Этим же вечером позвонил Ройзман и пригласил в свой офис.
— Это вы их так за царапину?
— И за неё тоже.
— А я ведь предупреждал Романа Николаевича насчёт вас. Жаль, не захотел слушать. Не будем говорить о нём плохо.
— Вы уже...
— Ну что вы, у нас столько на дорогах неумелых водителей, даже страшно становится выходить на улицу, а ваша собственность здесь. — он открыл сейф и достал помятую коробку. — Не хотите что-нибудь отдать?
— Да берите всё.
— Но здесь... — он сначала опешил, но потом быстро сориентировался. — Это уже оптовая поставка и сами понимаете — цена ниже.
— Согласен.
— Боже мой, я второй раз вас вижу и второй раз удивляюсь. Молодой человек...да, я знаю ваш возраст, но иначе не могу. Нельзя так относиться к величайшему изобретению человечества. Впрочем, у каждого свои тараканы. Половину я отдаю сейчас, остальную завтра в это же время. Хорошо? Отлично. — он с жалостью во взгляде наблюдал, как я распихиваю двенадцать пачек иностранной валюты по карманам пятнистой формы. Проводил до дверей и посоветовал принести завтра хотя бы пластиковый пакет.
Остальные два дня, отведённые Винсахом, прошли как на иголках. Я отвлёкся только на поездку за остатком суммы и превратился в человека, российского среднего класса, с 250 тысячами евро на руках. Покидал пачки в рюкзак и отправился навстречу надежде, что бог или кто он там на самом деле, выполнил своё обещание.
Глава 22. Новое тело
Винсах провёл меня в место, где материальными ощущались только плоскость пола и платформа с телами, всё остальное плыло, перемещалось и меняло форму.
— Это темпоральная камера. Здесь можно установить время с любым знаком, — пояснил он и, глядя на моё лицо, продолжил. — Сергей Сергеевич, давай без траурного выражения, кому, как не тебе известно, что главное не снаружи. Забирай тело и вдохни в него жизнь, а я сделаю всё остальное.
— Тебе легко говорить, с высоты своего положения.
— Ошибаешься, мой друг. Иногда бывает так, что никакого 'винсаха' рядом не оказывается. Иди, пора заняться делом и не забудь перед этим снять генератор.
Я бережно уложил тело на чёрный пол, мысленно перекрестился и, аккуратно сняв медальон, резко вдавил ладонь в его грудь. Через пару мгновений дрогнули веки и кожа начала наливаться чернотой, по её поверхности побежали золотистые змейки, формируя рисунок будущей защиты. Впервые обратил внимание, что сам процесс начинается изнутри, словно за молочным стеклом грозовой тучей набухает темнота. Оставалось только ждать и радоваться, что наш сын будет жить.
Он открыл глаза, непонимающе поморгал, видимо ничего не прояснилось, и тогда потёр их кулаками. Чтобы ребёнок не страдал, пришлось дёрнуть его за ногу и вынудить опустить взгляд. Судя по мимике губ, было произнесено слово 'батя'. Я поднялся и махнул рукой, приглашая за собой к ближайшему переходу — Артёму нужно немного адаптироваться перед возвращением домой.
Мы сидели на высокой скале, выдающейся большим уступом в океан. Снизу бил мощный прибой, но большое расстояние до воды скрадывало мерный шум.
— Как себя чувствуешь?
— Нормально вроде, — Артём с интересом разглядывал новое тело.
— Ничего не болит?
— Нет, — он прислушался к себе. — Чувствую какую-то лёгкость; хочется вскочить и рвануть куда-нибудь.
— Ну, так рвани, в чём дело?
— Куда? Одна вода и сплошной лес на берегу.
— Тогда просто сидим и наслаждаемся природой.
— Бать, а где моя одежда и почему я чёрный?
— Одежда запачкалась, когда ранили, а чёрный...так родители твои такие. Я вот ещё у матери спрошу, почему ты родился белый.
— Бать, ну хватит прикалываться, я серьёзно.
— Серьёзно так серьёзно — ранение было слишком тяжёлое, пришлось просить помощи у очень могущественного товарища. Он сделал новое тело и ты вновь родился, как семнадцать лет назад.
