S-T-I-K-S Псих

— Вот что странно, — в задумчивости проговорил Шварц, — вы смотрели ролики на флешке, вы представляете, насколько простираются возможности института, но при этом убеждены, что мы отправляем вас на верную смерть?

— Если я правильно понял, — догадался я, — вы предлагаете мне пластическую операцию, но я этого не хочу, мне моя рожа нравится.

— Не нужно думать, — укоризненно объяснил Могила, — что в мире стикса учёные по-прежнему кромсают скальпелем лица своих жертв. То, что предлагаем вам мы, не имеет ничего общего с банальной пластикой лица. Вживление имплантов, технологии, позволяющие изменить человека до неузнаваемости его ментатом. Согласны?

— А к чему такие сложности? Неужели нет возможности отправить кого-то другого? Вы не подумайте, я не боюсь сложностей, просто другой может сделать то же самое с куда меньшими затратами.

— Так может говорить только человек, незнакомый с методами института, — Могила уже откровенно задрал своим отеческим тоном, — всё, что делаем мы, преследует, прежде всего, исследовательскую функцию. Мы изучаем всё, до чего можем дотянуться.

— А я — подопытный кролик?

— Ну, если вам так нравится, то называйтесь так. Я не буду соблазнять вас наградой, знаю, что жемчуг у вас есть и немало, то, что я могу предложить вам, куда важнее всех наград. Апгрейд вашего тела. Интересует?

— В чём подвох? У меня от бесплатного сыра изжога.

— Просто принесите нам мальчика, — у профессоров иссяк запас аргументов, — а мы в долгу не останемся.

— Котик, — вступила в разговор Хель, — а давай поедем? Ты ведь говорил про площадку для игр, вот и поиграем. Игра будет интересной, я чувствую это.

— А, чёрт с вами! — махнул я рукой, — тащите на стол.

Наркоз был странный. Я понимал всё, что происходит вокруг, чувствовал, как прикасается ко мне инструмент, чувствовал, как входят в моё тело чужеродные объекты. Только боли не было. Просто проникла какая-то дрянь в руку, или в ногу, а потом растеклась там и застыла, не вызывая никакого дискомфорта. Форма тела слегка поменялась, как и форма лица, после того, как очередной имплант вживили под подбородок. Словно несколько червей проползли под кожей, а потом растворились, только вот моё лицо не было больше моим. Я его чувствовал, мог строить гримасы и улыбаться, мог говорить и вращать глазами, но это был уже не я. Можете смеяться, но с изменением внешнего вида что-то неуловимо менялось внутри меня и чем дальше, тем больше. Нечто, похожее на ледяную иглу, проникло в горло, нестерпимо захотелось кашлять, но это сразу прошло. Игла словно впиталась внутри гортани.

Не знаю, сколько длилась операция, может быть, час, возможно больше. Время в такой ситуации очень растяжимо. В какой-то момент я просто вырубился. Когда пришёл в себя, сидел на кресле, утыканный электродами. Передо мной было зеркало, в котором отражался незнакомый человек. Чуть поодаль сидел за ноутбуком Могила и резво стучал по клавишам. Провод от ноутбука уходил в странного вида агрегат, похожий на древний телевизор, а уже оттуда тянулись электроды к моему (?) телу.

— Пришёл в себя? — обрадовано спросил он, — можешь посмотреть на новое лицо. И не только лицо, кстати.

Он нажал несколько клавиш, и форма лица снова изменилась. Брови приподнялись, разрез глаз стал шире, подбородок выдался вперёд, а нос стал более выдающимся. В комнату вошла Хель, посмотрела на меня, с одной стороны, с другой, потом с другой, осталась недовольна результатом.

— Верните, как было.

Профессор щёлкнул мышкой и всё стало как раньше. То есть не совсем раньше, а просто первый вариант изменённой внешности.

— Да, ты красавчик, — выдала Хель и засмеялась.

— Да уж, — проворчал я, — что сделали хоть? Объясните на пальцах.

