Кайа. История про одолженную жизнь (том Первый)

Примерно через полчаса в подсобку вошли два человека. На этот раз это были те голубушки, которых я, собственно, и ждал.

— Одна лампочка перегорела! — услышал я недовольный голос Татьяны, — надо сказать, чтобы заменили!

— Бог с ней с лампочкой, — возбужденно прошептала Художница, закрыв на ключ дверь и бросив на пол свою сумку, она подлетела к Главе, сообщив той, — я больше не могу ждать!

После чего, я наблюдал, и записывал на камеру видеофона, совершенно великолепную сценку поцелуя двух старшеклассниц!

Настоящих старшеклассниц, а не каких-то там теток "за 30", нацепивших на себя школьную форму, как это обычно бывает в фильмах "для взрослых".

Сценка с поцелуем, как и все хорошее, закончилась довольно быстро, а девчонки, говоря при этом друг другу разные глупости, которые обычно говорят влюбленные, торопливо снимали с себя форму и белье, просто скидывая их на пол.

Как-то слишком уж торопятся, эх, молодежь!

Ну, в общем, на этом можно было и закончить запись происходящего, ибо цели своей я уже достиг, но, мне хотелось заполучить полную, "режиссерскую" версию.

Вновь случилась коротенькая сценка с поцелуем, на сей раз "обнаженка", после чего Художница оказалась на матах, откинувшись на спину, а голова Татьяны, очень скоро, заняла место между бедер ее подруги.

А вот эта сценка продолжалась долго, минут, наверное, сорок!

Вообще-то, я совсем не любитель подглядывать за чужим сексом и уж тем более про секс рассказывать, ибо считаю, что в этом деле, как в спорте — главное участие!

Но эти две юные особы сумели меня удивить.

Женщин у меня, в прошлой жизни, было не очень много, но и не очень мало. Хотя, конечно, я бы предпочел иметь ровно одну — супругу, но, увы и ах, не сложилось.

Как бы там ни было, барышни мои, в основном, были "тихими", так что я считал, что все эти "спецэффекты" — это, в основном, фишка порно.

Но эти двое доказали мне обратное. Художница создавала такие "спецэффекты", с метаниями по мату, что я реально опасался, что кто-то может ее услышать, выломать дверь и застать тут двух талантливых "актрис" и одного, не менее талантливого, "оператора".

Увидел я также еще одну интересную штуку — выражение лица художницы, которое было у нее в определенный миг. Выражение абсолютного экстаза, которого только может достигнуть человеческое существо. Я ни разу не видел такого выражения лица ни у одной из своих партнерш, и это меня сильно огорчило, так как внезапно выяснилось, что шестнадцатилетняя школьница своей партнерше может "доставить" гораздо сильнее, чем я.

Я вспомнил картины, из тех, что я видел, написанные этой Художницей и принялся размышлять о постороннем, о том, как сильно повлияла на ее творчество любовная связь с Татьяной.

Эти двое совершенно точно давно вместе и прекрасно знают друг друга. Во всех смыслах.

Наблюдая за ними, у меня возникли противоречивые чувства. Дикое возбуждение и сильнейшее отвращение.

Мои размышления прервало то, что у Художницы от того, что творила "наша Таня", начались натуральные конвульсии, так что я испугался, что у нее случился приступ эпилепсии.

А барышни с эпилепсией — это отдельный мой кошмар.

Однажды, когда я был еще "прекрасным юношей", во всех смыслах, довелось мне встречаться с одной милой барышней. И вот, в один погожий вечерок, я заехал к ней домой, сообщив ее маме, что мы сейчас будем "курсач готовить". Барышня эта, как внезапно выяснилось, страдала периодически эпилептическими припадками, но сообщить своему партнеру, то есть мне, об этом, она не посчитала нужным. И вот, когда "работа над курсачом" была в "наивысшей точке", у нее случился очередной приступ. И мало того, что я получил в своих объятиях тело, бьющееся в диких судорогах, с фиолетовыми губами и закатившимися глазами. Это было только полбеды. Меньшая из половинок, так сказать. Другая же "половинка" случилась из-за того, что у нее, вероятнее всего, вследствие припадка, что-то "закоротило", из-за чего, свело кое-какие мышцы. И мое "кое-что", застряло у нее "кое-где", намертво. И никакие мои попытки освободить свое "достоинство", успехом не увенчались.

