И вкусов. На губах ощущалась нежная горечь сосновой хвои. Это лес совсем рядом тихо качал ветвями.

Стоять босой на жесткой траве оказалось, как ни странно, приятно. Узкие ступни безошибочно находили места без колючих веточек, гибкие подвижные пальцы ног легко и непринужденно отодвигали или пригибали жесткую стерню. И стоять на цыпочках было тоже легко. Даже несмотря на то, что за спиной находился солдат и выворачивал ей руки.

Резко ударило потом, запахом разгоряченного боем и немытого тела, потянуло прелостью от ношеной формы — ее ноздри затрепетали от брезгливости.

Солдат завернул ей руки к самым лопаткам и напряженно застыл. Тонко дрожали мышцы его ног. Незаметно покачивался корпус в готовности среагировать на любое ее движение. Может, по меркам людей солдат был неплохим бойцом — но она была эльфийкой и лишь внутренне усмехнулась его потугам. Он вывернул ей руки и чувствует себя в безопасности. Но она запросто могла продолжить движение! Это же так просто — поднять локти за спиной вверх и освободиться! И даже из этого положения она могла, например, закинуть ногу ему на шею — и задушить коленным сгибом.

Она посмотрела вниз. Ее платье чуть прикрывало бедра. И больше из одежды — ничего. Значит, закидывать ноги нельзя. Ну, ничего страшного, для победы над мужчиной в ее распоряжении множество способов.

Льдистой синевой и сиреневыми лучиками отсвечивало на периферии зрения оружие. Ее окружало множество вооруженных мужчин. И все они наблюдали жадными глазами. Что ж... чуть согнуть колени, откинуться свободно назад, скользнуть невесомой волной волос по лицу солдата — да и сказать ему гадость прямо в немытое ухо. Собственный голос загудел у нее в груди мощными резонансами, звонко отозвался во лбу, окрасился нежностью и мягкостью на чувственных губах. Ого, вот это орган! Мужчина за спиной дрогнул, обмяк — и прекратилось настороженное качание готового к удару бойца. Прямо сейчас можно было убежать. Это представлялось простым действием: скользнуть стремительной тенью, пригнувшись к земле, так, чтоб кони испугались образа неведомого хищника и раздались в стороны — и вот он, добрый лес, готовый укрыть за узловатыми стволами, защитить цепкими колючими кустами, сквозь которые так легко проскользнуть гибкому послушному телу... Но зачем убегать? Она сама же пришла сюда.

Накатила мутная вонь от свежей крови. Здесь только что произошла схватка. Бойцы в черно-синей форме хрипло дышали, от них несло жаром разгоряченных тел. Те, кто валялись на траве и были живы, дрожали в муках боли. Но окружающим воинам было не до переживаний о смерти, они пялились исключительно на нее! Мужланы!

Глухие, слепые, одержимые самцы!

Она отступила-проплыла над травой. Какое послушное и сильное тело! Ах вот почему все пялятся. Платье разошлось. Ну и пусть! Может, ослепнут.

Она поправила платье, восстановила его целостность. Нет, не помогает, всё равно пялятся.

Воины переговаривались резкими голосами с обрезанными обертонами, с зажатыми резонаторами, смазанной артикуляцией. Им что, трудно распрямиться? Мужланы.

Луна светила просто как сумасшедшая, и краски мира сияли насыщенно и сводили с ума. В легкие шумы леса вплетались тихие шорохи — кто-то крался там, по склонам, дышал острыми запахами деревенского сыра и грубой каши. Тоже солдаты. А она неплохо охраняется, эта долина-проход! Старательно охраняется!

Ну, она-то прошла свободно, у нее здесь цель.

Она оглядела мужчин. Кто ты, жертва? В резкие, мощные запахи лошадей вплетались другие, едкие и противные. Ах, они все ее желают?! Мужланы! А вот это — оружейное масло, кто-то недавно протирал механизм арбалета... И темными, угрожающими пятнами ударили по чувствам две фигуры. Худой невзрачный подросток на коне, безошибочно точный, беспощадно внимательный. Ни запахов еды, ни запахов пота или желания... Давно не ел? Или — эльф? Вон как на коне сидит! Как будто парит над седлом! Моется часто. И травами ароматными натирается. Как и она — босой... А другой — гном.

Она невольно выгнулась, подставилась под его понимающий взгляд. Не действует? Не действует! Скотина!

И тут заговорил подросток. Вот это голос! Она мгновенно прищурилась, пряча синее полыхание интереса в пушистых ресницах. Вот ты какой. Опасен. Страшно опасен! Пожалуй, опасней всех, здесь присутствующих, да никто не способен понять!

Мужчины о чем-то договорились. Подросток развернулся и отправился по своим делам. А ведь они с конем — друзья! Вон как ушастый косится доверчиво, радостно исполняет любое пожелание всадника! И этого никто не замечает, кроме нее. Кроме нее — и еще одной эльфийки. Вон она, ускакала беспечно вослед подростку. Не соперница. Слишком проста, слишком беспечна. Родственница. И на Эре поглядывает с большим интересом.

А ее жертва направлялась сюда. Этого пока что никто не заметил. Но она-то слышала: глухо брякали уздечки, мягко переступали кони, шелестела трава. Она их и видела: кавалькада выворачивала вдали из-за склона, бронированные фигуры тяжело качались в седлах, и впереди всех — ладный подтянутый всадник. Маленький, хищный.

Крутнулся легкий ветерок, принес запахи. О, так среди них и женщины! Соперницы?

Всадники приблизились. Вот она, жертва! Дребен Хист, император из величайших. Обычный набор запахов воина в походе. И... какое же ты дрянное вино глотал не более суток назад! И... грубоватый аромат женских масел. С какой из благородных девиц успел обняться, жертва? Ах, вот же она рядом! Соперница?! Нет. Телохранительница.