Солнце за нас!

— А по каким делам вы едете в САСШ?

— Хочу прощупать почву по поводу работы. У американцев есть размах и они не зациклены на старье.

В общем, плавание в компании будущего классика прошло интересно. Общаясь с ним, Максим убедился, что революция совсем не сводилась к коммунистическим идеям. Революционеров в мире было много и разных. И ведь, скорее всего, Корбюзье проложит путь в Москву — когда там начнут баловаться конструктивизмом...

(* В РИ так и вышло. В тридцатых Корбюзье постоянно ездил в СССР, большевистский размах ему очень нравился. Правда, впоследствии сталинский ампир он не принял.)

В Нью-Йорке журналистов встретил крупный молодой человек очень серьезного вида, который проводил их в громадный по нынешним временам лимузин породы "Линкольн" — и вскоре машина вырвалась на просторы авеню и стритов.

Город выглядел совсем не так каким, каким Максим видел его в телевизоре и в фильмах (в Америке он никогда не бывал). Но и того кошмара, который показан в фильме "Банды Нью-Йорка" тоже уже не наблюдалось.

Покатавшись по улицам, лимузин вырулил на какое-то загородное шоссе. Примерно через полчаса по сторонам стали мелькать навороченные виллы. Видимо, двигались в местную Рублевку.

...Быт американских мафиози Максим знал, в основном, по роману и фильму "Крестный отец". Там заправилы организованной преступности придерживались строго консервативного стиля. Но то ли это была особенность итальянских бандитов, то ли тамошние ребята являлись представителями иного поколения.

По крайней мере вилла, на которую они прибыли, являла собой образец претенциозной роскоши и безвкусия. Находилась она на участке явно не меньше гектара, огражденного солидным кирпичным забором высотой метра в два. На крепких воротах дежурила пара крупных ребят в мешковатых пиджаках, явно при стволах. Перед домом стояла статуя какого-то крепкого парня. Персонаж был не обнаженным, как принято было по традиции, а одет в какое-то, явно северное снаряжение. И у ног его имелись две собаки, похожие на лаек.

Сам же хозяин, Ричард О`Нил, он же товарищ Смирнов, встречал из на мраморной лестнице. Выглядел он круто — в ослепительно белом костюме. Когда журналисты поднялись, стало видно — на галстуке красовалась булавка с бриллиантом. На пальце кольцо с тем же самым камнем. Да и запонки тоже пускали ослепительные блики.

— Добрый день, господа! Рад вас приветствовать. Как там Париж? Никак не соберусь к вам съездить. — Говорил Смирнов развязным тоном, не выпуская изо рта сигары. В общем, прямо-таки Большой босс из гангстерских фильмов, которые Максим во множестве смотрел в Париже.

Впрочем, ведь возможно и обратное. Максим вспомнил фильм "Клуб Коттнон", в котором действие происходило примерно в данное время. Там главный герой стал раскрутился в кинозвезды поскольку хорошо знал крутого бандюка Голландца Шульца* и копировал перед камерой его манеры. Может, и в нынешнем американском кино так происходит — и кто-то скопировал Смирнова...

(* Голландец Шульц. Настоящее имя — Артур Флегенгеймер. Нью-йоркский криминальный авторитет. Был убит конкурентами в 1935 году. Его жизнь и смерть легла в основу нескольких фильмов. Вообще-то это несколько более поздняя история, но Максим об этом не знает. Тем более, что в данной истории организованная преступность в США сложилась несколько раньше. Добрые парни Дзержинский и Коньков постарались.)

Ричард О`Нил (Максиму трудно было воспринимать этого человека как Смирнова, слишком уж тот "давил образ") пригласил гостей внутрь. Тут роскошь была даже не кричащей, а просто-таки орущей. Причем, роскошь откровенно жлобская. Заметив офигение журналистов, хозяин немного вышел из своего образа, сделав презрительную гримасу. Дескать, что делать, ребята, надо соответствовать положению. А вот интересно, верили ли ирландские бандиты в то, что мистер О`Нил их соотечественник? Хотя, наверное, им было всё равно. А те, кто сомневались, уже ничего никогда не скажут. Да и вообще — мафиозный босс был хорошим человеком. Для своих. Он помогал бедным, а на день святого Патрика устраивал грандиозные праздники, где, кстати пили в полный рост, откровенно наплевав на "сухой закон". Но если полицию финансово простимулировать, возможно и такое*.

— Мистер О`Нил, а чья статуя стоит перед вашим домом?

— Это не статуя. Это памятник Джеку Лондону. Великий был писатель, объяснил всему миру, что такое Настоящий человек*.

(* Джек Лондон, кроме всего прочего, написал ряд произведений, в которых обосновывал победу рабочих в классовой борьбе с точки зрения ницшеанства. Типа эти ребята сильнее, потому и победят. Почитайте такие вещи как "Мечта Дебса", "Любимцы Мидаса", "По ту сторону рва".)

Тут вдруг Максиму кое-что вспомнилось. Вообще-то после попадания в этот мир о него очень улучшилась память. Он ведь, как человек эпохи Интернета, много чего читал. Но большинство полученной информации забыл. А вот тут оказалось — не совсем забыл... Так вот, он как-то читал книгу американского журналиста "Кокаиновые войны". И там описывался некий колумбийский наркобарон, поставивший на своей гасиенде статую Джона Леннона.

— Что будете пить? Меня "сухой закон не касается", — выдал хозяин.

Максиму из хулиганских побуждений захотелось спросить текилу. Однако он вовремя сообразил, что в данное время текила — всего лишь кактусовый самогон, который мексиканцы хлещут от плохой жизни. Потому что ничего иного нет. Это уже потом дуракам внушили, что пить текилу — признак продвинутости. Так что он ограничился коньяком.

Итак, начали переговоры. Смирнов был из тех людей, из которых делать гвозди было бы бессмысленным расходом ценного материала. Увидев его, Максим по-настоящему понял, почему большевики победили. ТАКИХ людей победить невозможно.

— Итак, товарищи, какие вопросы?

— Мы предлагаем вам организовать рад частных издательств. К левым это не должно иметь никакого отношения. Кроме того, в ближайшее время в Америку должен прибыть некий Алистер Кроули. Ему надо обеспечить всякую поддержку. К нему могут быть судебные иски. Ну, и не только судебные. Он, видите ли, сатанист.

— Вот это да... Коньков круто берет. Но с другой стороны — а почему бы и нет?

— Так вот. А через некоторое время явится Николай Рерих с идеей, что он открыл Шамбалу. Его тоже стоит пригреть и пустить в дело. А для начала вот...

Максим протянул брошюру "Двери восприятия". Во время длинной дороги через Атлантику он её прочел. И не нашел там для себя ничего нового. В том времени он под влиянием подружки читал Карлоса Кастанеду. Это было примерно то же.*

Суть была проста. Есть некий тонкий мир, единый для всех религий. И попасть в него можно по разному. Через пост и молитву, через медитацию, или бахнувшись наркотой. Понятно, что последний способ проще. Тем более, что в САСШ наркотики были пока что не запрещены. А потом припрется Рерих с базаром, что он открыл Шамбалу... Так что смысл мероприятия был для Конькова понятен. Для потребления наркотиков создается идеологическая база. Типа мы не просто кайфуем, мы приобщаемся к высшим ценностям.

(* На самом деле Кастанеда просто переписал отчет Кроули о его мексиканских приключениях, добавив, в духе времени, индейскую экзотику. Я отвечаю. Я книги Кастанеды не просто читал, я их переводы редактировал. А про Кроули я знаю всё.)

— Вскоре тут появится художник Николай Рерих. Ему тоже нужно обеспечить

— Нужно, так сделаем.

Дальше журналистам предстояло контролировать процесс. Смирнов-то был хорошим человеком и проверенным товарищем, но, честно говоря, по психологии он являлся бандитом — и многих тонкостей журналисткой работы не понимал.

Честно говоря, Максим не очень понимал смысл этих телодвижений Конькова. Он что, хочет устроить тут что-то типа шестьдесят восьмого года? О подробностях "молодежной революции" Максим хорошо знал. Ведь её вдохновители были социологами, так что он читал не только Маркузе, но и Ренато Курчо*. Так ведь не то время... А ведь Смирнов понял всё без особых базаров. В том числе и то, что появился новый вид бизнеса — торговля кайфом. Так что наркомафия в Штатах появится куда раньше. Если так подумать, действия Конькова выглядели изощренной подлостью. Но, с другой стороны, американцы вели себя лучше?

(* Герберт Маркузе, социолог, один из идеологов "молодежной революции" шестидесятых. Ренато Курчо, тоже социолог, создатель террористической леворадикальной организации "Красные бригады", которые в семидесятых в Италии очень серьезно отметились. Левацкий терроризм был логическим завершением идей "молодежной революции")

Но вот Эмиль смотрел на происходящее более оптимистично.

— Ты понимаешь, почему психоанализ пошел в бурный рост именно в Америке? Хотя в Европе он уже давно известен? Да потому что в душе у этих людей пустота. Большинство хочет заработать миллион долларов. Ну, а те, кто заработали? Что дальше? Читал роман Джека Лондона "Мартин Иден"? Человек достиг всего, чего хотел, а дальше-то жить ему было незачем. А тут мы эту пустоту заполним всякой дрянью. Если они коммунистические идеи не воспринимают, пусть будет так.

А ведь Эмиль, как и все в этом мире просто не понимали такой жути как наркомания. Коньков-то точно знал, что это такое. Но он, видимо, уж очень не любил Америку... Подло. Зато эффективно.