— Ну, если вкратце. Вживили два десятка имплантов, модифицировали внешность и фигуру. Изменения обратимы, через месяц, или около того, все импланты рассосутся. Организм, а точнее, живущий в нём паразит считает их инородными телами, которые нужно оттолкнуть или переработать. Соответственно, в течение месяца они будут растворяться, а тело приобретёт прежние черты. Помимо изменения лица, мы сделали фигуру визуально более массивной, при этом масса почти не изменилась. Плюсом идут лёгкая броня, защищает от пистолетных пуль и осколков, защита от контузии, и кое-что по мелочи. Если есть какие-то замечания, прошу не молчать, ещё не поздно исправить.

Хель коварно усмехнулась и стала шептать ему что-то на ухо, но в комплекте с новыми плюшками, видимо, шёл отличный слух.

— Я всё слышу! Зачем? Не хватает? — с удивлением обнаружил, что и голос не мой.

— Милый, — она обняла меня и стала гладить по спине, — зато сможешь делать мне больно без ножей и плёток. А через месяц всё само рассосётся.

— Делайте, — сказал я обречённо, — может, порву что-нибудь ей.

— В Улье всё лечится, — она хихикнула и отпрыгнула, увёртываясь от шлепка.

Когда вернулись домой, уже снова светало. Так мы окончательно осовеем и станем вести ночной образ жизни. Впрочем, учитывая нашу работу, это даже к лучшему.

Встав у большого зеркала, рассмотрел себя. Нет, в принципе, даже неплохо, стал выглядеть не худощавым фитнесистом, а приличных размеров качком. Масса, как сказал профессор, не изменилась, значит, не изменится и подвижность. Вышедшая с кухни Хель поставила на тумбочку тарелки с едой и подошла ко мне. Шаловливо улыбаясь, она подошла ко мне сзади и запустила руку в трусы.

— Профессор — молодец, всё правильно сделал.

— Не огорчай меня, — проворчал я, — а то я прежний начну ревновать тебя к себе теперешнему. Заработаю в итоге раздвоение личности.

— Да перестань, это же такой кайф, побыть кем-то другим, а потом снова собой. Сама бы так хотела. А это, — она похлопала по трусам, — маленький бонус.

— Теперь новые джинсы покупать будем, в старые бонус не влазит.

Мы засмеялись.

— А гардероб тебе и правда обновить не помешает. И мне тоже. Ты, кажется, хотел, чтобы я в юбке ходила.

— Сегодня в платье ты была обалденной.

— А без него? — она начала развязывать пояс халата, — как?

Я ничего не ответил, просто впился губами в её губы и повалил на диван. Неважно, как я выгляжу, я — это я. И привычки у меня всё те же. Не знаю, сыграл ли свою роль "бонус", или просто новизна ощущений понравилась, а может, она просто нашла любимого мужчину и становится нормальной, но обошлись мы без побоев и порезов. Она получила удовольствие, да так, что об этом узнали в соседнем квартале.

Глава двадцать вторая

На подготовку операции ушло два дня, можно было и меньше, но по сюжету, отправиться мы должны были с караваном, а тот ходил по расписанию, и ускорить его приход не было никакой возможности.

Машину придётся оставить здесь. Она приметная и многие её помнят. Осталась и любимая винтовка, надеюсь, не придётся стрелять. Сам я, приоделся по последней моде в джинсы, рубашку с жилеткой и плащ, серого цвета. Зачем плащ? Просто, револьвер мой тоже очень приметен, а расставаться с ним я не пожелал ни в какую. Кроме него возьму с собой весь набор холодного. Под плащом прекрасно чувствуют себя нож и стилет, цепь тоже уляжется в кармане, а трость всегда в руках.

Хель приобрела платье длиной до середины бедра. Оно не стесняло движения, зато подчёркивало красоту. А в комплекте с берцами и вовсе выглядело сногсшибательно. Пистолет-пулемёт перекочевал в сумочку, а в руках она держала странного вида дробовик. Двенадцатый калибр, четыре в магазине, пятый в стволе, полуавтомат. Весь корпус пластиковый, похож на бластер. Отличная игрушка для девочек.

Подготовка наша заключалась в основном в привыкании к новому телу.