К моему несчастью, в то время мобильные телефоны были еще слабо распространены в России и у нас, "бедных студентов", их не было, так что, мне пришлось орать на всю квартиру, чтобы ее мама вызвала "скорую".

А когда та примчалась на мои вопли...уверен, ту сцену, что открылась ее взору, она не забыла до самой смерти. И хорошо еще, что это был не ее папа.

Барышню эту, я больше ни разу не видел.

Как бы там ни было, но никакого приступа у Художницы не было, просто ей было "очень хорошо", настолько "хорошо", что она попыталась отползти от "нашей Тани", но та не позволила ей этого, так что Художница лишь забавно сучила ножками о мат.

Некоторое время спустя, они поменялись ролями, и после этого, ничего особенно интересного и поучительного не происходило, Глава просто лежала бревном, прикусив руку. Молча.

По сравнению с той феерией, что устроила Художница, "серия" про Главу "Совета Старшеклассниц" была довольно скучной.

Тоже мне, блин, блюстительница морали нашлась. Но, хоть это и прозвучит пошло, "наша Таня" языком умеет работать во всех смыслах.

После того как все закончилось, они стерли следы своей "деятельности" с мата, "попшилкали" каким-то дезодорантом и начали одеваться. Вернее, Таня одела свою Художницу, как служанка — госпожу, а затем оделась сама, после чего, они покинули подсобку.

Минут десять спустя, вся взъерошенная, из-под накрытого брезентом снаряда выползла Кайа, которая размяв затекшие конечности, уселась посреди подсобки, и приступила к просмотру "отснятого материла".

А "кино", доложу я вам, вышло просто первоклассное! Не чета тому, что можно найти на всем известных сайтах "для взрослых".

Ракурс, с которого я снимал, делал "кино" не откровенно порнушным, а скорее, откровенной эротикой, при этом "материал" был такого качества, что если в этом мире есть, фигурально выражаясь, "Оскар" для фильмов подобного жанра, то мы, все трое, получили бы их целый мешок, в разных номинациях. Это вам не коммерческая продукция, тут любовь была по-настоящему.

На "вручение", само собой, я бы не явился, по понятным причинам.

Вернулся в свою комнату я в отличном настроении, однако очень скоро мне его испортили.

Во-первых, Яна и другие девчонки — соседки по общежитию, радостно поздравляли меня...с четвертым местом на олимпиаде по физике. Вместо 40 баллов, я набрал лишь 36.

Скорее всего, из-за сегодняшней рассеянности я не внимательно прочитал задание и поэтому допустил ошибку. Ладно, в конце-концов, я один из пяти набравших максимальное количество баллов, а стало быть, и один из победителей. В чем именно был мой косяк, узнаю завтра.

Во-вторых, внезапно выяснилось, что мой план не может быть реализован. Более того, видео, что я снял, стало просто-напросто смертельно опасно. Для меня.

Все дело в том, что перед тем, как начать шантажировать эту парочку, я, естественно, решил узнать подробно, что за Семьи стоят за ними.

И если за спиной Главы "Совета Старшеклассниц" никого серьезного не стояло, она дочь всего лишь незначительного провинциального офицера, то про Художницу сказать такое было невозможно.

Сами родители Художницы, также были неопасными для меня людьми, чего нельзя было сказать о ее родном дядюшке.

