Черная луна

Навстречу кортежу княгини выехал отряд всадников — гвардейцев короля Эринора, — возглавляемый наследным принцем Максимилианом. Герда очнулась от грез, когда до места встречи оставались считанные ярды, однако в момент перехода от сна к яви, увидела в толпе справа Другую Себя. Другая Герда была одета в простое платье и ничем не выделялась среди окружающих ее людей, но она не смотрела ни на княгиню, ни на принца, она указывала пальцем куда-то вверх. Герда перевела взгляд и увидела стрелка. Тот как раз приподнялся над гребнем крыши и наводил арбалет.

"Вот же..."

Но времени что-нибудь предпринять не оставалось совсем. Герда не успевала даже дотянуться до Шарлотты, чтобы оттолкнуть ее в сторону. И тогда в ее душе вспыхнул огонь гнева такой силы, что, на мгновение ей показалось, что вот-вот она сама вспыхнет от этого жара и тут же сгорит дотла. Но Герда успела раньше, чем с ней произошло непоправимое, она мгновенно "перекинула" взглядом свое неистовое пламя прямо на стрелка. Как это у нее получилось, она не знала. Все произошло слишком быстро, и в этот момент ее вела интуиция, а не логика. Она увидела указующий жест Другой Герды, перенесла взгляд, ощутила бушующее в груди пламя, а в следующее мгновение стрелок уже вспыхнул, закричал от боли и, объятый пламенем покатился по черепичной крыше. Вот тогда все и посмотрели в ту сторону, привлеченные животным воплем несостоявшегося убийцы, и по толпе прошел стон, сразу же превратившийся в слитный крик ужаса.

— У него арбалет! — обернулась Герда к прикрывавшему княгиню справа Юэлю Бруху.

— Вижу! — Юэль жестом отправил к дому двоих своих людей, а сам вместе с еще одним наемником выдвинулся вперед, заслоняя Шарлотту от возможного выстрела с другой стороны улицы.

Началась паника. Заголосили женщины. Закричали мужчины. Толпа колыхнулась сначала в одну, потом в другую сторону, угрожая в любое мгновение ринуться очертя голову, куда глаза глядят. Но к голове кортежа уже выдвигались очнувшиеся от "изумления" имперские гвардейцы. Сейчас они пытались взять княгиню в кольцо и не дать шарахнувшейся от ужаса толпе смять съехавшихся вместе девушек. А Герда, обняв Каро за пояс, все пыталась понять, не видел ли кто-нибудь, что она сделала? Не понял ли, что это она сожгла изготовившегося стрелять ассасина? Но, судя по всему, никто ничего не заметил, и тогда она подумала о другом.

"Значит, Неистовая богиня говорила о чем-то в этом роде. Но что это? И как воспользоваться этим оружием в следующий раз?"

Разумеется, ответов на эти вопросы Герда не знала, но собиралась тем или иным способом узнать об этом, как можно, скорее.

Следующие три часа Шарлотта и Герда провели во дворце Арнем, заранее арендованном людьми княгини. Все необходимое было доставлено сюда еще накануне, прибывшими для обустройства дома слугами. Так что девушки и несколько придворных, включая, и графа де Валена, без которого не обходились теперь ни одни "посиделки", устроились в уютной гобеленовой гостиной, где пили чай и обсуждали случившееся на Королевской миле. Разумеется, для всех было очевидно, что стрелок покушался на Шарлотту. Смущало только то, что он сгорел. Это, собственно, и обсуждалось, когда слуга доложил, что к ее светлости княгине прибыли с визитом герцог Мориц Саган с братом и племянником. Саганы, насколько помнила Герда, были одной из богатейших и влиятельнейших семей в королевстве и кроме того имели многочисленную родню в Роане и Лассаре. Их появление, в этом смысле, хорошо вписывалось в возникшую коллизию и демонстрировало опус операнди местных элит, поскольку визиты вежливости с выражением сочувствия княгине и возмущения наглостью заговорщиков уже нанесли две наиболее знаковые фигуры королевства: сенешаль двора граф Эмих и вице-канцлер граф Горма. Оба они также выразили "самые искренние сожаления" от лица его королевского величества короля Георга Эринорского и от себя лично и заверили княгиню, что по приказу венценосца принимаются самые решительные меры по выявлению участников заговора и наказанию виновных.