Да и оно раз за разом прерывалось напарницей, полюбившей меня использовать. Страсти наши достигли такого накала, что "бонус", которого она так хотела, вышел ей боком. Началось кровотечение и, накануне отъезда, она полдня провела в больнице.

Когда пришло время, Шварц отвёл нас на точку и познакомил с караванщиками. Местный караван-баши представился как Алишер, хотя говорил без акцента и внешность имел стопроцентно русскую. Узнав цель нашего путешествия, он принял от Шварца мешочек с оплатой, после чего безразлично махнул рукой в сторону бронированных автобусов. Даже имена не спросил. Просить нас дважды было не нужно, мы запрыгнули в первый автобус, где кроме нас было только два пулемётчика, смотревших в бойницы с одной и с другой стороны. Точнее, запрыгнул я, а напарница моя, согнувшись, с трудом залезла. Горе луковое, кто ж тебя заставлял?

Дорога была скучной. Едем относительно быстро, на ухабах трясёт, в окна смотреть е получается за отсутствием оных. Двое бойцов у амбразур поприветствовали нас вежливым кивком, на этом общение закончилось. Всю дорогу они, не отрываясь от прицелов, смотрели вдаль. Направление я знал весьма приблизительно, какой дорогой пользовались караванщики, угадать было сложно. Вздремнуть не получалось, очень уж неудобные здесь сидения. В другой ситуации моя напарница нашла бы себе (и мне) развлечение, даже присутствие охраны её бы не смутило, но, увы, сейчас она не в форме. Хоть бы книжек каких найти.

Скуку немного развеяла перестрелка, произошедшая ближе к вечеру. Кто это был, так и не выяснили, но дураком он был знатным. В ответ на несколько автоматных очередей, караванщики обрушили шквал огня из всех стволов. Так ведь разориться можно. Только с крупного калибра выстрелили раз пятьдесят, про автоматы молчу. Сдаётся мне, те, кто эти караваны снаряжает, имеют под боком быстрый кластер с армейскими складами. Иначе не объяснить такое расточительство. Собственно, и товар, который они везли, был, по-видимому, боеприпасами. На полу автобуса стояли зелёные ящики, надписи на них ничего мне не говорили, только буквы и цифры, но форма указывала на снаряды.

Поздним вечером устроили привал. Машины, построившись в виде крепости, образовали удобный внутренний дворик, где бойцы и торговцы могли размять ноги и перекусить сухпайком. Естественно, что долго расслабляться никому не дали, сменили водителей, после чего, взревев моторами, вся колонна снова двинулась в путь. Мне всё настолько надоело, что я, устроившись на ящиках с товаром и подложив под голову свёрнутый плащ, я заснул так крепко, что проснулся только утром, когда вся колонна подъезжала к Городу. Был я при этом свежим и бодрым, но тело моё ныло от лежания на твёрдом и подпрыгивания на ухабах. Напарнице моей повезло меньше, заснуть она так и не смогла, а вдобавок её начало укачивать. Сейчас она сидела на месте с бледно-зелёным лицом и тихо поскуливала. Я её успокоил, пообещав отдых в хорошей гостинице и поход в ресторан.

Сами караванщики в городе пользовались экстерриториальностью, то есть, их караван вставал на стоянку и оставался там до отъезда. Люди, соответственно, тоже далеко от машин не отходили. На пассажиров это не распространялось, мы на общих основаниях отправились к приёмнику. Процедура, которую я прошёл когда-то, повторилась вновь. На этот раз всё было гораздо строже, новый хозяин города заботится о безопасности всерьёз. Не хочет кончить, как его предшественники. Ну, да ладно, он нас не интересует.

