— Зови меня Оракул. И ты все еще не ответил на мой вопрос. Кто ты?
Приподнимаюсь, опираясь на стену.
— Минакуро... Минакуро Като. Синоби, гэнин деревни, Сокрытой в Листве, — повторил я, — я использовал печать...
— Мне это известно, — оборвал меня Оракул, — но это не вся правда.
Кажется, я догадываюсь, о чем он.
— Я не помню остального.
Оракул отошел, вышел на улицу, кажется.
— Это не так. Твои воспоминания сокрыты. Ты не видишь, возможно, не хочешь видеть.
— Хорошо, хорошо, не вижу. Что это за место? Где мы?
Творившийся беспредел меня сильно напрягал. Собственные чувства будто взбунтовались против меня, стоило отвлечься — и я снова проваливался в полнейший хаос ощущений.
— Это Долина Солнца. Совсем не то место, куда следует приходить смертным.
— Согласен. Полностью. Если отправишь меня обратно, буду весьма благодарен.
Оракул отошел, ожидая меня. Пришлось топать за ним, едва не падая. Стена кончилась, мы были в какой-то совсем маленькой лачуге и теперь, по идее, вышли на улицу. Но ничего, кроме земли в метре от меня и этого силуэта, я не видел на фоне яркого света.
— Ты уже здесь, это судьба. Это значит, ты попал сюда неслучайно. За сотни лет ни один смертный не попадал сюда.
Делаю еще несколько шагов, не справившись с непослушным телом, падаю на землю.
— Это нормально? То, что со мной творится?
— Да. И нет, — издевается Оракул, — я не издеваюсь. Я говорю правду. Твоему смертному телу не место здесь, оно страдает. Так что в твоем состоянии нет ничего удивительного. Но это не нормально. Ты должен научиться смотреть на свет, иначе всегда будешь блуждать во тьме.
Ага, все очень понятно. Снова поднимаюсь на ноги, продолжаю топать за постоянно отходящим от меня Оракулом.
— Ты делаешь успехи. Будь ты обычным, уже давно был бы мертв.
Ха, очень ободряет. Когда использовал печать, я совсем не этого желал.
— Мы получаем то, что заслуживаем, а не то, чего желаем. Но если ты научишься смотреть на свет, я дам тебе то, чего ты желал.
Ха, три раза. Вот очень просто сказать, а как это сделать?
— Если будешь слушать, я попытаюсь тебя научить.
Так, надо бы свыкнуться с мыслью, что он читает мои мысли, а то еще и от этого мурашки по коже, будто всего остального мало. Мы шли. В белой пелене яркого света мы шли по узкой тропе. Он начал говорить, а я просто слушал, потому что не имел ни какой возможности что-то изменить сейчас. Он говорил, но я был так сосредоточен на движении, что едва успевал слушать. Я слушал, но слова не откладывались в сознании, сразу проваливаясь куда-то вглубь. Куда-то глубоко.
Начали возвращаться ощущения, но они были какими-то странными. Снова этот проклятый холодный дождь. Под ногами мокрая трава, я пытаюсь убежать. Скрыться, хотя отлично понимаю, что мне это не удастся. Бежать уже не выходит, а сзади все ближе доносится шелест металла и пороха. Знакомая и почти привычная боль в ноге. Падение. Силуэт, нависший надо мной. С моих губ срываются какие-то слова, мольбы — умирать так не хочется. Но силуэт отвечает. Те самые слова, что проникли в самую глубину моей души: "Нет, Саша. Единственная милость для предателя — Мгновенная смерть". Щелчок и боль.
Глава 40
Просыпаюсь, но чувствую мучительную усталость во всем теле. В глазах рябь, пелена белого света. Но я все же кое-что вижу. Шалаш. Маленький домик, будто выращенный в кустах. Лежанка из травы прямо на земле, с которой я с трудом поднимаюсь. Я почти голый, но здесь очень тепло. И сейчас мои чувства не сходили с ума — я вполне смог стоять на ногах и даже выйти на улицу. Свет шел не с неба, а откуда-то с горизонта. Или его источник находился прямо на земле. Вокруг, среди высокой зеленой травы, росли редкие, но достаточно высокие деревья. Я уже сделал несколько шагов к свету, когда меня настиг знакомый голос.
— Тебе пока не стоит приближаться к солнцу, — предостерег меня Оракул.
Обернувшись, увидел крупного красивого павлина. Он был выше меня на две головы. Шея и тело яркого синего окраса. Крылья, сложенные сейчас по бокам, и хвост, едва не касающийся земли, более яркие, оранжевые, зеленые цвета и их оттенки. Оракул смотрел на меня желтыми глазами без зрачков.
— Оракул. Можно сказать, что я рад с тобой познакомиться.
Он кивнул:
— Взаимно. Вижу, тебе лучше.
— Да, значительно лучше. И... Я узнал свое имя. Старое имя, если это имеет какое-то значение.
Павлин опустил голову ниже, заглядывая в мои глаза.
— Имеет и не имеет. Для меня это не важно. Но важно для тебя. Теперь ты не слеп и не глух. И пусть ты не стал одним из нас, но ты уже можешь находиться здесь, незащищенный моим гендзютсу.
Подумав немного, я поклонился:
— Спасибо за помощь.
Оракул кивнул, выпрямился, сделав несколько шагов в сторону.
— Давай пройдемся, тебе сейчас полезно ходить.
Мы пошли куда-то, сохраняя дистанцию от источника света. У меня было много вопросов, но я не знал, стоит ли их задавать, а если стоит, с какого начать?
— Я не отвечу на все твои вопросы, но на некоторые — пожалуй, — продолжая беззастенчиво читать мои мысли, ответил Оракул. — Мы — Павлины. Жители Долины Солнца. Птицы Бессмертия. И мы действительно бессмертны. Некоторые из нас. Как именно мы этого достигли, не так уж и важно сейчас. Что еще? Да, я, как и обещал, кое-чему тебя научу.
— Несколько пространное объяснение. И про бессмертие можно подробнее? Хоть немного? И почему меня так корячило первое время?
Оракул задумался, отвернувшись к источнику яркого света.
— Эта долина. Она переполнена чакрой природы. Не только ей, но для тебя именно это было опасно. Те, кто не могут защитить себя от энергии жизни, погибают. Но ты сумел и теперь можешь находиться здесь. Однако свет, который ты видишь, — источник силы, о которой тебе рано знать. К нему тебе приближаться опасно. Погибнешь сразу и без шансов. Наше бессмертие? Тебе известно, кто такие сеннины?
Киваю:
— Мудрецы. Я знаю о троих.
Оракул остановился, задумчиво посмотрев в небо:
— Я полагаю, ты говоришь о Джирайе, Орочимару и Тсунаде. Отшельники путей Жабы, Змеи и Слизня. Каждый из них умеет использовать природную чакру. И каждый делает это по-разному. К примеру, жабы собирают в своем теле природную энергию и уравновешивают ее со своим Инь и Янь, телесной и духовной энергией. Они называют это Режимом Отшельника.
Я слишком мало знал о природной чакре, чтобы делать какие-то выводы, поэтому просто слушал.
— Мы пошли по иному пути. Мой учитель вступил на опасную тропу, но именно она сделала его бессмертным.
Мы пошли дальше, но Оракул молчал. Обдумывал свой ответ, возможно. Или вспомнил своего учителя.
— Мой учитель потратил годы на медитации и тренировки. Долгие десятилетия. Он считал свое слабое тело самым уязвимым местом. Несмотря на всю свою мудрость, он не мог ничего сделать со своей телесной энергией. Тело его старело, и сила природы так и оставалась сложным и опасным искусством, которому он не мог обучить своих учеников.
Павлин вновь остановился и развернулся спиной к источнику света, указывая мне в противоположную сторону. От легкой белой пелены в глазах я не мог видеть четко, и мы подошли ближе. Перед нами стояла внушительная гранитная статуя. Это был Павлин, большой, застывший в каком-то грациозном мистическом движении.
— Это твой учитель? — спросил я, восхищенно рассматривая фигуру.
Оракул кивнул:
— И да, и нет. Это его изображение в молодости.