Однако нынешние визитеры оказались людьми иного рода, да и цели у них, как вскоре выяснилось, были совсем другие. Их было трое, и двоих из них Герда знала в лицо. Герцога сопровождали Настоятель Рогланского Коллегиума, оказавшийся в миру Георгом де Саганом, братом его светлости герцога, и граф Конрад Саган из Роана. Этого подлого ушлепка Герда знала под именем Эуген.

"Да, уж, — мысленно покачала она головой. — Вот так вернешься на родину, а тут всякая шваль по улицам разгуливает!"

— Прошу вас, господа! — пригласил визитеров присесть граф де Вален, привычно взявшийся говорить от лица княгини.

— Не правда ли ужасные времена! — начала вежливый разговор одна из статс-дам.

— Собственно, об этом мы и хотели с вами переговорить, ваша светлость, — ответил Настоятель.

— Прошу прощения, господин де Саган, — вмешалась Герда, принявшая решение вести с этим сукиным сыном максимально активную игру, — я не совсем поняла, господин де Саган, настоятелем какого монастыря вы являетесь?

— Кто эта женщина и отчего она вмешивается в наш разговор? — оскорбительный вопрос Настоятеля и, в особенности, его форма, являлись грубым нарушением этикета, и он не мог этого не знать.

"Узнал меня и провоцирует? — задалась совершенно естественным вопросом Герда. — Или это его манера общения со всеми подряд?"

— Я рекомендовал бы вам, господин де Саган, — холодно заметил де Вален, нарочито подчеркнув титул Настоятеля, — сейчас же принести госпоже де Фиен извинение и впредь воздерживаться от подобного рода грубостей!

Герде понравилось, что граф встал на ее защиту, но де Вален еще не знал, с кем связался.

— Я Настоятель Рогланского Коллегиума, и я ни перед кем не извиняюсь, — с раздражением, едва ли не с брезгливостью ответил графу колдун. По-видимому, дело было все-таки не в Герде, а в том, что де Саган являлся самодовольным и самовлюбленным подонком.

— Граф, — Услышав слова Настоятеля, Шарлотта встала из кресла, щеки ее заливал румянец неподдельного гнева, смотрела она при этом на одного только де Валена, — передайте этим господам, что прием окончен!

— Агнесса, — повернулась она к Герде и протянула ей руку, — пойдем, дорогая, нам еще надо обсудить, когда мы уезжаем из этого города. Сегодня или завтра, как думаешь?

Все-таки усилия Герды не пропали даром, Шарлотта оказалась способной и многообещающей ученицей. И сейчас в гостиной стояла не юная растерянная девушка, какой она была еще совсем недавно, а разгневанная княгиня. Взбешенная княгиня, оскорбленная и способная из-за этого на все, даже начать с кем-нибудь войну.

"Ты умница, Каро! — похвалила ее мысленно Герда. — И бесподобная интриганка!"

Дело в том, что уезжать они не собирались, но кроме них об этом никто пока не знал. Отъезд из Эринора сразу после покушения выглядел бы вполне логичным, но одновременно стал бы пощечиной королю Георгу, высказанным иносказательно, но громогласно недоверием его способности обеспечить безопасность единокровной сестре императора. Неизвестно, что подумал по этому поводу Настоятель, — возможно, и даже, скорее всего, ему на это было совершенно наплевать, — но вот его брат быть виновником спешного отъезда из Эринора княгини де Ла Тремуй не захотел.

— Ваша светлость! — поспешно встал он со своего места. — Прошу вас извинить моего брата. Он ученый и редко общается с настоящей аристократией. Оттого иногда и нарушает этикет. Останьтесь, прошу вас! В наших намерениях не было кого-нибудь оскорбить, тем более, даму.

— Что скажешь, Аниз? — Шарлотта обняла Герду за талию и заглянула ей в глаза.

— Извинения принесены, и я не вижу причин усугублять ситуацию, — ответила Герда с улыбкой.

— Граф, — обернулась Шарлотта к де Валену, — будьте любезны, представьте господам нашу Аниз.

— Господа, — на лету подхватил де Вален игру Шарлотты, — разрешите представить вам названную сестру ее светлости княгини де Ла Тремуй госпожу Агнессу де Фиен.

— Очень приятно, госпожа де Фиен! — поклонился герцог, и его спутникам не оставалось ничего другого, как только повторить его маневр. При этом Настоятель ее, похоже, так и не узнал, а вот Эуген буквально сверлил Герду взглядом.

— Что такое этот ваш Коллегиум? — спросила она, вернувшись на свое место.

— Вы не знаете, что такое Коллегиум? — прищурился герцог.

— А должна знать?

— Это учебное заведение для колдунов, — вмешался в разговор де Вален.

— Так вы колдуны, господа? — задала вопрос Шарлотта.

— Я нет, — покачал головой герцог. — У меня очень слабый дар, но вот мой брат и наш племянник из Роана — очень сильные колдуны.

— Значит ли это, что Настоятель по должности — главный колдун? — задала новый вопрос Герда. Ее тактика заключалась в том, чтобы "спутать карты". Агрессивная манера ведения разговора должна была показать, что ей нечего боятся, поскольку она та, за кого себя выдает. Незнание предмета тоже должно было послужить ее цели.

— Это не совсем так, сударыня, — Настоятель взял себя в руки и, наконец, заговорил с самой Гердой. — В мире есть и более сильные колдуны, чем я, но я глава организованного сообщества колдунов.

Смотрел он на нее при этом с недобрым интересом и, наверняка, измышлял уже способ отомстить за унижение.

— Я правильно понимаю, господа, что вы посетили меня не для того, чтобы выразить сочувствие и солидарность? — Итак, на правах хозяйки Шарлотта сформулировала самую суть возникшего между нею и ее посетителями конфликта.

Скорее всего, так и обстояли дела, но признать это во всеуслышание означало оскорбить княгиню де Ла Тремуй. Скандал же никак не входил в планы герцога Сагана, да и Настоятеля тоже. У них были иные цели, но, направляясь во дворец Арнем, они недостаточно хорошо продумали свои действия, поспешили и, не добившись желаемого, сами угодили в ловушку, выбираться из которой теперь предстояло именно герцогу.

— О, нет, ваша светлость! — воскликнул он, изображая "святую невинность". — Разумеется, мы опечалены произошедшим и выражаем вам самые искренние сожаления в связи с тем, что инцидент произошел именно в нашем городе.

"То есть, если бы это случилось в любом другом месте, сожалеть ты бы не стал?"

— Хочу заметить, однако, — вступил в разговор Настоятель, — что расследование едва-едва началось, и у нас нет убедительных доказательств, что имело место покушение, и что покушались именно на вашу светлость.

— Что же, тогда, произошло? — поинтересовалась Герда, заинтригованная поворотом разговора.

— Это нам и предстоит выяснить, сударыня, — явно сдерживая рвущуюся наружу ярость, объяснил колдун. — И в этой связи, хотел бы задать вам вопрос, ваша светлость. Есть ли в вашей свите колдуны?

— Чем вызван ваш вопрос? — Снова вступил де Вален.

Похоже, никто, кроме Герды, не связал одно с другим, и немудрено.

— Человек на крыше вспыхнул от колдовского огня.

— Вот как... — Задумался де Вален.

— Но это же хорошо, разве нет? — поинтересовалась Шарлотта. — Верите вы в это, господин де Саган, или нет, я твердо знаю, что это было покушение и что покушались именно на меня.

— Так в вашей свите есть колдун? — подался вперед Настоятель.

— Отчего это вас так занимает? — Герда задала прямой вопрос, и она знала ответ, хотя вряд ли Настоятель скажет правду.

