Король всегда присутствовал на казнях. Сидел в особой ложе со своей семьёй и свитой. Народ, до которого уже дошли слухи из других городов, уже не требовал предать ведьм огню, но и на открытое восстание против инквизиторов ещё не решился. Видимо, опасаясь чего-то подобного, стражи было больше обычного.

Начало шоу было как и везде. Мы дождались, когда главный инквизитор выйдет вперёд с обвинительной речью, и здесь я спустился с небес. Надо отдать должное, инквизиторы уже начали быстрее оправляться от шока, вызванного моим появлением. Главный даже запасся святой водой и здоровенным распятьем. Плеснув на меня водой, он выставил распятье перед собой как щит. Я подошёл к нему взял из его рук пузырёк со святой водой и выпил её, а затем выхватил из его рук распятье, которое сразу охватило пламя.

— В твоих руках святая вода теряет свою силу и распятье тебя не защитит, потому что ты МОЙ! Твоя душа уже давно принадлежит мне. Ты продал её мне, ...разве забыл? ...И ты, и ты, — я указывал на инквизиторов, делающихся от этих слов белыми как полотно.

Одно дело, когда кто-то говорит, что ты продал душу дьяволу и совсем другое, когда заявляется сам дьявол и заявляет это публично.

— Все инквизиторы продали мне свои души и все те, кто им помогает, тоже мои рабы.

Я оглядел притихшую толпу. То-то будет весело доносчикам сегодня ночью. Я повернулся к королю и посмотрел на него. Он вздрогнул от моего взгляда, но с места не двинулся.

— Наместник бога на земле, ...король, — с иронией сказал я. — Да знаешь ли ты, что мои слуги сожгли твою дочь на костре, как ведьму? Она сбежала от графа и искала помощи, но я сделал всё так, чтобы на неё донесли, и она попала в руки моих верных слуг. Она бедняжка долго мучалась перед смертью — и я разразился дьявольским хохотом. — Ну что, может, призовёшь на меня справедливую кару господню. Посмотрим, ...насколько ты праведен.

Король не был уверен в своей праведности и испытывать её не решился. Видать, за ним грехов было не меньше, чем за обычным человеком.

— Я призову на тебя гнев господень за все деяния твои! — раздался детский голосок с неба.

Паря в белоснежных одеждах, развевающихся на ветру, окружённая сиянием, с нимбом над головой, с неба спускалась Инесса. Лучшей кандидатуры на роль ангела не было во всём мире. Народ знал о её трагической кончине и то, что она ещё была ребёнком, только помогало её образу. Так что никто не удивился, что она стала ангелом и явилась защитить свой народ в минуту опасности.

Она простёрла перед собой руку и произнесла:

— Именем господа нашего, Иисуса Христа, изгоняю тебя и слуг твоих из нашего мира.

Инквизиторы вспыхнули и в мановение ока сгорели, а я, с проклятьями и угрозами, улетел.

Толпа с благоговейным трепетом смотрела на явление им ангела. А Инесса призвала их свято верить в писание, быть мудрыми и милосердными к тем, кто не разделяет их веру, ибо святое писание учит не только смирению, но и терпимости. Свято следовать десяти заповедям и не позволять слугам дьявола бесчинствовать на их земле. Напоследок Инесса вынула из одежд конверт и, протянув руку, отпустила его. Конверт плавно, словно листок, опустился в руки королю.

— Отец мой, это моё последнее письмо к тебе. И знай, я всегда тебя любила и буду любить, — с лёгким поклоном сказала она.

Инесса повернулась к жителям города.

— А вам жители города я дарую свою защиту и в знак этого преподношу вам свой покров, — с этими словами она сняла покров со своей головы, и он так же медленно опустился в руки кардинала, восседавшего рядом с королём. После этого она вознеслась на небеса. Народ, при её появлении упавший на колени, вознёс дружную молитву.

