О бедном монахе замолвите слово

Большую часть телеги Свинья забрал с собой, и унесся куда-то дальше, беззаботный, гордый и яростный. Я был искренне счастлив за друга, и искренне восхищался его силе, его воле, его бескрайней жажде свободы!

Ванкси, у которой в руках лопнули поводья, успела ухватиться за вставшую дыбом одну из оглобель, оторвала ее, оседлала верхом и продолжила свой путь прямо, и ускакала вдаль, оглашая затихший лес воинственным кличем, сминая кусты и снося мелкий лесной подрост.

Этот старый Дао не выбирал путь, его несли извилистые дороги непростой судьбы. Не менее пяти чжан я пропахал рожей, врезался в гнилой пень и в нем застрял.

Лежать было хорошо.

Ни сил, ни желания что-то делать, хотя-бы вставать, я в себе не находил. Опавшая хвоя приятно покалывала мою кожу, чуть влажная земля холодила тело. Потревоженный лес постепенно успокаивался, и я все же перевернулся на спину.

Лежать было хорошо. Есть время драться, есть время путешествовать — должно быть и время отдохнуть.

Легкая и нежная, словно облачка утреннего тумана над рекой Чжуцзян, ко мне подъехала Ванкси. Остановилась рядом, и, исполненным небесной грации движением, прекрасная наездница перекинула свою длинную изящную ножку через так до сих пор и сжимаемую оглоблю. Собралась с силами, и таки разжала онемевшие пальцы: оглобля с явственными отпечатками ее тонких нежных пальчиков шлепнулась рядом со мной.

— Знаешь, братец Дао, — осипшим голоском поведала мне она. — Когда-нибудь я напишу книгу о своей жизни и путешествиях, в ней опишу и встречу с тобой. А главу про сегодняшнее я назову "Безумный Ли. Дорога ярости".

"... А попутчик мой, этот мошенник Дао Ли, еще в Синнане столь тягостно навязывавшийся сопровождать меня в путешествии, окончательно рехнулся. Каким-то, несомненно, жульническим путем выиграв состязание алхимиков в Цзегу, он оскорбил знатных людей, а некоторых участников заставил потерять лицо, но вместо того, чтобы тихо покинуть город, наслаждаясь победой и призом, он затеял драку в ресторане при гостинице. Проявляя разумную осторожность, эта юная госпожа поспешила покинуть разгромленный ресторан, дабы не дожидаться прибытия стражи, тем временем, проклятый Дао, учинив весь возможный беспорядок, проследовал за мной.

Но даже победа в столь малозначительном состязании, по-видимому, способна вскружить некоторым узкомыслящим людям голову, и по дороге к городским воротам он продолжал бесчинствовать! По пути им был ограблен знатный господин, мирно передвигавшийся в своем паланкине. Возможно, этот господин был преступником в прошлой жизни, иначе с чего бы ему так не повезло повстречаться с негодяем Ли?

Все чаще такие мысли посещают и меня. Должно быть, в прошлой жизни я совершила нечто ужасное, раз небеса наказали меня таким образом.

Избив спутников этого господина и его самого, он выкрал из его паланкина девушку. Судя по ципао из Ханьнаньского шелка, ее кольцам с рубинами, нефритовому браслету, серьгам в форме маленьких серебряных хризантем, подвеске из рубина в форме древней черепахи, серебряным шпилькам для волос (их мне, к сожалению, хорошо разглядеть не удалось), удачному, хотя и, на мой взгляд, несколько небрежному макияжу — девушка принадлежала к богатому и знатному семейству. Но разве может красота девы или знатность ее семейства остановить бесстыжего Дао, если он положил на кого-то глаз? Не проявляя никакого уважения, он похитил девушку, и тем более бесстыдными и оскорбительными были его злые намерения, ведь несчастную беззащитную пленницу этот негодяй поспешил обменять, и не на что-нибудь, а на телегу золотаря! Телега ему понадобилась для позорного бегства, ибо мужества этого жулика было недостаточно, чтобы остановиться и принять бой.

