Удина пожала плечом и взяла особенно сложный аккорд. Насколько позволяли судить знания Марии (всем музыкальным инструментам предпочитавшей скрипку), это был соль-минор-септаккорд.

— Я хотела спросить тебя о нас с ним, — решилась наконец Мария, — С Чезаре. Что ты об этом думаешь?

— Что он редкостный мудак, — невозмутимо сообщила гитаристка.

— Почему мудак? — обиделась паладинка.

— Для него люди — как вещи, — пояснила сигма-гибрид, продолжая играть, — Строго по функционалу можно взять, строго по потребности — выдать. Сломались — на помойку. Знаешь, я бы не хотела любить такого парня.

— Я не замечала такого... — слегка растерялась итальянка.

— Да, с тобой он это проявляет гораздо меньше, — согласилась Удина.

— И вот, собственно, об этом я хотела спросить, — заметила Мария, — Ведь я сигмафин. А он человек. То есть, если бы он относился ко мне как к вещи, это было бы нормально. Но он относится как раз как к человеку. И еще... Ну, ты знаешь.

— Знаю, — согласилась Удина, — И еще знаю, что ты слишком заморачиваешься.

— Возможно, — быстро кивнула Мария, — Но если так, то почему в последнее время я его не чувствую?

Вот теперь сигма-гибрид оторвалась от гитары.

— Не чувствуешь? Что ты имеешь в виду?

— Он пытается вести себя как прежде. Быть веселым. Нежным. Страстным. Но что-то изменилось. Я не чувствую за всем этим его настоящего. Как будто он закрывается от меня.

Сигма-гибрид громко рассмеялась, запрокинув голову:

— Скажи, ведущая, сколько у тебя было мужчин?

— Эм... Ну...

— Можешь не отвечать, — махнула рукой она, — Так вот, мужчина — существо крайне странное и страдающее кучей глупых заморочек. Даже если сам по себе он далеко не глуп. Знаешь принцип "веди себя с другим так, как хочешь, чтобы другие вели себя с тобой"? Выкинь в мусорку.

— Но...

— Ты женщина, а он мужчина, — продолжила Удина, — Вы разные, и никакая эмансипация этого не изменит. Что для тебя нормально, то для него дико, и наоборот. Если ты хочешь, чтобы все у вас было нормально, ты должна любить его как мужчину и дать ему возможность любить тебя как женщину. Не перепутай!

— Что ты имеешь в виду? — непонимающе развела руками паладинка, — "Любить как...". Разве недостаточно просто любить?

Удина снова рассмеялась:

— Скажи, ведущая, безответная любовь — это хорошо?

— Ну... — Мария задумалась, — Если люди не совершают из-за нее... ужасных поступков...

— ...то они все равно от нее страдают, — закончила за нее сигма-гибрид, — Чтобы оба были счастливы, оба должны любить друг друга и проявлять свою любовь. А как ее проявлять, спрашивается?

— Э-э-э... Это ты снова возвращаешься к тому совету, с которого начала?

Сказав это, Мария ойкнула и покраснела. Склонность к пошлому юмору она переняла у Чезаре, но сохранять такую же бесстыжую морду пока не научилась.

— Ну, по моему опыту, еще ни один мужчина после этого совета не остался разочарованным. Но я говорила не о том. Просто дай ему быть мужчиной. Помоги ему в этом, если надо. Но не пытайся быть мужчиной сама. Он этого не оценит, если не пидорас.

— Я не понимаю, — покачала головой паладинка.

И зажмурилась. Она не понимала, даже когда Удина ей объясняла, как же она должна была понять сама? Господь, почему ты сотворил людей так, что любить всем сердцем — недостаточно, чтобы не напортачить?

— Мужчина по своей природе — воин, — вещала тем временем Удина, — Он охотник, он защитник и он завоеватель. И вот, современные женщины так испугались последней роли, что успешно похерили все остальные. А потом, идиотки, жалуются, что настоящего мужчину теперь днем с огнем не найти.

— Но ведь этого не нужно! — всплеснула руками Мария, — Ему не нужно охотиться, и я в состоянии сама себя защитить.

— Вот в этом-то и проблема, — хмыкнула Удина, — Ты в состоянии себя защитить и к тому же постоянно это демонстрируешь. А он пытается, обламывается, злится на себя, снова пытается и снова обламывается. А если сокращенно, то обламывается-обламывается-обламывается...

— Так что же? — мотнула головой Мария, прерывая этот поток сознания, — Я должна стать слабее, что ли? Или притворяться слабой, чтобы удовлетворить его эго?

— С глупым мужчиной это бы сработало, — согласилась сигма-гибрид, — С умным сделает только хуже, поскольку он решит, что ты манипулируешь им.

Тут мнение Марии было однозначным. Чезаре был умен. Мария любила в нем это качество, — чего он сам, кажется, не понимал. Он прятал от нее большую часть своих размышлений, боясь отпугнуть ее их цинизмом, и выставлял напоказ поступки, которые совершал ради нее. Однако он не понимал, что слушать его рассуждения ей было гораздо приятнее, чем наблюдать за его поступками. Особенно учитывая, что поступки эти часто были сопряжены с риском собственной жизнью, — и каждый раз у нее сердце сжималось от страха.

От страха снова остаться одной в этом мире.

— Тогда что же мне делать? — спросила Мария.

Она видела решение. Если нельзя притворяться слабее, значит, единственный вариант — стать слабее. Но... она не могла пойти на это. Йоль. Затмение. ЗШН. Лилит. Она не могла бросить все это ради счастья двух сердец. И даже трех.

А если так, то...

— Ты меня спрашиваешь? — осведомилась Удина, — Зря. Я могу подсказать, где мины точно есть. А вот как не наступить на другие, ты должна разобраться сама.

— Ясно.

Да. Ей было все ясно. Ясно, что следует сделать и чем следует пожертвовать.

Как бы ни было тяжело...

Тяжело было в этот момент и другой девушке. Тайя Рокиа сидела в своей лаборатории и снова и снова пыталась сломать программу. Она не подозревала, что в каждого сигма-гибрида встроена программа подчинения любому приказу, пока Рейко не отключила ее после ее перехода на сторону ЗШН. И вот, теперь...

Теперь программу активировали снова. И более того, вручили пульт управления человеку, всегда завидовавшему его (её... Тайя пока путалась с обозначением своей половой принадлежности) уму и силе. Разумеется, первым делом тот заблокировал почти все ее способности.

В одночасье Тайю сделали беспомощнее котенка. И что самое отвратительное, считали это справедливым! Да, когда она потребовала от королевы школы надавить на учителей, чтобы сняли запрет, та сказала это прямым текстом! Идиотка.

— Да чтоб тебя! — выпалила она, ударом кулака проломив железный стол.

Снова неудача. Не получалось. Даже такое элементарное, доступное любому, у кого есть хоть капля мозгов применение сил, как разряд в полмиллиона ампер, сейчас не срабатывало. Чтоб его.

Сделав еще пару попыток, Тайя решила чуть перевести дух. Сколько бы она ни пыталась превозмочь программу, гребаная Рейко оказалась круче. Ничего, посмотрим, кто окажется круче лоб в лоб, когда программа все же сдастся. Тайя решила непременно отомстить. И не только Рейко. Запихать Рейко, Марию и Финеллу в "черный панцирь", транслирующий ощущения. Затем пустить разряд тока — небольшой, чтоб даже столь ничтожные существа не откинулись сразу. Затем трансгендериться обратно, — не посмеет же Фрея возражать, когда он вернет себе силы? — и развлекаться с первыми двумя по очереди. С Марией даже, пожалуй, чаще. И пусть Финелла смотрит. А на случай, если он выдохнется, — все же даже его силы не совсем безграничны, — есть теневые щупальца...

— Не самая приятная картина, — раздался высокий юношеский голос у него за спиной.

Тайя резко обернулась. Как!? Дверь ведь была закрыта на кодовый замок...