— Возможно, — сказал он в ответ на ее вопрос, — этот колдун совершил преступление, убив невинного человека, и мы хотели бы его допросить.

Абсурд происходящего живо напомнил Герде судилище, когда-то устроенное в Коллегиуме. И хотя сейчас она твердо знала, что тогда произошло на самом деле, она по-прежнему считала то разбирательство несправедливым. Теперь же Настоятель пытался провернуть тот же самый трюк: вывернуть ситуацию наизнанку и наказать того, кого он сочтет нужным. Но главное — де Саган знает, что в городе появился сильный колдун, склонный к магии огня, и хочет его найти. Зачем? Вот в чем вопрос.

— У меня, — объявила княгиня, завершая разговор, — нет на службе ни сильного, ни слабого колдуна, но теперь я буду настаивать на участии своего представителя в расследовании инцидента. Я знаю о том, что я знаю, и оповестила об этом своего венценосного брата. Это было покушение. Покушались на меня. И любой, кто усомнится в том, что это так, будет рассматриваться мной, как соучастник заговора. На этом прошу простить меня, господа, этот странный разговор утомил меня, и мне следует отдохнуть.

Герда отметила, как вытянулись лица братьев Саган и как побледнел Эуген. Вряд ли они действительно имели отношение к покушению, но манера трактовать события, как это выгодно ему в данный момент, на этот раз подвела Настоятеля и его родичей. Он получил отпор. Но не это главное. Он дал повод заподозрить себя в покушении на сестру императора. И все из-за глупой фанаберии, перебороть которую он, по-видимому, просто не мог.

* * *

Этот день тянулся и тянулся, и никак не мог закончится, хотя все уже устали от него и были бы рады, оставив позади, перейти в новый день, где уже не будет утреннего покушения, горящего человека, рушащегося с крыши дома вниз на улицу, и Настоятеля трижды проклятого Рогланского Коллегиума тоже не будет. Однако ничего не поделаешь, такова жизнь. Перелистывать страницы дней дано только, глядя назад. Двигаясь вперед, горизонта не достичь.

После семейки Саганов княгиню навестили еще несколько представителей высшей знати, а ближе к вечеру объявился принц Максимилиан, чтобы, как он изящно выразился "лично засвидетельствовать княгине и госпоже де Фиен свою неизменную дружескую симпатию", а также пригласить их в королевский дворец на завтрашний обед и лично передать подробности ведущегося расследования. Увы, передавать пока было нечего. "Подробности" были немногочисленны и ничего в этой истории, на самом деле, не проясняли. Как ни странно, стрелка удалось опознать, он был приезжим откуда-то с запада и жил на постоялом дворе. Обыск в его комнате, впрочем, ничего не дал, и на данный момент это было все, что удалось выяснить. Непонятно было даже то, откуда точно он приехал, но случилось это пять дней назад.

Принц пробыл во дворце Арнем почти полтора часа, развлекая дам историями из столичной жизни, и по впечатлениям Герды, смотрел на нее гораздо чаще, чем следовало, и с гораздо большим интересом, чем позволяли правила приличия. Впрочем, это был наследный принц, и никто из присутствующих не решился сделать ему замечание. Однако поведение Максимилиана явно разозлило графа де Валена и вызвало гнев ревности у княгини де Ла Тремуй. Саму же Герду занимал вопрос, узнал ее принц или нет? И, если все-таки узнал, то, как много других людей осведомлены о том, что дама де Фиен и эдле Маргерит ди Чента — одно и то же лицо? Она была так озабочена возможными осложнениями, связанными с ее весьма проблематичным прошлым, что даже не смогла получить должного удовольствия от фееричности момента. А случай и обстоятельства к этому более чем располагали, потому что, по всему выходило, что в нее влюблен наследный принц Эринора. Принц крови влюбился в "бедную сиротку", три года назад в буквальном смысле слова сбежавшую из этого города и этого королевства, а еще из почти затянувшейся на ее шее петли. Впрочем, волновалась она недолго. Ближе к ночи здравый смысл возобладал все-таки над "глупыми страхами" и "беспочвенными опасениями".