- Можете не разуваться — на дворе сухо, а тут каждый день убирают.
Каднификар стоял у шкафчика с книгами, в который ставил ту, что ему доставили по почте. Бегло осмотрев корешки книг, парень понял, что все чтиво дракона — рыцарские романы и повести. Остальные письма лежали на серванте с посудой. Бутылка стояла на столе.
Сосуд был наполнен черной жижей, похожей на смолу.
- Кофе? — дракон повернулся к присутствующим. Те дружно закивали. — Присаживайтесь, я скоро к вам присоединюсь.
Медный кофейник, наполнился водой из графина, затем дракон достал из горшочка горсть кофейных зерен и перетер их между пальцами. Порошок отправился к воде. Каднификар поставил кофейник себе на живот. Его мамон был до того выпуклым, что посудина стояла практически горизонтально.
У стола было четыре кресла, гости присели. Гизмо скрылся в подушках. Грузное тело хозяина двигалось невероятно плавно, кофейник и не думал валиться на пол.
- Без сахара — не интересно, — сказал дракон, подбрасывая в воздух пустую сахарницу.
Он ловко поймал ее и поставил на стол. Затем, отвернув один из ковров, обнажил голую землю, что заменяла пол. Из очередного горшочка появилась горсть мелких семян. Каднификар бросил их на землю и вдавил пяткой.
Кофе закипел. Кофейник отправился на стол. Дракон, хмурясь, оглядел землю, а затем проговорил что-то. Грунт разорвало, к потолку устремились побеги сахарного тростника. Хозяин схватил их и вырвал, пока те не начали зреть. Далее он просто постепенно сдавливал их в кулаке, отжимая влагу и выдавливая волокна, а сам сахар, горсть за горстью, сбрасывал в сахарницу. Дракон справился с задачей за пару минут.
- Не стоило ради нас так напрягаться, господин дракон, — тихо сказал Лоуренс. На его лице застыли смешанные чувства.
- Ничего, мне в радость дать чему-то жизнь, — он глянул в угол комнаты, Редрик последовал его примеру.
- Яйцо, — выдохнул парень. Среди подушек лежал шарообразный предмет, аналогичный тому, из допросной.
- Вы правы, юноша. Это — последний живой зародыш. После меня останется лишь он, навеки спящий в предродовом забытые, — дракон разлил кофе по чашкам.
- Он, что не в силах вылупиться? — Лоуренс дернул любопытствующего сына за рукав. Редрик потупился.
- Нет. Мой отпрыск — силен, но пламя его матери намного жарче моего. Я не в силах и не вправе помочь ему родиться, но может это и к лучшему. Дети по определению — глупы и невежественны, а если ребенок обладает могуществом... — Каднификар покачал головой. — ... он закончит, как все мы, — хозяин расставил кофе перед гостями.
- Спа-спа, я за-за... — пищал Гизмо.
- Это похвально, маленький собрат. Я так и не избавился от этой напасти, — дракон вылил черный напиток себе на живот и стал медленно растирать. — Угощайтесь.
- Премного благодарны, — Лоуренс сделал глоток. — Кстати, если вам интересно, селадейнский сорт снова завозят.
- Я признателен за сведения, но предпочитаю островной кофе, — сказал дракон. — Не зря же мне пришлось сжечь половину флота этих бедолаг, скоро и с острова Рассвета потянутся товары.
- Действительно, — почесал подбородок Лоуренс.
- Вы голодны до знаний, юноша, — лиловые глаза встретились с серыми.
- Я, простите? — встрепенулся Ред.
- В вашем взоре множество вопросов, на которые вы не получили ответов. Но еще больше ответов вы жаждете, не зная, как задать вопрос. Я дам вам две попытки. Спрашивайте что угодно, — отец с сыном одновременно застучали пятками правых ног под столом.
- Кого вы ждали? — внезапно для себя, не думая, выпалил Ред. Каднификар хитро прищурился.
- Человека, что мне ровесник, соратник и друг. Если причина первого приносит мне печаль, то последнее греет мое сердце. Ведь у меня всего двое друзей. Ито, один сумасшедший старик. Кстати, это от него, — дракон откупорил бутыль и потянул ноздрями.