Упс, неудачно выразился:
— Прости. Так что произошло? Он все же придумал что-нибудь? Смог подчинить себе чакру природы?
— Да. И нет.
Оракул обошел статую, и за ней стояли еще восемь статуй, правда, мраморных и поменьше. Это были еще восемь таких же красивых павлинов, так же застывших в разных грациозных движениях.
— Все они были его учениками, как и я. Некоторые из них были мне друзьями. Один из них был мне братом, а одна сестрой.
Он подошел к одной из статуй и едва коснулся ее крылом.
— Одна из них была моей любовью.
Оракул отошел от статуй, дойдя до небольшого источника. Выложенный камнями ключ бил из-под земли и весело журчал прозрачной водой.
— Учитель перед смертью рассказал нам единственный известный ему способ научиться контролировать энергию природы. Он предостерегал нас от попыток, но не мог не рассказать своим ученикам. А среди нас были те, кто не мог не попробовать, несмотря на предостережения.
Оракул замолчал, проводя кончиками перьев по воде в ключе. Он какое-то время размышлял, прежде чем продолжил.
— Чтобы стать отшельником, мы должны были смешать свою телесную энергию и природную чакру. Сделать нашу слабость силой. Иначе говоря, отринуть слабость живого тела. И все они попытались сделать это. Все мои друзья. Один за другим они начинали тренировки. Но, когда сила природы смешивалась с телесной энергией, все они тут же теряли над ней контроль. И все они обращались камнем.
Я с ужасом осознал, что все те фигуры были живыми л... павлинами, в смысле. Вот так-так. Павлин склонил голову над источником, будто пытаясь рассмотреть в кристально чистой воде что-то, чего там не было.
— Один за другим, пока не остался только я, — продолжил Оракул, — пока не остался я один. Прошло несколько лет, прежде чем и я предпринял свою попытку. Многое произошло. О многом я успел подумать. Я винил своего учителя за то, что он рассказал нам обо всем. И винил за то, что не попробовал обучить нас этому при жизни. Пусть он сам и не решился попробовать, но, возможно, мог бы спасти своих учеников. Я хотел бросить все это, забыть. Но забыть всех своих друзей, свою семью, свою любовь. И я попробовал. И, как видишь, у меня получилось.
Оракул выпрямился, гордо глядя на меня.
— Я Оракул — Бессмертный Отшельник пути Павлина. Я поклялся себе не брать учеников, но для тебя я готов сделать исключение, смертный. Ты хочешь стать моим учеником? Като из Конохагакуре?
Ощущения были смешанные, но все же...
— Да, Оракул. Учитель.
Павлин кивнул:
— Хорошо. Идем, у нас много работы, а у тебя, как я понимаю, не так уж много времени.
Глава 41
Мы шли в другую часть долины. Здесь нам попадались другие павлины, но их были единицы. Они были меньше Оракула и не такими яркими — в их окрасе преобладали в основном белые и серые цвета. На нас не обращали внимания (хотя, скорее, на меня), лишь коротко кланяясь Оракулу.
— Все они бессмертны? — спросил я.
— Нет. На самом деле истинно бессмертен лишь я. После познания пути отшельника я больше никого не обучал этому. Тем не менее я передавал знания своего учителя другим. Никто из Павлинов долины не смешивал свою телесную энергию с природной чакрой, тем не менее ее они использовать умеют. Никто из них не знает болезней, легко излечивается от ран, может жить очень долго — не вечно, но долго. Кроме использования природной чакры, учитель передал нам еще одно особое умение.
Оракул кивнул в сторону источника света.
— Вы, синоби, назвали бы это Кеккей Генкай. Стихия Света. Но на деле это не совсем так. Свет — это не стихия, это метод контроля.
Посмотрев на яркий свет, я задумчиво спросил:
— И я смогу научиться использовать этот... метод?
Оракул задумчиво посмотрел в небо:
— Ты — да. Кто-либо другой — нет. Во всяком случае, я не могу это себе представить. Любой другой смертный не сможет находиться здесь, не защищая себя техниками, как делаешь это ты. А под защитой техник никто не сумеет познать тайны света. Закрытые глаза не могут увидеть истину. Но изучением стихии Света мы займемся в другой раз, Като. Сначала основы.
