— Я этого не говорил, — возразил Вир.
Вейма вскочила на ноги.
— Да! — закричала она. — Не говорил! Ты никогда ничего не говоришь, ты просто вздыхаешь и ждёшь, когда мне надоест орать! Но в этот раз так не будет! Слышишь, не будет! Убирайся! Убирайся из леса, из моей жизни, из моей памяти! Видеть тебя не хочу! Слышишь — не хочу!
— Врёшь.
Слово упало и наступила тишина. Вейма задохнулась от злости. Да, он был оборотень и, потом, он хорошо её знал. Он чувствовал, как в ожидании объятий заныла её кожа, её тело, как желание поселилось в самых костях при одном даже не виде, запахе. Ей так его не хватало.
— Это тебя не касается, — хрипло ответила вампирша.
Вир встал. Вейма попятилась.
Она всегда боялась его. На самой дальней границе сознания жил страх. Потому что он был сильнее, быстрее и не боялся крови. Потому что она всегда чувствовала себя слабой и беззащитной. И именно поэтому она так старалась его довести, задеть, уколоть... почувствовать, что ему тоже может быть больно.
— Не подходи к мне! — тонко выкрикнула вампирша, когда он сделал шаг. Отпрыгнула назад. Утро было свежим, над землёй тянулся туман. Ей будет легко слиться с ним и исчезнуть. Рассвет — самое удобное для этого время.
Вейма снова попятилась, выставляя перед собой тонкие руки в ободранных рукавах. От неё больше не пахло желанием, только страхом, и Вир внезапно подумал, что, может быть, он пришёл слишком поздно. Он всегда верил, что у него впереди сколько угодно времени. Даже не хотел идти сейчас, предпочёл бы отложить до более спокойного момента. Но теперь он вдруг впервые подумал, что, может быть, уже слишком поздно.
Вейма вскинула голову, впилась взглядом в его глаза. Вир содрогнулся, поняв, что он только что натворил.
Вампиры чуют слабость. И страхи. Вампиры только и ждут, когда ты дашь слабину, чтобы использовать твои страхи против тебя. Всю их совместную жизнь Вейма искала бреши в его обороне. Её выводило из себя, что он всегда так спокоен, что она едва ли может его прочитать, как читала всех прочих. И вот теперь у неё, наконец, получилось.
Он не мог отвести взгляда от её чёрных глаз, в которых была одна только боль. Он не мог совладать с нарастающим страхом.
Он пришёл слишком поздно.
Уже ничего нельзя вернуть.
Слишком поздно.
Слишком.
Вейма сделала несколько шагов на подгибающихся ногах и со слезами упала в его объятья. Страх отступил. Солнечный свет пробился сквозь листву. Вир осторожно провёл рукой по коротким волосам своей жены и наклонился к её губам.
— Глава вторая. Оборотень
Магда заварила себе сонных трав и спала без снов. Проснулась она уже после рассвета — от того, что Вейма деликатно трясёт её за плечо.
— Извини, — смущённо произнесла вампирша, — но ты спишь на кухне...
— Я всегда сплю на кухне, — удивилась Магда.
— Но Виру надо позавтракать, — ещё более смущённо произнесла Вейма.
— А! — окончательно проснулась бывшая ведьма. Спрашивать, помирились ли они, она не стала. Вейма и так была страшно смущена.
Она переоделась, убрала свою постель и поставила котелок со вчерашней похлёбкой на огонь. Там оставалось немного для двоих и к тому же были ещё были колбаски и сыр.
— Где ты взяла еду? — спохватилась Магда. Оборотень заглянул в кухню и куда-то ушёл, что слегка успокаивало.
— Заглянула в замок, — пожала плечами вампирша. — Наутро кухарь ничего не вспомнит.
— Это кража! — возмутилась Магда.
— Я извинюсь перед бароном, — холодно ответила вампирша.
— А кухаря тебе не жалко? Он с ума сойдёт, пересчитывая колбаски!
— Нет, он помнит, что отдал их мне. Просто не помнит, что поздно ночью.
— А... — начала было Магда, но прикусила язык. Вейма неприятно улыбнулась.
— Да, — кивнула она. — Я умею быть убедительной.
— Раньше ты так не делала, — проворчала Магда. Она вернулась домой, но дома всё было не так. Это... пугало.
— Извини. Я не собираюсь делать это каждый раз.
На этот раз Вейма улыбалась по-человечески.
— Чего извиняться, ты же не у меня их взяла, — отмахнулась Магда.
— Ты знаешь, а барон всё про меня знает, — вместо ответа сообщила вампирша. — И его дочь. И они продолжают принимать меня в замке.
— А ты не боишься, что после твоего... визита она перестанут это делать? — осторожно спросила Магда.
— Я не смогла войти в замок, — нахмурилась вампирша. — Он от меня закрыт по ночам.
— Ты поступила неосторожно, — не отставала Магда, но Вейма махнула рукой.
Вернулся Вир, за которым с побитым видом бежал их дурной пёс.
— Вам бы его подкормить, — сказал он девушкам вместо приветствия. — На его долю останется?
Пёс шмыгнул в свою конуру и затих. Собаки боятся и оборотней, и вампиров, и этот не был исключением.
— Нет, — нахмурилась Магда. — Придётся в деревню сходить.
— Не надо, — повела носом вампирша. — Они идут... уже вошли в лес... Несколько человек... очень боятся...
— Ты это чувствуешь на таком расстоянии?! — ахнула бывшая ведьма. Раньше Вейма могла ощутить чужое присутствие лишь незадолго до того, как гость покажется в конце тропинки.
— Ну, я... — замялась вампирша. Вир подошёл к ней, обнял за плечи и взял её руку в свою.
— Она всегда лучше чует, когда я рядом, — пояснил оборотень. — Тут говорили что-то о завтраке.
Вейма зарделась, высвободилась и закружилась по кухне. Магда прикрыла глаза, слыша звон и лязг своей посуды. Но вампирша ухитрилась ничего не разбить, не перевернуть и не опрокинуть, а разлить похлёбку по тарелкам и поставить на разных концах стола. Магда, вздохнув, уселась и принялась есть, оборотень последовал её примеру, а вампирша, скрестив руки на груди, встала возле него и стала смотреть, как он ест.
Это было... странно. Вейме всегда не нравился деревенский обычай не пускать жену обедать вместе с мужем. Магда покачала головой и вдруг её осенило. Вейма ведь и не могла есть вместе с мужем, она вообще никогда не ела за столом. Обычай был для неё... удобен.
Их было несколько. Чудовище выло, рычало, гудело и свистело всю ночь, а ко-кто его даже видел... огромный силуэт о четырёх ногах... с гигантскими крыльями... или рогами... Каждый говорил по-своему, но кое-где на деревьях на опушке были следы гигантских когтей на высоте много выше человеческого роста.
Мельник Ленз взял рогатину, с какими ходят на медведя, Риг и Креб прихватили вилы, Вилли-кухнец взял молот из кузницы, Натес пришёл с копьём и кнутом за поясом. Йаган увязался за ними безо всякого оружия. Они шли к ведьме, которая сбежала от них, через лес, где водилось чудовище. Шли, потому что надеялись, что ведьма вернулась. Шли, потому что надеялись, что днём чудовище спит.
Их надежды оправдались.
Дурной пёс ведьмы залился злобным лаем, но они прошли мимо, не решаясь пнуть собаку или ткнуть рукоятью вил.
На кухне, где ведьма обычно встречала гостей, сидел незнакомый мужчина в охотничьей одежде и с удовольствием завтракал. Ведьма хлопотала по хозяйству, а её странноватая подружка стояла возле незнакомца и подкладывала ему куски сыра на тарелку. При появлении гостей она кашлянула.
— Вы тоже его слышали? — повернулась ведьма к гостям.
Крестьяне остолбенели. Они шли, чтобы найти ведьму, они надеялись, что она вернулась, но, увидев её, они вдруг все поняли, что она вовсе не должна была вернуться! И тем более она не должна была вести себя так... так спокойно.
— А где Виль?! — выпалил Натес. Его синяки уже зажили, а одежда никогда и не была в пристойном состоянии.
Ведьма недоуменно моргнула.