Дядюшка этот, как я выяснил, получил от Государя дворянский титул "За Заслуги", помимо этого он был одним из тех, кого называют "высшим военным командованием".

Детей своих, как мне удалось выяснить, у него не было, так что, судя по многочисленным совместным фотографиям дяди с племянницей, которые я обнаружил в виртуальном дневнике Художницы, всю свою нерастраченную любовь он дарил ей, и которую, по всей видимости, обожал больше всего на свете.

И если эта Художница вдруг узнает, а Таня ей запросто может рассказать, что ее любимую шантажируют, то ее действия могут быть абсолютно непредсказуемыми.

Вплоть до того, что она пожалуется "дядюшке", а тот, если потребует мою печень, то моя Семейка спросит лишь о том, как сильно она должна быть прожарена.

Или, как вариант, я до конца дней, ее или своих, заполучу смертельного врага, очень влиятельного, что не многим лучше.

Короче говоря, "вариант А", с шантажом, я исключаю, как неприемлемо рискованный.

А "вариант Б"...про это я даже думать не хочу. Это публикация отснятого видео в Виртуальной Сети.

Если я так сделаю, то это означает, что я стану натуральным подонком, а быть таковым мне не хочется, от слова совсем.

Публикация этого видео, учитывая местные нравы, означает, с большой долей вероятности, что репутации, а стало быть, вообще всему, этих девиц придет полный абзац. Совсем полный.

И если, с Главой "Совета", я, фигурально выражаясь, "на ножах", что хоть как-то может оправдать такой мой поступок, то Художница мне ничего плохого не сделала.

И даже если Татьяну выгонят из Пансиона, это отнюдь не означает, что меня автоматически пустят на городскую олимпиаду.

Для того чтобы я попал-таки туда, избавившись от Татьяны, должно совпасть несколько условий, плюс, мне банально должно повезти.

И то, я попаду лишь на городскую по физике, ибо мимо математической я уже так и так пролетаю, просто не хватит времени, из-за технических сложностей, которые я должен буду преодолеть для реализации "Плана Б".

В Империи были не в курсе того, что Виртуальная Сеть должна быть свободной и анонимной. В нее пускали "по паспорту". Все устройства, которые даже теоретически могли иметь выход в Сеть, регистрировались при покупке на имя хозяина.

Каждый адаптер, для подключения к Виртуальной Сети такого устройства, имел аналог MAC-адреса, изменить который не представлялось возможным или во всяком случае, я пока еще не знаю, как.

Но выход я все же нашел, теоретически по крайней мере, в виде "виртуального" сетевого адаптера, который бы использовал физический адаптер, как "точку доступа", в результате чего, оборудование на "той стороне", видело бы адрес именно "виртуального" адаптера, а не физического.

Это очень непросто реализовать, особенно в условиях жесткого ограничения по времени, но реально.

Конечно, у Семьи наверняка есть устройства с "левой" регистрацией, но если я попрошу одно из таких, то, само собой возникнет резонный вопрос: "а нафига?", и если я на него отвечу как есть...то даже думать не хочу, о том, что со мной может быть. А какую-то ложь скормить — вряд ли получится.

Плюс к этому, как я заметил на примере Сети Пансиона, что просто так, абы кого, она во Всемирную Сеть не пускает, только тех, чьи устройства разрешены администратором.

В обычной же, "домашней" сети, этим вряд ли кто-то будет заморачиваться. Не заморачивались же, домашние "админы", в моей прошлой жизни, подобными настройками своих роутеров, так почему должны тут? Там, по идее, должны пускать в Сеть всех, у кого есть "ключ" к роутеру.

Но в пансионе развернута Сеть военного образца, правда "на последней миле", со стороны Сети Пансиона, стоит какое-то "гибридное" оборудование, позволяющее получить "гражданским" устройствам воспитанниц, использующим "гражданский" же метод шифрование, доступ к Сети.