В другой так в другой. Если в конечном итоге я могу рассчитывать на бессмертие, скупиться на время для получения знаний не стоит. Оракул остановился:
— Я передам тебе знания, Като. И помогу тебе встать на путь отшельника. Но у тебя, как и у моих друзей, может ничего не получиться. И ты, как и они, закончишь свою жизнь в камне.
Киваю:
— Верно. Но я все равно не отступлюсь, пока не попробую. Либо победа, либо гибель.
Не сказать, что меня радовало такое положение дел, и я не собирался рисковать, пока не буду уверен, что готов к этому. Научиться у учителя всему, что только возможно. И дело совсем не в техниках. Он сумел постичь этот путь, не благодаря умениям, и, возможно, даже не благодаря знаниям. Оракул кивнул, продолжая путь.
— Молодец. Полагаю, опыт предыдущей жизни помогает тебе принимать взвешенные и рациональные решения.
На этот раз я отрицательно покачал головой:
— Воспоминания из прошлого заставили меня сделать нечто, чего я делать, в общем-то, не хотел. Не сделал бы, если бы у меня был выбор. Но я потерял контроль, поддался эмоциям.
Мы немного помолчали. Оракул дал мне время выкинуть неприятные воспоминания. Хотя я лишь заталкивал их в дальний угол, чтобы не мешали по крайней мере сейчас.
— Тебе придется привыкнуть к некоторым вещам, — продолжил Оракул. — Это место. Оно имеет множество различных свойств. Я должен предупредить тебя о некоторых из них. Свет, что наполняет долину. Под ним тебе не захочется есть. А чуть позже, после первых же тренировок, ты не будешь испытывать необходимости во сне. Но именно по этой причине тебе не следует находиться здесь долго. Пока ты не постигнешь путь отшельника, каждый день после, — он ненадолго задумался, — четырнадцатого или пятнадцатого будет тебе вреден. Но все это время я буду плотно обучать тебя.
Я удивился:
— Мы куда-то торопимся?
Оракул остановился, глядя на необычное дерево, растущее у самой скалы, окружавшей долину плотным кольцом.
— Да и нет. Мне некуда торопиться. Но тебе есть. И, я думаю, ты раньше не обучался так, как это принято у нас. Так что скоро ты все поймешь. Есть какие-то вопросы перед тем, как мы начнем?
Я почесал затылок. Вопрос был, и я решал, стоит ли его задавать.
— Да, всего один. Он не особо важный, но меня съедает любопытство. Где мы? Я не видел солнца, а...
Оракул провел крылом, как бы говоря мне замолчать.
— Я отвечу. Как и все долины, созданные всеми мудрецами, как теми же жабами или змеями, наша создана на отдалении от людских государств. Мы находимся в жерле потухшего вулкана. Или точнее будет сказать, что вся энергия вулкана уходит на наше маленькое Солнце и ауру этого места. Вулкан этот в море, в трех десятках дней полета от ближайших земель людей. Я удовлетворил твое любопытство?
Охренеть. Вулкан, значит. Ну, вулкан так вулкан — раз сотни лет здесь живут, значит, ничего страшного.
— Да, учитель.
Оракул кивнул.
— Теперь слушай. Я буду показывать тебе движения, и ты должен как можно точнее их повторять. Движения повторяются, но их много. Однако как только ты их запомнишь, закрывай глаза и продолжай их выполнять. Это медитация тела. Она подготовит тебя ко всему тому, на что обычное смертное тело неспособно. Я буду читать текст, но ты не услышишь его ушами. Это нормально. Я буду говорить не с твоим разумом, а с твоим телом. Все изменения, которые это за собой повлечет, тебе пока знать нет никакого смысла, но о некоторых вещах скажу сразу. Возрастет твой контроль чакры, ты сможешь использовать за короткий промежуток времени намного больше энергии. К тому же твое тело будет намного быстрее восстанавливать потраченную телесную энергию, и чакра тоже будет восстанавливаться быстрее. Ты сможешь продвинуться в тайдзютсу. Это будет первой стадией для тебя. Позже мы поработаем и с духовной энергией. А сейчас запоминай...