— Круто. А мама знает?
— Нет, но когда это произойдёт, нам так будет круто, что мало не покажется.
— А мы не скажем, будем молчать как партизаны.
— На себя посмотри — партизан африканский.
— Да-а-а, — Артём посмотрел на руки и пошевелил пальцами, — Пипец котятам.
— Сделаем следующее — я быстренько сгоняю домой и принесу одежду, а ты подождёшь у перехода, ну а потом...— я представил себе лица женщин, — потом будем терпеть и выслушивать, как не надо себя вести.
Девчонки, а никак иначе нельзя было назвать троих сереброволосых красавиц, сидящих в удобных плетёных креслах вокруг изящного столика на центральной ножке. Мы даже залюбовались такой картиной, но идиллия быстро закончилась. Первой гостей заметила Нарейса, она не вскочила, как обычно делала раньше, а степенно поднялась, придерживая уже заметную выпуклость под лёгким платьем. Она присмотрелась к Артёму и в испуге прикрыла рот рукой. Глядя на неё, заволновались и другие женщины. Мы поспешили навстречу, не желая усугублять ситуацию ещё больше. Ну а дальше, между потоками слёз, причитаний и обвинений мы получили сполна и по самое 'не могу' за своё безответственное поведение. Кроме как кивать и соглашаться — других вариантов не было. Когда все успокоились, Вера наконец спросила:
— Что же у вас там произошло?
— Произошло вот это. — я вывалил содержимое рюкзака на стол.
— Вот это да! — ахнула вся женская троица и даже Нарейса, в глаза не видевшая иностранной валюта.
— За такое и следов не найдут, — Татьяна потрясла пачкой банкнот. — Откуда взялось такое богатство?
— Да лучше бы ниоткуда, — я стал обратно складывать деньги. — Познакомили меня с одним 'хорошим человеком', оказавшимся последней сволочью, которому захотелось поиметь всё наше золото просто так и избавиться от ненужных владельцев. А вот партнёр его действительно разумный человек. Он разобрался с ситуацией и заплатил, получив немалую выгоду.
— Ух, я бы этому барраханас сердце вырвала и заставила жрать, пока в его подлом теле теплится жизнь. — Нарейса изобразила, как вбивает когтистые пальцы в грудь ненавистного злодея, покусившегося на жизнь её арахейо.
— Всё уже закончилось, и каждый получил своё. Некого больше рвать и метать.
— Жаль, очень жаль, — она воинственно зашипела и взмахнула скрюченными пальцами.
— На живот свой посмотри, — улыбнулась Вера воительнице и обняла Артёма, — Как ты, сынок?
— Мам, ну чего прямо как с маленьким, — смутился парень, пытаясь выскользнуть из крепких объятий матери.
— Дети всегда остаются детьми, — она ласково провела по его коротким волосам. — Хорошо, что мы ничего не знали. Я бы наверное от страха умерла, переживая за вас.
— Мам, а у меня кто будет, брат или сестрёнка?
— Сестрёнка, Тёмочка.
— Две сестрёнки, — подала голос Нарейса.
— Считайте лучше — три, — Рассмеялась Татьяна.
— Батя, а это выходит...— Артём ошарашено посмотрел на меня.
— Всякое бывает в жизни, сынок, — я смущённо кашлянул.
— Кобель, твой батя, — Вера наконец разжала объятия. — Но мы его любим и ценим.
Со стороны зала раздался мелодичный сигнал и приятный женский голос объявил:
— Просьба приготовиться к процедурам. Пожалуйста, не задерживайтесь.
— Вы нас не ждите, — Вера поправила воротник на моей куртке, — Каждый сеанс примерно две суток. Смотрите у меня, никуда больше не влезайте.
— Хорошо Веруш, постараемся. А ты подросла, — я заметил, что её макушка уже на уровне моих глаз.
— Стараемся, не век же дышать в пупок. Ну, всё, я пошла, ведите себя хорошо, — она шутливо погрозила пальцем и поцеловала в губы.
— Я красивая, мой арахейо? — Сменила Веру Нарейса.