- Эс-сес-сес... — залопотал гремлин.
- Странник меня балует, — улыбнулся дракон, налив в пустую чашку маслянистую жидкость.
Помотав ее в посудине, он протянул чашку к морде Смоки. Тот понюхал, поморщился и плюнул туда. Черная жижа загорелась. За-рделся румянцем и Редрик. Ему стало смертельно стыдно за манеры своего друга. Но Каднификар, лишь благодарно кивнув, залпом опрокинул странный напиток.
- Вкус детства, — жирное лицо расплылось в блаженстве, словно у кота, укравшего крынку сметаны. Тонкие усы горели синим пламенем, дракон утер их и налил себе снова.
- Почему вы назвали нас обреченными? — Редрика сбила с толку странная сцена, он тут же стал корить себя за новый необдуманный вопрос.
Каднификар перевел взгляд на Лоуренса, тот занервничал. Снова посмотрел на Редрика. Закрыл глаза. Огромное брюхо дернулось. Из толстой шеи вырвались глубокие звуки.
- Ге-ро-ро-ро-ро-ро-ро, г-хе, г-хе-ро-ро-ро... — жирные телеса, ставшие каскадом подбородков, тряслись в такт смеху дракона. Затем он навалился на стол. — Вы все обречены с рождения, или вам то не ведомо? И это уже от вас не зависит, и винить стоит по большей части его, — он указал на угловатый шлем в окне. — Нашего пленителя и правителя.
Герольд подлетел чуть ближе. Зависнув в воздухе, он сделал едва уловимое движение. Редрик готов был поклясться, что были бы под шлемом плечи, смотрящий бы ими пожал.
- И входите вы тоже без спросу, — повторное движение от шлема, которого не заботило соблюдение манер.
- А... — начал было Редрик, но его остановил пинок отца.
- Два вопроса, — прошипел он сквозь зубы.
- Простите мое невежество, я благодарен за те ответы, что получил, — склонил голову парень.
- Не берите в голову, юноша, — отмахнулся Каднификар, опрокидывая еще стакан черной жижи. На этот раз он пил не поджигая. — Ох, настоялась же. И на какой глубине он ее нашел. Нужно закусывать.
Дракон встал из-за стола и откинул другой половой ковер. Под ним находился люк. Потянув за ручку, он открыл его. Петли хорошо смазаны. Хозяин засунул руку в отверстие, загремела цепь. Через секунду взгляду Редрика показался крюк с нанизанным куском замороженного мяса. Довольно крупный кусок, жилистый и жирный.
- Задняя часть — такое себе, — разглядывал кусок дракон. — Как же мне надоело готовить...
- Я-я... — вскочил со своего места Гизмо.
- Что, маленький собрат, хочешь мне помочь?
- Аг-да-да, — яростно закивал головой гремлин.
- Сделай одолжение, — дракон протянул мясо своему главному поклоннику.
Тот выхватил замерзший кусок и, прижав тот к груди, словно мать младенца, выбежал на улицу. Смоки недовольно ржанул. Похоже, гремлин потянул того за хвост.
- Давай помогай, я тебе скормлю свою следующую зарплату. По-мо-гай, — донеслось с улицы.
Конь убрал голову из окна. Лоуренс усмехнулся. Дракон взял чашку с кофе гремлина и вылил себе на живот. За окном чередовались оранжевые и синие вспышки.
Не прошло и пары минут, как гремлин внес зажаренный в уголь кусок мяса, что уже не просто пах дымком, а рассыпался в руках.
- Вот, — выдавил гремлин.
- А ты — молодец. Замечательная прожарка и мой любимый цвет.
Дракон принял подношение и невероятно быстро, ломая руками и не пережевывая, отправил угощение в необъятное брюхо. Это заняло всего пару секунд.
- Слабый огонь придает мясу особую текстуру. Я скучаю по тем временам, когда наши народы жили вместе.
Каднификар задумчиво выковыривал мизинцем застрявшие между зубов куски гари. Зубы были черными и острыми.