Кардинал, до которого, наконец, дошли новости об участи доминиканцев, поднял покрывало над головой и произнёс пламенную речь о вере и явлённом им чуде. На скорую руку был организован праздник и народные гуляния по такому случаю. Реликвию со всеми почестями перенесли в главный храм города, где и водрузили на самом почётном месте. Полагаю, доселе, церковники никогда ещё так свято не верили в истинность реликвии, как сейчас. А какие сборы они получили за последующее время, боюсь даже представить, цифра, наверняка, астрономическая. А пока народ ликовал, римско-католическая церковь была в замешательстве. Шутка ли, один из их орденов обвинили в пособничестве с дьяволом. И мало того, что обвинили; в отдельно взятом государстве за месяц уничтожили всех, от простых служителей, до главы. И ладно бы в этом были повинны люди, так ведь нет, все в один голос уверяли, что своими глазами видели, как их покарал Господь, испепелив на месте. А под конец, явление ангела в столице, ...это уже не лезло ни в какие ворота.

* * *

Глава ордена Скорпиона, Томео Кусанаги, сидел за столом и изучал, уже неизвестно какой по счёту, отчёт. Здесь были письма, описания очевидцев и даже искусные зарисовки мест, собранные его агентами. Он встал со стула и подошёл к окну. По небу тянулся журавлиный клин. "Домой летят", — подумал Томео. Он покачивался с носков на пятки, разминая затёкшие ноги. Затем он открыл окно, и свежий весенний воздух ворвался в комнату, зашелестел бумагами на столе, качнул портьеры. То, что произошло в Ангелии, Томео не нравилось. Не нравилось тем, что он никак не мог понять, какая сила стоит за всем этим. Вся картина божественных явлений была полна загадок и странностей. Подумать только, всего за один месяц по всей стране уничтожили всех доминиканцев. Ангелия, и без того являющаяся на мировой арене не последней страной, стремительно набирала политический и религиозный вес. Эшбери уже стал привлекать толпы паломников, спешащих посмотреть на святую реликвию и на то место, где было явление ангела. Всё это конечно хорошо для церкви, её влияние в Ангелии сейчас было крепко как никогда, но ...вместе с тем, не было и лучшего момента, чтобы объявить крестовый поход против слуг дьявола и вторгнуться в Европу. Ангелия была островным государством, и от остальной Европы её отделял только пролив. Но флот и армия у этой страны были значительные. А на волне религиозности все жители как один поднимутся на эту волну и будут биться до последнего. И не факт, что в Европе им окажут большое сопротивление. Уже сейчас во многих королевствах начались смуты и восстания. Пока только стихийные, но ещё чуть-чуть и это может охватить всю Европу. И ведь у ордена с королём Ангелии, как назло, плохие отношения. И понадобилось этому дураку Ювану красть принцессу. Захотел вытребовать приданое побольше, будто король мало давал. А его смерть, причины и обстоятельства которой до сих пор так и не выяснены. Всё это наводило на тревожные мысли. Та же переписка с принцессой. Если всё это было организовано королем, то у него великолепная агентура. Им так и не удалось ни одного, ни выследить, ни поймать.

Томео подошёл к столу и взял в руки серебряный колокольчик. По комнате разнесся хрустальный звон. Через минуту дверь открылась, и вошёл статный молодой человек. Его лицо было неприветливым, а холодный взгляд голубых, как морская вода, глаз был колючим. Он был красив, но его красота была немного пугающей. Он ничего не сказал, а просто встал у двери.

— Кеншин, готовь отряд Ястребов, мы едем в Ангелию, — сказал Томео.

Кеншин кивнул и, прикрыв за собой дверь, вышел из комнаты. Кеншин уже пять лет был правой рукой Томео. За это время они успели побывать в разных землях и переделках. Их отношения уже давно шагнули за грань отношений господина и слуги. Они были друзьями. Но Кеншин никогда не злоупотреблял этой дружбой, и Томео ценил это не меньше, чем саму дружбу.

Сам Томео был среднего роста, на полголовы ниже Кеншина, и на пять лет его моложе. Внешне он был совершенно другим, нежели Кеншин. Его лицо было всегда приветливым и улыбчивым. Даже глаза всегда улыбались, и поэтому не всегда было можно понять, когда он шутит, а когда говорит серьёзно. Сам он был подвижным и юрким как хорёк. Но люди его боялись. Боялись его не только из-за той власти, которой он обладал. У него был пронизывающий взгляд. Когда он смотрел, казалось, он знает о вас всё, даже то, чего вы сами о себе не знаете. Томео легко жертвовал людьми, если это могло быстрее привести его к цели, другое дело, что он старался избегать ненужных жертв. К своим тридцати пяти годам, достигнув самого высокого поста в ордене, он уже нажил себе немало и друзей, и врагов.

Спустя два часа, без стука в комнату вошёл Кеншин.

— Всё готово, — коротко сказал он.

Кеншин был немногословен, и то, что он обратился к Томео, опустив все титулы, тоже было его небольшой привилегией. Томео вообще любил информативность в сообщениях, и поэтому с полным титулом к нему обращались только на официальных приёмах; во всё другое время он предпочитал, чтобы к нему обращались как к простому магистру. Это и экономило время, и не убирало субординацию.

— Хорошо, — кивнув, ответил Томео.

* * *

Дом Зеена встретил меня теплом и запахом пирогов. Его жена всегда пекла изумительные пироги.

— Варен! — радостно воскликнул Зеен.

Мы пожали друг другу руки и прошли в гостиную. Там я удобно расположился в кресле, пока расторопная служанка накрывала нам чайный стол. Зеен расположился в кресле напротив.

— Так зашёл или по делу? — спросил Зеен.

— И так, и по делу, — ответил я. — Вот ещё один заказ на дом. Всё, как всегда.

Зеен посмотрел на план будущего дома.

— Ого, с размахом, — подметил он. — Сделаем.

— Сроками не ограничиваю, но, сам знаешь, чем быстрее — тем лучше. И ещё одно, присмотри мне дом в городе. Небольшой и в удобном районе. Желательно, с небольшим садиком.

— Решил в город перебраться? Надоела сельская жизнь? — поинтересовался Зеен.

— Нет, просто надоело останавливаться в гостинице каждый раз, когда я задерживаюсь в городе.

— Останавливался бы у меня, — предложил Зеен.

— Не хочу тебя стеснять. У тебя семья, дети. Да и я иногда в городе не один бываю, сам понимаешь...

Зеен развёл руками в знак того, что всё понял.

— Как Альберт? — спросил я.

— Пишет, что обустроился. Подыскал парочку хороших цехов и уже начал налаживать производство. Он толковый мужик, быстро освоится в Таранте.

— Не сомневаюсь. Кого он здесь вместо себя оставил?

— Своего сына. Тот как раз остепенился и женился. Толковый парень, я по просьбе Альберта присматриваю за ним.

— Тоже правильно.

За эту зиму мы с Зееном стали друзьями. Он был приятным и умным собеседником, мне всегда нравилась его деловая хватка. Я ещё немного посидел у Зеена, выпил чаю с пирогами и ушёл.

Пройдя на пристань, я посмотрел на отчаливающий пароход. На его борту красовалась надпись "Цесис", второй такой пароход — "Тарант" должен был в это же самое время отчаливать от пристани Таранта. Это были два самых быстрых и современных корабля на всей планете. Я вспомнил всё, что вообще знал о кораблях, а знал я немало, и воплотил это в чертежах. Этой весной со стапелей Таранта сошло два моих творения. Паровые турбины и усовершенствованные гребные винты, позволяли им покрывать за три дня то расстояние, которое другие пароходы проходили за пять. И это было не единственное, что их выделяло. Всё, что я смог вспомнить, от водонепроницаемых переборок, до управления судном, я воплотил в этих пароходах. Это был мой пилотный проект. Пока ещё суда себя не окупили, но скорость, с какой они завоевали популярность на реке, предполагала, что уже к середине года затраты окупятся. Захоти, я бы мог, взвинтив цены, вернуть вложенные деньги гораздо раньше, но я запретил капитанам поднимать цены выше, чем на пятнадцать процентов. Других перевозчиков тоже надо было уважать, а уже одно то, что я перехватил перевозку почты, гарантировало, что мои корабли в любом случае будут приносить доход. Так что будем брать скоростью и грузоподъёмностью. Мои суда и так были самыми большими на реке.

* * *

От замка ордена до ближайшего портового города было четыре дня пути. И это несмотря на то, что у них был самый современный паровоз и зелёный свет по всему маршруту. Но Томео нравилось путешествовать по железной дороге. Это было лучше, чем на лошади. Лошадей он не любил, и они платили ему тем же. Своего рода взаимная неприязнь. Совсем другое дело техника. Здесь всё было понятно и логично. Паровоз не станет брыкаться, как норовистая лошадь, и не будет вытворять что угодно, если у него нет настроения. Техника понятна и закономерна. Она подчиняется строгим правилам. Технику Томео любил и уважал.

— Знаешь, что мне во всём этом непонятно? — спросил Томео.

Кеншин, дремавший в соседнем кресле, открыл глаза. Больше он ничем не выразил своего внимания.

— Все очевидцы описывают одного и того же магистра нашего ордена, за исключением одного города.

— Я проверил, магистра, подходящего под это описание, в нашем ордене нет, — ответил Кеншин.

Томео согласно кивнул головой, это он уже знал. Данное расследование провели сразу же по его прямому указанию. Он лично переговорил с теми немногими членами ордена, которые оказались очевидцами происходивших чудес. Они заверили, что никогда ранее не встречали этого магистра, а учитывая его высокий ранг, это было весьма странно. Таких людей в ордене было не так уж и много.

— Кто она такая, это второй вопрос, но как она могла в один и тот же день быть в разных городах, разделённых не одним днём пути. Причем разница во времени её появления была не больше нескольких часов.

Кеншин пожал плечами.

— Что насчёт письма, которое ангел отдал королю? — спросил Томео.

— Ни достать, ни даже скопировать не удалось. Никто даже не знает, куда оно делось. Но на следующий день король издал указ о снижении налогов и закон, по которому все принцессы могут выходить замуж, за кого пожелают. Говорят, что это он сделал в память о своей дочери, которую хотел насильно выдать замуж. Ещё он велел соорудить на том месте, где было явление, храм в её честь, куда потом перенесут святыню. На это уже пошли все собранные от паломников деньги.

— Храм это хорошо. ...Уж лучше на храм, чем на войну, — заметил Томео.

— Военных приготовлений наши агенты не заметили, — сказал Кеншин.

— Самое обидное, что ему особо готовиться не нужно. Если всё правильно поставить, то в Европе он наберёт армию быстрее, чем даже вооружит всех своих крестьян, — печально заметил Томео.

Кеншин кивнул головой в знак согласия. Он лично собирал все данные по Европе и знал, что там сейчас творится.

— Первым делом навестим короля и посмотрим святыню. Заодно прощупаем почву. И постарайся достать письмо, — попросил Томео.

Кеншин кивнул в знак согласия и спросил:

— А потом куда?

— Если есть закономерность, а в этой закономерности есть исключения, значит, с них и надо начать. Тем более что есть только два города, где не появлялась эта загадочная дама, — ответил Томео.

* * *

Начало весны прошло в суматошных мотаниях по всей стране, но меня это не печалило. В ней нет ничего привлекательного, только изобилие воды и грязи. Зато сейчас, когда грязь высохла, а лужайки зазеленели и вся природа бросилась в бешенное цветение, стало красиво. Купив с десяток саженцев в городе, я рассадил их вдоль ограды. Они обязательно приживутся, у меня всегда была лёгкая рука на растения, а позже, когда они вырастут в деревья, они будут красиво цвести и по осени принесут плоды. Ближе к дому я посадил вишню и сливу, далее — несколько яблонь и алычу. Сажал без всякого порядка, просто там, где мне казалось, этому дереву понравится.