Преследователями оказались три прекрасных девицы, также, судя по одежде, принадлежащие к знатному роду, а также их сопровождающие. Возможно, этот Дао Ли успел оскорбить их ранее, а, может быть, они просто решили задержать дерзкого разбойника дабы пресечь его злодейства, но им не удалось, ведь этот мерзавец Ли совсем распоясался, принявшись метать в них содержимое телеги. Презрев любое достоинство и все воспитание благородных дев, они, вооружившись каким-то дрекольем, снова бросились в погоню, и лишь некоторое мастерство этой юной госпожи, умело управлявшей телегой, позволило нам от этой погони оторваться. Стоит ли упоминать о том, что в телегу, управляемую мной, оказалась запряжена огромная мохнатая лесная свинья, видимо, для пущего оскорбления как меня самой, так и всех, кто осмелится преследовать этого бесстыжего Дао Ли. И вот так, сея вокруг позор и унижение, мы и продолжили путешествие. Где это воплощение всех пороков исхитрилось добыть дикую свинью посреди города, и как потом смогло запрячь в телегу и заставить ее тащить, остается для меня загадкой..."

Из письма Чжоу Ванкси, 201 год от начала правления династии Юнь.

Архивы клана Чжоу.

Хоть хорошо было и приятно наслаждаться спокойствием и прохладой, но надо было вставать — учитель, чей голос не переставая зудел у меня в голове, вещал, что не время расслабляться.

— Сестрица Ванкси, — позвал я девушку, — Мне надо найти мою метлу. Пойдешь со мной?

Ванкси с ужасным лицом из-за боли везде, сидевшая на пне, свирепо убивала на себе комаров, представляя на их месте мое лицо, и на предложение романтической прогулки под сенью лесов отреагировала слегка нервно.

И, если опустить все оскорбления, брань, гадкие эпитеты и ругательства, то практически молча.

Девушка злобно поносила меня, не останавливаясь и не переводя дух, когда у нее закончились собственные запасы гадостей, она использовала то, чему успела нахвататься от меня на протяжении нашего с ней путешествия, а когда иссякло и это, она напряглась, и придумала новые ругательства, специально для меня. И отзвуки звонкого девичьего голоска доносились до меня все время, пока я занимался поисками, и улыбка умиления не сходила с лица этого старика.

"Еще пятьдесят чжан прямо, дальше найдешь по запаху", — координировал мои передвижения по лесу учитель, хоть, особой надобности в этом не было: буйный Свинья оставил за собой настоящую просеку в невысоком подросте, кое-где усеянную частями телеги и остатками ее груза.

"Теперь поверни налево", — продолжил старый Фанг. — "И посмотри на запад. Видишь эту кучу?".

— Вижу, учитель, — несколько обреченно в силу стойкого ощущения неизбежного отозвался я.

"Так вот, я в ней!!! Быстро доставай артефакт, поганый таракан, и прилежно очисти от того, что на нем налипло!".

— Конечно, конечно, учитель! Этот недостойный младший почистит!

"Хорошо, хорошо", — подозрительно быстро сменил гнев на милость учитель. — "А возьмись-ка за артефакт покрепче, ученик, этот старик хочет тебе кое-что сообщить!".

— Может, не надо? Этот ученик искренне признает свои ошибки и заблуждения, и смиренно просит его пощадиииииииииааааауууууоу...

Люди говорят, что трудности закаляют характер.

Скоро моим характером можно будет колоть дрова.

— Ли, ты где? — на мой заунывный вой, от которого разбежалась и попряталась по норам вся окрестная живность, приковыляла Ванкси.

— Я здесь, — подал я голос из ближайших кустов.

— А что ты там делаешь? — продолжила выяснять очевидное девушка.

— Я упал. И лежу.

— Ах, ты лежишь... Эта сестрица уже надеялась, что тебя волки съели, а ты лежишь, отдыхаешь, и вопишь гнусные песни?

Этот жалкий старик привык к побоям, оскорблениям и несправедливости. Тяжек путь этого несчастного бывшего монаха, усеян трудностями и испытаниями. Кто-то менее стойкий уже давно бы сдался, но не этот старый, согбенный, побитый, снова грязный и рваный но несгибаемый Дао Ли. Несть числа бедам позади, и еще больше их будет, но ничто не остановит этого старика в его восхождении в Небеса...

"А ну, поднимайся, даоист свинячий!", — не замедлил подбодрить меня учитель. — "Не время отдыхать. Этот старик кое-что почувствовал, что-то знакомое".

— Это лошадиное, учитель. Может быть, немного свиного, козьего и человеческого, но, в основном, лошадиное.

Учитель злобно заскрипел зубами.

"Повернись на северо-запад, и марш вперед. Мы выясним, что это такое, и попробуем забрать себе".

Чтобы убедить мою спутницу проследовать дальше в лес, вместо того, чтобы вернуться на дорогу, много времени не понадобилось, достаточно было показать на просеку, оставленную могучим Свиньей. Он, кстати, возвращаться не спешил. По ощущениям, доносившимся от него по узам духа, крови и Ци, он уже успокоился, обрел душевное равновесие, и, кажется, кого-то ел. Беспокоить его я не стал: учитель сообщил мне, что скоро Свинья снова нас покинет и вернется в мирок разлома, потому что мелкий еще, дескать, и не способен еще надолго оставаться в нашем мире.

"А когда вы, братья, окрепнете и станете сильнее, сможете оставаться вместе столько, сколько захотите".

И наша процессия двинулась в указанном направлении. Я оттирал метлу листьями и комками влажного мха, Ванкси хромала на обе ноги позади, и что-то бубнила себе под нос. Учитель непреклонно указывал нам путь к светлому (в его понимании) будущему. Идти пришлось довольно долго, зато и никаких трудностей в пути мы не испытали — ни болот, ни ветровала, лишь невысокий подрост. Я бы сказал даже, что раньше здесь была дорога, которой, правда, перестали пользоваться довольно давно: кое-где встречались остатки брусчатки, за которыми побрезговали вернуться жители окрестных поселений. Но вот впереди, сквозь просветы среди деревьев, показались очертания какого-то строения, по-видимому, и бывшего нашей целью. Вскоре мы приблизились к остаткам стены, над которыми поработало время и ударно потрудились местные жители: воротная арка пустовала, а сами ворота кто-то аккуратно снял и унес домой, стена же, сложенная из аккуратных ровных глиняных кирпичей кое-где оказалась разобрана почти до земли. И вот что меня несколько насторожило, так это брошенная возле ворот телега. Заднее правое колесо отвалилось и лежало рядышком, сквозь днище телеги пробивалась березка. Я подошел ближе и заглянул в нее: внутри, поросшие мхом, находились те же самые кирпичи из стены и насквозь ржавый заступ. Рядом с телегой обнаружились остатки мешков и парочка ржавых же кирок, с еще одним заступом. И вот это было совсем уж нехорошо: бросать инструмент без весомой причины никто бы не стал. Следов могучего духовного зверя, способного распугать команду мародеров, вокруг не наблюдалось, но они (звери) разные бывают; о возможной стычке с конкурентами ничего также не напоминало, да те и забрали бы ту же телегу и инструмент оставлять бы не стали. Но, в конце концов, то, что тут произошло, случилось довольно давно, и строить какие-то предположения было уже бесполезно.

— Ли! Смотри! — отвлек меня от размышлений возглас Ванкси.

Я оглянулся на нее — девушка обнаружила еще кое-что, а именно человеческие останки. Скелет, дочиста обглоданный мелким лесным зверьем и насекомыми, лежал неподалеку от телеги, и какой-то кустарничек, с ветвями, усеянными мелкими желтыми цветками, жизнерадостно прорастал сквозь грудную клетку бывшего бедолаги. Судя по остаткам одежды, скелет ранее принадлежал сильно небогатому горожанину или крестьянину из тех, кто слегка позажиточнее, и лежал он в по направлению, обратном тому, откуда мы прибыли, лицом вниз. Каких-то внешних повреждений на скелете не обнаружилось.

— Братец Ли, — потеребила меня за рукав рубахи девушка. — Может быть, не станем заходить внутрь? Посмотри лучше, это здание за забором, выглядит как-то жутковато. И вон там, посмотри, — она ткнула пальцем в направлении остатков стены. — Там, кажется, что-то написано.

Я пригляделся.

Ветра и дожди практически стерли надпись на уцелевшем куске стены, но различить ее еще было возможно.

— "Остановись, путник. Древнее зло овладело этим местом", — с трудом разобрала надпись Ванкси. — Нет, нам, определенно, не туда.

"Определенно, нам туда", — ну как же тут обойтись без старого Фанга?

— Наверное, нам все же стоит зайти? Отдохнем под крышей, хотя бы и такой, — ответил я нервничающей девушке.

— А как же Древнее Зло? — пискнула она.

— Древнее Зло мне не указ!

Не знаю никого из древних, кто был бы злее моего учителя, и нет никакого Зла древнее, чем то, что сидит у меня в метле.