— А что Виль?
— Но он... и ты... вы с ним...
— Он же разбойник! — перебил запинающегося Натеса Риг. — Убийца, его по всей стране ищут! Ты же с ним ушла!
— Я?! — изумилась ведьма. — Когда?
— Когда ты ушла, — напомнила её подружка и почему-то покосилась на незнакомца.
Ведьма фыркнула. Посмотрела на своих гостей, нервно сжимающих своё оружие.
— Я гадала, — медленно произнесла она. — И увидела, что вслед за вампиром к нам приближается чудовище, настолько сильное, что я не могла его разглядеть. Гадание показывало, что у меня есть ещё время. Я покинула дом, чтобы найти того, кто нам поможет.
Она кивнула на незнакомого охотника.
— А ты кто будешь? — подозрительно спросил мельник. — Мы тебя тут прежде не видали.
— Это мой муж, — напряжённо сообщила Вейма и шагнула ближе к нему.
Крестьяне переглянулись. Риг присвистнул. Вейма страшно побледнела, незнакомец слегка покраснел.
— Так ты, стало быть, замужем? — обстоятельно расспрашивал мельник.
— Стало быть! — вспылила Вейма.
— Так что же ты сама за ним не пошла?
Вейма отвела взгляд, от чего Риг снова присвистнул.
— Господин Вир — охотник, но он не охотится на оленей или белок, — терпеливо разъяснила Магда. — Он ищет чудовищ и никогда не сидит на одном месте. Моё колдовство помогло мне его отыскать, но это было непросто.
— А чего жена без тебя живёт? — вмешался Креб. — Где это видано, чтобы мужние жёны девками представлялись! Ещё и в университете училась, образованная!
Вир скрипнул зубами и в упор посмотрел на спрашивающего. Тот попятился.
— А барон о тебе знает? — спросил Вилли-кузнец.
Вир кивнул.
— А что его дочку твоя жена учит? — уточнил кузнец.
— Знает, — снова кивнул Вир. — Я писал ему письмо, просил за ней приглядеть.
При этих словах Вейму как будто перекосило, но она тут же взяла себя в руки.
— Письмо писал... — потянул мельник. — Грамотный, значит.
— Приходится, — ухмыльнулся Вир и крестьяне тоже разулыбались.
Охотник отодвинул от себя пустую тарелку и поднялся на ноги.
— Я иду к его милости, — сообщил он. — Вы можете меня проводить.
Вейма шагнула за ним следом. Вилли и мельник переглянулись и покачали головами. Виру предстояло мужское дело, незачем его жене в него вмешиваться. Но она же странная...
— Приходи следом, — посоветовал охотник ведьме. — Я скажу барону, что ты искала меня.
Он вышел за околицу и остановился, нетерпеливо ожидая замешкавшихся крестьян.
— А... господин охотник... — потянул Риг. — Ты оружие-то что не берёшь?
Вир пренебрежительно хмыкнул. От недавней расслабленности не осталось и следа. Ему как будто не терпелось перейти к делу.
— Очень ваши вилы помогут, если нам встретится мантихор или онагр или самая завалящая кинопея.
Он проделал странные жесты, как будто развеивающие сказанное. Все кивнули, хотя о таких страшилищах никто никогда не слышал.
— Но ты-то умеешь с ними сражаться? — не отставал Риг.
— Рыцари сражаются, — отрезал охотник. — В господских песенках. А охотники разбираются в повадках зверя и действуют наверняка. Я ещё не знаю, что мне понадобится. Может, сети. Может, яма. Может, травы, которые отпугнут чудовище. Может, много шума, может, придётся выжечь логово. Я шёл быстро и потому налегке.
— А ты не боялся без оружия через лес идти? — спросил Креб.
Охотник раздражённо фыркнул.
— Взять у меня нечего.
— А если волки?
— Летом?
— Ну, оборотни?
— Взять у меня нечего.
— А если...
— Не все чудовища днём спят, — нетерпеливо сообщил охотник. — Многих раздражает шум и запахи железа. Я бы на вашем месте в лесу не задерживался.
И он, не оглядываясь, пошёл по тропинке в сторону деревни. Вейма поспешила за ним, оставив крестьян далеко позади. Они переглянулись и в растерянности покосились на ведьму.
— Идите, — мягко сказала она. — Если поторопитесь, вас никто не тронет.
Они закивали и поспешили за быстро уходящим охотником. Остался только виноградарь Йаган, который не вмешивался в разговор, а стоял в стороне и внимательно слушал. Он дождался, пока не стихли шаги товарищей, и повернулся к Магде. Девушка вздохнула, предчувствуя непростой разговор.
— Верю в Освобождение, сестра, — тихо сказал виноградарь.
Магда снова вздохнула. Она больше не была ведьмой. Значило ли это, что она больше не была проклятой? Тем не менее она ответила как раньше:
— Мы приблизим его, брат.
Это означало приглашение к доверию или просьбу о помощи. По обычаю, проклятый не мог обмануть или подвести другого проклятого, если тот правильно к нему обратился. Или к ней.
Если Магда больше не ведьма, делало ли это её слова обманом?
— Зачем ты солгала им? — тихо спросил виноградарь. — Тебя видели уходящей с Вилем.
— Исвар? — коротко спросила Магда. Йаган кивнул.
— Кто этот человек? — спросил он. — Зачем он пришёл сюда?
— Я не знаю, — покачала головой Магда. — Я не спрашивала.
Под взглядом виноградаря ей стало неловко. Она была ведьмой, и это значило, что она должна защищать деревню от всяких... вторжений. Ведьма не может просто пожать плечами и сказать, что ничего не могла сделать. Ведьма не может... она была ведьмой. Была. Совсем недавно.
— Он оборотень, — неохотно сказала Магда. — Он не причинит вреда. Я не знаю, чего он хочет, но Вейма — его жена. Он долго её искал.
— Он в самом деле писал барону письма?
— Я не знаю. Наверное, писал.
— А чудовище?
— Нет никакого чудовища, — усмехнулась Магда. — Оборотни... они не всегда воют как волки.
— Зачем он пришёл? — снова спросил виноградарь. Бывшая ведьма пожала плечами.
— Я не знаю. Ручаюсь тебе, он не ест людей. Моя с... я знаю людей, доверяющих ему свою жизнь и жизнь своих маленьких детей. Зачем бы он ни пришёл, он не причинит вреда деревне.
— А тебе? — спросил Йаган. Магда хмыкнула. Весь вред, какой мог, оборотень уже причинил.
— Он помог мне найти давно пропавшую сестру, — сказала она вслух. — Потому что давно с ней знаком.
— Добрый оборотень? — улыбнулся Йаган. Магда вспомнила, как Вир помешал Увару расправиться с Арне. Казалось, им руководил тогда один только расчёт... Вир вообще выглядел так, как будто постоянно что-то прикидывал, высчитывал возможности и представлял, что именно будет наиболее полезным.
— Может, и добрый. О чём ты хотел поговорить?
Йаган не стал спрашивать, как она догадалась, а коротко кивнул и, немного помолчав, сказал:
— Сестра, я хочу пройти посвящение.
Магда вздрогнула и у неё пересохло во рту. Это тоже было частью её обязанностей. Было. Когда-то. Ведьма должна насаждать веру в Освободителя. Ведьма должна помогать людям отвергнуть узы созданного Создателем и охраняемого Надзирателем мира.
Эта роль ей не нравилась даже когда она была ведьмой.
— Ты готов пройти испытания? — глухо спросила девушка. Виноградарь кивнул. — Какими бы страшными они ни были? — Он снова кивнул. — И ты считаешь, что готов?
— Я готов, — спокойно ответил виноградарь.
Магда покачала головой.
— Ты беден, ты живёшь один, и ты думаешь, что готов к посвящению! Хорошо. Я скажу тебе, к чему привязано твоё сердце, что делает тебя подвластным Надзирателю, что мешает освободиться. Твоим испытанием будет уничтожить эти узы.
Лицо виноградаря ничего не выражало, только разве что немного побледнело.
— Выруби свой виноградник, выруби и сожги его весь, даже ту самую лозу, сожги и дом, где живёшь, вот тогда ты будешь готов! Ну, что скажешь?