- Ра-ра-рад ст-стараться, — похоже, Гизмо постепенно начал брать себя в руки.
- Что я могу сделать для тебя, маленький собрат? Чего ты хочешь взамен своих трудов?
После слов дракона выпученные глаза гремлина забегали по обстановке 'логова'. Его взгляд остановился на бутылке. По его виду можно было сказать, что он сам испугался своей мысли.
- Ни-не-не, — Гизмо снова утратил самообладание.
- Хочешь выпить со мной? — дракон потряс бутылкой, затем снова наполнил стакан. — Или же... — его взгляд стал по-отечески теплым. — ... хочешь стать чем-то большим?
Гремлин захлопал ушами так, что чуть не взлетел, из его глаз повалил пар. Запах испарений напоминал ацетон. Трясущимися руками он достал из-за пазухи сверток. Развернул ткань. Ред узнал ту самую странную друзу, что гремлин таскал с собой с того дня, как парень встретил дочь Бенджамина Сайдера.
- Да, я был уверен, что это именно тот запах, — дракон принял из рук гремлина изогнутый кристалл. — Такая хрупкая, эта девушка — нежна, словно тлеющая лучина, — он подошел к восточному окну. Рассмотрел предмет на свет. — Столько теплых линий, и каждая напоминает тебя. Она ждала тебя. Но в ней нет твоего запаха, — Гизмо упал на пол, закрыв лицо руками. — Да, я вижу крупный сгусток питательного сока. Прозрачный, но переливается всеми оттенками пламени. Та, что дала тебе его — поистине прекрасное любящее создание.
Гремлин распластался на полу, его било в экстазе. Он хрипел и шипел. Каднификар присел около него. Черная медуза.
- Но этого недостаточно, — он опустил руку на голову гремлина.
- Знаю, — на удивление сдержанно ответил тот. — Но все мои братья очень далеко, — Смоки, просунув голову в окно, обеспокоенно заржал.
- Нет, шоргон, тут нужен голос, нужны клятвы. А вы всегда бежали от последних, — покачал головой дракон.
- Что нужно делать? — встал из-за стола Редрик.
- Родиться в пламени, — вставая, сказал гремлин. Его плечи и голова были опущены. — Я не могу просить о таком, ты искалечишь себя, пацан.
Редрик снял плащ, стянул через голову рубаху. Присутствующим открылся спрут блокады, что будто пожирал свет и тепло. Редрик ударил себя ладонью в грудь.
- Мне не страшно пламя, я горел тысячи раз, и обжигаясь, был лишь рад этому, — парень посмотрел на Смоки. Тот весело пряднул ушами. Каднификар задумчиво поднял бровь. Он с интересом разглядывал парня.
- Нет, нужны... — взгляд гремлина остановился на ладони Редрика. Он поменялся в лице, из глаз его повалил пар.
- Сейчас узнаем, — сказал дракон. Он подошел к Реду, протянув руку в жесте верхнего рукопожатия.
Требование было понятным. Редрик встал, зеркально повторяя стойку Каднификара. Он сжал мягкую на вид ладонь. Легче было раздавить наковальню.
- Покажи свою готовность, — спокойно, глядя парню в глаза, сказал дракон. Лоуренс, задумчиво наблюдая за действом, не вмешивался.
Редрик силился сжать стальную ладонь. Бицепс и предплечье напряглись. Сухожилия натянулись до рези в мышцах, которые в свою очередь грозили раздавить кости. Ладонь пекло. Было это теплом от тела дракона или результатом усилия, Редрик не знал. Он просто сжимал кулак. Сжимал, пока от руки не повалил дым. Сжимал, пока обливался потом. Сжимал, пока ониксовая плоть не поддалась. Жалкая подвижка — меньше толщины волоса, но дракон улыбнулся. Он вернул рукопожатие до хруста в костях. Редрик поморщился
- Крепкие руки — для человека, — каскад подбородков снова затрясся в такт глубокому смеху. — Ге-ро-ро-ро-ро-ро-ро, г-хе, г-хе-ро-ро-ро...