Дверь и оставалась закрытой. Но несмотря на это, к железной стенке привалился светловолосый парень с кошачьими ушами. Феликс Столл. Одет он был в раздолбайски расстегнутый мундир серо-зеленой расцветки и устаревшего фасона. Наверное, опять косплеил какое-то идиотское аниме...

— Ты о чем? — совсем недружелюбно спросила девушка.

Как-то никогда Феликс не был замечен в чтении мыслей. Да и невозможно было прочитать мысли сигма-гибрида: их тройственная природа полностью защищала их от любых ментальных воздействий. Фактически, это были существа, сочетавшие преимущества людей, роботов и сигмафинов, — но не имевшие практически ничего из их недостатков.

— О раскуроченном столе, конечно, — ехидно хмыкнул нэк, отлипая от стенки и приближаясь к Тайе, — Впрочем, то, что у тебя ничего не выходит, смотрится еще неприятнее.

Сигма-гибрид скрипнула зубами:

— Думаешь, раз я без сил, не могу в морду дать?

— О, можешь, не сомневаюсь, — белозубо улыбнулся парень, — Но это будет пустой растратой таланта. Как, впрочем, и попытки проломить эту программу грубой силой. Тоньше надо быть, тоньше! Ты же девушка!

— И что же я должна сделать, как девушка? Лечь под Финеллу?

— Если бы он захотел, ты бы легла, как миленькая, — фыркнул кошак, — Неужто ты не знала, что эта программа гарантирует подчинение любому приказу? Вообще любому, даже суицидальному.

Он подошел еще ближе. Феликс был заметно ниже Тайи, и сейчас его лицо должно было оказаться на уровне ее груди... Но почему-то этого не произошло: они оказались лицом к лицу. И Тайя даже не знала, что в этом более странного: то, что она нашел такую возможность или то, что воспользовался ей.

— Впрочем, кое-что ты сделать можешь.

С этими словами Феликс неожиданно поцеловал ее в губы. Этот поцелуй продлился совсем недолго и прервался весьма жестко: сигма-гибрид ударила парня кулаком под дых. Тот отлетел на несколько метров, врезался в стену и сполз по ней.

— Ты охренел!? — осведомилась она, — Ты ведь знаешь, что на самом деле я не того пола!

— Как... и... я... — с трудом прохрипел кошак.

— Э-э-э... Что?

Тайя растерялась. С некоторым запозданием до нее начали доходить ощущения, в первый момент смытые волной гнева. И одним из них было четкое понимание, что этот поцелуй был... женским.

— Неважно, — Феликс поднялся, будто бы этот удар не мог убить на месте небольшого медведя, — В любом случае, стоило того.

Волна гнева, который ощутила девушка, вырвалась бы драконьим огнем... Если бы не гребаное ограничение программы!

— Проваливай отсюда, — приказала она, — Проваливай, пока я не размазал тебя по стенке без всякой магии!

— Знаешь, — заметил Феликс напоследок, — А попробовала бы лучше с магией. Может быть, получилось бы.

С этими словами он направился к выходу. Какое-то время Тайя думала, не запустить ли чем ему вслед, но в итоге решила вернуться к попыткам.

И о чудо! С первого же раза молния ударила в стол... Прошла по железному полу и чувствительно тряхнула ее же ноги, но в тот момент сигма-гибрид не обратила внимания на такие мелочи. Она знала, что она гений!

Правда, всего через секунду голос Феликса за спиной слегка развеял ее эйфорию:

— Здорово, правда? Пока только молния. Но если последуешь за мной, получишь и остальное... И даже много большее. Силы, которых ты даже не можешь себе представить.

— Кто ты? — спросила Тайя, оборачиваясь, — Кто ты на самом деле?

В комнате, кроме нее, никого не было.

Девять белых хвостов неслись через лес.

Девять белых хвостов привычно заметали следы. Хотя казалось бы, кто обратит внимание? Мало ли лис водится в этом лесу? Еще недавно никто не обратил бы внимания, что здесь прошла неправильная лиса. Что она была слишком большой. Что когти у нее были похожи на тигриные. Что иногда, перемахивая через обрывы, она как будто отращивала крылья.

Что у нее было девять хвостов.

Все это надежно скрывала Патока — общие чары древних богов, большинства из которых давно не было в живых. Почти уничтожены якуры. Не стало Сусаноо. Жив, но лежит в коме безумный Дагон.

Все это сделали люди. Именно в этом была причина, по которой была создана Патока. Люди захотели свободы — и пошли против тех, кто тысячелетиями учил, направлял и опекал их. Можно было бы уничтожить непокорных детей. Тогда среди них практически не было тех, кто мог сражаться с богами один на один. Но боги выбрали более милосердный путь. Глобальное внушение.

"Мы — сказка".

И стало так. Что было непреложной истиной, стало мифом. Всем свидетельствам их существования находилось рациональное объяснение. Его не требовалось фабриковать: люди сами делали это. Даже панауанцы жили на спине своего бога, — и никто, кроме горстки верующих, не замечал этого.

До поры.

Когда создавалась Патока, даже мудрейшие не знали таких слов, как "ЭМИ". И как оно воздействует на магию. А между тем, люди открыли электричество. Оно распространялось. И Патока начала сбоить.

Первой ласточкой грядущих перемен стала смерть третьего сына Идзанаги, павшего от самого чудовищного оружия, созданного смертными. Второй — пленение одной из последних драконов.

Мир менялся, но богам было все равно. За тысячелетия они привыкли, что мир смертных и их миры существуют отдельно и не влияют друг на друга.

За исключением немногочисленных истинно-верующих, разумеется.

И сейчас шесть послушниц молились. Лисье ухо повернулось в ту сторону, где за несколько миль скрывался храм Домико. Одна из них выделялась. Это была не просто послушница, а настоящая жрица. Связь между богом и жрецом была чем-то большим, чем просто благословение. Это были узы, имевшие огромный духовный и мистический вес, и именно они приводили к тому, что совместная молитва достигала цели.

Шесть послушниц молились об избавлении от тирана.

Они не знали, что он не только тиран, но и узурпатор. Но любой мёбу был когда-то ногицунэ.

Возможно, есть с чем работать.

ЧАСТЬ III. САМАЯ ДОЛГАЯ НОЧЬ

Глава 12

За несколько дней вокруг школы будто по волшебству вырос военный лагерь.

Да, несмотря на разнообразие стилистики, ощущение военного лагеря было величиной постоянной. Даже "сани Санта-Клауса" никак не могли избавиться от него. Не были они праздничными. Они были плохо замаскированными под праздник военными машинами. Хотя все формальные признаки соответствовали праздничной атмосфере, душа у них была военная, чего Нарьяна, кажется, не чувствовала.

Что уж говорить о грозной и суровой технике Черной Стражи? Эти с самого начала не пытались ни под кого маскироваться. Прямая, надежная и неповоротливая военная мощь. Ничто иное.

Особняком стояли семь белых десантных планеров с крыльями на крестах. Каждый из них носил свое гордое и пафосное имя, но с легкой руки Чезаре иначе как Фрейдами их никто не звал.

В самом деле, чье еще имя может носить крупнейший в мире летательный аппарат?

Каждый планер был рассчитан на то, чтобы перевозить три-четыре тысячи бойцов. Суммарно войска "Тампля" составляли восемнадцать тысяч восемьсот бойцов, поделенных на тринадцать отрядов — от Нулевого до Двенадцатого. Более того: планеры проектировались так, чтобы обеспечивать тамплиерам совершенно не армейский комфорт. Включая дроидов-слуг и отдельные каюты офицеров.

Еще бы он не предусмотрел это, планируя делить планер с Марией.

Большинство тамплиеров было наемниками из десанта и мотострелков, обученными для боя в городских условиях. Почти четверть — бывшие спецназовцы. Все без исключения вооружены больверками и калибурами и одеты в геномскиновый доспех на жестком каркасе со встроенным экзоскелетом. Хоть и стилизованный под снаряжение средневековых крестоносцев.