— Айшак сам с нами договорится. Я вот, смотрю, он хвост задрал, ушами стрижёт и останавливается часто. Давай-ка, братец — в лес. Ты — налево, я — направо. Девы, приготовьтесь! Пелли, если что — ныряй в шалаш. Нэрьо, с мечом против дубины не лезь. Против вил — тоже. Больше бегай и уводи их за собой. Если будешь выбегать при этом время от времени на дорогу, очень мне поможешь. А вообще — по обстоятельствам. Мы даже не знаем сколько их. Расходимся!
Даэрос скользнул в сторону и скрылся в густом подлеске. Он рассчитывал, что справа будет больше разбойников. Лес — гуще. Да и прийти "селяне" должны именно с этой стороны.
Нэрнис исчез по другую сторону дороги. Подлесок заколыхался и успокоился.
Пелли даже чуть натянула поводья. Эльфы как будто отошли в лес и остановились там, бросив их одних. Ей стало страшно и одиноко. Но тут сзади запыхтела Вайола:
— Давай, скорее бы. Скорее! — Воительницу сотрясала внутренняя дрожь. И это был не страх, не азарт, а самое натуральное нетерпение. Если бы об этом знал Нэрнис, он бы сразу понял — таких не лечат. Бесполезно.
Пелли взяла дрожащей рукой хворостину и срывающимся голосом пролепетала Крысаку:
— Ну, пошёл, пошёл...
Айшака снедало такое же нетерпение, как и его хозяйку. Он вертелся волчком, рыл копытом землю, тряс головой. Вайола наблюдала за его действиями из-за плеча Пелли и комментировала:
— Ну, вот! Как только голову вниз нагнёт, как будто носом в землю смотрит, значит, собирается в бой! Видишь, голову пока не пригнул? Ну, давай, Пеллиэ! Поторопи эту корову!
Пелли торопиться не хотелось. Она в ужасе смотрела на "проклятого Айшака", как будто это он придумал разбойников на радость себе и своей ненормальной хозяйке.
Дорога довольно круто повернула вправо. Пелли аккуратно выехала по большой дуге, чтобы телега не зацепилась колесом и не опрокинулась. То, что она увидела за поворотом, убедило её, что Даэрос был, к несчастью, прав. Дальнейший путь преграждал ствол, лежащий поперёк дороги. Даже такая наивная жительница Малерны, как Пелли не могла принять его за случайно упавшее дерево. Айшак пригнул голову к груди, как будто хотел рассмотреть что-то у себя под ногами. В шалаше привстала на коленки Вайола:
— О! Собрался!
— Куда? — Пелли трясло от страха.
— Не "куда", а полностью собрался!
Из леса вразвалку вышел крестьянин. Бородатый степенный мужчина, лет сорока — сорока пяти, спокойно прошёл вдоль ствола, оставив преграду между собой и путниками, по-хозяйски поставил на него ногу и спросил:
— И далеко едете-то?
Ни вил, ни дубины у него не было. Пелли никогда бы не поверила, что такой приличный селянин затеял что-то настолько неприличное, как грабёж и убийство. Убийство дев. Невероятно. Айшак застыл с опущенной головой.
Даэрос прекрасно видел, подкравшись со стороны леса, шесть широких спин "мирных селян". Никаких вил — только длинные ножи. А дерево эти "хлебопашцы", похоже, срубили давно, и всякий раз выносили на дорогу по нужде. Полутёмный миновал настил из сучьев, на которые бревно укладывали "по окончании дела", чтобы не гнило. Ар Ктэль встречал в своей жизни не так уж много разбойников, но таких хозяйственных — впервые. И, похоже, они ещё и любили поговорить перед "работой". Очень по-крестьянски.
— Что молчишь-то, девка? — Бородач вынул из-за голенища нож и перешагнул через ствол. Стоящий на дороге лошак его не интересовал.
Пелли завизжала и поползла вглубь шалаша под защиту перины и Вайолы. Айшак, которого почти миновал "селянин", нанёс ему в спину мощный удар задними ногами, и разбойник налетел на Крысака. Крысак не любил, когда к нему так быстро идут знакомиться без яблок, и укусил незнакомца за щёку. Это был единственный и абсолютно бесполезный вклад мерина в общее дело. Разбойник, скорее всего, потерял сознание сразу после сдвоенного удара копытами и так и не понял, что разрушило ему крестец.
Из леса, спеша к предводителю шайки, выскочило ещё четверо мужиков. Четвёртый сразу же свалился на обочине, как будто споткнувшись, с ножом, торчащим из-под левой лопатки. По другую сторону дороги в лесу кто-то кричал. Кажется, Нэрнис. Селяне, спеша к телеге, не сразу заметили, что их стало гораздо меньше. Айшак отсёк крайнего и погнал по дороге, кусая и лягая. Слева выскочило ещё трое разбойников. Но эти орали: "Уходим, эльфы!" Какие там эльфы... Старая оглобля с попонами отлетела в сторону под ноги нападавшим, и в телеге восстала Достойная Вайола во всём блеске доспеха, с боевым ведром на голове и с огромной секирой.
— И-эх! — Секира Воительницы просвистела у Пелли над головой, почти описав круг. Служанка обняла ногу защитницы и зарылась поглубже в перину. Вайола радостно ухала, стоя в телеге, утонув по колено в перине, но на сей раз, приняв достаточно твёрдый упор, чтобы не вывалиться. Она была в восторге от своей боевой разминки. Злодеи отошли от шока быстрее, чем рассчитывал Даэрос. Один из грабителей попытался подколоть Воительницу в ногу, но случайно угодил рукой под секиру. Дева как раз начала замахи в обратном направлении. Разбойник выронил оружие и схватился за запястье, унимая кровь. Вайола радостно завизжала, а раненый свалился у телеги с ножом Полутёмного в горле.
Наконец, из леса вылетел Нэрнис. Меч в крови, сам он — тоже, глаза — шальные. Что Светлый кричал, никто понять не мог. А он не мог замолчать. Хорошо, что хоть успел разминуться с Айшаком, который вернулся бешенным галопом. Айшак сделал "свечку" и сбил наземь ещё одного разбойника. Подняться лиходей уже не смог. Лошак с такой силой отработал ему задними ногами по черепу, что мотнувшаяся голова чуть не насадилась лбом на тележную ось. Отвратительный хруст, крики, ор Айшака, храп мерина и вопли Нэрниса, которые стали странным образом перетекать в песню, совершенно доконали Пелли и довели до долгожданного обморока.
Вайола, наконец, выдрала свою ногу из "сестринских" объятий и довольно лихо свалилась на спину разбойника, который так неосторожно повернулся задом к телеге, отбиваясь от изящных атак Нэрниса. На блестящий наспинник Воительницы хлынула кровь — Светлый с оттягом рубанул мечом очередного нападающего. Помогать Воительнице подняться не имело смысла. Придавленный ею личный противник оказался головой аккурат между двух "железных" грудей, лицом в землю. Неуспокоенная, радостно урча, била его по темени рукояткой секиры. Голова — не гвоздь, и меж грудей забивалась плохо. Противник не подавал признаков жизни. Вероятно, он умер в тот момент, когда Воительница припечатала его к дороге и тем самым сломала шею. Нэрнис поспешил на помощь к брату. Даэрос за это время успел расправиться с ещё одним разбойником. Последний оставшийся в живых "селянин" попытался отбить ножом колющий удар даги, но рассек воздух. Полутёмный прыжком оказался у него за спиной, и в следующее мгновение острие его оружия уже показалось из груди грабителя. Айшак озверел от запаха крови и носился по дороге, топча трупы. Даэрос высвободил дагу и рванул обратно в лес.
В лесу хрустело и шуршало. То ближе, то дальше слышался топот и тяжелое дыхание. Недоумение Нэрниса длилось не долго. Даэрос выгнал на дорогу хозяина постоялого двора. У этого разбойника был меч. Для человека, прожившего всю жизнь в сельской глуши, такое искусство владения клинком было нереальным. Да и двигался он слишком быстро для простого человека. Пока Светлый удивлялся и прикидывал, как бы перебросить брату свой меч, дага в правой руке Даэроса преобразилась. Она раскрылась в обе стороны двумя малыми клинками и превратилась в трезубец. Полутёмный поймал оружие противника на раскрывшуюся дагу, вывернул, и меч "трактирщика" отправился в полёт в сторону леса. Ещё до того, как он упал на землю, вторая дага Даэроса погрузилась в тело врага по самые дуги. Теперь Нэрнис сообразил, почему его брат отбивался с правой руки более коротким клинком. В голове плыл туман. Мир странно дрожал. В ушах звучала протяжная музыка. Даэрос "накатывал" все ближе, как волна.
— Нэрьо, кончай петь! Аль Арвиль, держите себя в руках! Брат, ты меня пугаешь...
Ар Ктэль безрезультатно тряс своего Светлого родича. Отчаявшись привести Нэрниса в чувство уговорами, он отхлестал его по щекам. Песня закончилась.
Пелли всё ещё была там, где ей и надлежало быть — в обмороке. Полутёмный решил её пока не беспокоить. А вот Вайола пыталась встать и вытащить голову разбойника, застрявшую по самые уши между сплющенными тазиками грудей. Даэрос, не церемонясь, упёрся в плечо Воительницы и рванул "предмет" за окровавленные патлы. Нэрнис смотрел на это, как на что-то далёкое, невозможное, происходящее не здесь и не сейчас. Когда брат командовал, он слушался потому, что надо было что-то делать дальше. Пусть даже просто двигаться. Дерево убирать — значит, дерево убирать. Стилеты пересчитать, а вот снимать обувь с трупов...
— Нэрьо, я тебе потом всё объясню. Воительница, телегу надо отвести обратно, задом. Айшака изловить и привязать. Возвращайтесь за поворот, возьмите Нэрниса за руку и уведите его. Ждите там. Я позову.
Пелли очнулась и стала задыхаться в перине. Она приподнялась и огляделась. Попоны и перекладина лежали рядом с ней в телеге. Впереди дорога поворачивала, и надо было аккуратно проехать поворот, а то он слишком крутой. Но она же это уже делала... Или ей всё приснилось? Нет, не приснилось! Нэрнис, забрызганный кровью, стоял рядом и гладил Крысака. Вайола обтирала Айшака её косынкой. Не приснилось. И эта жуткая воющая песня... Пелли заплакала.
— А Даэрос? Он погиб, да?
— Нет. — Отозвалась Воительница. — Он на дороге... убирается.
Нэрнис молчал и гладил мерина.
Наконец прибежал Тёмный и, подхватив Крысака под уздцы, повёл по дороге. Пелли сидела, не прикрытая никаким шалашом от того зрелища, которое упрямо лезло в глаза. По обе стороны от телеги в кровавых лужах валялись тела людей. Даэрос решительно вытащил старые сапоги, в которых прежде мучился Нэрнис, и заставил брата переобуться. Дальнейшие действия Ар Ктэля казались Пелли загадочными и ужасными. Он просто издевался над Светлым:
— Здесь потопчись, теперь присядь, встань! — Даэрос таскал за собой Нэрниса от тела к телу.
В телегу забралась Вайола. Она смотрела на жизнь гораздо проще, как ребёнок, который пока вообще не понимает в чём ценность жизни. В молодости кошмары начинают мучить с некоторым запозданием, так что ей до них было пока далеко. Воительницу куда больше интересовал Полутёмный.
— Новые следы делает! — Зашептала она на ухо Пелли. — Какой умный! А ножи как бросает!
Наконец, Даэрос удовлетворился результатом, бросил в телегу какой-то свёрток и привесил к заднику связку разрезанных сапог. Он обернулся, посмотрел на бледную Пелли, запрыгнул в телегу и пристроил перекладину на место. Попоны шалаша были как нельзя кстати. Пелли еле держалась.
— Вайола! Немедленно садитесь на Айшака, оседлаем его потом. Нэрьо, иди в телегу!
Даэрос запрыгнул на место возницы и взялся за хворостину.
— Но! Пошёл.
Телега покатила по дороге. Ещё один труп с раздробленным черепом видели только Даэрос и Вайола. Это был тот разбойник, которого гнал по дороге Айшак. Догнал, значит.
Нэрнис подобрал ноги, чтобы не пинать бурдюки и корзины, уткнулся Пелли в колени и беззвучно зарыдал. Приключения оказались совсем не такими весёлыми, как он предполагал вначале. И страдал Светлый Аль Арвиль не от чувства вины, а от того, что жизнь имела ещё и такую сторону — отвратительную в своей подлости и кровавости. И каждое новое судорожное рыдание он сопровождал немым вопросом, на который никто не смог бы ответить: "И что им дома не сиделось, селянам этим?".
Вечером лагерь устраивали Даэрос и Вайола. Пелли и Нэрнис спали в телеге.
— Сон — это то, что надо. Хорошо, что они уснули. — Полутёмный разводил костёр.
— А я совсем спать не хочу! — Воительница, освобождённая от доспехов, ходила пошатываясь, но храбрилась. — И что это они такие нежные?
— Они просто взрослые. — Даэрос подкинул ещё сучьев в огонь. — Давай, будить.
Нэрнис рассматривал свою одежду. Заскорузлые тряпки. Отвратительные пятна. Это всё надо снять и выкинуть. События минувшего дня возникали в памяти обрывками, и сколько Светлый их не гнал, они упрямо возвращались. Где-то рядом журчал ручей.
Полутёмный нагнал брата уже у воды. В мелком ручейке можно было разве что умыться.
— К озеру течёт. — Нэрнис бы сейчас многое отдал за возможность погрузиться в воду целиком и отмыться. А пришлось только в лицо поплескать, да одежду сменить. Её он бросил здесь же и пошёл к костру. Разговаривать ни с кем не хотелось. У поляны его встретил часовой — Айшак. Зверь потоптался вокруг и отправился обратно к Даэросу. Пелли, слава Создателю, разговорчивостью не страдала, а у Воительницы рот был занят едой. Смотреть на это было невыносимо. Неужели она в состоянии есть? Даже Айшак не жуёт по своему обыкновению, ни кусты, ни ёлки! Светлый сел и уставился в огонь.
Из леса вернулся Даэрос с мокрым свёртком, воткнул поближе к костру пару сучьев, пристроил в развилках поперечную ветку и развесил на просушку стираные вещи Нэрниса.
— Нэрьо, не переживай насчёт стирки. У тебя сейчас не то состояние, чтобы думать. Поэтому, лучше выпей. Есть ты всё равно не сможешь. Вайола! Не хрустите костями. Пеллиэ уже побледнела.
Воительница съела полкурицы и крушила зубами кости. Не то, чтобы она любила грызть, что ни попадя. Она просто задумалась. По мере раздумий её лицо приобретало выражение невинности и беззащитности. Округлившиеся глаза смотрели на окружающих с удивлением. Её подвиг обретал наконец-то черты реальности. Напиваться, как в рассказах отца, совершенно не хотелось, хотя никто и не подумал отобрать у неё целый кувшин вина. Врагов убивать оказалось нужно, но противно. Противно и гадко не в бою, а после. К счастью, Вайола был тем существом, которое любую проблему может упростить, пережить и найти в этом нечто нетривиальное. Вывод Воительницы оказался далёк от боя, разбитых ею и Айшаком черепов, от трупов на дороге и вязкого запаха крови: "А папа-то врал!". К таким страшным изменениям в своей системе ценностей она была совсем не готова, но падать в обморок быстро как Пелли не умела. Дочь Искусной Оплодотворительницы избежала тяжких размышлений более естественным путём — улеглась на плащ Даэроса и уснула.
Айшак пошёл побродить по лесу. Что-нибудь съесть навоевавшемуся лошаку было, на самом деле, необходимо.
Эльфы перенесли Воительницу в телегу и укрыли покрывалом. Вайола всхлипывала во сне, бормотала и ругалась. Нэрнис послушал, но так и не смог разобрать, что она хрипит сквозь сон. Светлый вернулся к костру. У него были вопросы, но он не спешил их задавать. Его Полутёмный брат, обычно сам всё объяснял. Пелли сидела тихо, как мышь, но в полной готовности обнимать всех плачущих. Нэрнис вспомнил свои рыдания. Позор-то, какой!
И всё-таки Даэрос был специалистом не только по части людей. Перевести разговор в ту область, где нужно не страдать, а считать, оценивать и строить планы, мог только такой, тёртый жизнью брат.