* * *
2
* * *
Они стояли в песчаном круге, что был в некотором отдалении от дома Каднификара. Рядом был склон, на котором находился верхний ярус города. Из него выдавался тоннель — вход в коллектор. Человек, гремлин и дракон застыли в центре круга. Отец и скакун человека наблюдали издалека. В облике обоих, даже у беззаботного Смоки, читалось хмурое беспокойство.
Гизмо стоял раздевшись, по примеру дракона. Его глаза были закрыты, а руки воздеты вверх. Редрик держал над ним изогнутую друзу. Это была часть внешней стенки кладки гремлинов. Внутри кристалла переливался огоньками пузырь с жидкостью.
Дракон перекидывал бутылку из руки в руку.
- Юноша, вы должны быть полностью готовы столкнуться с болью и последствиями.
- Эти две вещи мне знакомы не понаслышке.
- Сильное заявление, — провел языком по зубам Каднификар. Язык был черным. — Пока ваш маленький приятель входит в транс, вы должны повторять за мной слова ритуала, а затем сделать то, о чем я попрошу. Справитесь?
- Разумеется, — Редрик попробовал повторить спокойный и слегка нетерпеливый взгляд Странника.
- Хороший взгляд. Как редко взор мой его ловит, — улыбнулся дракон. — Начнем же, — он залпом выпил оставшееся содержимое бутылки. Его взгляд слегка помутился.
Редрик заметил герольда. Шлем летал вокруг, будто подыскивая место с лучшим обзором. Парень снова взглянул на дракона. У того из ноздрей валил черный дым. Его губы раскрылись, Редрик приготовился вторить словам Каднификара:
- Мы есть — приют и проводник, мы есть источник и чаша, цель и средство. Как был создан и одарен первым пламенем первый из племени, так и ты прими бремя своего прародителя. Огонь, что горит в тебе, — слаб и блекл. Он порождение не сердца, но отголоска крови. Пусть кровь твоя вскипит, а пламя окрепнет. Прими жар любви матери, что породила племя твоих создателей, в смешении с любовью, что ты заслужил от той, кто хочет стать матерью, твоему племени. Вкуси нектар, что слаще и темнее, чем ночь, что порождает жизнь, — у Редрика выступили слезы. — Вкуси эссенцию, в которой зрел твой будущий владыка, в смешении с соком той, что зрела для тебя, — живот дракона заходил ходуном. — Вкуси, не проронив ни капли, не уронив достоинства, и поглоти мой жар. Я признаю твою лояльность и родство, прими же в дар — перерождающее пламя, — грудная клетка дракона зашлась в судороге. — Ломай... — прошептал он.
Друза поддалась легко. Пузырь треснул в верхней части, из разрыва просочилось несколько капель сока. И тут Каднификара вырвало. Черная масса, раскаленная в теле чудовища. Она горела ониксовым светом, что был чернее тьмы. Темнейшего мгновенья самой темной ночи. Смолянистая жидкость полилась на друзу и на руки, что ее держали. Редрик понял, что он не то что не знаком с болью и последствиями — он их только что встретил.
От жара и агонии в глаза стали бить красные сполохи, а мир стал набором линий. Парню даже не было с чем сравнить то, что он чувствовал. Он не то что не мог отдернуть руки. Он забыл все: как двигаться, как дышать, кто он, зачем он тут, что он делает. Зачем эта странная тварь со взглядом алкающего зверя повисла на его руках? Зачем она глотает эти сгустки черной боли?
А, это же Гизмо. Какой он легкий, а руки тяжелые. Хотя, похоже, их уже нет. Что-то выскользнуло из ладоней. Последнее ощущение. Боль кончилась. Хруст кристалла на зубах. У Гизмо были желтые зубы, теперь они — черные. Глаза приобретали оттенок радужки Каднификара. Чешуйки мерцали бликами оникса.
Гремлин упал. Он откатился, схватился за живот и свернулся. Его трясло. Редрик протянул к нему руки. Две смоляные корки покрыли их чуть выше косточек. Два черных камня вместо рук. Парень понял, что двигается и осознает себя.