Назвался я Мутантом, крестником Шварца. В чёрных списках меня не было, имени моего никто не слышал. Потом ментат начал задавать свои вопросы. Тут и крылся изъян подобной анкеты. Если бы меня спросили: "Мутант — ваше настоящее имя?", вся моя маскировка накрылась бы известным органом, но такой вопрос никто не задал. Максимум, чего следовало опасаться, вопроса о том, что я намерен делать в городе. Но я ответил честно: отдых, шопинг, посещение лаборатории. Спутница моя ответила аналогично, после недолгого допроса нас проводили за пределы приёмника и предоставили самим себе. Куда идти я уже знал. В банке выменял кучу бумаги, тут же снял, нет, не домик, а роскошный номер в гостинице. Шварц дал нам неплохие командировочные, да мы и сами люди не бедные. Номер был размером с пятикомнатную квартиру, один санузел был размером с домик, что я снимал раньше. В большой комнате стоял массивный стол из дерева, а половину спальни занимала широченная кровать. Глядя на это чудо, я вспоминал любовь прежних хозяев города к оргиям. Интересно, что сейчас в Доме удовольствий? Неужели детский сад?

Войдя в номер, Хель, не раздумывая плюхнулась на кровать, даже не сняв ботинки. А на моё замечание она ответила, что, если надо, нам новую простынь принесут. Собственно, так и есть, можем себе позволить.

Напарница моя скоро захрапела, свернувшись калачиком. Я, отлично выспавшийся, отправился на разведку. Дом удовольствий был закрыт и там определённо никого не было. Новая элита предпочитала не тратить время на развлечения, что говорило в пользу проведённого переворота.

Нашёл я и знаменитую лабораторию, наличие которой здесь ни от кого не скрывали. Она считалась чем-то вроде продвинутого салона красоты, доступ куда имели немногие, ввиду дороговизны услуг. Я разглядел двухэтажное здание, где имелся ещё цоколь и неизвестное количество подземных коммуникаций. Забор из стальной решётки, дверь с домофоном, непрозрачные окна, также закрытые решётками. Чапаевским натиском не взять. Войти туда придётся официально, а выйти — как получится. Оглядевшись по сторонам, я обнаружил и положительный момент: здесь не было видеокамер, люди, обращавшиеся сюда, а это были явно не бедняки, огласки не желали. Учтём.

Я вернулся в номер, когда Хель уже проснулась. Она сладко потянулась и спросила меня, заказывать ли еду в номер? Немного подумав, я ответил отказом, есть ведь ресторан, где кормят определённо лучше, чем здесь. Идея ей понравилась, она подскочила, расправила платье и вынула откуда-то туфли на шпильках.

— Купила по дороге, — объяснила она, — недорого, мне понравились.

Я кивнул. Мне она тоже нравилась, а в туфлях этих выглядела куда как более женственно. Интересно, на каблуках ходить умеет?

Ходить она умела, так что её появление в ресторане, хоть и не вызвало аплодисменты, но и незамеченным не прошло. Я видел алчные взгляды мужчин и злобные женщин. Нет, ребята, место занято.

Столик нам достался возле окна, что было, скорее, хорошо. Вид ночного города за окном мне нравился. Меню отличалось изысканностью и разнообразием. Слишком наедаться я не планировал, имелись большие планы на этот вечер. Но и отказывать себе в простых житейских радостях не хотелось. После салата и мяса по-бургундски я выпил пол бокала белого вина и негромко сказал своей спутнице:

— Солнышко, если я сейчас отлучусь на часок, ты не будешь скучать?

— Буду, — тихо ответила она, — но ты иди. По делу, или к бабе?

— К бабе, — честно ответил я, — но по делу.

— Кто она?

— Моя знакомая. А по совместительству, жена здешнего босса.

— Не сдаст тебя?

— Не должна.

— Не забудь предупредить о своей необычности, когда будешь из неё информацию тянуть, — она хихикнула.

Я кивнул и удалился. Снова оказавшись на городской улице, я направился к уже известному дому. Пятиминутное наблюдение с противоположной стороны улицы показало, что я не ошибся. Тот самый дом, откуда я вывез ныне покойного Грека. А на балконе стояла Она. Толком рассмотреть не удалось, балкон был тёмным, но и перепутать я не мог. Долго думать я не стал. Прыжок, и я зацепился за балкон, небольшое усилие, и моё тело перелетело через перила, после этого я открыл дверь и вошёл в комнату. Роксана только что вышла на кухню и должна была вот-вот вернуться. Я присел на кресло, положив на колени трость и стал ждать. Увидит она меня не сразу, в комнате темно, но увидит обязательно.