— Очень, радость моя. Особенно в таком виде, — я осторожно погладил её живот.
— Значит, ты меня любишь?
— Конечно, я вас всех люблю.
— Значит мы будем делать это как можно чаще, — она подмигнула и тихонько захихикала.
К третьей женщине я подошёл сам, увидев её нерешительность.
— Не переживай, я тебя тоже люблю.
— Но не так как их, — Татьяна грустно кивнула головой в сторону ушедших подруг.
— У меня нет второй Спирали Миров и второй Земли. — шутливо ответил я.
— За стенами этой лечебницы тысячи других миров. Неужели не найдётся ни одного, где мы можем побыть одни? Кому я нужна в таком виде, кроме тебя? Ну, родиться дочь, а что дальше?
— Тебя недавно полковник искал. Просил сообщить, если что-нибудь узнаю.
— И как он?
— Переживает, ругает себя за глупость. Может ему что-то передать?
— Нет, не надо. Я всё равно не вернусь, даже если полковник и простит. Просто стыдно смотреть ему в глаза, а оправдываться не хочется, — она вздохнула и смахнула с глаз слезинки.
— Тебе пора, теперь зовут только тебя. И вот ещё что, — я крепко поцеловал её в губы, — я не только не убиваю матерей своих детей, но также не имею привычки бросать их.
— Тогда мне хочется повторить слова Нарейсы, — в голосе Татьяны почудилось большое облегчение. — Я красивая, мой арахейо? Кстати, кто это — арахейо?
— Демон, похищающий души. И ты очень красивая, даже лучше, чем была раньше. Иди, а то у них звонок сломается.
— Демон, похищающий души. Как она точно сказала, — тихо донеслось от уходящей женщины.
— Ну что, Артемий Сергеевич, здесь нам делать нечего, дома нас никто не ждёт, так что имеем полное право сходить налево, — я весело хлопнул сына по плечу.
— Бать, ты чего, — он вытаращил глаза, — тут и так скоро от ба...женщин не протолкнуться.
— Молодой ещё, отцу указывать. Мы на экскурсию идём, а не туда, куда ты подумал.
Мне торопиться было некуда, сыну тем более, и поэтому мы не спеша двигались к Дарино. Вернее двигался я, а Тёмка носился как угорелый от одной сферы к другой, наслаждаясь ощущением лёгкости и свободы. Я решил сделать небольшой крюк и заглянуть на 'курорт' учёных мужей. Показал сыну, где находится это место, и посоветовал не скакать как горный козёл, а аккуратно посмотреть, чем занимаются взрослые дяди — надеюсь, Артём понял мои жесты и подпрыгивания. Он тут же умчался, но довольно быстро вернулся, показывая руками, что там 'такое, что о-го-го'. Увидев моё непонимание этого самого 'о-го-го', лёг, изображая упавшее тело.
Недалеко от открытого прохода и правда находилось тело в плаще энергика, рядом лежала пустая оплетённая бутыль. Мы втащили труп на стоянку учёных и уложили на траве, окружавшей вытоптанную полянку. Кругом царил настоящий бардак — столы опрокинуты, посуда разбросана, а частью и разбита, лавки и стулья собраны вокруг вкопанного столба из сучкастого дерева. Обход близлежащей территории не дал ничего, кроме обрубленного каната на самодельном пирсе.
— Ты хорошо смотрел? Ничего не пропустил?
— Да, бать. Мне кажется, что мужики набухались и поехали на рыбалку, а там бензин кончился и...
— Сынок, нет здесь бензина.
— Ладно. Они набухались...и похоже утонули.
— Может и не утонули, — я смотрел на спокойный океан, но до горизонта не было видно ничего, что могло отвлечь взгляд.
Артём побродил по стоянке, попинал разный мусор и выдал следующее:
— Как минимум, сутки здесь никого не было. Остатки еды успели засохнуть.
— Странные тут дела творятся. Никак не складывается окружающее безобразие с образами зрелых, умных людей, — я даже почесал затылок.
Мы решили вынести тело несчастного обратно на территорию Спирали, так оно дольше сохранится, и поспешили к конечной цели.
В сарае никого не было, а входная дверь была закрыта изнутри. Я отодвинул засов и выглянул во двор — возле конюшни стояла запряжённая двуколка Андреса. Конюх любовно расчёсывал лошадиную гриву, получая в ответ благодарное пофыркивание. Услышав скрип петель, он даже не обернулся, лишь пробормотал что-то вроде 'сейчас опять пошлют' и, быстро нырнув за коляску, исчез в недрах своего рабочего места.
— Пойдём, — я махнул Артёму головой. — Не обращай внимания на поведение местных. Я раньше всегда маску одевал, но чего нет, того нет.
Мы вошли в холл, и в этот момент из дверей кухни появился управляющий, при виде нас он одной рукой схватился за сердце, а другой стал изображать защитные жесты.
— Грайс, Грайс, спокойно. Это я, мирс Мирош.
— А что это с вами, господин? — спросил он дрожащим голосом.
— Приболел немного в последнем путешествии.
— И ваш спутник тоже?
— И он...мы вместе были. Можешь не волноваться, болезнь не заразная.
— Ну, слава богам, а то я подумал, что демоны напали, — управляющий вздохнул облегчённо и стал извиняться. — Не подумайте ничего плохого, но прямо жуть какая-то...а точно не заразно?
— Грайс, ты считаешь, что я обманываю?
— Что вы господин, и в мыслях не было, — он подобострастно поклонился и тут...ба, знакомое конопатое лицо.
Лицо истошно завизжало, выкрикивая 'Это он! Это он!' и тут же схлопотало отеческую затрещину со словами 'Конечно он, дура. Господин Мирош приехали'. Грайс извинился за 'неотёсанную деревенщину' и втолкнул девчонку обратно на кухню.
— Как тебе аборигены, сынок?
— Блин, я чуть не оглох, — он поковырял пальцем в ухе. — А там что?
Из-за дверей малой столовой послышался возбуждённый разговор.
— Ваш сын, мирса Эйнара, самый настоящий трус! Да я лучше выйду замуж за кого угодно...
В этот момент Артём потянул дверную ручку, створка распахнулась и...
— ...например за Сергиса, он хоть и демон, зато не чета некоторым! — с этими словами Анита ухватила обеими руками Тёмку за ворот, дёрнула на себя и впилась в его губы.
— Вообще-то Сергис — это я, — мой голос из-за спины сына заставил девушку отскочить и привёл её в полную растерянность.
— А он, кто? — жалобный голос Аниты несколько разрядил обстановку.
— Мой сын, Артемий. Добрый день Эйнара, Андрес, Анита. Как погляжу, вы тут весело время проводите, — я подмигнул девушке.
— Очень весело, — досадливо заметила Эйнара. — Ещё не успели провести обряд, а уже ругаются.
— Не будет никакого обряда, — мрачно буркнул хмурый Андрес.
— Да, не будет, потому что кое-кто...— взвилась девушка.
— Может нам расскажут, в чём дело, если не секрет? — перебил я её.
— Присаживайтесь, Сергис...и вы тоже, молодой человек, — Эйнара показала на диван, рядом с собой, — Секрета, здесь, нет никакого, просто родители Аниты больше не желают рассматривать нашего сына в качестве нового родственника.
— Трудный случай. А может нам похитить молодую невесту, да по-тихому провести бракосочетанию, а? Как вы на это смотрите, будущая мирса Деранго?
— Сергис, ты молодец. А когда будете меня похищать? Видишь Андрес, как надо действовать. А что мне взять с собой? Где мы будем прятаться? — затараторила 'потенциальная жертва'.
— Глупости, я вам запрещаю даже об этом думать, — заволновалась Эйнара. — Сергис, вы же взрослый человек и должны понимать, что тут тогда поднимется. Нас обвинят в сговоре с демонами. Нет, нет и ещё раз нет.
— Жаль. Такой хороший план и коту под хвост.
Анита прыснула со смеху и даже мрачный молодой человек чуть-чуть улыбнулся. Артём сидел молча и только таращился на девушку, ничего не понимая в иностранных речах. Эйнара видимо решила, что хватит сотрясать впустую воздух, и отправила сына проводить подружку.