Далее уже использовался метод шифрования военного образца, гораздо более сложный, нежели "гражданский". И, стало быть, требующий существенно больших временных затрат для того, чтобы его "расколоть".

И, само собой, даже если бы я решил проблему с "военным" шифрованием в срок, то использовать бы это не стал — нельзя "гадить дома".

Когда и если дядюшка Художницы, с диким воем, будет разыскивать тех, кто причастен к сливу кино, где его племянница играет одну из главных ролей, то пусть делает это подальше от Пансиона.

И плюс, конечно, мне нужен будет "брутфорс", чтобы получить доступ к роутеру, а стало быть и к списку тех, кто к нему до этого к нему подключался. С целью "мимикрировать". Тут у всех подобных устройств ведется "журнал подключений".

Конечно же, компетентные органы, когда и если будет проводиться расследование, обнаружат, что подключалось "нелегальное устройство", но они потеряют некоторое количество времени, на то, чтобы вытрясти душу из того бедолаги, которому или которой "повезет" и я воспользуюсь "адресом" его (ее) устройства.

В данном случае, чем технически сложнее, тем лучше, ибо когда до меня доберется расследование, а оно доберется, потому как я один из тех, как это всем в Пансионе известно, у кого был конфликт в Главой "Совета Старшеклассниц", и заодно, одной из главных героинь "картины", следователям было бы очевидно, что лично я устроить чего-то подобное просто не смогу. И доказательств они у меня не найдут никаких. Могут, конечно, предположить, что мне с этим помогла моя Семья...но с этой печалью Семья как-нибудь уж справится, я думаю. Я то что? Я просто "маленькая лошадка"...в смысле, просто четырнадцатилетняя девочка и все что я могу — это наябедничать Семье.

Короче говоря, времени мало — работы много. Искренне надеюсь, что мне удастся полюбовно договориться с Татьяной и никакой "План Б", не пригодится.

Но способ анонимной передачи информации и подключения к Сети — это то, что мне в любом случае необходимо.

На следующий день. Завтрак. Столовка.

Стою, жду, когда тетенька-повар лет 40, наложит в мою тарелку кашу, сдобрив ее порядочным куском масла.

— Вот кашка, — сказала она, ласково мне улыбаясь и ставя на мой поднос тарелку, — приятного аппе...

Она запнулась, недоговорив фразу, и уставилась с широко раскрытыми глазами, на что-то позади меня.

Я хотел обернуться и посмотреть, что там происходит, но не успел, кто-то сильно толкнул меня в бок и я отлетел в сторону, ударившись головой о полку, где стояли тарелки с пирожками.

И потерял сознание.

Два дня спустя. Раннее утро. Погода стоит пасмурная, моросит легкий дождик.

На моей голове — повязка, закрывающая здоровенную шишку, а на руке, как и у всех остальных воспитанниц и сотрудников Пансиона — черная траурная лента.

Перед строем воспитанниц стоял открытый гроб, в котором лежала молодая девушка, облаченная в свадебное платье.

Одна из воспитанниц пансиона.

Одна из моих соседок по комнате.

— Сегодня, — начала Директриса срывающимся голосом, обращаясь к безмолвным рядам, многие из стоящих в которых, только лишь тихо всхлипывали, — мы собрались здесь вместе, чтобы проводить в последний путь нашу сестру, Михайло Мари...

Глава 20

За два дня до. Потерял сознание я ненадолго, по моим ощущениям минут на пять, не более.

Голова, после того, как вернулось сознание, болела зверски. Ощупав ее, обнаружил здоровенную шишку, но, слава Богу, вроде цела.

Какие-то старшеклассницы из "особых" несли меня на носилках в местный лазарет, где я потом проторчал до самого вечера.

После осмотра, врач, которая не нашла у меня признаков сотрясения мозга, развела в стакане какое-то лекарство, снотворное с ее слов, и велела отдыхать, а на мои вопросы отвечала: